Президент своей земли. История успешного белорусского фермера
Вдоль ограды ходит верблюд, а с мехдвора выезжает комбайн. Это вам не Рио-де-Жанейро, это Кобринский район, Республика Беларусь. Картинка для нашей действительности футуристичная. В сочетании несочетаемого кто-то увидит подвох, ну а мы — надежду. Толковый белорусский мужик Василий Новик 10 лет назад решил заняться сельским хозяйством, создав семейный бизнес по примеру европейских стран, и, на удивление, не прогорел. В спецпроекте Onliner.by «Оптимисты» — репортаж из фермерского хозяйства «Вилия-Агро».
«Предложили стать фермером — почему бы и нет?»
Сворачиваем с брестской трассы по указателю «Студинка», едем в сторону деревни Гирск. Мимо громадин колхозных строений, мимо древней заправки — туда, где четверо счастливых белорусов строят капитализм на отдельно взятом клочке земли. Глава хозяйства Василий Новик начинает разговор.
— По образованию я ветеринарный врач. Долгое время работал в колхозе. Потом, когда зарплаты упали, ушел на фирму. В свое время мне предлагали быть главой СПК. Звали главным ветврачом района. Но это было не по мне. Всегда хотелось попробовать себя в качестве частника, собственника. Чтобы отвечать за то, что не сделал ты, а не за то, что не сделали другие. И вот в 2003 году я получил такое предложение. Реформировали колхоз, начальник районного управления сельского хозяйства вызвал к себе и сказал: «У тебя есть крестьянская жилка. Попробуй, возьми землю». Поговорил с братом, с сыновьями и решил: попробуем. В декабре 2003-го зарегистрировали фермерское хозяйство «Вилия-Агро».
Мы начинали с 150 гектаров, которые взяли в аренду на 25 лет. На личные сбережения купили с братом старенький трактор МТЗ-82, восемь покрытых нетелей, перекупили здания колхозных коровников, уже к тому моменту разграбленные. С рассрочкой помогла фирма «Консул», в которой я до этого работал. Они же продали на выгодных условиях комбикорм. И мы начали пахать — и день, и ночь.
Был ли это риск? Первая волна фермерства в стране уже схлынула. Иллюзии исчезли. Многие на этом обожглись и прогорели. Сомнения, конечно, были. Но я был в теме. Сельское хозяйство не являлось для меня загадкой. Понимал, что богатым на фермерстве не стану, но на хлеб с маслом заработаю точно.
Мы поработали полтора года, нам добавили еще 150 гектаров. Через год — еще 400. Покупали в кредит технику. А потом, увидев, что дела идут хорошо, исполком предложил присоединить к моему фермерскому хозяйству соседний колхоз. Законодательной базы для такого присоединения не было, а от идеи возглавить государственный СПК я снова отказался. Поехал учиться в Каир на курсы подготовки агроспециалистов.
Хозяйство потихоньку расширялись. Сейчас у нас 1760 гектаров земли, 443 головы крупного рогатого скота. Есть мини-зоопарк с яками, верблюдами, ланями, благородными оленями и другими животными. За свои деньги построили овощехранилище. Сделали реконструкцию свинофермы на получение до 5 тыс. поросят в год. Вошли в государственную программу по выращиванию племенных овец. Пытаемся закупить в Прибалтике английскую мясо-шерстную породу. У нас большие планы.
К зоопарку Василий Новик и его команда пришли далеко не сразу. А сразу им пришлось победить формирующий действительность белорусской глубинки колхоз.
«Я вам ничего не должен. Это вы должны — зарабатывать»
— Люди устраивались к нам после СПК, — говорит Василий. — Сложно было приучить их к дисциплине. Некоторые требовали: ты нам должен дать двойную заработную плату! А я в ответ: ничего я вам не должен. Это вы должны — зарабатывать. Вот вам расценки, сделаешь двойную норму — получишь в два раза больше. Сложно было отучить людей от того, как принято в колхозе: вышли, простояли с лопатой день, получили получку. Все-таки разбаловало у нас государство народ. А отучить можно только личным примером.
Работаю как-то на ферме, вилы в руках. Подходит деревенская бабка. Говорит: «Хочу увидеть этого Новика». Отвечаю: «Так это я и есть». Она: «Нет, ты не Новик. Я еще ни одного председателя не видела, чтобы с вилами стоял». Нашим людям сложно поверить, что руководитель может работать вместе с ними. А ведь за рубежом это обычное дело.
Вначале с людьми было сложно… В округе есть народ специфический. Хватало и «блатюков». Когда был колхоз, вертели председателями как хотели. И меня пытались взять за рога. Был случай. Я проработал год или полтора. Вечером еду на «Ниве», три человека дорогу загородили. Одного узнал: 13 лет отсидел в тюрьме. Увидел их и сразу понял: если спасую, будет тяжко.
Вышел из машины, подхожу вплотную, говорю: «Мужики, я с вами со всеми точно не справлюсь. Но если вы примените силу, то я одного из вас точно заберу с собой. Вцеплюсь зубами и глотку перекушу». Посмотрели-посмотрели, главный их сказал: «А этот перекусит». Обошлось.
А сколько было случаев воровства! Воровали сено. Еду вечером домой. Вижу, тянет тюки мужик. Мои тюки. Предложил ему договориться — или по-хорошему, или по-плохому: «Или вызываю наряд, или ты мне 20 тюков с поля на ферму сам везешь». Помялся-помялся, но привез как миленький все, что требовалось. За 10 лет, слава богу, все эти вопросы мы закрыли.
Почему стране нужны частники
— Если фермер рискует благосостоянием своей семьи, то председатель колхоза — ничем. Разве только здоровьем, — Новик переходит к сути. — Колхозы никогда не накормят государство, потому что у земли должен быть собственник. Хозяин должен чувствовать землю, должен ее беречь, лелеять и оберегать. Это не просто красивые слова. У каждого капиталиста каждый клочок земли дает отдачу. Ведь он знает, что передаст свое дело детям, внукам, правнукам. Такой же принцип я ввел и у себя.
У нас хватает толковых председателей колхозов. Даже очень толковых. Но они не хозяева, а наемные временщики. Поработает хороший председатель три, пять, да даже десять лет, изучит свою землю, где что растет, поймет нюансы. Потом его либо повысят, либо понизят. И уже следующий методом тыка будет проверять эту землю снова. О какой урожайности тут можно говорить? Вот смотрите. Снов, Вертелишки — где нормальные руководители, там и хозяйства нормальные. Но все равно у них будущего нет. Потому что завтра поменяется руководитель, и за несколько лет они скатятся в ноль.
Я не просто так об этом рассуждаю. В хозяйстве «Новый путь» я был главным ветврачом, потом зампредом. Это было самое сильное хозяйство в районе. У нас было 21 наименование подсобных промыслов. Мы делали свое масло, сливки, колбасы. В те времена, в девяностые годы, у нас были совместные предприятия с немцами! Выпускали свой паркет, свои чипсы. Но ушел руководитель хозяйства — и все…
И еще одно. Я как частный собственник всегда буду приветствовать любого специалиста, который умнее меня. Если вижу, что он умнее, буду держаться за него руками и ногами. В СПК, как правило, такого нет. Пришел умный специалист — и его хотят притоптать, боятся, что он кого-то подсидит. И я это чувствовал, когда пришел молодым специалистом и хотел пробиться.
— Вы говорите о том, что нужно быть хозяином. А вы чувствуете уверенность, что землю однажды у вас не отберут?..
— Государство дает гарантии: если хозяйство здесь будет существовать, то и землей мы будем пользоваться вечно. И даже если по какой-то причине земля будет передаваться, у нас будет первоочередное право на нее. Но 100-процентной уверенности, конечно, нет. Увы…
Планов у Новика столько, что можно в них утонуть. Но он тонуть не собирается.
«Кризис у всех — зачем ныть?»
В первые годы хозяйство держалось за счет логистики, грузоперевозок. Теперь, говорит наш собеседник, главный источник заработка — это молоко. На нем можно заработать, даже несмотря на то, что колхозы ноют: нельзя.
«Вилия-Агро» работает с Кобринским маслосырзаводом. Хорошо, если бы в районе, мечтает фермер, был бы не один монополист, а три таких предприятия — тогда бы появилась конкуренция. Но как есть, так есть.
— Сейчас, в кризис, всем непросто. Мы не стонем. Основная проблема в том, что главным образом мы ориентированы на Россию. С овощами, картошкой, мясом, маслом. Надеялись, что после того, как РФ ввела запрет на поставку продуктов из ЕС, цены на наши товары подпрыгнут, брать будут лучше. Этого не случилось. Даже наоборот. Сейчас оплата хромает и по молоку, и по мясу.
Пытаемся работать с Россией напрямую. И тут есть вопросы. Надо держать целый штат маркетологов. Подбирать людей, учить. Может, придем к этому со временем.
— Были в Германии у фермера. Спрашиваем: «А где ваш бухгалтер?» — включается в беседу Дима. — Отвечает: «У меня две папки: дебет и кредит. В конце года приезжает финансовая полиция, проверяет, вычитает налог — все, работаю дальше». А у нас у штате уже пять бухгалтеров сидит. Очень много бумажных работ.
— Главная задача государства — не мешать, — продолжает Василий Новик. — А еще одна — помогать. Должны быть четкие правила игры. Я произвел — вы забрали. Сельское хозяйство, особенно в РБ, — это зона рискованного земледелия. У нас то выдуло, то выгорело. То берут молоко, то не берут. То выращиваем свиней, то приходит чума. А должен быть страховочный фонд. Государство должно нас страховать, чтобы мы за день-два не разорились.
Чтобы делать успешный бизнес, должны быть дешевые кредиты. А не так, как сейчас. Вот получили кредит на топливо. Но их выдают по остаточному принципу. Сразу колхозам, а если что-то осталось — фермерам. Уже заранее, до посевной, чтобы планировать свои траты, я должен знать, сколько кредита смогу получить. А я не знаю.
У меня урожайность гораздо больше, чем в колхозе. А если бы помогли с техникой… Берем ее в лизинг, так руки выкручивают, чтобы день в день заплатили. А у СПК долги миллиардные, и их не трогают. Если у фермера получается — дай ему технику с отсрочкой платежа! Куда там.
Взять осень. Мы выращивали кукурузу на семена. Брестское предприятие должно было 1,2 млрд рублей. Если бы сразу отдали, мы бы легонечко купили средства защиты растений. Внесли бы калийные удобрения и перепахали. Но деньги от государственного предприятия сразу не пришли. Чтобы перепахать, пришлось брать кредит с поднявшейся ставкой рефинансирования — под 35%. А тут и девальвация. Деньги в итоге вернули, но на разнице с момента сдачи семян до момента расчета потеряли около $80 тыс. Это немалая сумма, которую мы бы сразу вложили в дело. Завершили бы зоопарк. Достроили бы баню. Да мало ли что могли сделать!
И еще. Предприниматель не должен бояться, не должен жить в страхе. Взять ту же агроусадьбу. Разговариваю с санстанцией: я не против, чтобы вы нас проверяли. Но не надо загонять нас в совдеповскую столовку! Вы же не боитесь, когда едете ко мне в гости, что я вас отравлю? Нет. Здесь должны срабатывать только экономические рычаги. Если у нас хорошо, вкусно, приятно, то люди к нам поедут. Если не вкусно — мы прогорим. А если вы заставите нас подписывать бочки, ведра, тряпки, согласовывать каждый шаг и каждый рецепт, то толку не будет никогда. Государство должно верить мне, а я — государству.
Быть Василием Новиком
— Сейчас вы обеспеченный человек?
— О хлебе с маслом речь уже не идет. Мы можем спокойно прокормить себя. У нас 54 человека работающих, и это немало. Мы им даем нормальную зарплату — больше, чем в колхозе. А для тех, кто вкалывает, — больше в разы.
— А вы считаете себя успешным?
— По большому счету, да. Но мой успех не в том, что я стал богатым, а в том, что мои дети идут по моим стопам. Есть стимул, ради чего этим всем заниматься. Сельское хозяйство — это очень тяжкий труд. Пахать надо с утра до ночи, без выходных. Но я понимаю, что сейчас создаю династию. По-доброму завидую людям в Дании и Голландии, которые являются фермерами в пятом-десятом поколении. Если бы наше государство сегодня поддержало фермеров, а не считало, сколько копеек они заработали, то и мы бы получили такую преемственность. Это было бы очень хорошо для страны.
Василий, вспоминая этот случай, улыбается:
— Это очень здорово, что в свои 6 лет мальчуган оценил то, что мы делаем. Значит, ему понравилось. Значит, он будет стремиться к тому, чего мы достигли и еще достигнем.
В Кобринском районе сейчас 64 фермера. С точки зрения Европы это очень мало, конечно. Но и из этих 64 только 10 настоящих — остальные так. Тут я согласен с государством, что помогать надо не всем. Посмотрел года два-три, получается или нет. Если пошло — вот этим следует создать условия. Если не получается — что ж, признай. Каждому свое.
С коллегами мы собираемся регулярно. Посидели, поговорили — времена тяжелые, кризис. Люди встают, говорят: «Иногда руки опускаются, хочется плюнуть, а вот посмотришь на Новика, который никак не может остановиться, глянешь на его задор и оптимизм, и хочется работать дальше». Вот это я считаю своим успехом. А задора у меня еще много. Уже не могу без этого. Худшее наказание — если бы меня сейчас посадили бухгалтером. Наверное, тут же помер бы. Пока есть такие дураки, как я, пусть смотрят, учатся — мне не жалко.
Пока есть такие дураки, как Новик, у Беларуси еще есть шанс — так, пожалуй, сказать будет правильнее.
Проект «Оптимисты»:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. vv@onliner.by
