«Не стонать, что в стране кризис, не ныть, быть свободным». Разговор о настоящей жизни устами экономистов-клоунов

Егору и Маше за тридцатник — их образам почти вдвое меньше. Егор и Маша иногда грустят и плачут — Клепа и Шлепа всегда смеются. Егор и Маша живут в пасмурном Минске и видят от 20 до 35 солнечных дней в году (такова статистика) — Клепа и Шлепа всегда в окружении воздушных шаров и улыбок. Когда-то эта семья бросила собственный бизнес, забыла о трех высших образованиях на двоих и исполнила мечту детства — стать клоунами.

На улице опять дождь. Возле офиса не припарковаться. Уже разодетые Клепа и Шлепа шуруют под зонтом с другого конца улицы и улыбаются: в образах они всегда под пристальным наблюдением.

В окне молча застыл ребенок и только после того, как клоуны прошли, звонко закричал: «Клеун!» Для Егора и Маши это лучшая похвала, знак качества, самый сладкий комплимент.

— А ведь для кого-то это оскорбление. Мы обожаем, когда нас так называют. Это говорит о доверии ребенка. Значит, мы не просто дядька и тетка размалеванные, мы — клоуны! — без улыбки и иронии говорит Егор.

Егором и Машей ребята стали не сразу. Первые минуты нашего разговора семейная пара была именно Клепой и Шлепой: они говорили клоунскими голосами, шутили, смущали фотографа через край долгими рукопожатиями. Эти образы еще не раз возвращались во время интервью, но иногда нам все же приходилось говорить о грустном.

— Клоун — это состояние души, образ жизни. Нет, даже не образ — сама жизнь! Даже когда мы выступаем в образе фокусников и надеваем фраки, дети все равно кричат нам «Клоуны приехали!». Мы фанаты своего дела, всегда ими были, — как и в последующие два часа разговора перебивают друг друга муж с женой. Им есть что рассказать.

В этой профессии много контрастов, и найти в ней гармонию получается не всегда. Егор и Маша — праздничные клоуны, в цирке они выступают редко. Но с цирком знакомы, как и с его обитателями.

— Мы состоим в Мировой ассоциации клоунов, у нас масса знакомых клоунов. Сейчас многие уходят из профессии. Почему? Причин хватает. Во-первых, этим сложно заработать на жизнь. Чтобы нормально зарабатывать, нужно кататься по всему миру, а для семейных людей этот вариант невозможен. К тому же это просто тяжело физически и морально. Этим ведь надо жить! Нельзя просто надеть костюм, нанести грим и стать от этого клоуном. Таких много. Это просто дядьки переодетые. Не хотим никого обижать, но многие аниматоры именно так и работают. Мы пытались собрать свою команду, но все, кто приходили, пугались. Я хожу с короткой прической, не позволяю себе отрастить ногти, надеть сережки. А аниматоры этим пренебрегают. Что это за клоун, у которого из-под парика волосы торчат? Такого человека ребенок никогда не назовет клоуном. Ну а клоуны, которые действительно выкладываются, спиваются от этого напряжения. В жизни клоуна вообще много грустных моментов.

— У нас немного близких друзей, мы мало общаемся. Свои дни рождения мы тоже не отмечаем, у нас ведь каждый день праздник. Не зря же говорят, что клоуны — самые серьезные люди. Мы не из тех, кто любит «потусить». Многим людям не хватает адреналина, они ходят в клубы. А мы живем в драйве.

Егор с Машей всем довольны. За весь разговор они ни разу не позволили себе ныть или жаловаться. Быть клоунами — их осознанный выбор, который они сделали в уже зрелом возрасте. Будучи подростками, они занимались благотворительностью, выступали в больницах, детских садах, на праздниках — тогда еще бесплатно. Позже Маша получила техническое образование, а за ним еще и экономическое, Егор стал преподавателем гимнастики, а чуть позже тоже получил диплом экономиста. Но клоунаду они не бросали никогда. Егор открыл бизнес, связанный с продажей кондиционеров, был директором солидной компании. У семьи были деньги, но радости это не приносило, зато тогда еще хобби было их отдушиной. Посвятить жизнь клоунаде семья решила, когда супругам было уже ближе к тридцати годам.

— Однажды мы просто собрались и решили, что пора осуществить свою детскую мечту и стать, наконец, счастливыми. Мы поняли, что жизнь одна, что нужно делать то, что тебе нравится. Ведь нет ничего дороже свободы! Сейчас мы чувствуем себя свободными. И это прекрасное чувство. Мы счастливы. А еще мы приносим счастье и радость другим, хотя бы на короткое время.

Чтобы стать клоуном, нужно получить экономическое образование, шутит Егор. Кстати, такой совет помог бы решить проблему с переизбытком экономистов на рынке труда. На самом же деле, ребята говорят это практически всерьез.

— Мы не жалеем, что закончили институты. Это не потраченное время. Свои знания мы активно используем в нашей профессии. Это ведь тоже своеобразный бизнес. Вот все сейчас стонут, мол, кризис в стране. В сфере развлечений сейчас тяжелее всего, но нам хватает. Не скажу, что мы богато живем, но и не бедствуем. Мы думаем, что не стоит ныть. Надо быть позитивнее. В мире и так слишком много злобы, чтобы становиться злым самому. Мы знаем, что клоуны нужны всегда, даже в самые тяжелые времена, даже на баррикадах. Наша профессия заключается в том, что мы ищем смешное в повседневной жизни и обыгрываем это. Для этого тоже нужны мозги.

Егор педагог, а значит, психолог. Это помогает налаживать контакт с детьми:

— Ведь в этом деле главное не переборщить. Есть клоуны, которые берут нахрапом и пугают людей. Поэтому ситуация сегодня такая: из пяти детей хочет видеть клоуна в лучшем случае один. Еще два не знают, кто это такие. Оставшиеся два откровенно нас боятся. Поэтому приходится выкручиваться.

* * *

У Маши с Егором есть сын Сема (по паспорту Семен), ему девять. Тянуть в свою профессию сына они не стремятся, но и противиться его выбору не будут. «Он должен выбрать сам», — уверенно говорит отец ребенка. Сема хорошо учится, выступает в образцовом театре, а потом возвращается домой. Этому ребенку должны завидовать все: столько игрушек, наверное, не было даже у принца Чарли. Какой же может быть квартира у семьи клоунов, если не клоунской?

— Сема пока ничего не решил. Сейчас у него кардинально разные мечты, говорит: «Буду или инженером, или клоуном».

— Родители-клоуны — это и хорошо, и плохо одновременно. С одной стороны, ему всегда весело с нами, дома у нас всегда праздник. Хотя на последнем дне рождения он попросил нас не выступать. Мы и сами понимаем, что мы ему больше не нужны в таком виде, он вырос. Почему плохо? Мы же клоуны по жизни! Это не профессия наша, это наша суть. Любая профессия накладывает отпечаток на характер. Представляете, насколько сильно воздействует на человека клоунада?

Наш образ — Август (амплуа неуклюжего, бестолкового, суетливого клоуна в западноевропейской культуре), то есть у нас раскрашена только часть лица и нет перчаток. Мы этот образ еще в детстве выбрали. Почему? Потому что это мы, мы вот такие, так мы себя ощущаем. Костюмы мы тоже не меняем, максимум парик. У нас примерно по десять одинаковых комплектов в шкафу лежит. Когда-то думали немного изменить образы и поменять название коллектива (дуэт «Яркие») и имена, но потом решили, что это уже раскрученный бренд, который должен жить.

Когда мы надеваем костюмы, мы перестаем быть Машей и Егором, мы становимся Клепой и Шлепой. Мы не можем позволить себе того, что может позволить обычный человек. Мы даже не разговариваем настоящими голосами, если нас кто-то слышит, не называем друг друга настоящими именами при ком-то. А когда снимаем костюмы и смываем грим, частичка Клепы и Шлепы все равно живет в нас.

Наша жизнь сильно изменилась с рождением Семы. Раньше мы часто выступали в больницах, хосписах… Нам даже предлагали переквалифицироваться в больничных клоунов. Мы и сейчас много занимаемся благотворительностью и так же бесплатно ездим в больницы, ведь в этом наш смысл — приносить радость. И пускай мы зарабатываем клоунадой деньги, наша сущность от этого не меняется. Деньги — это всего лишь инструмент, без которого сложно делать что-то хорошо. Конечно, в некоторые места я после рождения своего ребенка просто не могу зайти… Мы были в таких учреждениях, в которые вы вряд ли когда-нибудь попадете. Мы выступали перед детьми с очень серьезными физическими недостатками. Когда видишь их, понимаешь, что эти дети умрут сегодня или завтра, к ним уже даже не пускают никого, только нас. И тебе надо веселить их, смеяться, шутить. В последний раз я просто не смогла заставить себя поехать, Егор без меня ездил.

— За семь лет практически ежедневной работы мы не отменили ни одного выступления! А ведь мы простые люди, у нас есть проблемы, нам бывает грустно, тяжело. К сожалению, мы не живем в мире цветов и воздушных шаров, мы живем в Беларуси. Было время, когда нам было очень плохо, у нас сильно болел сын, он лежал в реанимации, мы все время проводили там, а потом мчались на выступление, улыбались, делали праздник… Это накладную в офисе можно составлять с любым настроением, а нам так не положено. Мы понимали, что это наш долг, сдаваться нельзя. Слава богу, проблемы миновали, и сейчас все хорошо.

Маша заметно расстраивается, когда говорит об этом. Наверное, она могла бы даже заплакать, но на лице грим — нельзя.

* * *

Егор и Маша живут в обычной «панельке». Из необычного там только они. Их знают все соседи, очень любят соседские дети. Вряд ли в этом доме есть другая семья, которая жонглирует в два часа ночи или пускает огромные мыльные пузыри на крыше.

— У нас есть одна пожилая соседка из разряда тех женщин, которые знают все и следят за порядком в подъезде. Однажды выхожу без грима во двор, где она караулит на лавочке. Подбегает ко мне и шепчет: «Маша, ты представляешь, у нас в подъезде клоуны живут! Слыхала?» Ну я посмеялась, удивилась очень сильно, чтобы всех секретов не раскрывать: пускай будет интрига, — клоунским голосом смеется Маша.

— Нас и все дети алкоголиков, которые обычно гуляют во дворе, знают. Мы их простым фокусам учили. Бывает, машина заглохнет, так нам весь двор помогает толкнуть. Мы давно поняли: клоун с голоду не умрет, нас везде покормят, нам вообще открыты все двери. Мы выступаем перед крутыми чиновниками, бизнесменами, начальниками и милиционерами. Особенно нас любят гаишники: мы же всегда в гриме ездим, они нас часто останавливают и всегда отпускают.

— Белорусы — добрый народ, хотя и очень зажатый. Вот поменьше бы нам соблюдать правило «мы улыбаемся в душе», побольше бы показывать свою радость. Но это лучше, чем быть распущенными. Мы часто ездим выступать в Объединенные Арабские Эмираты, потому что там такая культура не развита и клоуны из Европы там нужны всегда. Ездим ненадолго — на пару неделек максимум, нас же сын дома ждет. Там мы показываем взрослым людям то, что здесь показываем самым маленьким детям. И они смеются искренне, по-настоящему, в голос! Вот эти бородатые дядьки в белых одеяниях…

Клоун может рассмешить, не имея вообще ничего и будучи без грима. Когда-то я встречалась с Олегом Поповым после его выступления. Вот клоун и есть клоун. Он и без грима клоунаду устраивает, в повседневной жизни. Это в повадках выражается, в жизнелюбии, доброте, открытости миру и людям.

Иногда мы думаем о том, что состаримся и не сможем так скакать. А потом вспоминаем знакомого японского клоуна, которому 74 года. Он уже старик, а веселит не хуже других, хотя надуть шарик для него — сложная задача. Мы мечтаем о том, что когда-нибудь будем такими же.

Читайте также:

• Между небом и землей: рассказ белоруски о работе стюардессой
• Уникальная профессия. Минчане бросили основную работу и изготавливают доспехи
• Вложить $1000 в хлам и открыть прибыльный бизнес: репортаж из частной белорусской кузницы

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by