Проект «Оптимисты». История «философа»: молодой белорус живет в деревне, преподает в колледже и чувствует себя счастливым
Новое Поле — то ли поселок, то ли деревня всего в 25 километрах от МКАД, но жизнь здесь типично медленная, глубинная. Вот мужчины покупают в магазинчике вино, вот пушистый кот бредет по дороге. За старинным парком колледж, а в нем работает наш герой — преподаватель философии, удивительно цельный человек Роман Артемов. Участники проекта «Оптимисты» делятся своими секретами счастья, и в этом материале — рецепт от педагога, который знает, зачем он живет.
* * *
Роман приехал в Новое Поле пять лет назад, чтобы выстрадать распределение, но задержался в сельскохозяйственном колледже дольше, чем планировал. Отработка не стала для него ссылкой, как для большинства. Студенты называют молодого педагога «наш философ», а он старается научить их, как видеть мир в позитиве. К мировосприятию оптимиста Артемов пришел вот как.
* * *
— Мне 28 лет, — говорит Роман. — Родился в Дзержинске, там же окончил школу. Сомнений, куда идти дальше, не было. Поступил в Институт теологии имени святых Мефодия и Кирилла, только-только открывшийся при БГУ. Человек со специальностью «богослов-религиовед» никому не нужен, поэтому с поиском первого места работы возникли сложности. Администрация вуза сказала: ищите варианты сами. В Минске работы не было, стал обзванивать образовательные учреждения на периферии. Пригласили в Новопольский государственный аграрно-экономический колледж. Приехал, побеседовал с администрацией и решил: остаюсь.
Здесь я преподавал и преподаю философию. Есть такой цикл — «Основы социально-гуманитарных наук». По сути, это социология и философия в одном флаконе. Но и другие предметы были. Чего я только не вел — даже допризывную подготовку! Занимались по методичке, бросали гранаты, стреляли в тире — все как полагается. Сейчас этот предмет уже директор ведет, он у нас офицер в отставке.
* * *
— Колледж, в котором я работаю, находится в ведении Минсельхозпрода и считается престижным, — продолжает Роман. — Здесь готовят специалистов по востребованным специальностям: бухгалтеров, программистов, секретарей. Работают они потом в СПК, райагросервисах, других профильных организациях.
Проблемы у нас — как и у других: демографическая яма, набор снизился, вузам не хватает абитуриентов, приходится брать учащихся по остаточному принципу, часто с низкими средними баллами. Когда я пришел, набирали четыре группы бухгалтеров по 30 человек, а сейчас две.
* * *
Мы сидим в просторном классе, сквозь жалюзи заглядывает солнце. Роман рассказывает о том, что даже жизнь в обычной общаге для него не была каторгой.
— Жизнь в деревне? Меня это не смутило. От Минска Новое Поле недалеко, инфраструктура здесь развита. Колледж расположен на территории бывшей графской усадьбы Друцких-Любецких. Остался старый корпус, есть отличный парк. Главный плюс в том, что всем дают общежитие.
В нем я прожил вместе со студентами почти пять лет. И это вовсе не было проблемой. Когда учился в Минске, жил в общаге-«двойке» рядом с «Динамо». А здесь колледж предоставил как преподавателю отдельную комнату. Мне было хорошо. Я из тех, кто не любит шумных городов, запруженных автомобилями. Нравится, когда жизнь течет свободно, размеренно. Да и мест, чтобы потренироваться, побегать, поработать с «железом», предостаточно. А тренируюсь я каждый день.
Надо пообедать? Есть столовая. Завтраки и ужины, пока не был женат, готовил сам. С женой, к слову, познакомились в институте. Она привыкла жить в Минске, очень переживал, согласится ли переехать в деревню. Согласилась! Четыре с половиной года мы провели в общежитии, а супруга каждый день ездила на работу в столицу. Это не мешало нам быть счастливыми. Потом она ушла в декрет. У нас дочь, которой скоро будет два года.
В Аксаковщине (это поселок в нескольких километрах от Нового Поля) удалось построить квартиру. С привлечением льготного 5-процентного кредита — как молодому специалисту, живущему в населенном пункте с численностью до 10 тыс. человек. Не повезло лишь в том, что кредитовали тогда уже под фиксированную стоимость. То есть банк дал нам средств под «квадрат» в 6,1 млн, а финальная цена оказалась гораздо выше — почти 9 млн. Дом — блок-кирпич, со стандартной отделкой, стоит в лесу. Все как я люблю.
* * *
— Если я скажу, что зарплата — это вторичное, то буду не прав, — рассуждает Артемов. — Да, я богослов, и «не хлебом единым жив человек». Но в то же время понимаю, что должен приносить в семью нужную для жизни сумму. Не то чтобы зарплата преподавателя ничтожна, но ее явно недостаточно. Работать надо на полторы-две ставки. И обязательно иметь подработку.
За пять лет я освоил SEO, был оптимизатором и копирайтером. Продвигал проекты на фрилансе. Порой подработка превышала штатный оклад учителя. Когда в стране платили в среднем по $500, то у меня было чуть больше — но благодаря двум работам. Сейчас я преподаю апологетику в духовной академии, и времени на интернет-проекты уже нет.
…В нашем разговоре пауза: студенты заглянули, чтобы что-то у педагога уточнить. Скрипнула, закрывшись, дверь.
— Белорусский преподаватель — нищий человек! Поэтому он не может быть счастливым, — стреляю в собеседника-оптимиста бронебойным «снарядом»-стереотипом.
— Есть два варианта, — отвечает «философ». — Можно жевать сопли, говорить, как все плохо в стране и куда загнали образование. А можно пойти и найти себе вторую работу. Да, это непросто, это частый недосып, дефицит свободного времени. Но разве лучше сидеть на месте и ныть?
— Педагог — раб бумажек, и жизнь его — это заполнение бесконечных отчетов… Что скажете?
— И вокруг этой проблемы слишком много нытья. Насчет документооборота: у школьных преподавателей его больше, в колледже меньше, а в вузе еще меньше. С бумажками работа есть, никто не спорит, но было бы абсурдом, если бы гаишники начали жаловаться на то, что им нужно оформлять протоколы. Документы — это составляющая профессии, и если правильно распределять свое время, то ничего страшного в их заполнении нет.
— И еще один тезис: педагогов перестали уважать!
— Социальный статус профессии низок, это факт. Теперь стало нормой, когда родители в семье могут позволить детям «обложить» учителя. Делает парень уроки с отцом, тот ничего не понимает и говорит: «Ну и дура твоя училка». Я был куратором, я знаю, что это такое. К примеру, родитель приезжает и заявляет: «А чего вы не можете отучить мою дочь пить?» А как я ее могу отучить? А потом получается, что учитель «плохой», «идиот», «ничего не может». И как меня будут уважать дети, если родители при них же меня обзывают?
Но в том, что статус стал нижайшим, виноваты и мы сами, преподаватели. Из-за своего образа поведения, своих манер. Не секрет, что на занятия может прийти «специалист», который не в теме своего предмета. Откуда будет уважение, если его не заслужили? Своих учеников я не прошу меня уважать, но стараюсь заслужить это уважение.
* * *
— Зачем учащимся сельхозколледжа философия? Что они могут почерпнуть у мудрецов из прошлого?
— Когда я сюда пришел, то этот предмет преподавали все кому не лень: и филологи, и историки. И действительно, у меня тут же возник вопрос: насколько пригодятся в жизни будущим аграриям Ницше и Кант? У меня был выбор: или работать по методичке, формально, или делать так, чтобы это было интересно. Я подумал-подумал и решил, что нужно делать так, как я сам бы хотел, чтобы мне преподавали философию.
В итоге я нашел свой метод. Преподаю курс согласно программе, но адаптирую ее, достаю примеры из реальной жизни. Допустим, мы проходим социологию групп — почему бы не приводить ребятам примеры из YouTube, где сейчас очень много различных социальных экспериментов? Взять тот же пранк, допустим. Сухая наука ребятам не нужна, но проблему девиантного поведения можно объяснить на примере «теории разбитых окон». Я не придумал ничего сверхъестественного, но это работает. С детьми мы неоднократно выступали на республиканских конференциях по философии, даже на международных занимали призовые места.
— Вы можете назвать ваших любимых философов?
— Если говорить про антропологов, то это Ницше и Хайдеггер. Ницше заявил, что бог умер, и достаточно интересно это объяснил. А Хайдеггер импонирует своим подходом к человеку.
— А есть ли кумиры у ваших учеников?
— Вряд ли. У детей сейчас клиповое мышление. Личности философов их интересуют мало, но они запоминают практические вещи.
— Нет кумиров, нет любознательности, нет целей…
— 70% детей приходят в колледж и не знают, чего они вообще хотят. Кого-то пригнали родители. Кто-то недобрал баллов в вуз. Сверхзадача преподавателя, как я вижу ее для себя, — объяснить молодому человеку, что ему надо. Помочь разобраться. Именно поэтому мы регулярно проводим в колледже встречи с известными людьми: с фотографами, дизайнерами, представителями других профессий, которые нашли себя. Пример успешного человека — это лучший ориентир.
* * *
Наконец я задаю собеседнику главный вопрос:
— Ваш жизненный оптимизм — это следствие веры? Что скажет преподаватель-богослов: «на все воля божья» или все-таки «человек сам творец своего счастья»?
— Этот вопрос в церкви воспринимается и трактуется по-разному. Я считаю, что господь дает все, что нам надо. Но как мы применяем это в своей жизни: либо зарываем талант, либо взращиваем и приумножаем, — зависит только от нас. Поэтому прежде чем просить что-то у господа бога, я должен сделать все, что зависит от меня.
К слову, я стал оптимистом-практиком не сразу. До второго курса был пухленьким плотным парнем с лишним весом, который считал, что все очень непросто и тяжело. Как-то я поднимался по лестнице и почувствовал одышку. А мне было всего 20 лет! И тут стало очень стыдно. Пришло понимание, что надо что-то менять.
Я начал заниматься спортом. Тренироваться, худеть, меняться. Через два года я понял, что человек может многое. Может добиваться поставленных целей и получать от этого удовольствие. Понял, что неприятности лишь вызывают азарт.
Когда у меня родилась дочь, коллеги по традиции предложили «проставиться». А мне показалось неловким, что рождение ребенка мы отмечаем таким пошлым образом — напиваемся. И я предложил: а давайте лучше пробежимся 25 километров! Не с коллегами, правда, а со студентами, но мы в честь главного в моей жизни события устроили такую пробежку. И это было круто.
В этом, по-моему, и есть суть оптимизма: жизнь прекрасна тем, чем мы ее наполняем. Даже своими сложностями. Сейчас мне приходится работать в две смены, мотаться в Минск, читать лекции. Тяжело, но в то же время я понимаю, что я живу. А если бы у меня этого не было, то что бы мне оставалось? Покрылся бы плесенью!
* * *
Сказал бы это кто-то с министерской трибуны — я бы не поверил. Но Роман, кажется, не из тех, кто будет гримасничать, нагонять пафос.
— Попав в колледж, я понял, что с точки зрения общества нахожусь не так высоко. Я почти в самом низу этой статусной лестницы, потому что работаю в деревне, не занимаюсь бизнесом. Да чего тут — с точки зрения общества я неудачник. Полный лузер! Не важно, что в 28 у меня машина (пускай и ржавая), квартира, семья, любимая работа. Я ведь не получаю $3000, а имею гораздо меньше.
Кто-то так считает? Его право! Лично я получаю удовольствие от работы, пускай за нее и платят мало. Мне приятно видеть любопытные глаза ребят. На днях отпраздновал день рождения — меня поздравило огромное количество бывших студентов. Они давно уже отучились, могли бы позабыть этого «философа». Но нет — помнят. Значит, что-то в их душах я оставил.
Ради этого стоит работать и жить. Вполне может быть, что в ощущении собственной пользы и кроется тот самый секрет оптимизма, который вы хотели узнать.
Проект «Оптимисты»:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by
