Мы усаживаемся на диван, Галина Федоровна смотрит на старую советскую стенку, где стоит портрет мальчишки в белом вязаном свитере под горло.

— Саша рос дворовым мальчишкой и любил спорт. Болел за минское «Динамо». Даже в письмах из Афганистана всегда просил отца написать результаты игры за Кубок чемпионов, — начинает свой рассказ про сына Галина Ильченко. — Учился в школе средне. Часто общался с ребятами не совсем правильными, которые, например, могли и покурить. Я ему все время говорила: не водись с этим парнем, он плохой. А Саша не мог меня понять: мы, ребята, дружим все вместе, как я ему скажу «уходи отсюда»?

Школу Ильченко-младший окончил в 1981 году. Советский Союз уже третий год вел войну в Афганистане. В газетах в то время об ужасах войны не писали, а если и были материалы «из-за речки», то они рассказывали о другом. Но похоронки исправно приходили в Союз, и, как бы власти ни пытались это скрыть, людская молва доносила правду. Наверное, поэтому родители Саши так настаивали на его учебе в институте. Что-то чувствовали уже тогда.

— Я знала, что во многих институтах есть военная кафедра. И надеялась, что он пойдет служить в армию уже после окончания вуза. Была надежда: а вдруг за это время выведут войска? — признается Галина Ильченко, о чем болело материнское сердце в те дни. — Но Саша был упрям и считал, что хорошим инженером можно стать, только если ты освоил сперва рабочую профессию. Поэтому от поступления в институт он отказался и даже написал нам, родителям, расписку. Учиться на слесаря пошел в профессионально-техническое училище, а после его окончания устроился на один из столичных заводов.

До получения повестки из военкомата Александр Ильченко успел проработать всего месяц.

— В военкомате нам ничего не говорили о том, куда поедет служить мой сын. Из учебки он мне написал, что попадает «служить туда, где могут быть разные истории». Тогда я все поняла.

Рядовой Александр Ильченко прослужил в Афганистане почти полтора года. Его часть располагалась под Кандагаром, а служба заключалась в сопровождении колонн и проведении рейдов. Часто парни были под ночными обстрелами.

— В письмах домой о смерти сослуживцев и об остальных ужасах войны он ничего не рассказывал. А вот своим школьным и дворовым друзьям писал более откровенно, — продолжает мать солдата. В руках пожилая женщина аккуратно держит пожелтевшие листы бумаги, пробегая глазами в миллионный раз по строчкам на них. — Где-то раз в месяц я получала от него сообщение. Вдруг письма перестали приходить. Два месяца не было вестей. Я начала волноваться и побежала в военкомат. А там мне ответили: чего вы переживаете? Если бы его убили, вы бы уже узнали. А так — служит, служит. В военном управлении работал мой земляк, и он уже узнал, где находится мой сын. Мне тогда сразу сообщили, что Саша в Подольском госпитале.

Как позже выяснилось, рядовой Ильченко подорвался на мине. Парню оторвало одну ногу... О случившимся родня солдата узнала лишь спустя три месяца.

— Когда я приехала в Подольск и нашла госпиталь, зашла в палату, ребят там восемь-девять лежало. Саша спал. Пока он отдыхал, я решила поговорить с лечащим врачом. И он мне начал говорить такие вещи, что у моего сына ранение в голову, хотя я уже знала, что ранение в ногу. Вот такое отношение было...

За жизнь Александра Ильченко врачи боролись почти год, но так им и не удалось спасти парня. На похороны Саши пришла вся дворовая компания. Они и несли гроб. Галина Федоровна вспоминает, что тогда слез не было. Почему-то она не могла плакать. А вот душа матери, которая похоронила сына, болела и ныла так сильно, что врачи отправили женщину в санаторий. А там при помощи гипноза удалось хоть как-то вернуться к бытовой жизни...

— Вы нашли для себя ответ, за что умер ваш сын?

— Помогали афганскому народу. Исполняли интернациональный долг. А что это значит? Это помощь людям вплоть до военного вмешательства?

— Медали и ордена, что они значат для вас?

— Мы объединились в Республиканскую ассоциацию семей погибших. И у нас была председатель Инна Сергеевна Головнева. Она была очень активная и рубила правду-матку. Ирину Сергеевну пригласили в Москву для встречи с одним из тогдашних министров обороны. И она после его выступления взяла слово и все награды, которые посмертно нам выдавали, бросила на стол министру. И говорит: вы от нас откупились этими бляшками. Забирайте их! Я тогда этого не понимала, но со временем до меня дошло, что она была права. Награды лежат как память. Что они значат? Это жизнь сына.

Вам может быть интересно:

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by