Хуже, чем в 1999-м и 2008-м. Говорим о глобальном кризисе

14 апреля 2020 в 8:00
Автор: Дмитрий Корсак

Хуже, чем в 1999-м и 2008-м. Говорим о глобальном кризисе

Автор: Дмитрий Корсак
Очень хочется проснуться в один солнечный день и осознать, что эпидемия завершилась, а значит — можно вставать и возвращаться к своей прежней, уже немного подзабытой жизни. Очень хочется, чтобы все нынешние наши беспокойства и тревоги завершились моментально и ушли вместе с коронавирусным поветрием. Но специалисты в один голос утверждают: к сожалению, чудесного исцеления не предвидится. И мы сегодня будем говорить не о медицинских показателях, а об экономических. Хотя в последнее время они очень тесно связаны.

Пандемия COVID-19 неожиданно и очень значительно затронула буквально все аспекты нашей жизни. Один из них, экономический, с каждым днем вызывает все большее беспокойство. Все больше людей говорят о падении заработной платы, а то и вовсе об увольнении или потере бизнеса. Перемены происходят настолько стремительно, что сложно понять суть происходящего. Заметно лишь, что это уже далеко не отдельная проблема одной страны и даже не одного континента: тектонические сдвиги происходят в масштабах экономики планеты, и наши с вами проблемы, нынешние и, возможно, будущие, являются прямыми последствиями этих трансформаций.

О том, что сейчас происходит на уровне глобальной экономики и как это влияет на наш кошелек, мы сегодня и поговорим. Попробуем выяснить, так ли страшен надвигающийся экономический кризис, как его нам рисуют, и долго ли он продлится. Обсудим и другие, не менее актуальные для каждого проблемы.

Кто это?

Кирилл Тремасов — известный российский экономист, кандидат экономических наук. Более 20 лет работает на финансовых рынках. Возглавлял аналитический департамент в «Банке Москвы», был директором аналитического департамента «Номос-Банка». С 2014 по 2017 год занимал пост директора департамента макроэкономического прогнозирования в Министерстве экономического развития Российской Федерации. В январе 2018 года возглавил аналитический департамент компании «Локо-Инвест», входящей в группу «Локо-Банка». Сегодня — директор по инвестициям «Локо-Банка». Автор популярного экономического Telegram-канала MMI.

Дешевая нефть и массовые увольнения — новая реальность

— Опишите, пожалуйста, факторы, которые влияют на глобальный экономический кризис, и последствия, к которым они могут привести.

— Насколько я знаю, в Беларуси нет жесткого карантина, но в Москве мы видим прямые последствия — люди сидят по домам. То же самое во многих других городах России. Это видно визуально — трафик на дорогах упал на 70%, закрыты все торговые центры (работают только продуктовые магазины), увеселительные заведения, рестораны, кафе, театры, закрыты спортивные учреждения, фитнес-центры. Падение деловой активности очень большое. То же самое сейчас происходит во многих других странах мира — где-то жестче, где-то мягче. Когда люди не работают, не работает экономика, мы все живем на запасы. На те резервы, которые накоплены. Но эти резервы не безграничны.

Многие предприятия к кризису подошли вообще без резервов, поэтому очевидно, что после завершения карантина они просто не смогут восстановиться и будут вынуждены ликвидироваться. А это приведет к массовым увольнениям. Плюс ко всему важно понимать: процесс потери рабочих мест будет достаточно длительным, что, конечно, негативно скажется на доходах населения.

Принято соглашение ОПЕК+ о сокращении добычи нефти. Это будет колоссальное сокращение — для России и Саудовской Аравии на 23%. Сделка предусматривает пониженные объемы добычи в течение двух лет, но высока вероятность, что может потребоваться и более длительный срок. Дело в том, что за последние пару месяцев накопился приличный объем запасов уже добытой нефти, и в ближайшие месяцы он продолжит увеличиваться, так как спрос продолжает идти вниз, а одномоментно сократить добычу невозможно.

Нефтяные компании снизят объемы бурения, очень сильно снизят общий объем инвестиций. В результате пострадают сервисные компании, металлурги, производители строительных материалов. Сократится объем нефтепереработки. Во всех этих отраслях сокращение рабочих мест неизбежно. Причем это произойдет уже независимо от сроков завершения эпидемии.

Низкие цены на нефть и пониженные объемы добычи — это надолго.

Помимо нефтяников длительные процессы восстановления ждут и другие отрасли. Дело в том, что за время кризиса люди проедят запасы, кто-то влезет в долги. То же самое произойдет и на уровне компаний. Когда у вас меньше запасы и выше долг, вы с меньшей охотой будете увеличивать свое потребление. Говоря экономическими терминами, снизится склонность к потреблению у домохозяйств, а у бизнеса снизится аппетит к инвестициям. Чтобы вернуть эти показатели на докризисные уровни, потребуется время.

— Если говорить глобально, какие меры на мировом уровне сейчас предпринимаются для выхода из кризиса и насколько они, на ваш взгляд, эффективны?

— Очевидно, что самое важное, на что брошены все усилия, — попытка остановить распространение эпидемии. Потому что если эпидемия будет длительной, это нанесет экономике ущерб больше, чем краткосрочный, но жесткий карантин. Если мы посмотрим на опыт США, то увидим, что там предпринимаются очень серьезные усилия для того, чтобы поддержать состояние финансовой системы. Американский Центробанк влил огромный объем ликвидности, чтобы не возникло остановок платежей и не запустилась серия банкротств. Чтобы та часть экономики, которая продолжает функционировать, не испытывала затруднений в финансовых вопросах.

Финансовая система в экономике США играет колоссальную роль, и она намного более важна, чем в экономиках развивающихся стран, причем даже в такой относительно крупной развивающейся экономике, как российская.

Многие компании оказываются на грани банкротства, для них разрабатываются и в ближайшее время будут запущены программы льготного кредитования. В приоритете всех стран, конечно, поддержка населения. Люди не могут долго жить нормально, не получая доходов. Особенно это актуально для России, как, думаю, и для других стран постсоветского пространства, где значительная часть населения действительно просто не имеет сбережений, и даже месяц-два карантина станут для людей серьезным испытанием.

Многие страны осуществляют, по сути, то, что называется helicopter money («деньги с вертолета»), когда просто производится раздача денег населению. В принципе, то же самое можно было бы сделать в России или Беларуси. Но основная проблема в том, что нет простого и эффективного механизма таких выплат.

— А в чем проблема?

— В США это достаточно отработанная система, она применялась и раньше, когда гражданам возвращали налоги. А у нас это растянется на очень длительный срок: в онлайн-режиме подобное реализовать невозможно, людям понадобится куда-то идти, получать справки, что в условиях карантина в принципе выглядит очень плохой идеей. Поэтому сейчас скорее думают об адресной поддержке — увеличении пособий по безработице, дополнительных выплатах наиболее уязвимым слоям населения. Я думаю, что временное резкое увеличение пособия по безработице, предложенное на днях главой Счетной палаты РФ Алексеем Кудриным, это хорошая идея.

Очевидно, что надо прорабатывать и вопросы предоставления кредитных каникул. Это нельзя сделать широким охватом, так как банковский сектор в результате таких каникул может понести слишком большие убытки. Поэтому здесь очень важна адресность.

На мой взгляд, имеет смысл предоставить каникулы на 6 месяцев всем, кто в силу форс-мажорных обстоятельств потерял работу, и в дальнейшем растянуть возврат накопленных за время каникул сумм как минимум на 2—3 года.

Да, все эти программы будут очень дорогими, речь идет о триллионах рублей. Но именно на такой форс-мажорный случай мы и копили резервы. Ликвидная часть этого фонда национального благосостояния на 1 апреля составляла 11 трлн российских рублей. В моем понимании 2—3 трлн из ФНБ мы могли бы потратить достаточно безболезненно.

— В случае затяжного кризиса насколько долго могла бы продержаться с этими деньгами Россия?

— Что значит «продержаться»? Всегда есть такие инструменты, как сокращение бюджетных расходов, ослабление валютного курса, но все это ведет к падению доходов населения. В России доходы населения снижались уже шесть лет подряд, сократившись в реальном выражении примерно на 10% по сравнению с 2013 годом. Нет сомнений, что сейчас они продолжат снижение. Жизнь-то на этом не заканчивается, мы просто все станем беднее, вот и все.

— На ваш взгляд, какие страны больше всего пострадают от кризиса? Может ли он привести к тому, что отдельные государства объявят себя банкротами?

— На самом деле дефолты уже идут. Опять дефолтнула Аргентина, в преддефолтном состоянии еще ряд небольших стран. Все это государства, в которых сфера госфинансов уже находилась в состоянии, близком к банкротству. Дефолт по государственному долгу — тоже не трагедия: не стоит представлять его как «ужас-ужас!», многие страны проходили через это. Даже в период, когда на всей планете экономика в целом растет, есть государства, которые находятся в преддефолтном состоянии.

У стран со слабой экономикой ситуация начнет ухудшаться быстрей.

— А вы могли бы представить, что ждет Беларусь?

— Экономика Беларуси все-таки достаточно сильно зависит от того, что происходит в России, поэтому ухудшение ситуации у нас в стране зеркально отразится и на вашей экономике. Здесь еще важно, конечно, как ваше правительство будет реагировать на эпидемиологическую ситуацию.

Есть экономические исследования ситуации, сложившейся вокруг испанского гриппа, эпидемия которого бушевала столетие назад. Многие страны ведь тоже тогда вводили карантин и боролись с распространением болезни. Эти исследования показывают, что те государства, которые шли на более жесткие меры и были готовы к более серьезным краткосрочным потерям, в результате больше выиграли в долгосрочном плане. У них быстрее произошло восстановление экономики. Поэтому многие экономисты придерживаются точки зрения, что правильнее сейчас признать необходимость краткосрочных убытков, направив все силы на максимально быстрое подавление распространения вируса.

Сравниваем с 1998-м и 2008-м и грустим

— Нынешнюю ситуацию сравнивают с самыми крупными экономическими потрясениями на планете за новейшую историю. Насколько это близко к действительности?

— Если сравнивать, например, с 2008 годом, когда случилась действительно серьезная финансовая катастрофа, вызвавшая провалы в экономиках фактически всех стран мира, то сейчас картина страшней. Если сравнивать с 1998-м, то сейчас все тоже выглядит серьезнее. Да, тогда были значительные потрясения на развивающихся рынках, тогда Россия объявила дефолт по госдолгу. Но важно понимать, что проблемы в тот год касались ограниченного круга стран, а сейчас кризис затронет буквально всех.

Если смотреть отдельно на Россию, то пока у нас все выглядит лучше, чем в 1998 году (когда, напомню, была четырехкратная девальвация национальной валюты, более чем стопроцентная инфляция). Но тогда не было массовой потери рабочих мест, и эффект девальвации оказал очень благотворное влияние на экономику: буквально через месяц-два она мощно пошла вверх и уже не останавливалась в течение следующих 10 лет. То есть одномоментно было страшно, но все быстро стабилизировалось. А сейчас люди теряют работу и будут терять ее дальше, доходы продолжат снижаться.

Период ухудшения может растянуться надолго. Так что здесь еще вопрос — что лучше. Я боюсь, что по очень многим параметрам Россия вернется в 90-е.

— Когда, на ваш взгляд, мы придем к ситуации, в которой все ощутят, что глобальный экономический кризис наступил в полной мере?

— Через 2—3 месяца. На данный момент, действительно, оценить масштаб надвигающегося комплекса проблем очень сложно. В России правительство даже отказалось от внесения поправок в бюджет, поскольку непонятно, что закладывать и что считать. Никто не понимает, насколько сильно мы «провалимся».

Базовый прогноз — это прекращение карантина с июня, постепенное возвращение к нормальной жизни во втором полугодии, сохранение низких цен на нефть — $20—30 за баррель. При таких вводных российская экономика сократится на 5% в этом году. Сопоставимые результаты будут по многим странам мира — как развитым, так и развивающимся. В Китае, скорее всего, спад будет поменьше. Если, конечно, у них не начнется вторая волна пандемии.

Обойдется без инфляции?

— Хочется тешить себя иллюзией, что достаточно переждать эпидемию, и все вернется на круги своя. Могли бы вы описать, к какой ситуации после снятия карантина нам готовиться?

— Возьмем базовый сценарий для России. При нем уже во второй половине мая начнут потихоньку снимать карантинные меры и ограничения, и к лету мы вернемся к более-менее привычной жизни. Но даже при таком сценарии рассчитывать на восстановление цен на нефть не приходится. Я думаю, лучшее, на что мы можем надеяться в ближайшем обозримом будущем, — $30 за баррель. Поэтому останется достаточно слабый курс рубля, правительство, скорее всего, будет вынуждено в какой-то мере секвестировать бюджет. Все это приведет к падению доходов населения. Мы увидим, что рынок труда изменился — безработица возросла и новых рабочих мест нет. Да, по мере восстановления экономики они начнут появляться, но на это потребуется время.

Что же касается цен — я не думаю, что нас ждет всплеск инфляции. Не вижу этого ни в каком сценарии, здесь как раз все будет более-менее стабильно.

Если говорить о других странах, то они окажутся примерно в такой же ситуации. Потери понесут все. Другое дело, что в Европе и США в большей степени оказываются меры поддержки населения, поэтому восстановление там может произойти чуть быстрее. Быстрого возвращения на прежний уровень доходов не произойдет.

— Если говорить об уровне падения доходов, как бы вы его оценили?

— За предыдущие шесть лет реальные располагаемые доходы населения в России снизились в пределах 10%. Сейчас, я думаю, речь может идти сразу о нескольких процентах. Это не катастрофа, но вы должны понимать, что это тот показатель, который вы сразу ощутите на себе.

Даже падение реальных доходов на 5% очень ощутимо. Ситуация для общества неприятная, особенно на фоне застоя, который у нас был в предыдущие годы.

— Если говорить о Беларуси как о стране, которая очень плотно завязана на российской экономике, то как мы, на ваш взгляд, переживем кризис?

— Все зависит, как мне кажется, от динамики эпидемии, это будет определяющим фактором. Если предположить, что ничего страшного не произойдет и во втором квартале все уляжется, то все будет близко к тому, что происходит в России. Никаких принципиальных различий возникнуть не должно.

сет, 32 шт, 990 г, авокадо, икра летучей рыбы, кунжут, лосось, морские водоросли (чука), сливочный сыр, тунец, угорь
сет, 56 шт, 759 г, авокадо, икра летучей рыбы, креветка, лосось, морской окунь, тунец, угорь

Хроника коронавируса в Беларуси и мире. Все главные новости и статьи здесь

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Самые оперативные новости о пандемии и не только в новом сообществе Onliner в Viber. Подключайтесь

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by