Ослепительные скидки в Каталоге Onlíner

Уже давно настало время честного и серьезного разговора о том, что сейчас происходит в стране, насколько наша медицина готова к испытаниям, как долго это все может продлиться и насколько далеко зайти. В нашу рубрику «Неформат» мы пригласили заведующего диагностическим отделением Минской городской клинической инфекционной больницы Игоря Гуцалюка. Обратите внимание, что вы можете посмотреть видеоверсию этого интервью.

---

Почему COVID-19 всех так испугал?

— Как вы оцениваете общий уровень квалификации наших врачей?

— Потрясающий.

— Это вы говорите не для красного словца?

— Ни в коем случае. Готовиться ко всему этому действию мы начали давно. Постоянно искали информацию, отслеживали новости, рекомендации. Мы стараемся все это адаптировать под нашу систему.

— Чем опасен COVID-19? Почему мы видим, что все правительства мира так обеспокоены распространением инфекции?

— Начнем с того, что это новый вирус для нас, никто не знает, чем все может закончиться. Только сейчас начинается выяснение каких-то специфических его составляющих, вопросов нахождения в человеческом организме. Спасибо нашим китайским коллегам, они первые ощутили на себе серьезный удар. То, что знают о вирусе они, не знает никто больше, и им уже сегодня более понятно, что происходит с пациентом, как необходимо с ним действовать.

Вирус неизвестен. Непонятно, почему у разных пациентов он ведет себя по-разному. Пока еще непонятно, каков будет процент смертных исходов.

Есть некоторые наработки, говорящие, что неблагоприятные исходы наблюдаются в основном у людей старшего возраста, у тех, кому за 60, кто имеет много других сопутствующих проблем со здоровьем: заболеваний сердечно-сосудистой системы, органов дыхания, диабет и так далее.

— Были лихорадка Эбола, атипичная пневмония — летальность у них значительно выше… Почему именно SARS-CoV-2 так всех напугал? Что заставляет правительства сейчас проводить такие серьезные и масштабные действия?

— Я буду высказывать только свое мнение, потому что пока рано говорить что-то обобщенное. Вирус называется респираторным, он передается воздушно-капельным путем. Та же Эбола воздушно-капельным практически не передается. А здесь человек может болеть простудой, находиться с вами в одной среде, а эта простуда может оказаться коронавирусом. И никто не знает, как этот коронавирус поведет себя в вашем организме.

— Есть же статистика смертности — 2—3%…

— Очень рано делать однозначные статистические выводы. Да, есть процент смертности, он немаленький, но опять-таки все зависит от возрастной категории. Самый большой процент смертности — у людей старше 60 лет — где-то в районе 3—4%. Это довольно большие цифры.

Отрадно, что маленьких пациентов эти проценты обходят стороной. Вообще. Случаи смертности зарегистрированы, но обычно это были дети, которые имеют какие-то врожденные тяжелые заболевания.

Насколько далеко все это зайдет?

— История, которую озвучивали на уровне правительства Великобритании: мол, надо готовиться к тому, что фактически вся нация переболеет. Надо готовиться к тому, что, по сути, вся планета переболеет, хотим мы этого или нет. Как бы ужасно это ни звучало, но 2% населения отсеется, и на этом все закончится. В чем тогда заключается суть прилагаемых сейчас усилий?

— Зачем тогда нужны мы, врачи, если ничего не делать, если пустить все на самотек? Проблема-то может коснуться каждого из нас…

— Я спрашиваю, есть ли возможность сдержать наступающую эпидемию или все же предположение о том, что рано или поздно все переболеют, остается фактом?

— Методики борьбы очень разные. Почему говорят о том, что, скорее всего, мы все переболеем? Во-первых, потому, что объявлена пандемия, а это значит, что вирус есть на каждом континенте земного шара. Стоит вопрос: чем это все может закончиться и как закончиться? Одна из версий — что мы все переболеем в той или иной форме и проиммунизируемся. Либо будет выдумана какая-то вакцина.

Насчет мероприятий по сдерживанию.

В Европе есть несколько стран, которые сказали: пусть все идет своим ходом. Швеция, например. Они даже не вели подсчет количества заболевших, но, насколько я знаю, все-таки пришли к выводу, что все же необходимо вводить некие мероприятия: в первую очередь — медицинские, во вторую — карантинные. Там даже не регистрировали случаи заболевания, и пока непонятно, чем это все в этой стране может закончиться.

— Жесткие карантинные меры, которые вводятся в некоторых странах, многие воспринимают как чрезмерные. Как вы думаете, насколько адекватна эта реакция на вызов со стороны правительств?

— Что вы подразумеваете под словом «карантин»? Если карантин как в Италии и Китае — это одно. Если карантин в рамках самоизоляции — это совсем другие мероприятия…

— Давайте поговорим обо всем — начиная от закрытия границ и городов и заканчивая ограничением передвижения людей по улицам.

— Введение глобальных карантинных мероприятий находится не в юрисдикции министерств здравоохранения. Это большие экономические (и не только) вопросы, и поэтому такие решения принимаются, я считаю, только первыми лицами государств.

Самоизоляция и все остальные карантинные мероприятия возможны и могут быть довольно эффективны. Но опять-таки в рамках рекомендаций. Мы, как врачи, никого ведь не можем заставить что-либо сделать. Можем рекомендовать, рассказать, объяснить, для чего это делается, какие ждем эффекты…

— Однако то, что происходит прямо сейчас, многие оценивают как панические настроения со стороны руководства государств, министерств здравоохранения. Меры, которые применяют, видятся людям неоправданно жесткими. Давайте возьмем для примера Италию. То, что там сейчас происходит, необходимо?

— Безусловно да. Это одна из возможных эффективных мер, которая позволит хотя бы притормозить развитие эпидемии.

— Страны постсоветского пространства — в теории может возникнуть история, похожая на итальянскую?

— История, похожая на итальянскую, может возникнуть в любом месте.

— Что привело к итальянскому сценарию развития событий?

— Во-первых, образ жизни. Итальянцы — очень контактный народ. Обняться и поцеловаться при первой встрече у них считается абсолютно нормальным. Во-вторых, в Италии очень много пожилого населения (средняя продолжительность жизни в стране — порядка 82—83 лет). А это именно та категория людей, которая подвержена повышенным рискам летального исхода. Я могу лишь догадываться, что и как происходило. Но, думаю, на определенном этапе их система здравоохранения оказалась не готова.

— Не была готова — это значит не среагировала вовремя или не была необходимым образом вооружена?

— Она не среагировала вовремя на те вызовы, которые стали поступать.

— В чем заключались тревожные маячки?

— В мгновенном распространении вируса. К нему относились, я считаю, халатно. Мол, подумаешь, вирус, покашляет человек и выздоровеет. Но нет, случилось так, как случилось.

— Такая же проблема возникала до этого и в Китае, где поначалу вирус всерьез не восприняли…

— Безусловно. Поэтому со своей стороны я, как врач, хочу быть информированным и стараюсь быть информированным. Соответственно, я могу информировать свое ближайшее окружение и своих пациентов. Что мы и делаем в нашей больнице. Мы начали готовиться еще тогда, когда Китай пылал.

Что мы должны знать о пандемии, а что — нет?

— Очень часто отсутствие информации о пандемии выдается за заботу о населении, профилактику паники. Как вы смотрите на такую позицию?

— Лично мое мнение: каждый человек должен быть информирован о том, что может произойти с его здоровьем в каждом конкретном случае. Важно рассказать пациенту, если у него есть какие-то сопутствующие заболевания, как предотвратить неблагоприятные исходы. Проговорить, что можно сделать, как помочь. Человек успокаивается. Это по глазам видно: когда объясняешь, что происходит, ему становится проще и легче. И уже нет никакой паники.

— В Беларуси на данный момент (по состоянию на 19 марта) официально зарегистрирован 51 случай заболевания. На ваш взгляд, насколько эта цифра объективна? Реальное количество заболевших может отличаться от официальной статистики? Второй вопрос: насколько нынешняя система скрининга справляется с тем, что происходит?

— По поводу статистики: ситуация меняется каждый день. Статистические выкладки могут сильно отличаться, я не могу говорить за всю республику, знаю только, что происходит у нас, в нашей инфекционной больнице. Пациенты, инфицированные коронавирусом, есть, они появляются ежедневно. Лично мы никогда этого не скрываем. Мы их обследуем, мы их лечим, мы их выписываем здоровенькими домой.

Насчет скрининга: скрининг проводится в зависимости от обстоятельств. Наша больница сейчас находится на достаточно жестких карантинных мероприятиях. Мы бы рады обследовать всех, кто пожелает, но сейчас мы закрыты и работаем только с пациентами, которые болеют. Они имеют «клинику», подтвержденные диагнозы, либо это пациенты первого контакта. Пускать людей, которые здоровы, нет смысла. Зачем смешивать эти потоки? Поэтому мы ратуем за то, чтобы анализы у здоровых людей брались в амбулаторно-поликлинических учреждениях.

— Насколько качественно тесты выявляют заболевание?

— Тесты выявляют наличие РНК вируса в клетках организма человека. Тесты качественные, мы ими с удовольствием пользуемся. Есть тесты, которые получили по программе ВОЗ, и, в принципе, их чувствительность и эффективность находятся где-то на схожих уровнях с нашими.

— Сколько времени занимает прохождение теста и обработка?

— Сегодня сроки могут разниться, потому что лаборатория у нас одна и все зависит от количества тестов, которые поступили. В среднем сейчас на это потребуются минимум сутки.

— Какое количество тестов в Беларуси сейчас могут обработать ежедневно?

— Насколько я знаю, до нескольких тысяч.

— Этого достаточно?

— На данный момент — да.

— Если сейчас такое тестирование провести поголовно в Минском районе, намного ли больше будет количество заболевших?

— Безусловно, оно может увеличиться. Течение вируса очень разнообразно в человеческом организме. Есть люди, которые могут не иметь «клиники», но при тестировании мы можем найти у них наличие вирусных частиц.

Есть обратная ситуация: на определенном этапе тесты могут не сработать — это зависит от очень многих причин. Поэтому вы, наверное, знаете, что каждый из наших положительных пациентов обследуется не один раз и анализы перепроверяют, чтобы снизить частоту ложноотрицательных либо ложноположительных результатов.

Когда все закончится?

— Можно ли обозначить примерные сроки течения пандемии? Когда возможен пик заражения, когда ситуация стабилизируется и пойдет на спад?

— Никто не знает правильного и однозначного ответа на этот вопрос. В основном специалисты сходятся во мнении, что к лету ситуация может не разрешиться.

— Появляется ли уже тенденция, которая вселяла бы в вас надежду, что процесс пошел в нужном русле, что создаются условия для решения ситуации?

— Меня радует наличие информированных граждан. В нашей стране подавляющее большинство людей прекрасно знают, как нужно действовать, чтобы предотвратить инфицирование. Меня радует то, что наука не стоит на месте. Снижается процент тяжелых пациентов, которых мы можем потерять. Все-таки одно дело, когда была испанка (одна из крупнейших пандемий, прошедших в 1918 году. — Прим. Onliner), и совсем другое — сегодня. Можно даже говорить об отсутствии медицины на тот момент как таковой.

— В теории: случись сейчас испанка…

— Ее просто сейчас бы не случилось.

— То есть такого уровня катастрофы можно не бояться?

— Безусловно.

— У нас достаточно спокойно относятся к тому, что дети ходят в школы, детские сады. На ваш взгляд, может ли это каким-то образом повлиять на эпидемиологическую ситуацию?

— С одной стороны, отрадно, что детки практически не болеют, а если и болеют, то переносят течение болезни в легких формах, иногда даже незаметно. Другой вопрос в том, что дети могут являться переносчиками и при этом чувствовать себя замечательно. У них в организме и на слизистых будет частичка вируса, которую они могут передавать. Поэтому ВОЗ и мы, врачи, рекомендуем ограничить контакты детей с пожилыми людьми.

— Когда произошла испанка, было несколько волн. Может ли ситуация каким-то образом повториться: мы победим вирус, а он вернется обратно?

— Это вопрос, на который сейчас никто не может дать однозначного ответа. Возможно, просто природа создаст температурные условия, которые будут препятствовать передаче вируса. Та же испанка — ведь гриппа летом и зимой практически нет, случаются лишь единичные, казуистические случаи. Потому что вирусу плохо в таких температурных условиях. Где-то внутри у меня есть надежда, что лето и жара могут предотвратить распространение заболевания, оборвать патологическую цепочку передачи вируса от человека к человеку.

— Говорят, что SARS-CoV-2 боится высоких температур…

— Сложно сказать, пока он еще не настолько изучен. Есть предположения о том, что на поверхностях он может сохраняться до нескольких часов, несмотря на температуру.

Когда нам ждать вакцины и почему так долго?

— Сейчас уже несколько стран занимаются разработкой вакцины. Почему это такой долгий процесс и когда можно ожидать ее появления?

— В лучшем случае — через несколько месяцев. Наверное, летом. Потому что вакцина, как и любое лекарство, проходит ряд испытаний, в том числе испытаний на людях. Иногда в рамках пандемии может быть принято решение о сокращении некоторых этапов испытаний. До внедрения в практику любого лекарства может пройти несколько лет…

— Вне зависимости от количества денег, которые вливают в разработку?

— Деньги решают на этапе поиска формулы химической структуры лекарства. Но что будет дальше, непонятно. Повторюсь: есть лекарства, которые хорошо показывают себя в пробирке, но в живом организме абсолютно никак себя не проявляют.

— Приход коронавируса пришелся на абсолютно аномальную зиму, и кто-то связывает эти два события. На ваш взгляд, могла ли последняя зима (которой не было) повлиять на появление вируса?

— Возможно. Это вопрос выживания вируса в тех или иных температурных условиях.

— Это значит, что появление коронавируса — отчасти последствие глобального потепления?

— Думаю, что в связи с карантинными мероприятиями в Италии и Китае с климатом и экологией там станет немного получше. Вот будет зима нормальная — посмотрим и сравним.

Как нам жить сейчас?

— Стоит ли отменять запланированный заграничный отпуск, перелет? А простой поход в кино, в ресторан, в бассейн, на футбол, на концерт, в торговый центр?

— На данном этапе развития ситуации лично я бы рекомендовал ограничить посещение мест скопления людей, это все просто повышает риски. Никто не скажет, сможете вы инфицироваться или нет, наверняка. Но риски возрастут.

— Какое время? Давайте поговорим о минимуме такого карантина, по вашим ощущениям?

— Если мы стабилизируем ситуацию и на определенном этапе будет выявляться и инфицироваться меньше пациентов, можно будет вернуться к этому вопросу. Пока — однозначно нет, ближайшие пару месяцев и это лето — не надо. Опять же сейчас вас нигде не ждут с распростертыми объятиями. Границы закрыты.

— Дают ли прививки от обычного гриппа какую-то защиту и могут ли каким-то образом облегчить лечение болезни?

— Они дают защиту от гриппа. От коронавируса — нет.

— Насколько я знаю, прививок от любой формы коронавируса сегодня вообще не существует в природе.

— Все верно. Разрабатывались прививки против других подтипов этого вируса, но они неактуальны на данный момент.

— Сколько людей должно переболеть, чтобы выработался коллективный иммунитет к SARS-CoV-2?

— Порядка 80% людей. Это называется «популяционный иммунитет». В этом случае у всех в организме появятся иммунные клетки и люди перестанут друг друга заражать.

— Переболев вирусом, через какое время ты можешь повторно заболеть?

— Пока рано отвечать на этот вопрос, прошло еще очень мало времени. Повторное заражение практически не регистрируется.

Возможно, люди, перенесшие COVID-19, вырабатывают антитела, которые могут сохраниться на всю жизнь. Но опять-таки пока рано говорить о степени напряженности иммунитета и длительности степени напряженности.

— Давайте очертим временные рамки течения болезни.

— Ориентировочно инкубационный период составляет в среднем 14 дней. Эти две недели пациенты, которые контактировали с заболевшим человеком, находятся у нас под наблюдением. Затем человек заболевает и перенести инфекцию может крайне разнообразно. Может быть однократное повышение температуры до 38 градусов (и даже ниже), пару дней — респираторные жалобы с постепенным выздоровлением, и все. А может привести и к летальному исходу. Итого при самом благоприятном сценарии с момента заражения до выздоровления проходит чуть больше двух недель.

— Чеснок и водка — насколько народные методы могут помогать?

— В чесноке есть специфические вещества, которые обладают неким антибактериальным эффектом. Но эффективность этих веществ спорная. Можно съесть килограмм чеснока, и тогда к вам точно никто не подойдет, потому что пахнуть будет очень специфически, но поможет ли это бороться с вирусом… Опять-таки эти вещества в большом количестве могут вызывать отравления с поражением нервной системы. И никто не знает, где окажется золотая середина. Возможно, длительно принимая чеснок по чуть-чуть, вы стимулируете свою иммунную систему, что является одним из факторов защиты от любой болезни.

Если вы обрабатываете руки водкой, это помогает. Об этом сейчас все говорят уверенно: что спиртосодержащие антисептики, в которых доля спирта составляет 30% и более, являются губительными для коронавируса.

— Я слышал про 70% и более…

— Сейчас речь уже о том, что достаточно более 30%.

— А перорально?

— Губительно для организма. Может только немного притушить панические настроения.

— Если не водка и не чеснок, то что нас спасет?

— Мероприятия личной гигиены.

• В первую очередь — гигиена рук. Их надо регулярно мыть: правильно, обрабатывая ладони, тыльные стороны, большие пальцы, делая пальцами двух рук «замок». Мыть мылом надо хотя бы полминуты, не меньше.
• Все мы работаем за компьютером. Если к нему имеет доступ несколько человек, желательно протирать клавиатуру спиртосодержащими салфетками.
• Ни в коем случае на улице не дотрагиваться до лица. Это один из самых серьезных и сложно реализуемых вопросов.
• Если человек болеет, не подходите к нему ближе чем метр.
• Больные люди должны ввести масочный режим, так как это снижает вероятность того, что могут заразиться окружающие. Плюс масочный режим будет разумно ввести в семье человека, который заболел. Особенно если люди за ним ухаживают. В остальных случаях в маске большого смысла нет, разве что во время перемещения в общественном транспорте.

Заболевание коронавирусной инфекцией протекает в подавляющем большинстве случаев в легкой или средней степени тяжести, которые не подразумевают серьезных терапевтических мероприятий. Мы проводим симптоматическое лечение: поднялась температура выше 38,5 — сбиваем, причем лучше парацетомолосодержащими жаропонижающими средствами. В настоящее время появляются рекомендации о том, чтобы не использовать рутинные нестероидные противовоспалительные по типу ибупрофена, нимесулида и других препаратов из этой группы.

Кого мы лечим в клинике? Это пациенты с тяжелыми формами поражения дыхательной системы, пациенты с пневмонией, пациенты с возможным развитием респираторного дистресс-синдрома на фоне вирусной инфекции. Это крайне тяжелые пациенты, их лечат в отделениях интенсивной терапии, в зависимости от показаний их иногда переводят на искусственную вентиляцию легких. К таким пациентам мы всегда относимся очень скрупулезно. Благо в нашем стационаре все для этого есть.

У нас есть препараты, которые рекомендуются для лечения коронавируса по всему миру, в том числе препараты гидроксихлорохина — это противомалярийное лекарство, которое показывает на данном этапе хорошую эффективность лечения пациентов с осложненным течением коронавирусной инфекции. У нас есть «Лопинавир» + «Ритонавир» — препараты для лечения ВИЧ-инфекции, которые также используются некоторыми странами для лечения тяжелых пациентов. На подходе некоторые другие лекарства, более современные, которые тоже должны появиться у нас в больнице.

Мы даем эти лекарства и видим эффект. Уже на данном этапе у нас были пациенты с тяжелыми двусторонними пневмониями, которые имели хорошую эффективность от терапии, и сейчас они выздоравливают.

— Как вы оцениваете настроения среди белорусских медиков?

— Среди врачей-инфекционистов — абсолютно спокойное, рабочее. Без суеты и паники. Ходим и делаем свою работу.

— Сдержанный оптимизм?

— Безусловно.

Читайте также:

• Разговор о новом коронавирусе: из 100 человек 20 слягут, 2, возможно, умрут, остальные переживут, как и простуду
• Мессия или распространитель «экопсихоза»? Разговор о ребенке, который отчитывал политиков на саммите ООН
• Чума, голод, засуха. Историк про глобальные катастрофы

Хроника коронавируса в Беларуси и мире. Все главные новости и статьи здесь

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by