Кто это?

Марина Соколова — кандидат исторических наук, много лет занималась историей XIX—XX веков. Иссследователь социальной истории и истории технологий. Преподавательница и руководительница концентрации «Критическая урбанистика» Европейского колледжа Liberal Arts в Беларуси. Академический директор Baltic Internet Policy Initiative, член Многосторонней консультативной группы Форума по вопросам управления интернетом (2015—2017), член Программного комитета Белорусского форума по управлению интернетом. Ценит людей больше, чем девайсы.

«Разве Минск заканчивается за МКАД?»

— Можно ли прямо сейчас назвать Минск «умным городом»? И что это вообще такое?

— «Умный город» — это теоретическая конструкция. Где-то в начале 2000-х годов компании, которые производят программное обеспечение и оборудование, стали задумываться: каким образом их продукты могут быть интегрированы в городскую среду, другими словами, как расширить рынок? Хотя публиковались замечательные футурологические прогнозы, но изначально (и до сих пор) словосочетание «умный город» использовалось как маркетинговый термин.

В принципе, существует представление о том, как «умный город» должен выглядеть, какие сферы городской жизни должны измениться (спойлер: все). Есть большое количество рейтингов «умных городов». Но пока что на практике это выглядит просто как внедрение технологий в городскую жизнь: приложения для парковок, навигация по городу и т. д.

Элементом «умного города», естественно, является умный дом, где разнообразные устройства позволяют, например, разогреть еду к тому моменту, когда мы возвращаемся с работы.

Еще один интересный элемент «умного города», о котором мало говорят, — это «интернет животных». Животные тоже являются частью города. Все эти чипы, которые мы вживляем в них… Человеческие сенсоры могут говорить о чем угодно — об уровне кровяного давления, о тысяче вещей. Точно так же они могут говорить о животных. Так формируется огромная сеть. Мы можем увидеть, как животные живут вне присутствия человека, и совершенно иначе представить себе дикую природу.

Третий элемент — «интернет живого». Все нанороботы, наночастицы, которые погружаются в человеческий организм и сообщают нам, что происходит внутри. Показывают, как живут клетки и микроорганизмы. Это тоже интересный элемент, о котором мы мало думаем.

Мой коллега любит говорить, что когда мы ищем картинки «умного города», то, как правило, видим изображения зданий и автомобилей. Мы не видим там людей. И потому «умный город» в нашем представлении — это вещи, которые общаются друг с другом посредством технологий. А люди — это промежуточный элемент. И мы забываем, что кроме людей есть еще деревья, кошки и собаки — и это все город.

Вот вы у меня спросили: «Что такое „умный город“?» Есть еще более интересный вопрос: «А что такое город вообще?» Общепринятого ответа ведь нет. В каждой стране по-своему определяется количество жителей в населенном пункте, которое позволяет считать его городом. В Исландии это 200 человек. А в Японии — 50 000… Даже если взять Минск. Где он заканчивается? За МКАД? Но разве можно то, как живут люди за МКАД, назвать жизнью в сельской местности? Административно мы, конечно, можем провести черту, сказать: «Вот здесь, где стоит знак „Минск“, город начинается, а вот там — заканчивается, и в десяти метрах это уже не Минск». Но когда мы говорим о пространстве жизни, о потоке взаимосвязей, о потоках данных, у нас совершенно иначе формируются представления о городе, — то, что Анри Лефевр называл «городской тканью».

— Выходит, даже недавно появившийся Wi-Fi в метро между станциями, на перегонах не поможет Минску назваться «умным городом»? 

— В рейтингах учитываются все элементы: Wi-Fi в городе, электрифицированные остановки с интернетом… Тысяча мелких вещей! И по ним судится, насколько информационно-коммуникационные технологии внедряются в жизнь города. Но, как мне кажется, самая главная характеристика «умного города» — это стратегия развития. Я люблю здесь приводить пример Лондона. Потому что лондонцы стали думать: с какими проблемами столкнется город в ближайшем будущем? В первую очередь с увеличением населения на один миллион. Что нужно сделать, чтобы функционировать нормально, поглотив, включив в себя новый миллион жителей? Вот так рассуждают «умные города».

«Люди на постсоветском пространстве не вполне озабочены защитой персональных данных»

— Изобретение интернета сильно изменило город и будет менять в будущем? В одной из своих лекций вы говорили: «На самом деле, интернет не меняет нашу жизнь и даже не бросает вызов нашим ценностям. Интернет — это новые декорации, в которых все, что кажется нам привычным, необходимо осмысливать заново. Например, граница между публичным и приватным. Где она проходит онлайн?..»

— Смотрите, благодаря интернету у нас есть информация о состоянии окружающей среды, о товарах в магазинах, о пробках на дорогах… Мы сами порождаем большое количество данных, когда пользуемся своими мобильными телефонами, социальными сетями или ищем что-то в интернете. И здесь — вспомним коллизии с Facebook и прочие вещи — появляется интересный вопрос: кто является собственником этих данных? Возникает проблема приватности. Но, на самом деле, когда я занималась вопросом защиты персональных данных, то видела, что люди на постсоветском пространстве не вполне озабочены этим. Основной тезис звучал так: «Мне нечего скрывать».

Приватность — так, как мы ее понимаем, — совершенно не уникальная проблема. В конце XIX века были первые случаи, связанные с защитой частной жизни, — тогда речь шла о фотографии. Любая новая технология возрождает, актуализирует известный набор вопросов, на который первое поколение дает ответы, а дальше все постепенно становится само собой разумеющимся. Затем появляются новые технологии, и мы заново даем ответы на эти вопросы. Бесконечная спираль.

Понятно, чтобы кто-то вошел ко мне в дом — он должен постучать. Просто так он не войдет. В соцсетях другой принцип. В итоге мы не знаем ничего о том, кто и что знает о нас. Раньше мы полагались на то, что детали нашей жизни известны только нашим знакомым и их знакомым. Сеть все равно была большая, но было ощущение, что мы можем контролировать распространение информации о себе. Сейчас мы никогда в жизни не можем сказать, кто и что о нас знает. Начиная от друзей и заканчивая той информацией, которая хранится в государственных базах данных, авиакомпаниях и т. д. Тут, конечно, очень много проблем.

— И этот режим жизни, когда мы находимся под постоянным наблюдением, начиная от геолокаций на телефонах, в аккаунтах в соцсетях и заканчивая видеокамерами на улицах, привел к каким-то последствиям? 

— Благодаря обработке персональных данных, пропаганда и реклама (навязывание вещей или идей) становятся все более изощренными, распространяются с большей скоростью и на большие сегменты населения.

Наблюдение, камеры с распознаванием лиц — это тоже, конечно, очень серьезная проблема. В некоторых штатах и городах США уже запрещены технологии распознавания лиц в общественных местах.

Получается, что сейчас мы имеем огромные потоки данных, которые действительно могут приносить пользу. А с другой стороны, эти же потоки данных становятся инструментом, который в итоге может быть репрессивным.

Новые устройства актуализируют этические и юридические проблемы. Представьте себе ситуацию: беспилотный автомобиль сбил человека. Кто в этом случае отвечает? Алгоритм? Люди, которые создали алгоритм? Человек, который сидел в автомобиле? Люди, которые приняли решение выпустить этот автомобиль на улицу?

Или, например, все девайсы, которые мы погружаем в человека. Сейчас достаточно проглотить маленькую капсулу, и, продвигаясь по вашему желудку, она сделает четкое видео. А в будущем? Да вообще каждого микроба можно будет по имени назвать и чип ему какой-нибудь засунуть. Есть опасения, что медицинское знание станет очень фрагментированным.

— Это когда один врач делает снимок, а второй не может его расшифровать?

— Совершенно верно. Человек в результате перестанет существовать как единое целое, и специалисты не увидят пациента как единый организм, а будут рассматривать какие-то его элементы. Непонятно, что с этим будет происходить. Биотехнологии — это тоже очень важная вещь.

«Мы будем иметь городских жителей, которые больны, плохо образованны, без книг, но зато у них есть телевизоры, программы, игрушки, телефоны»

— Итак, давайте смело пофантазируем, учитывая все вводные, оптимистичные и не очень. Каким будет город будущего?

— Почти наверняка известно, что к 2050 году на пяти процентах земли, в городах, будут жить 70% людей. А что станет с сельской местностью? На этот счет очень мало прогнозов.

Как будет выглядеть город в будущем? Исследователи предлагают различные сценарии.

Например, сценарий номер один, в котором всем управляет искусственный интеллект. Или «Город-корпорация». Контролеры и владельцы потоков данных, не только персональных, но вообще любых — это корпорации. Горожане становятся создателями данных, рабами компаний. Чем больше данных производит человек, тем больше сервисов он получает. И он обязан постоянно производить данные для того, чтобы компании могли усовершенствовать сервисы, чтобы получать бóльшую прибыль. В этом городе каждый месяц есть такой праздник — День свободы от данных, когда граждане могут не порождать данные. А 1 января празднуются достигнутые результаты каждого года: «У нас такой-то объем данных», «А теперь — такой-то!» Довольно репрессивный сценарий, надо сказать.

Есть и более позитивные варианты. Когда сенсор, например, определяет, что человек голоден — и ближайший магазин предлагает ему продукты. Классический пример из фантастических фильмов — эти же сенсоры могут заранее фиксировать предосудительное поведение и предотвращать его. Но это тоже не делает людей более свободными.

Здесь возникает вопрос: насколько в таком чудесном мире человек будет свободен? Это ведь неочевидная репрессивность. Глобальные сервисы и интернет действительно делают удобной нашу жизнь. Можно перестать думать, чем ты расплачиваешься за это удобство. Не успел задуматься, а тебе уже предлагают то, что, как кажется алгоритму, ты хочешь. В итоге мы получаем личность отчужденную. Человек, у которого все есть, его желания предугадываются и исполняются, но в действительности он несчастен. Потому что непонятно, что бы человек захотел, если бы сам, без помощи алгоритмов задумался об этом.

По этому поводу есть интересные данные. В США проанализировали изменение цен с 1997 до 2017 года. Оказалось, что стоимость медицинских услуг, образования, учебников, учреждений дошкольного образования растет. В то время как стоимость телевидения, программного обеспечения, мобильных телефонов и прочих вещей уменьшается. Если эти тенденции продолжатся, и не только в США, но и во всем мире, что мы будем иметь? Мы будем иметь городских жителей, которые больны, плохо образованны, без книг, но зато у них есть телевизоры, программы, игрушки, телефоны, разные девайсы — фактически «умный дом». Можем представить, как живется в этом городе. И каким будет выглядеть город будущего.

Для меня город будущего — это в первую очередь люди. Обычно говорят об архитектуре, инфраструктуре, ресурсах, энергии… Но это прежде всего люди. То, как они живут, с кем общаются.

Глобальные прогнозы: благосостояние населения будет расти, но разрыв неравенства тоже будет расти. Бедные станут богаче, но богатые — еще богаче. Разрыв будет сохраняться, как и разрыв между севером и югом. Из хороших новостей: средний класс тоже будет расти. 80% глобального среднего класса будет жить в развивающихся регионах к 2030 году. Если в 2013 году типичный участник делового совещания — это мужчина 42 лет, который работает на зарплате, женат, с двумя детьми, родился в Германии, живет в Кельне, у него есть смартфон, персональный компьютер, наушники, камера, USB, визитки, газета, ручка, ключи от машины, паспорт, кредитная карта и гостиничная; то в 2030 году — это женщина, самозанятая, 58 лет, одинокая, родившаяся в Китае, живущая в Нью-Йорке, в кармане у нее смартфон, умные очки, Google Glass, и наушники в ушах. Вот и все. Так изменится в целом наше население и население деловых кварталов городов.

«Приехал в любое место — напечатал себе нужное количество костюмов. Вот такая веселенькая жизнь»

Второй сценарий (разработанный в университете Амстердама). «Мобильный город». Транспорт очень дешевый, выбросы CO2 низкие, и люди путешествуют пять часов в день как минимум. Все в движении: работа, отдых. Создается хореография пространств, в которых люди могут коротко общаться, обмениваться информацией, быстро отдыхать и двигаться дальше.

— Так Москва уже достигла этого уровня! Люди добираются на электричках на работу и обратно как раз по пять часов.

— Нет-нет, это не имеет ничего общего с электричками в Москве. В «Мобильных городах» люди будут в перемещении все время, не только чтобы добраться на работу. И это перемещение будет очень удобным и простым, дешевым и экологичным. Фактически жизнь на колесах.

Следующий сценарий — «Цифровой город». Движение заменяется цифровой коммуникацией. Центры коммуникации — цифровые миры — то, что мы сегодня называем соцсетями, или то, что в ближайшие лет 50 придумают им на замену. Люди практически не перемещаются, потому что им это не нужно: работа удаленная, общаться можно через цифровые сети. Все живут в городе, но определенного места жительства у человека нет. Распространены апарт-отели, потому что человеку все равно, где жить и работать. Есть устройства, 3D-принтеры. Грубо говоря, приехал в любое место — и напечатал себе нужное количество костюмов. Вот такая веселенькая жизнь.

Следующий сценарий — это «Город, удобный для жизни». Публичные пространства освобождены от автомобилей, используются в основном велосипеды. Самодостаточные районы, где люди друг друга знают, общаются между собой. Высокая плотность населения. Люди все меньше путешествуют. Лозунг: Live smaller, live closer, drive less. Вообще, во многих позитивных сценариях развития городов речь идет о плотной застройке, о высокой плотности населения.

Затем «Город-крепость». Тоже распространенный сценарий. В таком городе есть защищенные анклавы для богатых и дикие зоны, где живут бедные, — такой киберпанк, известный по фантастике. Нехватка энергии, проблемы с инфраструктурой. Очень много усилий тратится на то, чтобы обеспечить безопасность населения.

— Это ведь немножечко Париж сегодня: огромная разбежка между богатыми безопасными кварталами и бедными районами. 

— Во многих городах сейчас так. Сценариев на этот счет множество. Те, что я вам озвучила, — про мобильность и общение. Есть интересные сценарии, которые построены по другим осям координат. Это, с одной стороны, автономия города, с другой стороны — конфликт между экологичностью и экономическим процветанием.

Очень интересен, например, «Город-замок». Он возникает тогда, когда в мире совсем неспокойно. Разрушились все связи. Национальные границы перестали существовать. Национальные органы действуют неэффективно. Получается автономный город, который ориентирован на экономическую эффективность. Городские власти видят свою главную задачу в защите горожан от враждебного окружающего мира, но при этом пытаются сохранить экономическую привлекательность посредством гарантированного доступа к ресурсам и сервисам. Тем не менее социальные и экономические проблемы существуют. Город будет с большой плотностью населения, с кризисами. Город управляется сверху, и, естественно, в этой ситуации трудно все предусмотреть и устроить.

«Одно большое централизованное государство — Планета Земля. Но это совсем отдаленное будущее, не 2050 год»

Еще один прогноз — «Автономный экологичный город». В будущем связь между городами усиливается поверх национальных границ. Если эту тенденцию продолжить, национальные границы утрачивают свое значение. Появляется автономный экологичный город с сильной локальной экономикой. Но это возможно, по мнению авторов, если существует сильная международная социальная солидарность. Национальных границ нет. У всего человечества — общие цели. Низкое потребление энергии, инклюзивный стиль жизни, устойчивое развитие, городская ткань включает экодеревни. Национальное управление не имеет силы, мы имеем одно большое централизованное государство — Планета Земля. Но это совсем отдаленное будущее, не 2050 год.

Самый тяжелый сценарий — это «Лоскутный город». Не автономный, ориентированный на экономическую эффективность. Это может быть результатом неконтролируемой глобализации. Общество индивидуализировано. Поскольку цель — экономическая выгода, то существует социальное неравенство. Здесь опять специализированные районы, сегрегация, услуги зависят от доходов и так далее. Такая невеселая сказочка получается.

— А вы в каком городе хотели бы жить?

— Во всех этих сценариях практически ничего не говорится о людях. Только о городе как о едином теле, организме, который сам по себе развивается, а люди живут где-то там, наверное. Даже на картинках они не нарисованы.

Мой взгляд заключается в том, что город — это прежде всего люди. Они должны иметь право влиять на то, как он будет выглядеть. Критическая урбанистика использует как лозунг такое понятие — «право на город». Право на город имеют не корпорации, не органы государственного управления, не искусственный интеллект, а граждане. Именно граждане решают, каким будет город и как он должен развиваться. Это сложная задача. Не просто собрать людей: «Ну, скажите-ка нам, каким должен быть город». Нужны квалифицированные посредники. Но люди должны сами хотеть влиять на город, обладать достаточным количеством информации.

Я бы хотела жить в таком городе, где люди имеют «право на город», могут влиять на развитие и изменение городской среды. Именно поэтому мы вместе с «Урбанистической платформой» открываем в ECLAB концентрацию «Критическая урбанистика» и приглашаем студентов. Чтобы наши горожане размышляли о будущем городов, владели большей информацией. Но люди должны захотеть этого. Большинство людей, особенно в небогатых странах, слишком озабочены тем, чтобы выжить, — и это понятно. У них нет времени разглядывать фасады. А может, им просто не рассказывают, как изменится их жизнь, если они об этом задумаются?.. Это сложный процесс. Если его начинать, нужно много и долго работать.

Наш канал в «Яндекс.Дзен»

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. sk@onliner.by