Советский комсомол умер, потому что превратился в принудиловку. Вспоминает ветеран движения

18 960
02 ноября 2018 в 14:05
Автор: Дмитрий Корсак . Фото: Александр Ружечка

Советский комсомол умер, потому что превратился в принудиловку. Вспоминает ветеран движения

Автор: Дмитрий Корсак . Фото: Александр Ружечка
Чем являлся комсомол для времени, когда он действительно был актуален? Сегодня на этот вопрос будет непросто ответить. Кое-кто из представителей старшего поколения, только спроси, с удовольствием нырнет в море сладкой ностальгии, которая категорически противопоказана, когда речь идет о беспристрастности. От миллениалов мы, скорее всего, услышим о принудиловке, фанатизме и профанации. И тут очень легко протянуть мостик к настоящему, тем более когда появляются новые и новые дикие истории, как, например, эта, записанная в одной из минских гимназий. Наверняка где-то есть золотая середина, но стремиться к ней можно так же бесконечно, как и пытаться добыть философский камень.

Нет ничего слаще, ответственней и опасней, чем «рулить» молодыми умами, особенно потому, что «хотелки» старших всегда можно красиво преподнести как благородную цель. Поэтому-то история идеологической подготовки молодежи имеет долгую, насыщенную и в подавляющем большинстве своем уродливую ретроспективу.

Одним из самых ярких, громких, продолжительных и неоднозначных молодежных движений на постсоветском пространстве (а может, и во всем мире) являлся комсомол. Всю его историю, написанную с самых различных точек зрения, вы узнаете, набрав несколько слов в поисковике. Поэтому мы решили отойти от исторического экскурса в его классическом понимании и услышать от свидетеля и непосредственного участника этого движения, каково это было — ощущать себя комсомольцем. А главное — найти за и против для того, чтобы вы смогли сами составить свое мнение: насколько был нужен комсомол для своей эпохи? Как и во многих вещах, связанных с идеологией, этот вопрос очень сложно решить, оперируя только сухими фактами, эмоции играли (и до сих пор играют) немаловажную роль. Итак, в очередном выпуске рубрики «Неформат» мы попробуем понять, когда пригодился комсомол.

Кто это?

Владимир Тугай — заведующий центром всеобщей истории и международных отношений Института истории НАН Беларуси, доктор исторических наук, профессор. Награжден медалью «За трудовое отличие» и медалью Франциска Скорины. Проработал заместителем и секретарем комитета комсомола педагогического института имени Горького (сейчас педуниверситет имени Максима Танка) с 1976 по 1982 год. Когда про таких людей говорят «активный участник движения» — ни на секунду не приукрашивают их заслуги. При этом Владимир носит отнюдь не розовые очки и постоянно напоминает о том, что искренняя комсомольская инициатива всегда шла рядом с принудиловкой и различными манипуляциями со стороны государства, бюрократов и партийных чиновников.

Быть человеком, полезным для общества

Владимир Васильевич показывает нам необычную фотографию и предлагает начать разговор с нее. Почему бы и нет? Что там на ней? В центре — Ясер Арафат, слева от него — молодой секретарь комитета комсомола минского пединститута Володя Тугай, который в 1978 году приехал в Ливан для того, чтобы налаживать контакты с местными молодежными организациями, привез для них лекарства, одеяла, палатки. В Ливане в это время шли полноценные военные действия.

— Каждый из 10 дней, что мы провели в этой стране, в нас стреляли, нас бомбили, всеми силами старались убить, — рассказывает он. — Вот такие безобидные миссии были у комсомольцев. То, что меня послали на войну и я чудом вернулся из этой поездки живой, осознал только, когда самолет на обратном пути приземлился в Москве. Моему сыну было на тот момент три года.

— Но это, скорее всего, самый яркий и сложный момент в вашей комсомольской карьере. Давайте все же поговорим о буднях. Чем являлся для вас комсомол тогда и в чем вы сегодня видите его смысл?

— Тогда для нас комсомол — это в первую очередь школа в наиболее полном смысле этого слова. Путь в ассоциированную, нормальную жизнь.

— Звучит несколько пафосно…

— Давайте тогда смотреть на конкретных примерах. Я не могу сказать, что осознанно вступал в комсомол, тогда в его ряды принимали практически всех в старших классах школы. Даже слабовато помню, как это происходило лично у меня. Всплывает в памяти, как зубрил устав комсомольской организации, очень волновался, удастся ли правильно ответить на вопросы при вступлении. Переживал — достоин ли, можно ли меня считать хорошим пионером, то есть соответствовал ли я стандартам общества. Большинство тогда действительно беспокоились об этом — можно ли себя назвать человеком, полезным для общества.

В комсомол меня приняли. Поначалу поступил в Рижское военное училище, но на этапе принятия присяги передумал в последний момент. Вернулся домой и пошел работать на кондитерскую фабрику «Красный мозырянин» слесарем-токарем. И только тут комсомол появился в моей осознанной жизни.

— Как?

— Совершенно неожиданно мы почувствовали, насколько нужны людям. Мы организовывали многие мероприятия, которые проходили на фабрике, решали вопросы, которые беспокоили молодежь. Люди на самом деле говорили: «Вот — вопросом занялись комсомольцы, значит, дело пойдет». Такую оценку давали не чиновники или партработники, а простые работяги, во всем этом присутствовала не только идеология!

После я отслужил в армии, поступил в пединститут. Меня сразу избрали в комитет комсомола, секретарем комсомольской организации истфака.

Можно сказать так: были комсомольцы номинальные (статисты) и настоящие (активисты). Действительно, существовали нормы, если хотите — стандарты, которым было желательно соответствовать комсомольцу, и я не вижу в этом ничего плохого. Да, ближе к последней трети существования этой организации принимали уже практически всех, но для того, чтобы стать «настоящим комсомольцем», от человека требовались качества, которые можно даже назвать врожденными. И «настоящих комсомольцев» до определенного момента было достаточно много.

После 1991 года я услышал массу критики в адрес комсомола и скажу так: спорного, неоднозначного было много. Но говорить, что все это не имело никакого смысла, — это уже точно перебор. Негативные оценки того времени были эмоциональными и порой имели под собой очевидную политическую подоплеку, поэтому сегодня смотреть на них надо осторожно.

— В чем они не соответствовали действительности?

— Содержанием. Большая часть комсомольцев пединститута были по-настоящему активными, желающими быть полезными окружающим людьми, и комсомольская организация помогала им в этих начинаниях. Что же в этом плохого? И здесь важно отметить, что комсомол для них был именно инструментом реализации себя в жизни, а не трамплином на карьерной лестнице.

Знаю массу примеров, когда мои сверстники отказывались от назначений в вышестоящие комсомольские органы управления. Им важно было делать дело, а не рулить.

Возвращаясь к моим словам о пути в ассоциированную, нормальную жизнь. Нам тогда было очень важно прожить этот возрастной период нормально, по-человечески, если хотите — правильно. В «комсомольском» формате это получалось.

Жесткий отбор

— Сейчас нередко можно услышать такое описание: настоящий комсомолец — это фанатик, карьерист и человек, зацикленный на правилах…

— Я не вижу ничего плохого в том, что люди искренне, пусть порой немного наивно любят свою родину и безвозмездно стремятся быть полезными обществу. Так ли это плохо, что тебе в жизни предоставляли возможность сделать что-то хорошее?

— Конечно, хорошо. Только важно, чтобы этим всем рулили хорошие люди и не использовали красивые порывы твоей души в своих корыстных целях.

— Я организовывал деятельность строительных студенческих отрядов. Например, ежегодно мы строили в Казахстане 11—12 двухквартирных домов. Причем жилье возводилось за два месяца под ключ! Отбор в такие отряды был очень жесткий, брали только самых лучших.

В период зимних каникул мы организовывали звездные лыжные отряды. Брали пять точек — населенных пунктов по Беларуси (по аналогии с пятью лучами звезды) и проводили между ними лыжные марафоны с обязательной программой. По пути следования и в каждой конечной точке помогали школам и детским домам, организовывали концерты, собирали исторические материалы, которые после вошли в книги «Память». Только пединститут, который являлся инициатором этого движения, ежегодно выставлял около 200 человек!

Комсомольцы помогали достраивать театр музыкальной комедии, гостиницу «Планета» и другие важные городские объекты. Лично я отвечал за эти стройки, и с 25 ребятами в течение года мы работали там с утра до вечера. Конечно, все мы понимали, что государство использовало бесплатный труд студентов.

Но не роптали, было какое-то понимание того, что театр нужен Минску и минчанам, его надо сдать в срок. Если без нас не справляются — как здесь отказаться? Наверное, поэтому очень многие работали не халтуря.

— И часто государство закрывало свои «косяки» руками комсомольцев?

— Что тут говорить, часто. И при этом делалось все для того, чтобы выглядело это так, что мы идем на эти работы по зову сердца. И вы знаете, видение ситуации с нашей стороны было двояким. С одной стороны, посмеивались над лозунгами, с другой — понимали, что помогать надо. Было во всем этом что-то неуловимо хорошее, ты ощущал себя частью общества, очень важной его частью. Это дорогого стоило.

Пропала мода на отзывчивых

Почему тогда призывы поднимать целину и ехать на комсомольские стройки срабатывали, а сегодня не работают?

— Это очень сложный вопрос, мне трудно на него ответить. Могу сделать простое предположение, что являться человеком совестливым, отзывчивым, бескорыстным тогда было модно. А сегодня — нет. Это не означает, что такими людьми раньше были только комсомольцы, могу сказать, что людей чистых, передовых было много и среди тех, кто не состоял в комсомоле. И конечно, это не говорит, что сейчас стало меньше совестливых, отзывчивых и бескорыстных. Просто мода пропала…

— Когда вы чувствовали, что реальность, в которой вы находитесь, неправильная?

Наверное, больше всего тогда, когда нами, как биомассой, заполняли различные общественные мероприятия. Молодые люди очень чутко реагируют на подобного рода фарс, но при этом хочу отметить, что на демонстрации мы ходили по своей инициативе, с удовольствием. Это все же был своеобразный праздник, который дарил приподнятое настроение, чаще всего он проходил на ура, практически никто никого из-под палки не гнал.

— На ваш взгляд, было ли ошибкой обязательное, по сути, насильственное привлечение молодежи в ряды комсомола?

— Вы должны понимать, что изначально в комсомол брали только идейных. Мотивы, которые приводили людей в это движение, были осмысленными. После к этому добавилась иного рода мотивация — гражданская позиция, мол, «кто, если не я».

Партия видела в комсомольцах резерв для пополнения своих рядов и, делая его (резерв) огульным, конечно, перегибала. В итоге молодые люди, которые шли в комсомол, очень часто делали это не совсем осознанно, и это сказывалось на качестве кадров.

— Зато наращивало количество и создавало иллюзию веса…

— Именно так. У комсомольского движения был огромный аппарат со всеми этими райкомами, горкомами, секретарями и комиссиями. Мне кажется, что движение погубило в том числе и то, что над рядовым секретарем комитета комсомола нависала массивная иерархия, которая в итоге душила на корню реальные начинания и сводила всю работу к перекладыванию бумажек, формализму и очковтирательству.

Когда я работал в пединституте, мне надо было отчитываться в райкоме комсомола, горкоме комсомола, отбиваться от постоянных проверок. Вслед за ними — обком, ЦК ЛКСМБ, ЦК ВЛКСМ… Студентов отвлекали от учебы на какую-то ерунду. Мне, допустим, однажды влепили выговор за то, что не привез к назначенному сроку в оперный театр 25 человек массовки для создания видимости большого скопления народа на каком-то партийном мероприятии. Я не довез буквально несколько человек, и это стало поводом для скандала. То, о чем я сейчас рассказываю, — лишь один из многочисленных таких эпизодов.

Особенно раздражал сбор взносов — этот принудительный процесс всегда сопровождался нервотрепкой и недовольством со стороны рядовых комсомольцев. Так постепенно статус молодежного движения становился все ниже, пока не опустился до полного безразличия к нему со стороны участников, что, по сути, превращало всю затею в абсурд.

Изначально, в 1918 году, комсомольская организация создавалась как передовой отряд молодежи, разделяющей идеи революции и нового строя. Эта молодежь и должна была построить новое общество. И скажу вам, на определенных этапах комсомольцы очень пригодились.

Закончились большие цели

— Каким образом?

— Они проявили себя в годы гражданской войны, донося идеи революционных преобразований до своих сверстников и старшего поколения. Они шли в авангарде, когда надо было в первые пятилетки поднимать сельское хозяйство и промышленность, создавать экономическую базу советской страны. То есть тогда социализм строился на плечах идеалистов-комсомольцев и заключенных. При этом гулаговские стройки замалчивались, а комсомольские — воспевались. Пригодились комсомольцы и в Великую Отечественную войну. Мой тесть, участник войны, рассказывал, что наличие статуса «комсомолец» действительно придавало многим сил проявить себя, порой даже ценой жизни.

Здесь очень важно понимать, что за благородными мотивами, разговорами о больших свершениях и благородных жертвах всегда стояли искалеченные люди. Вопрос о том, стоит ли молодому человеку жертвовать своими интересами ради интересов общества, а еще чаще — ради воплощения каких-то идей, которые, по мнению идеологов, могут стать полезны обществу, остается открытым.

Уж точно этот выбор должен быть осознанным и взвешенным. Понятное дело, что в условиях тотальной пропаганды и повсеместного психологического давления, которые были реалиями того времени, об осознанности не было речи.

Вот и получается, что комсомольцы нередко становились или жертвами, которые шли на верную смерть, или фанатиками, которые готовы были на многие мерзости ради идеи, смысл которой нередко мало понимали.

Продолжим. Комсомольский энтузиазм оказался очень кстати и в первые послевоенные годы, когда надо было восстанавливать страну. Как только возникло относительное благополучие, все стало сходить на нет. Были лишь эпизоды, такие как освоение целины, БАМ и т. д. Но очень скоро большинство «комсомольских строек» стали «коммерческими проектами» — прикрытая пропагандистскими идеями возможность заработать денег. Настоящих комсомольцев, о которых мы говорили с вами выше, там было очень мало.

— В общем, закончились большие цели?

— Получается, что так.

— Как вы считаете, могла бы организация, похожая на комсомол, получить нормальное, не карикатурное развитие в нынешних реалиях?

— Да. Но только при наличии большой цели, которая бы вписалась в национальную идею, концепцию самостоятельного белорусского государства. Практика показывает, что участие в жизни молодежной организации просто ради самого факта участия не работает.

И еще — идея должна быть рождена молодежью и понятна ей, а не спущена или навязана «сверху». Иначе все закончится пустышкой. История с минской гимназией, где ученикам говорят, что идеологически подкованные ученики получают преференции, и возникшее вокруг нее справедливое возмущение — наглядный тому пример.

Читайте также:

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by