Последние месяцы мы все чаще слышим, что с доступом на международные рынки у белорусской промышленности все хуже и хуже. Причины этого, внутренние и внешние, наслаиваются друг на друга. Экономические санкции совместно с коронавирусным локдауном порождают мрачные прогнозы, и вдруг становится известно, что экспорт в начале 2021-го стал расти. Событие, конечно, радостное, но все это никак не вяжется с законами логики.
Читать на OnlínerИ если задуматься, вопросы начнут рождаться один за одним. Почему сейчас экспорт растет, а не падает? Как много дают стране солигорские шахтеры? А что там с белорусской нефтянкой? Радуют ли продажи тракторов и БелАЗов? Уверенно ли чувствуют себя госпредприятия? Сегодня мы попробуем разобраться в очень сложной и многогранной теме — отечественном экспорте.
Поможет нам в этом кандидат экономических наук, научный директор Исследовательского центра ИПМ Ирина Точицкая.
— Как распределяется экспорт белорусских товаров и услуг? На чем мы зарабатываем в первую очередь?
— Давайте не будем смешивать товары и услуги. Сначала поговорим о том, на чем мы зарабатываем больше всего, экспортируя товары. Согласно данным Белстата за 2020 год, на первом месте стоят удобрения — калийные, азотные, минеральные смешанные. Они составляют около 10% от всего стоимостного объема экспорта страны. Из них примерно 8,3% занимают именно калийные удобрения.
На второй позиции — нефтепродукты, которых в общем объеме экспорта товаров насчитывается 9,5%. Доля нефтепродуктов, зависящая от таких факторов, как поставки нефти из России и колебания цен на мировом рынке, в 2020 году была ниже, чем в 2019-м (15,8%), в силу определенных проблем, которые в прошлом году возникали в связи с первым и вторым факторами.
К важным экспортным товарам относится молочная и мясная продукция. В 2020 году ее доля составила 8,2% и 2,8% соответственно.
Еще одна значимая позиция — черные металлы и изделия из них, на которые приходится 3,8% от общего объема экспорта страны.
— А где белорусские МАЗы, БелАЗы, прочая техника, которую выпускают наши знаменитые индустриальные гиганты?
— В общем объеме экспорта доля тракторов составляет 1,8%, грузовиков — 2,1%. Тут важно отметить, что доля машиностроения в белорусском экспорте невысокая: запчастей и принадлежностей — 1,1%, машин, механизмов для уборки и обмолота сельскохозяйственных культур (их выпускает в том числе «Гомсельмаш») — всего 0,5%.
— А почему мы, анализируя структуру экспорта, не упомянули продукцию деревообрабатывающей промышленности?
— Среди основных позиций стоит отметить продольно распиленные пиломатериалы (в 2020 году их продано на $496 млн) и древесно-стружечные плиты, которых по объему поставок было примерно в два раза меньше, чем товаров первой вышеупомянутой позиции (продано на $245 млн). Мебели экспортировали на $630 млн. Сложив показатели по всем этим позициям, мы получим около 2% от всего экспорта. Из них 52% идет в страны СНГ (в первую очередь в Россию).
— Теперь давайте поговорим про услуги.
— В экспорте услуг у нас наибольший вес всегда традиционно имеют транспортные услуги. Причина этого очевидна: мы транзитная страна, и пользоваться преимуществами важно и нужно. Поэтому транспортные услуги составляют 42% (из них перевозка грузов — 36,4%). На втором месте стоят компьютерные услуги. Под это понятие подводится в первую очередь все то, что мы сегодня называем IT-индустрией. В 2020 году доля этих услуг составляла 28,6% от общего экспорта услуг. Действительно, IT значительно приросли в последние годы и являются значимым источником поступления валюты в страну (порядка $2,5—2,7 млрд). Для сравнения — в 2019 году объем экспорта компьютерных услуг составлял $2,1 млрд.
Строительные услуги занимают 6,8% от белорусского экспорта, но здесь стоит учитывать важный нюанс: большинство этих услуг (3,8%) оказано белорусскими строительными организациями иностранному лицу на территории Беларуси.
Что еще существенное можно добавить? Разве что услуги в области рекламы, маркетинга организации ярмарок и выставок — они составляют 4,5% от экспорта.
— Как распределяются экспортируемые товары, какова направленность экспорта?
— Согласно данным Белстата, в 2020 году мы поставили товары в 174 страны. Но с точки зрения концентрации поставок у нас складывается такая картина: на 5 стран приходится 67% экспорта, на 10 стран — 79,5%. То есть на оставшиеся 164 страны распределяется лишь 20,6% экспорта. Поэтому давайте будем держать в уме: набор стран большой, но вместе с тем есть высокая концентрация поставок в отдельные регионы.
— Давайте начнем рассматривать их по отдельности…
— Мы никого не удивим, сказав, что наш основной экспортный партнер — Россия. В 2020 году мы поставили туда 45% экспортируемых товаров (41,5% было в 2019-м). В том, что Россия является основным экспортным рынком, нет ничего плохого. Есть понятие «естественный торговый партнер» — Россия является им в силу своей географической близости, отсутствия языкового барьера, обоюдного понимания рынка и других объединяющих факторов.
Поэтому проблема состоит не только в том, что концентрация на рынке России достаточно высокая, но и в том, что наш партнер очень сильно зависит от экспорта сырья. По этой причине экономика России чувствительна к внешним шокам, обусловленным волатильностью (изменчивостью. — Прим. Onliner) мировых цен, например, на нефть. Ввиду высокой связанности экономик наших стран происходит «перелив» этих шоков на Беларусь.
— Какие еще страны можно назвать нашими стратегическими партнерами?
— Еще один наш естественный партнер — Украина. В 2020 году мы поставили туда 11% экспортируемых нами товаров. Здесь стоит отметить, что среди товаров, продаваемых в данную страну, большое количество приходится на нефтепродукты (38,4% в 2020 году и 48,5% в 2019-м).
Следом за Украиной идут Польша (4,3% нашего экспорта) и Литва (3,6%). Германия принимает 3,2% от всех белорусских товаров, поставленных за рубеж. В перечне наших партнеров Великобритания занимает почетное 6-е место: на нее приходится 2,8% экспорта, но это фактически одни нефтепродукты.
— А как же наш стратегический партнер Китай? Где в списках ближневосточные страны, в которые постоянно направляются белорусские делегации?
— Китай находится на 7-м месте (2,6%), показатель экспортируемых в эту страну товаров действительно растет. В 2019-м Китай стоял на 9-м месте. В Китай выросли поставки нашей мясо-молочной продукции, рапсового масла и ряда других товаров. Однако уровень экспорта в эту страну пока намного меньше, чем импорта. В результате отрицательное сальдо составляет $3 млрд. Что касается, например, Объединенных Арабских Эмиратов, то доля поставок туда в общем объеме экспорта белорусских товаров в 2020 году составила 0,3% — как видите, цифра небольшая.
— Представим, что показатели, озвученные вами, относятся не к Беларуси, а к некой безликой гипотетически созданной стране. Вам приносят эти данные и просят выразить первое впечатление о них. Что бы вы сказали?
— Делать выводы по озвученным выше данным я бы, конечно, не стала. Требуется более глубокое изучение структуры экспорта по всем направлениям. Может быть, с ходу я сказала бы две вещи. Первое — в этой стране есть залежи калийных солей. Второе — возможно, здесь, судя по статистике экспорта нефтепродуктов, немалые запасы нефти.
Это, конечно же, шутка, поэтому при анализе нам не следует обезличивать страну. Общая картина свидетельствует о том, что в структуре нашего экспорта слишком много товаров, которые относятся к классу низкотехнологичных и среднетехнологичных низкого уровня. Для страны, в которой предметом гордости является машиностроительный комплекс (а именно с ним у многих ассоциируется белорусское производство), доля экспорта его товаров относительно низкая.
Также я добавила бы, что с точки зрения экономического развития в стране сделан чрезмерный упор на экспорт товаров, произведенных на основе сырья. Такие товары чувствительны к волатильности мировых цен, как и в случае с Россией, который мы описывали выше. Насколько реальны эти риски, мы с вами постоянно чувствуем, например, в связи с изменением цен на нефть и, соответственно, нефтепродукты.
То, что доля сырьевых товаров высока, подтверждает и факт сильного изменения объемов экспорта под влиянием динамики цен.
В структуре экспорта нашей страны нефтепродукты занимают лидирующие позиции, и это при том, что нефти у нас добывается очень мало и всю ее мы экспортируем (в Германию). Это значит, что наша экономика зависит от условий, которые выставляет поставщик нефти, в нашем случае — Россия.
В конце концов давайте не будем забывать, куда движется мир — в сторону от ископаемого топлива. Согласно прогнозу Международного энергетического агентства, в ближайшие шесть лет спрос на нефть будет падать. Соответственно, и заработки нашей экономики на экспорте нефтепродуктов могут снизиться. И мы говорим не об отдаленной перспективе — в Европе уже целый ряд стран объявили, что к 2030 году они вообще прекращают производство автомобилей с двигателями внутреннего сгорания.
— Остановимся подробнее на молочной и мясо-молочной промышленности.
— Ситуация с ней интересная. Цифры внушают уважение, но важно еще рассматривать нюансы. У нас очень высокая концентрация товаров этой категории на одном рынке — 84% продуктов поставляется в Россию. Это существенно повышает риски больших экономических проблем, в случае если страна, на рынок которой мы поставляем продукцию, примет решение каким-то образом повлиять на условия поставки. Например — через запреты на уровне санитарно-эпидемиологической службы. Молочные войны с Россией — история всем знакомая, было бы наивно полагать, что ситуация улажена окончательно и впредь никогда не войдет в острую фазу.
Добавьте к этому то, что Россия в последние годы стремительными темпами наращивает объемы мясо-молочной промышленности, повышает качество таких производств. Еще совсем недавно российский рынок молочки был для нас буквально безграничным, дефицит позволял направлять туда любые объемы — только производи. Сейчас ситуация меняется.
Возможно, вы слышали озвученную недавно на государственном уровне цифру — к 2030 году экспорт белорусской молочной продукции планируется довести до $4 млрд. Сейчас этот показатель составляет $2,4 млрд. Пока мне сложно представить, как при нынешнем распределении рынка удастся за девять лет достигнуть таких показателей. На российском рынке мы уже сталкиваемся с существенной и все возрастающей конкуренцией. Хотя я и не возьмусь сказать, что это в принципе невозможно. Вероятно, рассматриваются рынки Китая и арабских стран, но и там продвигать свою продукцию надо будет с боем.
— Почему, на ваш взгляд, нет тех объемов роста экспорта, которые хотелось бы увидеть?
— Справедливости ради важно отметить: отечественные предприятия не сидят сложа руки, они действительно прилагают немало усилий, чтобы пробиться на международные рынки. В 2020 году ощутимо вырос экспорт рапсового масла. Производители увидели его востребованность на рынке и подстраиваются под ситуацию. Таких примеров много, некоторые — успешные, другие — не очень.
Важно понимать, что, когда говорят «диверсифицируйтесь», за этим стоит целый ряд серьезных, продуманных, подкрепленных человеческими и финансовыми ресурсами действий. Просто так на рынке другой страны не окажешься — ты должен пройти множество процедур технической регистрации, исследовать рынок, понять его предпочтения, провести серьезную маркетинговую кампанию. Это все стоит времени и денег. У белорусских предприятий порой не хватает или одного, или другого ресурса, а зачастую — обоих.
Я смотрела исследования, которые были проведены для создания стратегии выхода российской молочки на китайский рынок. Это фундаментальная, качественная и очень серьезная работа. Было изучено, сколько добавляется к цене продукта на каждом этапе за счет промежуточных звеньев и почему. Анализ показал, что традиционно в Китае мало востребовано молоко, но при этом есть большой спрос на йогурты и сыры как элементы здорового питания. Также были разработаны конкретные рекомендации по брендированию продуктов. Оказалось, что Россия воспринимается в Китае как страна физически хорошо развитых людей. Исходя из этого, предлагалось формировать конкурентные преимущества условно таким образом: «ешь нашу продукцию — и будешь сильным и здоровым».
Чего-то подобного, ориентированного на белорусских производителей я не видела.
Особенно сложно выходить на иностранные рынки с продукцией машиностроения, ведь там, помимо всех перечисленных проблем, очень остро стоит вопрос с сервисными центрами, постоянными представительствами. Вы покупали бы в Беларуси новый автомобиль какого-нибудь производителя, понимая, что у нас нет ни одного сервисного центра этой марки?
Несмотря на все это, статистика экспорта говорит о том, что, например, наши производители грузовиков пытаются диверсифицировать рынки сбыта. Если раньше поставки шли в основном в Россию, то сейчас география расширяется.
Проблема еще в том, что у нас совершенно разные экспортные корзины для стран СНГ и остальных стран. В Россию мы поставляем продукцию машиностроения, продукты питания, деревообработки. Вне СНГ у нас доминируют нефтепродукты, калийные удобрения, черные металлы. Невольно возникает вопрос: почему же продукция, успешно поставляемая на рынок СНГ, с таким трудом пробивается на иные рынки, действительно ли она конкурентоспособна? Причем здесь можно говорить не обязательно о конкурентоспособности самой продукции (давайте признаем, что китайцы тоже не все делают суперкачественно и при этом отлично конкурируют), но и о том, насколько хорошо мы умеем ее продвигать на внешние рынки.
В качестве примера — как-то мы разговаривали с одним бизнесменом, который в шутку заявил, что продавал бы белорусские трактора по всему миру, в развивающихся странах используя маркетинговый слоган: «Белорусский трактор — это трактор, который вы можете починить сами». Вполне возможно, что для потребителей целого ряда стран это будет важно. Понятно, что я утрирую, но пример показателен — по крайней мере, у человека интересный маркетинговый подход.
— Какую часть белорусских экспортеров составляют госпредприятия, а какую — частники? Роль частников растет или снижается? Почему?
— Согласно официальным данным Белстата, государственные организации и организации с долей государства в уставном фонде поставили в 2020 году 34% от общего объема белорусского экспорта. В 2019-м этот показатель равнялся 32,5%.
— Я правильно понимаю, что самостоятельно работающий частный сектор у нас экспортирует практически вдвое больше товаров, чем государственный?
— Получается, что так. Об этом говорит официальная статистика. В 2020 году экспорт товаров коммерческими организациями государственной формы собственности и с долей государства в уставном фонде оценен в $9,8 млрд, соответственно, $19,2 млрд приходится на негосударственный сектор.
— Какова доля высокотехнологичных производств в общем объеме белорусского экспорта?
— К сожалению, она традиционно крайне мала и составляет около 3%.
— Можете ли вы составить какой-то прогноз по изменениям структуры экспорта Беларуси в свете событий 2020—2021 годов?
— Мне не хотелось бы гадать, предлагая вам ничем не подтвержденные цифры. Упомяну то, что у всех на слуху. Я не думаю, что произойдет падение экспорта, которое сейчас часто предрекают IT-сектору в связи с предполагаемой релокацией компаний. По крайней мере в ближайшее время. Хотя возможно замедление темпов роста экспорта этого сектора.
Также важно понимать, что если смотреть сегодня на стоимостные объемы экспорта, то они точно будут расти. Потому что сравниваем мы с прошлым годом, а в январе 2020-го у нас были колоссальные проблемы с поставками нефтепродуктов. Это называется эффектом низкой базы. Для понимания — по сравнению с январем прошлого года экспорт в Нидерланды в январе этого года вырос в 4,2 раза. В Нидерланды мы поставляем только нефтепродукты…
Всю остальную информацию мы можем начать анализировать, когда получим статистику за первый квартал 2021 года.
Читайте также:
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by