Любите ли вы, когда в городе появляются новые современные здания? Вопрос, конечно, риторический — хорошая архитектура всем по душе. Должен ли город развиваться? Конечно да! Считаете ли вы, что в центре Минска место развалюхам частного сектора. Мне кажется, что большинство ответит на этот вопрос «нет». Но, несмотря на это, по итогу любого конфликта с отселением «жертв жадных застройщиков» люди, бьющиеся за свои квадратные метры в центре Минска, вызывают у многих сочувствие и симпатию. Только кого вы поддерживаете? Давайте разберемся.
Читать на OnlínerЕсть план развития города, реновации его территории. Создается он задолго до самого сноса. Места, которые полвека назад были окраинами Минска, уже стали его центральной частью. В то время как возле частного сектора не было нормальных дорог, метро, центрального водоснабжения, земля там имела одну стоимость, сегодня эта цена, конечно, уже совершенно другая. Инфраструктуру вокруг частного сектора создало государство на деньги налогоплательщиков. В какой-то момент стало очевидно, что территории, где расположен частный сектор, слишком ценны для того, чтобы одна семья занимала площадь 10—15 соток. На этой земле вполне может жить не одна сотня человек, если будет построена многоэтажка.
И вот государство, как собственник земли, принимает решение о более эффективном способе эксплуатации того или иного участка. Люди, живущие в частном секторе, предупреждаются об этом за годы, а порой — даже за десятилетия. Но всегда, когда наступает момент «Х», для них это почему-то становится полной неожиданностью.
Так в нашей истории появляются «оккупанты-застройщики», хотя на самом деле любой участок изымается у землепользователей для государственных нужд. Застройщик в данном случае выступает лишь как реализатор воли органов исполнительной власти, которые приняли решение уплотнить застройку и возвести жилой дом, торговый или офисный центр. По большому счету люди, отстаивающие свое право жить в частном секторе, противятся не столько коммерсанту, сколько государству. К слову, в этом поединке интересов все частные домовладения, подлежащие сносу, насколько я знаю, в итоге все-таки сносятся. Я не слышал, чтобы у нас, как в других странах, посреди скоростной автомагистрали оставили стоять жилой дом или рядом с взлетно-посадочной полосой в аэропорту в своем домовладении остались проживать упрямые собственники.
Итак, принято решение о сносе. Как правило, есть два пути развития событий. Чаще всего нам попадаются люди адекватные, отдающие себе отчет в том, что рано или поздно рядом с их домом (или на его месте) будут построены объекты, которые запланировано построить. Такие люди стараются договориться с застройщиком, и в итоге, как правило, вопрос решается полюбовно.
Второй вариант сложнее, дольше и неприятнее для обеих сторон. Жильцы сносимого дома или не понимают до конца, что их жилище рано или поздно будет снесено, или понимают это, но стараются создать застройщику как можно больше проблем. Настолько много, чтобы застройщик в итоге был готов заплатить совершенно неоправданную сумму, лишь бы начать, наконец, строительство (за срыв сроков которого он отвечает, в том числе и рублем).
И здесь иногда местные власти как бы отходят в сторону и оставляют коммерсанта и владельца жилья, предназначенного под снос, наедине друг с другом. Насколько долго продлится их противостояние, зависит от «запаса прочности» сторон и, что тоже важно, желания судьи глубоко разобраться в сложившейся ситуации. Зачастую представители государства лишь робко пытаются погасить огонь конфронтации, организовывая примирительные встречи и четко не обозначая свою позицию в том же суде по вопросам, связанным с необходимостью отселения граждан.
Практика показывает, что получить огромные суммы компенсации у отселяемых не выходит, так как застройщик, поняв, что договориться по-хорошему не удастся, нанимает высококвалифицированных адвокатов. В итоге потребительский экстремист получает совсем не то, на что поначалу рассчитывал.
Еще одно неприятное лицо потребительского экстремизма — дома, которые удивительным образом перед сносом превращаются в настоящие «общаги». Несовершенство законодательства, связанного с выплатами компенсаций за снос жилых домов, создает неприятные прецеденты, которые пока очень сложно разрешить. Я понимаю, что любой человек в подобной ситуации будет искать для себя максимальную выгоду, и это вполне объяснимо. Но порой желание обогатиться за счет застройщика принимает поистине уродливые формы.
Во всем мире деньги за утрату собственности получает ее фактический собственник, у нас же на компенсацию могут рассчитывать буквально все, кто заявляет, что имеет к владельцу недвижимости родственное отношение. Сразу вспоминается ветхий деревянный домик на улице Восточной, где реально жили одна бабушка и двое малознакомых ей людей, но по документам там было прописано четырнадцать человек, утверждавших, что все они — единая дружная семья. Настолько единая, что почти каждый хотел получить для себя отдельную жилплощадь. Когда я задаю на встречах с такими, скажем так, хитрецами вопрос: «Почему вы и дальше не хотите жить вместе и почему коммерческая компания должна обеспечить всех собственников и не собственников компенсациями в виде квадратных метров новых квартир в разных местах города? Вам что, очередь подошла на улучшение жилищных условий, или мы обязаны лишь компенсировать вам утрату ветхого дома с удобствами на улице?» — мне говорят о стоимости земли в центре Минска. Но, позвольте, земля принадлежит государству, мы же обсуждаем стоимость дома порой не самых лучших потребительских качеств. Расселение подобных «подсуетившихся» товарищей после учитывается в затратах на строительство и уменьшает объем налоговых поступлений в бюджет. Вы считаете, это справедливо?
Говоря о необходимости не трогать частный сектор, Минск сравнивают с европейскими городами, где подобного рода застройку сохранили и она выглядит красиво и аутентично. Давайте смотреть правде в глаза: в белорусской столице частные дома в 50—60-е годы в большинстве своем строились на глазок из того, что было под рукой. Они не несут в себе никакой культурной, архитектурной и исторической ценности. А скорее, наоборот. Как ни крась «куриную избушку», как ее ни штукатурь, памятником деревянного зодчества, который можно показывать гостям города, она все равно не станет.
Я замечаю, что часто человеку трудно принять то, что город — это не только его частные интересы, но и интересы других людей, которые не хотят жить за МКАД, как им порой рекомендуют некоторые «коренные» минчане, получившие свои домики в наследство от бабушек и прабабушек. Думаю, что, когда частное будет учитывать интересы общественного, таких прецедентов, как «красная крепость» на перекрестке Некрасова — Богдановича или «дом с плакатами» на Уманской, станет меньше. Пришло время пересмотреть законы, касающиеся выплат собственникам убытков, связанных со сносом. Пора устранить возможности по незаконному обогащению отдельных наших граждан за счет компаний-налогоплательщиков, пытающихся, в том числе и в интересах государства, улучшить облик нашего города. У застройщиков сформировалась огромная правоприменительная практика, им есть что рассказать законодателям, однако их пока не слышат.
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by
