У каждой профессии есть своя цена. Конечно, когда Арина Соболенко фотографируется с чемпионским кубком на US Open и по традиции радостно обливает команду шампанским, вряд ли зрители задумываются о бессонных ночах, жизни в дороге, изнурительных тренировках и прочих «прелестях» теннисной карьеры. Или когда питерский театр балета Бориса Эйфмана срывает стоячие овации в Минске, то последнее, о чем рассуждает публика, — это боль, которую причиняют пуанты. Onlíner в спецпроекте со Stada решил показать изнанку «опасных» профессий. И сегодня начинаем с балета.
Читать на Onlíner«Да, я уже бегу, только закончила тренировку в зале», — звучит в трубке голос Марины Вежновец, одной из самых известных балерин Большого театра Беларуси. За свои 46 лет она успела стать примой, исполнить лучшие партии в «Баядерке», «Дон Кихоте», «Лебедином озере» — и открыть собственную балетную школу. Будь это футбол, Марину называли бы «играющим тренером», ведь она продолжает выступать на сцене (чего только стоит ее Кармен в «Плясках»!).
— Сейчас понимаю: то, что я оказалась в балете, это судьба, — Марина проводит рукой по длинной пряди темных волос. — Вообще-то, изначально мама готовила меня к карьере художественной гимнастки. Я очень много тренировалась. Именно спорт воспитал характер и выносливость. Мое тело вообще не боится нагрузок. Только после девятого класса я оставила гимнастику ради балета.
Кажется, случайность: хореограф по художественной гимнастике, Сан Саныч Хмельницкий, уговорил маму, чтобы я поступала в балетное училище. Он увидел во мне талант. Как и тренер, бывшая балерина Маргарита Вячеславовна Сазонова. Кстати, мою бабушку тоже звали в балет из-за хорошей фактуры, но она отказалась. Длинные руки и ноги, тонкая изящная структура костей, стопа с большим подъемом — это передалось и мне. Для балерины самое главное — эстетика, красота линий. Не в гибкости дело. Все-таки женщина на сцене — это украшение.
Бабушка очень сильно меня жалела. Все время говорила: «Здыхоцце маё» — и пыталась накормить. Если я, не дай бог, растягивалась, она вообще закрывала глаза, причитала: «Я не могу на это смотреть». Очень сострадала.
Я внимательно смотрю на Марину. Захочет ли она честно рассказать об изнанке балета и запредельных нагрузках?
— Ха! По сравнению с художественной гимнастикой работа в балете поначалу казалась мне несерьезной. В спорте — а я с шести лет занималась гимнастикой — нагрузки были круглосуточными. Особенно на сборах: с самого утра кросс или растяжка, потом завтрак, первая трехчасовая тренировка, затем «отдых», во время которого мы играли в гимнасток, вторая трехчасовая тренировка, ужин и, наконец, усиленная нагрузка на все группы мышц… И так ежедневно. Для меня это было нормой. В хореографическом колледже мне казалось, что я вообще ничего не делаю, нагрузки — ноль.
Как балерину меня лепили Ирина Николаевна Савельева и — позже — Людмила Генриховна Бржозовская. Каждый день я проводила много часов в зале не только с педагогами, но и в одиночку, сама. Мне это нравилось. Пока все не перетанцую, из зала не уйду. У нас в колледже был сильный выпуск: бо́льшая часть класса — примы.
Первое время в труппе Большого театра мне было сложно. Жизнь артистки кордебалета выглядит так: утром — урок; потом — утомительный кордебалет: 3 часа ты отрабатываешь все позочки, пальчики, время тянется бесконечно; днем — сольные репетиции или зал; вечером — спектакль или кордебалетная репетиция длиной в 3 часа. Плюс я ездила на дополнительные занятия к Маргарите Вячеславовне Сазоновой каждый день. Выходных вообще не существовало. Честно, было тяжело… К тому же тогда я много переживала: дадут роль или нет?.. Постоянно хотела что-то доказать.
Примы-балерины — невероятно сильные люди. Это человек, который, если больно, пойдет. Если плохо, пойдет. Он будет терпеть и работать, отдаваясь искусству. По-другому мы жизнь себе не представляем. Что значит заболеть и остаться дома лечиться? Такой опции просто не существует. Если у меня спектакль, вообще не может быть никакой причины, чтобы его пропустить. Только реальная смерть. Примы-балерины — это характер, определенный склад ума. Ведь есть много талантливых людей с хорошими данными, но они просто остаются в солистках.
Не могу сказать, что какая-то роль далась мне очень трудно. Хотя есть партии, где я трачу больше сил. Допустим, Китри в «Дон Кихоте», где весь первый акт — это мелкие движения, всегда давалась мне непросто. Зато во втором и третьем акте я отдыхала. Или, допустим, все знают мои отношения с «Жар-птицей», ведь там в начале очень быстрые прыжки-проскоки, после которых уже ничего не хочется. Сейчас я танцую только то, что по душе. И очень благодарна, что руководство прислушивается. Это не значит, что я забронзовела.
Балетное воспитание не терпит жалоб и нытья. Поэтому если Марина и говорит о профессиональных заболеваниях, то лишь по касательной.
— Насколько долгой будет жизнь артиста в балете, зависит от внешних данных, фактуры и школы. Допустим, мне педагог поставил спину — и это останется на всю жизнь. Наверное, мне повезло: бог подарил такую фигуру, она не меняется по сей день. Стереотип о том, что все артисты балета — «глубоко больные люди, отдавшие здоровье работе», точно не соответствует действительности. Возьмите наших педагогов в возрасте: такое тело иметь в 70 лет — это счастье!
Конечно, здесь, в балете — только фанаты, потому что каждое утро нужно вставать и нагружать свое тело. Нельзя позволить лечь спать позже даже в праздник. Все гуляют где-то, расслабляются, а ты понимаешь, что должна беречь себя для сцены. Ты вся поглощена балетом. Мозг работает вот на это здание, и ничего тут не попишешь и не поделаешь, — Марина с улыбкой показывает на детище Лангбарда и Лаврова.
— Да, травмы у артистов балета случаются, отрицать не стану. Обычно это происходит, если ты очень уставший. Или, наоборот, на адреналине пытаешься выпрыгнуть из штанов, сделать на сцене больше, чем можешь. Главный способ избежать травм — ежедневно грамотно заниматься у станка. Конечно, бывает износ суставов, когда ты себя эксплуатируешь. У кого-то это случается рано, у кого-то — поздно. От чего это зависит? Не знаю. Но такое случается и с обычными офисными работниками в 30 лет. От этого никто не застрахован. Все же я считаю, что физический труд — это, бесспорно, синоним здоровья. Организм приспособится и сделает.
Я на себе попробовала все, что только можно, и скажу, что для укрепления мышц нет ничего лучше, чем хороший настоящий урок классического танца. Раскачивать бедра в тренажерке — это совсем не балетная история. Для восстановления хорошо работает массаж. Правда, прямо сейчас в Большом театре нет такого специалиста, дирекция ищет его. Пуанты все балерины, разумеется, изготавливают индивидуально, но это не снижает нагрузку на стопы. Пока еще не придумали такие пуанты, которые бы делали прыжки вместо вас.
В моей жизни было уже столько всего!.. Мне очень важно чувствовать себя красивой на сцене. И в балетах Игоря Павловича Колба (с 2022 года — главный балетмейстер Большого театра Беларуси. — Прим. Onlíner), в «Иллюзиях любви» и «Плясках», я чувствую себя божественно красивой женщиной!.. А за красоту надо платить. Вот хотя бы делать больше махов, если у тебя длиннющие ноги. Или качать в два раза больше стопу с высоким подъемом.
— Какую еще цену приходится платить балеринам?
— Цену своего времени и свободы. Ты не можешь до конца расслабиться. Ты все время должна следить за телом, чтобы оно было в форме. Тренироваться. Наверное, это и есть плата. Например, у меня нет времени посидеть с чашкой кофе в кофейне. Даже близко! Есть сцена, зал, а потом я просто не имею права бросить своих детей в балетной школе. И в хореографическом колледже я уже выпустила класс: учила их 8 лет. Все они пришли в Большой, а шестеро уже попробовали себя в сольных и ведущих партиях... Все время бег, бег, бег…
Секрет Полишинеля: балерины в Беларуси зарабатывают в десять раз меньше, чем примы Мариинского театра или московского Большого театра. Тогда для чего это все? Понимаете, одного лишь преодоления недостаточно. Еще нужна любовь к профессии. Это не «работа» в привычном смысле. Это служение. Я не могу ставить деньги во главу угла. То, чем я занимаюсь, — это творчество. На первом месте — высокое и только потом — материальное. Я в это верю.
С Василием Русаковым, врачом-ортопедом медцентра «Кравира», Onlíner решил более детально обсудить, чем же расплачиваются артисты балета за свое мастерство. Но не стоит забывать, сразу сделал ремарку доктор, что балерины — такие же люди, как мы с вами. (Пусть и более волевые!) И заболевания у них — те же самые, что у большинства людей. Просто иногда начинаются чуть раньше.
— Из-за постоянных прыжков и огромных нагрузок на ноги во время выступлений балерины могут сталкиваться с определенными проблемами. В списке профессиональных заболеваний — плоскостопие, артрозы стоп, вопросы с суставами (голеностопными, коленными, тазобедренными), грыжи поясничного отдела позвоночника, — объясняет Василий Русаков.
— Часто проблемы, которые я перечислил, возникают у балерин пораньше. Например, в 30 лет почти у всех у них имеется плоскостопие, тогда как у остальных людей — обычно годам к 45—50.
— Получается, плоскостопие почти неизбежно ждет каждого белоруса?
— Конечно. Мы рождаемся плоскостопыми, стопа развивается до 10—12 лет, и чем старше становимся, тем выше вероятность: после 40 лет плоскостопие встречается у 80% населения, после 50 лет — у 100%. Мышцы слабеют, стопа расползается, и свое 90-летие вы неизбежно отпразднуете с третьей степенью плоскостопия.
Если у спортсмена, балерины или грузчика работа предполагает сверхнагрузки на ноги, то плоскостопие может случиться и в 25 лет.
Жить с плоскостопием, мягко говоря, неприятно. Больно ходить. К тому же вредно. Ведь функция стопы — гасить удары при ходьбе. Поэтому она имеет форму рессоры. Для амортизации. Если эти ударные нагрузки не гасятся, обычно болят стопы, голеностопные суставы, колени, тазобедренные суставы и спина. Потому что удары приходятся как раз на суставы. Плюс со временем деформируется стопа, скрючиваются пальцы, возникает «косточка» на большом пальце. На медицинском языке это называется халюс вальгус — последствие поперечного плоскостопия. У большинства балерин есть халюс вальгус.
Операции здесь мало помогают. При первых признаках плоскостопия нужно носить ортопедические индивидуальные стельки. Это реально работает. После сорока лет все к этому приходят. Мышечный тонус начинает падать, большой палец — отклоняться, «косточка» растет… Так что всем назначают стельки. Но — важный момент — они должны быть не куплены лишь бы какие, а сделаны под конкретного человека, под каждую ногу отдельно. Не промышленные запененные или каркасные стельки (это вообще бесполезная вещь!), а строго индивидуальные.
Иногда, если у человека работа не связана с серьезными физическими нагрузками, он может не замечать своего плоскостопия. Просто «не любит ходить пешком». А потом приезжает в отпуск в Грузию или Петергоф — и ощущает всю прелесть, когда на ногах нужно ходить. Сидя в офисе, этого не поймешь. Большинство, к тому же, добираются на работу на машине. У них «километраж пробега» — 10 метров в день.
— У артистов балета часто случаются «усталостные переломы»?
— Да. Они танцуют на носочках, нагрузка на передний отдел стопы очень большая, и с возрастом возникают усталостные переломы.
Еще в этом списке, как я уже говорил, артрозы. Они у всех с возрастом есть, просто у балерин из-за избыточной ударной и прыжковой нагрузки быстрее начинают появляться. Представляете, как в машине изнашивается двигатель? Вот так и артроз — это, грубо говоря, износ сустава. Есть первая, вторая, третья и четвертая степени. Иногда бывают случаи, когда балеринам уже в 30 лет приходится менять суставы. Я хорошо помню свою пациентку, 70-летнюю балерину: она заменила к тому моменту уже четыре сустава — два коленных и два тазобедренных. Но при этом у нее была феноменальная растяжка! В 70 лет спокойно доставала ногой до ушей. Она отлично скомпенсировалась при замене суставов. К сожалению, так бывает не всегда.
То же самое с грыжами. Из-за прыжковых нагрузок межпозвоночные диски начинают деформироваться, появляются протрузии, а затем и грыжи: они защемляют нервы, уходящие в позвоночник. Но если укреплять свой мышечный корсет, можно предотвратить появление грыж, полностью убрать болевой синдром. И опять-таки, чтобы не демонизировать балет: грыжи поясничного отдела позвоночника (L4—L5, L5—S1) есть почти у всех людей после 45, если не поддерживать тонус мышц. Ведь на поясничный отдел приходится нагрузка практически всего тела.
— Правда ли, что в балет берут «гуттаперчевых» детей, очень гибких и эластичных, но с возрастом это достоинство оборачивается против танцоров?
— Так и есть. Гипермобильность суставов нужна для работы в балете и цирке. Именно благодаря этому артисты могут делать оригинальные фокусы, очень сильно растягиваться и сгибаться. Но со временем гипермобильность приводит к тому, что суставы быстрее разрушаются. Так что у этой медали две стороны. Артисты балета могут то, чего не могут другие. Но из-за гипермобильности часто бывают растяжения связок, травмы, излишние нагрузки на суставы.
— Это неизбежная цена, которую платят балерины за свою профессию? Или можно как-то защитить опорно-двигательный аппарат?
— Я предлагаю не посыпать голову пеплом и не драматизировать. Артисты балета могут избежать проблем, укрепляя свой мышечный корсет безосевой нагрузкой: плавать в бассейне, крутить эллипсоид в тренажерке... Только никаких приседаний со штангой! Обычно в команде топовых артистов балета есть массажисты. Ежедневный массаж помогает ослабить тонус мышц. Нагрузки-то серьезные! Выступления по 4 часа плюс бесконечные репетиции. Кто-то стоит на аппликаторе Кузнецова каждое утро, чтобы улучшить отток крови и трофику суставов. Кто-то принимает ванны с содой и солью.
Удобные кроссовки балерину не спасут, потому что слишком много времени она проводит на сцене и у станка. Но в целом я советую всем читателям, не только тем, кто профессионально занимается спортом и танцами, покупать качественную обувь с хорошей амортизацией, не дешевую. Обычно современные кроссовки, особенно беговые — с амортизацией подошвы. Они уменьшают ударные нагрузки на ноги. А вот кроксы или популярная сейчас «босоногая» обувь — это не очень хорошо для стоп.
Конечно, у каждой профессии есть своя цена. И балет — не исключение. Проблемы со стопами и спинами у артистов балета — частая история. Но! Обычные люди обращаются к врачам-ортопедам сейчас уже в 35 лет. Офисные работники сидят за компьютером 8 часов в день, а программисты — и все 13. Малоподвижный образ жизни, мышцы атрофируются — и здравствуйте, проблемы с суставами. Поэтому после 35 нужно следить за собой, хотя бы ходить в зал, в бассейн, укреплять мышечный корсет, не забывать о кардионагрузках, принимать витаминно-минеральные комплексы. Со временем все к этому приходят. Нужно уделять себе внимание — или организм уделит его сам, но гораздо грустнее.
«Ксефомиелин» — комплексный препарат, содержащий нуклеотиды (уридинмонофосфат, цитидинмонофосфат) и витамины группы В ( B12, B1). Способствует поддержанию нормальной работы нервной системы, восстановлению поврежденной оболочки нервных волокон, улучшению передачи нервного импульса. Принимать взрослым по 1 таблетке 1 раз в день во время еды. Продолжительность приема — 1 месяц (при необходимости курс можно повторить).
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by