С Инной и Сергеем мы договариваемся встретиться в кофейне. Мужчине 49 лет. При встрече он мило улыбается и говорит короткое «Здравствуйте». Он опирается на трость и медленно проходит к столику. Три года назад у успешного бизнесмена, который только женился во второй раз, случился инсульт. Сергею пришлось заново учиться говорить и ходить, а Инне — возглавить бизнес. А еще найти в себе силы бороться — в каком-то смысле за двоих. Вместе с Microlife рассказываем историю семьи, жизнь которой навсегда изменилась в один момент.
Читать на OnlínerНа интервью Инна и Сергей пришли в схожих образах. Девушка улыбается и подмечает, что это не совпадение: все продумано. Во время разговора Инна сидит ближе к нам: рассказать всю историю ей, конечно, намного проще. Сергей изредка вставляет несколько слов или объясняется жестами. Но понимать его не всегда получается даже у жены.
— С Сергеем мы познакомились на работе. Сперва я пришла в его компанию студенткой, потом осталась работать и шаг за шагом поднималась по карьерной лестнице. На тот момент у нас обоих были свои семьи: у меня растут две дочки, у мужа двое взрослых сыновей.
Бизнес, в котором Инна с 2018 года стала руководителем, специализируется на продаже дверей и паркета. Позже у Сергея появилась идея проекта, связанного с его увлечением палеонтологией: продажа мебели и арт-объектов со вставками из ракушек и ископаемых. Инна стала бизнес-партнером.
— В проект вложили приличную сумму. Стоимость изделий — от тысячи до десятков тысяч долларов. Мы нацелились на российский рынок, успели открыть шоурум в Минске. И тут грянул ковид — покупательская способность изменилась. В итоге наше дело прогорело. Чтобы расплатиться с долгами, мне пришлось продать квартиру. Зато проект нас сблизил, и в конце 2018 — начале 2019 года мы начали встречаться.
В 2020 году пара поженилась. На тот момент мужчине было 44.
В самом расцвете сил, улыбается Инна, глядя на мужа, серьезных проблем со здоровьем не было.
— Периодически у Сергея болела голова — он выпивал таблетку, и все становилось хорошо. Когда начались проблемы в бизнесе, он очень переживал, мог не спать ночами.
В какой-то момент начало скакать давление: верхнее было и 180, и 210. Муж выпивал лекарство, все стабилизировалось. В принципе, мы жили обычной жизнью.
Тридцатого декабря 2021 года у, казалось бы, здорового и крепкого мужчины случился инсульт. Тогда, за день до Нового года, Сергей, Инна и ее дочки собрались в гости к родителям героини.
— Мы сели в машину, Сергей — за руль. Вдруг муж говорит, что ему нехорошо: покалывает сердце. Попросил поменяться местами. Выезжаем из двора. Сергей начинает что-то говорить, но будто глотает слова. Решили вернуться домой за корвалолом. Он сходил выпил лекарство, вернулся, сел в машину, пытается что-то сказать, но речь пропадает.
Я позвонила папе и сказала, что у Сергея, похоже, инсульт. В тот момент об этой болезни я знала совсем немного.
Инна все же решила поехать к родителям — дорога занимала минут 20—25. Она вспоминает, как речь Сергея становилась все более несвязной. От этого становилось все страшнее.
— Мы приехали, Сергей смог выйти из машины, подняться к квартире моих родителей. И вдруг он просто теряет сознание и падает. Помнишь этот момент? — Инна поворачивается к мужу.
— Помню, — кивает Сергей.
— Я вызвала скорую. У мужа мгновенно парализовало правую руку и ногу. Мы дотащили Сергея на диван. Меня охватила паника, колотились руки.
Сейчас я знаю, что вела себя неправильно: нужно было открыть форточку, повернуть Сергея на бок и не дергать. Но все это я узнала позже.
К приезду медиков Сергей уже не мог самостоятельно ходить, его вынесли из подъезда на носилках. Дальше была госпитализация в БСМП.
— Я просила Сергея не терять сознание. Мне казалось, если это случится, муж умрет.
В больнице, по словам Инны, ее вначале успокоили: мол, вы привезли Сергея вовремя. На тот момент мужчина был в сознании, но не мог говорить. Правая сторона тела была парализована.
— Помню, что мы сидели в коридоре. На Сергее была праздничная рубашка… Его забрали на КТ. Когда врач вышел, я заметила, что он был в совсем другом настроении, чем при первом разговоре. Мне сказали, что у мужа начинается отек мозга, это инсульт, и нужна срочная операция.
Шансы выжить, по словам врача, были 50 на 50.
Операция длилась около шести часов. Все это время Инна провела в больнице. Нервы зашкаливали, пришлось даже попросить у медсестер успокоительные.
— Никогда не забуду момент, когда мне сказали: «Мы сделали все, что смогли, но тромб достать не получилось». Оказывается, у Сергея был какой-то врожденный завиток сосудистой системы.
Мне сказали ехать к детям, встречать Новый год. И купить памперсы.
Сергея перевели в реанимацию. У Инны был телефон, по которому можно было узнавать о состоянии мужа. В какой-то момент девушке сказали, что ему стало хуже: давление под 300, отек мозга.
— Было непонятно, будет Сергей жить в ближайшие дни или нет. Помню, что спала по 15 минут, помогали только успокоительные. Параллельно я искала истории про инсульт с положительным финалом. Нашла женщину, у которой сын пережил инсульт — сейчас он разговаривает и ходит. Она меня очень поддержала, рассказала, что не стоит звонить каждый час в реанимацию, а еще нужно никогда не отпускать руку Сергея… С Олей мы дружим до сих пор.
В реанимации Сергей провел два месяца. Первое время мужчина был без сознания, хотя его пытались разбудить. Инна просила мужа сжать ее руку, если он ее слышит, и у него это получилось. Прогнозы, по словам героини, сначала были жесткими: звучало и «Будет овощ в памперсе», и «Ты еще молодая, зачем тебе это?». А позже — заветное «Может, что-то и получится». Надежды было много.
— При этом, если я говорила «Сергей, где нос?», он показывал на ногу. Я понимала, что когнитивные функции нарушены и все не так хорошо, как мне кажется.
Некоторые знакомые, по словам Инны, были уверены: семью сглазили. Ведь только успели пожениться, устроив свадьбу в Несвижском замке, съездить в медовый месяц. А еще — построить планы на будущее: пара очень хотела общего ребенка.
— И тут все твои мечты рушатся. Непонятно, в каком состоянии будет твой любимый человек: сможет ли он ходить, говорить, двигаться? До этого Сергей много читал, весь дом у нас уставлен книгами, а сейчас он говорит только базовые слова. У меня был год тишины, я не могла появляться на людях. Наши сотрудники переживали за бизнес: ответственность за компанию тоже легла на меня. Я понимала, что нужны деньги, поэтому работала и управляла бизнесом дистанционно.
— Что для вас было самым страшным?
— Что Сергей не восстановится и не сможет себя обслуживать. Когда мужа выписали, он лежал. Я верила, что он будет ходить, но где-то внутри был страх, что он останется глубоким инвалидом. Поначалу беспокоила и речь.
Но сейчас я уже приняла мысль: таких глубоких разговоров, как раньше, у нас больше не будет.
После выписки Сергея отправили на реабилитацию в Аксаковщину. Там у мужчины обнаружили тромб в ноге, поэтому занятия нацелили на речь и разработку руки. Но не сложилось: Сергей заболел ковидом, пришлось вернуться домой. Спустя некоторое время мужчина вернулся в клинику, но там почти постоянно передвигался в инвалидной коляске.
— Мне порекомендовали реабилитацию в России — месячный курс стоил около $10 тыс. Таких денег у меня и близко не было. Я создала чат в мессенджере, куда добавила всех знакомых бизнесменов Сергея — около 50 человек.
Думала, что сейчас все сбросятся и мы быстро соберем необходимую сумму. Каким же был мой шок, когда люди начали удаляться из группы!
Сергею я об этом не рассказывала. В итоге собрать получилось совсем немного: человек пять сбросились по $300—500. Но на один курс потом и кровью собрать деньги получилось. Второй полностью оплатил знакомый, когда обо всем узнал.
Позже Сергей прошел еще один курс реабилитации, но уже подешевле. Результаты, по словам Инны, были впечатляющими: оставались вопросы с речью, но какое-то время Сергей смог даже ходить без трости.
— Сергей занимается с логопедом, эрготерапевтом и реабилитологом. Раньше правая рука мужа практически болталась, а сейчас он может держать в ней хлеб. Восстановление идет медленно, такой динамики, какая была сразу, нет. Я решила, что мы будем пробовать все, что может помочь: было и иглоукалывание, и даже пиявки. Все, что я зарабатывала, отдавала на реабилитацию.
Муж занимается и дома: есть тренажеры, плюс я установила ему на телефон приложения для тренировки когнитивных функций.
От левой части мозга у мужа ничего не осталось: там была гематома размером с кулак, сейчас есть киста. Поэтому, думаю, реабилитации будут пожизненными. Муж не саботирует занятия, хотя после них ему сложно делать что-то еще и самому. А ведь до инсульта он был очень активным человеком.
Но это не вся история. Через год после инсульта у Сергея появились приступы эпилепсии. Впервые приступ случился в машине — когда семья ехала по трассе, мужчина потерял сознание. Раньше, по словам Инны, приступы были каждый месяц, сейчас — раз в три месяца.
— Ремиссии у Сергея нет. До этого он мог оставаться дома один — я ставила камеру и видела, что с ним. Но однажды во время приступа он упал и ударился головой о плитку. После этого, пока я на работе, с мужем находится его мама. По вечерам и в выходные всегда рядом я.
В бытовом плане Инна старается привлекать мужа и к домашним делам. Говорит, что это нужно не с целью помощи, а в качестве упражнений. Например, Сергей может порезать овощи для салата или погладить вещи. По всей квартире, по словам героини, развешаны буквы, а еще Сергей играет в шахматы — правда, онлайн.
— Я хотела найти для Сергея какое-нибудь занятие, подработку на дому, но не вышло. Поэтому я предложила ему упаковывать небольшие подарки для наших покупателей: Сергей раскладывает сувениры по пакетикам и клеит наклейки. Говорю, что это его вклад в бизнес. У мужа это вызывает улыбку.
У Сергея оформлена первая нерабочая группа инвалидности, каждый месяц он получает пенсию около 700 рублей. Основным источником дохода остается бизнес, который он когда-то построил. Инна с улыбкой говорит, что спады случаются, но сохранить дело у нее получается.
Внешне Инна и Сергей выглядят счастливой парой: он смотрит на жену влюбленным взглядом, она ему улыбается и помогает закончить предложения. Принять новую жизнь, по словам героини, помог психолог. Инна советует всем, кто оказался в сложной ситуации, не откладывать обращение к специалисту.
— Я всегда знала, что не оставлю Сергея. Конечно, срывы случались. Первый год был самым тяжелым. Постоянно спрашивала: за что, почему это случилось с нами? Каждый вечер я засыпала в слезах, пересматривая наши общие фотографии.
Сейчас я стараюсь поддерживать мужа и говорить, как многое он может. Например, сходить в кафе и посидеть там с детьми, подойти к окну и посмотреть погоду. Мы стараемся выбираться из дома: ходим в кино, в кафешки. Правда, если хочу куда-то поехать вместе с Сергеем, сначала езжу «разведать обстановку»: есть ли на месте пандусы и не слишком ли высокие ступеньки.
Отдельно мы останавливаемся на вопросе, несколько раз мелькавшем во время разговора: общий ребенок, о котором так мечтала пара. Инна на семь лет младше мужа — казалось, все может сложиться. Впервые за час разговора бодрый боевой голос героини становится приглушенным, а на глазах появляются слезы.
— У Сергея эпилепсия, ему нужно принимать противосудорожные препараты. Шансов на общего ребенка нет. Наверное, это разбитые мечты, которым уже не суждено сбыться.
О том, как воспринимает все сам Сергей, говорить сложно. Во время интервью мужчина пытается пообщаться с нами: в ход идут жесты, отдельные слова и в прямом смысле попытки объясниться на пальцах.
— После инсульта Сергей принимал антидепрессанты — появилось больше сил, улучшились выносливость и реакция на какие-то моменты. До этого у мужа была апатия: наверное, думал, что все останется в таком же состоянии. Примерно полтора года назад мы пришли к психологу. Я тогда была настроена на реабилитацию, занятия, была такая воодушевленная! И тут врач задает Сергею базовые вопросы, среди которых «Вы хотели умереть при инсульте?» и «Думали ли вы о смерти после инсульта?». Отвечая, муж показал максимальные пять баллов: да, думал, да, хотел. Я поняла это так: он хотел умереть тогда, а не жить такой жизнью. Я расплакалась, а позже мы обо всем поговорили.
Сейчас мой большой страх связан с эпилепсией: боюсь, что Сергей может не выйти из этого состояния. Или что снова случится инсульт, когда мы уже достигли такого прогресса. Но страх приходит в отдельные моменты, в повседневной жизни я настраиваюсь на хорошее.
С врачом-неврологом Викторией Курак тему инсультов мы уже обсуждали. Правда, в контексте молодых пациентов: да-да, ни в 30 лет, ни в 45 человек не застрахован от болезни, которая когда-то ассоциировалась с бабушками и дедушками.
— Инсульты у людей в возрасте нашего героя составляют около 20% от всех случаев. Чаще это люди с артериальной гипертензией, которые не принимают препараты и не контролируют давление. Поэтому важно, чтобы тонометр был в каждой семье. Это базовая вещь для людей любого возраста, как и градусник. Если показатель давления выше 140/90, то нужно пройти обследование и подобрать соответствующее лечение. На старте можно обратиться к врачу общей практики, а дальше по показаниям он может направить к кардиологу, офтальмологу, неврологу, сосудистому хирургу — тут все индивидуально.
Рассказывая историю мужа, Инна упоминала о стрессе, который часто охватывал Сергея. Неужели он может привести к таким серьезным последствиям?
— Стресс может стать триггером. У человека в этом состоянии вырабатывается много гормонов (кортизол и адреналин), которые сужают сосуды и вызывают повышение давления. Это актуально для людей любого возраста.
Риск ишемического инсульта в 5—10 раз увеличивает мерцательная аритмия. При этом люди часто не обращают внимания на эпизодическую слабость, головокружение, головную боль, перебои в области сердца — все это важные симптомы. Часто нарушение ритма бывает бессимптомным, поэтому аппарат с функцией определения мерцательной аритмии крайне важен для ранней диагностики и скорейшего восстановления.
Если определить ее вовремя, сократить риск развития инсульта по этой причине можно на 68%.
Отдельно говорим о реабилитации после инсульта. Медик делает акцент: все зависит от степени поражения, мотивации пациента и поддержки близких. По словам Виктории, наиболее высокий потенциал у пациентов в первые два года. Смысл работать дальше есть — как минимум для поддержания функций, которые удалось восстановить.
— Примерно у 15—20% пациентов инсульт проходит совсем без последствий. Это происходит, когда стратегически важные зоны мозга не задеты, — поясняет врач. — Все пациенты, пережившие инсульт, обязательно наблюдаются у невролога, врача общей практики, при необходимости — у кардиолога. Также обязателен контроль у психотерапевта: часто у тех, кто столкнулся с инсультом, диагностируют депрессивное расстройство. Это происходит из-за резкого изменения качества жизни и невозможности выполнять те же функции, как раньше.
Важно, чтобы человек не замыкался в четырех стенах, а был социально адаптирован. С ним нужно гулять, разговаривать, показывать что-то новое, если позволяет здоровье, устроить на работу — в противном случае повышается риск развития деменции. Также активная социальная жизнь позволяет поддержать когнитивные функции и снизить риск появления у пациента депрессии.
Microlife — швейцарский бренд, один из ведущих мировых производителей медицинской техники, известный высоким качеством, запатентованными технологиями и широким ассортиментом. Тонометры Microlife ценят за надежность и точность измерений, что делает их незаменимыми помощниками в домашнем контроле за здоровьем.
Тонометр B3 AFIB с функцией AFIBsens позволяет выявить одну из частых причин инсульта — мерцательную аритмию. Ранняя диагностика мерцательной аритмии и лечение могут снизить риск возникновения инсульта на 68%.
С 10 по 31 октября при покупке тонометра Microlife есть возможность получить скидку 16% на комплекс «Кардиориск» в «Инвитро».
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by