Руслану 29 лет. Он молодой папа, любимый муж, спортсмен-любитель и далее по списку. Внешне ничто не укажет на то, что почти пять лет назад парень получил серьезную травму головы, которая привела к кровоизлиянию в мозг. Руслан не мог встать, говорить, банально сходить в туалет — постоянно нужен был кто-то рядом. Парадоксально, но сейчас случившееся Руслан называет толчком, который принес много положительных изменений. Для Влада борьба за свое тело еще не окончена. В 28 лет спортивный и подтянутый парень вынужденно пересел в инвалидную коляску. Причиной стала травма позвоночника из-за падения с высоты. Надежда снова ходить есть, но на это нужны годы постоянной работы, а еще самое банальное — деньги. Мы поговорили с героями о том, каково это — в один момент потерять прошлую жизнь, а затем каждый день находить силы по кусочку возвращать ее обратно.
Читать на OnlínerРуслан заходит в кофейню «на своих двоих». Он скромно улыбается, заказывает кофе и садится напротив. С виду парень выглядит здоровым, спортивным и подтянутым. Ничто не выдает в нем последствия травмы.
Случилось все так. В 2019 году Руслан рано утром возвращался с работы, ехал на велосипеде: хотелось поддерживать себя в форме. События того дня Руслан помнит до деталей: дорога была совершенно пустой, но тут появилось такси. Дальше — удар. Позже были следствие и суд, водитель такси до сих пор выплачивает Руслану присужденную компенсацию.
— Водитель тормозил, но не заметил меня. Он проезжал «лежачий полицейский», так что скорость была небольшая. В итоге машина в меня врезалась. Сам момент удара — это будто кто-то толкнул ногой в плечо. Меня «положило» на капот, водитель затормозил, я сполз и упал на велосипед. Дальше был удар головой об асфальт. В тот день я был без шлема.
Парень говорит, что в моменте не сразу понял, что произошло. Сперва ему показалось, что с руками и ногами полный порядок. Он попытался встать, но левая нога совсем не слушалась. Руслан с улыбкой сравнивает ногу с вареной макарониной.
— Левая рука просто висела. Понял, что у меня еще и часть лица перекосило с той же стороны. Попробовал что-то сказать, но речь была совсем несвязная. Причем состояние тела изменилось мгновенно. Помню, что совсем немного затуманилось сознание, я не понимал, почему не могу встать. Попросил водителя такси отвезти меня домой, ведь в целом чувствовал себя хорошо. Тут к нам подошли патрульные, спросили, что случилось. Они же вызвали скорую. Приехавшие медики повесили на меня кучу датчиков и отвезли в БСМП. Позже врачи расскажут, что до смерти мне оставалось совсем немного: из-за травмы случилось кровоизлияние в мозг. Гематома, по словам врачей, была размером с монету.
Ощущения, что он едва не погиб, на тот момент у Руслана не было. Возможно, причина — в отсутствии боли. Девушка Руслана, Александрина, едва узнав о случившемся, сразу поняла: все серьезно. Она тут же приехала в приемное отделение. Увидев ее, Руслан попытался улыбнуться, но не вышло: левая сторона лица была парализована. Девушка держала его за руку и подбадривала, даже смогла не заплакать — ровно до того момента, когда парня увезли в реанимацию. Там Руслан провел несколько дней, а дальше предстоял месяц в больнице.
— По поводу восстановления курирующий меня нейрохирург сказал так: «Нужно молиться». Медицина, по его словам, не бессильна до определенного момента, а вот как будет дальше, никто не знает. Услышав такое, я не испытал страха: понимал, что повлиять на ситуацию не могу. Решил так: это временные трудности, с которыми нужно справиться.
Руслан с робкой улыбкой вспоминает момент из больничных будней, который сильно его смутил. Речь о постановке мочевого катетера: ходить парень не мог, а менять «пеленки» никто желанием не горел. Так что пришлось согласиться на не самую приятную процедуру. Но самым сложным парень называет постоянные капельницы. Из приятного за десятки дней в больнице — толпы навещающих друзей, приятелей и коллег.
— Моя мама живет в Гомельской области. Когда она обо всем узнала, сильно плакала, переживала, каждый день ходила в церковь.
Думаю, что все случившееся сильнее сказалось даже не на мне, а на моих близких.
После месяца в одной больнице Руслан смог немного побыть дома. А дальше — реабилитация. Ходить парень на тот момент уже мог, говорил более-менее понятно, но оставался главный вопрос с левой рукой. Говорит, ощущал ее будто «дополнительной». Вот только инструкции, как ей пользоваться, не дали. Страха «А вдруг так будет всегда?», как утверждает Руслан, не испытывал: справиться во многом помогала поддержка Александрины.
— Думаю, что ей важно было находиться рядом со мной. Вышло так, что многие бытовые вещи приходилось делать именно ей. Она говорила, что ухаживать за мной ей не сложно, хотя приходилось разрываться между работой и посещениями в больнице. На тот момент мы уже давно были вместе, но будто не хватало чего-то значимого, той же поездки во Францию, чтобы сделать ей предложение.
И тут я понял: если не сейчас, то когда?
Я решился, и мы сразу же поженились. Наверное, нужно было продумать все получше, сделать что-то покруче свадьбы в столовке. Но мне понравилось! На тот момент у меня еще были проблемы с рукой, так что на некоторых видео со свадьбы заметно, что левая рука будто сама по себе.
После проведенного лечения и восстановления Руслану нужно было выходить на работу: в семье появился ребенок. Парень вернулся на прежнее место, где в его обязанности входили ручной пересчет денег и физическая помощь другим сотрудникам. При этом левая рука все еще не работала полноценно. Спустя некоторое время все же пришлось уйти: в один момент парню просто не поставили в график новые смены.
— На самом деле, это был лучший поворот в моей жизни. Я хотел поменять работу, но никак не решался. А тут не было выбора: нужно было закрывать самые базовые потребности семьи. В итоге я устроился на первое же место, куда меня взяли, и несколько месяцев проработал грузчиком. Физически было сложно из-за состояния левой руки. Например, иногда приходилось брать коробки только правой, а это тяжело. Коллеги ничего не замечали, ведь норму я выполнял. Когда понял, что не вывожу и упираюсь в потолок по заработку, решил пойти в логистику. Никогда раньше этим не занимался, так что пришлось постараться. Но сейчас мой уровень дохода в разы выше, чем был раньше. Да, я до сих пор печатаю одной рукой, как какая-нибудь пожилая Марьиванна, — улыбается Руслан. — На работе о том, что со мной было, знает только один коллега. В остальном же никто не скажет, мол с этим парнем что-то не так.
Сейчас из всех последствий травмы остались проблемы с мелкой моторикой левой руки. Руслан показывает на небольшой участок кожи внизу щеки — здесь он совсем ничего не чувствует. В целом со здоровьем вопросов вроде и нет, но о нем постоянно нужно думать. В прошлом пришлось оставить когда-то любимые занятия единоборствами. До травмы Руслан тренировался каждый день, а теперь любой удар в голову может привести к самым серьезным последствиям. Так рисковать парень не готов. Но от спорта он не отказался: ходит в зал, тренируется, хотя и с ограничениями, сдал на права и даже прыгнул с парашютом. Все изменения в своей жизни за последние несколько лет герой называет на 90% положительными.
— Я абсолютно уверен, что, если бы не этот опыт, я бы так и сидел на первой работе. Еще я, наверное, стал более спокойным после всего пережитого: раньше был более вспыльчивым, а с одной рукой в драку не полезешь. Пусть это прозвучит странно, но случившееся со мной я считаю больше положительным опытом: я женился, у нас с супругой родился ребенок, я понял, насколько крутые у меня друзья, — улыбается Руслан. — Ну и да, шлем я все же купил и теперь гоняю на велосипеде только в нем.
Для первого героя этого материала в истории с травмой уже поставлена точка. В жизни же Влада пока все иначе: в 28 лет высокий, крепкий и улыбчивый парень вынужденно пересел в инвалидную коляску. Как и Руслан, Влад — молодой папа, любящий муж, а еще фанат единоборств. И хотя в профессиональном спорте парень не остался, раньше он часто гонял на соревнования по всему миру. Просто нравилось, хотя иногда сильно «прилетало» от соперников. Но в инвалидной коляске Влад вовсе не из-за спорта.
Полгода назад, в прошлом декабре, вместе с напарником (он же близкий друг) парень помогал соседу утеплять дом. Влад хорошо знал, что делает: он профессионально занимается ремонтом. Но в тот день что-то пошло не так: парень упал с четырехметровой высоты.
— Я залез на строительные леса, стоял на коленях на одном щите, а другой хотел придвинуть ближе к себе. То ли отпустил руки, то ли еще что. Помню, как падал вниз и летел вдоль лесов. Удар пришелся чуть ниже шеи. Через пару минут после падения почувствовал, что болит спина — казалось, что вокруг моего тела вакуум, а я где-то внутри него.
Боль, которую я чувствовал в тот момент, не сравнить ни с чем.
Влад говорит, что упал он вроде бы даже удачно, все могло быть и хуже. В полете парня развернуло, приземлился он на те самые строительные леса. Вспоминает, что сразу почувствовал: сломана рука. Позже окажется, что это было самое легкое последствие падения. Влад попытался встать, но не вышло. Напарник тут же позвонил в скорую, а затем и жене друга, Саше. Пока ждали медиков, Влад попытался пощупать ногу — прикосновение в теле не отзывалось.
Приехавшие медики сразу сказали: сломан позвоночник, все серьезно. Позже в заключении укажут, что, помимо этой травмы, у Влада были сломаны четыре ребра, правая рука, рукоятка грудины, также зафиксированы закрытая ЧМТ и ушиб сердца — весь эпикриз занял 13 листов.
— Влада повезли в БСМП, я поехала туда же с моим папой — мы тогда были с сыном в Минске, — рассказывает Саша. — Пока ехали, я думала об одном: только бы Влад был живой. Скорая, которая везла Влада, приехала с включенной сиреной — когда я ее услышала, меня затрясло. Потом я увидела мужа: ноги лежали в неестественном положении, одна рука была будто в стороне, на лице — маска, а рядом — капельница. Когда Влада привезли в приемный покой, он начал меня выгонять и просил, чтобы мой папа скорее меня увел.
Влад помнит этот момент хорошо. Говорит, что Саша за восемь лет отношений видела его разным, в том числе с травмами. Но никогда парень не был в настолько тяжелом физическом состоянии. Тогда ему хотелось защитить жену от переживаний и скорее стать прежним — сильным и крепким.
— По результатам КТ выяснилось, что у Влада были сломаны 5-й и 6-й позвонки. Мужа тут же отправили в операционную: позвонки сместились, осколки деформировали и зажали спинной мозг. От поступления до окончания операции прошло 13 часов. Для меня они были адом. Самое сложное — это приехать домой к ребенку и вести себя естественно, чтобы его не напугать. Всю ту ночь я не спала. Не плакала, но постоянно думала: пусть вся наша жизнь перевернулась, только бы Влад был живой. Утром после операции мы поговорили с врачом. Она сказала, что у Влада есть все шансы снова ходить, ведь спинной мозг не был перебит. Медик сразу дала понять: восстановление будет долгим. Я вымолила пустить меня ненадолго к Владу…
— Каким ты его увидела?
— Живым.
Эту реплику Саша говорит, смотря на Влада. Он отворачивается, пытаясь скрыть подступающие слезы, и молчит, чтобы не дать голосу сорваться.
Влад помнит, как пришел в себя после операции. Руки и ноги были зафиксированы: как ему объяснили, это нужно для безопасности, чтобы пациент не вырвал катетеры или капельницу. Парень объяснил медсестре, что чувствует себя нормально, понимает, где находится, и полностью себя контролирует. И хотя руки и ноги освободили, встать, сесть или хотя бы взять в руки телефон Влад не мог. Приходилось просто лежать и смотреть, как в палате по очереди переключаются ультрафиолетовые лампы. Повезло, что можно было пообщаться с медсестрой, пациенты на соседних кроватях были без сознания.
— И тут заходит Саша. Естественно, я разревелся: ноги не двигаются, я лежу практически беспомощный. Думал тогда: сколько времени я буду восстанавливаться? А ведь она у меня маленькая, хрупкая. Но Саша молодец, она даже не плакала.
Следующие два месяца Влад провел в больнице: капельницы, уколы, ежедневные реабилитации, массажи — все стандартно. Долгое время у парня работала только одна рука — принять такое состояние прежде всегда здорового тела Владу было непросто. Саша разрывалась между домом, работой и поездками в больницу. Иногда девушка навещала Влада вместе с сыном. После выписки он неожиданно стал поддержкой для родителей: оставался с отцом, лежащим в специальной кровати, мог принести что-то нужное или разогреть оставленный мамой завтрак.
— Позже мы сказали сыну, что папа однажды обязательно будет ходить. И мы действительно в это верим. Как-то один врач сказал мне, что шансы у Влада — 50 на 50: либо он встанет, либо пролежит всю жизнь. Вот тогда я впервые долго проплакала, но Владу об этом разговоре рассказала не сразу. Из всех врачей, кто занимался мужем, такое сказали лишь однажды.
Сам Влад говорит, что тоже прокручивал вариант «Я никогда не буду ходить» в голове — такой исход предсказуемо кажется ему самым тяжелым. Иронично, но раньше «усадить» Влада никогда не получалось: он всегда чем-то занимался, что-то чинил, куда-то лазил. Пока мы разговариваем, к Владу заходит сосед, просит занять кое-какой строительный инструмент. Парень тут же координирует Сашу в его поисках на полках в гараже. Память не подводит.
В этой, пока что другой жизни парню ко многому пришлось привыкать заново. Например, к процессу смены подгузника или переодеваний — все это взяла на себя Саша. Да, первый раз было непривычно: Саше — подступиться к мужу весом 100 килограммов, а Владу — преодолеть себя. Обоим помогает юмор, а еще вера в то, что все это временно.
— Сейчас я чувствую в ногах что-то вроде импульсов, особенно по ночам. Они будто спускаются сверху вниз и потом «взрываются». Без помощи рук мне сложно переставить ноги. При этом в мышцах сохраняется спастика, и по ночам мои ноги могут двигаться будто сами по себе. Например, Саша может проснуться и увидеть, что одна моя нога стоит на полу. Прикосновений в ногах я не чувствую. Но вот если ущипнуть хорошенько за мышцу, тогда да, ощущения есть. Иногда они сохраняются даже на несколько дней.
Буквально за неделю до нашего интервью Влад вернулся из Аксаковщины, где расположена клиническая больница медицинской реабилитации. По словам Саши, реабилитологи дали Владу на восстановление полтора-два года. Но это не история про «просто подождать, и само пройдет». Хороший прогноз может сработать только при условии регулярных занятий с реабилитологом и ежедневных тренировок. Еще Влад прошел процедуру введения стволовых клеток: по словам парня, это позволяет возобновить нейронные связи. Возможно, клеточная терапия понадобится ему снова. В разговоре о восстановлении, лечении и жизни молодой семьи сам собой возникает вопрос денег — как минимум потому, что работать Влад не может.
— Влад получает пенсию по инвалидности, но этих денег не хватает даже на оплату реабилитолога: нужно несколько сеансов в неделю по $20 каждый плюс покупка лекарств. Так вышло, что на препараты, которые пьет муж, льготы не распространяются. К тому же у нас маленький ребенок, кредит на машину — мы оформили его до всего этого несчастья. Тогда казалось: ну что может случиться? — рассказывает Саша. — Недавно мы узнали о программе реабилитации в одной из московских клиник: туда ездил парень, который лежал в больнице вместе с Владом. Мы сделали запрос — нас готовы принять, но пока оформили в лист ожидания, желающих попасть туда очень много. Цена одного курса подъемная — около $3 тыс., но это только реабилитация и проживание. Питание и весь уход должен обеспечивать сопровождающий. Плюс дорога, мне нужно будет взять отпуск на работе — итоговая сумма будет больше. Нам посоветовали открыть сбор, которым я занимаюсь сама. Благодаря отклику десятков людей у нас есть примерно 30% на первый курс. Но никто точно не знает, сколько реабилитаций в Москве понадобится Владу.
Мы очень осторожны в ожиданиях: разочаровываться — это больнее всего.
Последние полгода семья старается максимально помочь Владу адаптироваться. Например, тесть полностью переложил плитку на дачном участке и сделал пандусы — все это нужно, чтобы Влад мог нормально передвигаться в коляске. Саша рассказывает, что многие соседи по дому в Минске оставили им свои номера телефонов — можно звонить, если понадобится помощь с выходом (или, вернее, выездом) на улицу.
Просто сидеть дома и ждать, когда Влад сможет снова ходить, ребята не готовы. Они постоянно куда-то ездят (по этой причине не спешат продавать машину: передвигаться без нее Владу будет сложно, а ведь впереди еще как минимум одна реабилитация в Аксаковщине), много гуляют. Да, сочувствующие, а часто просто пристальные и любопытные взгляды парень замечает частенько. Влад и Саша в один голос говорят: такое отношение их страшно раздражает.
— Было очень сложно на медкомиссии, когда Владу дали первую группу инвалидности. Мы знали, что так, скорее всего, и будет, но услышать, что все, ты официально не можешь работать, ходить, — это тяжело.
О том, как будет «после», Саша и Влад говорят осторожно. Хотя они и уверены, что все получится, точных сроков, когда это случится, нет. Влад с улыбкой говорит: как только встанет и снова будет ходить, обратно уже не сядет. Саша тут же отсекает: на крышу муж точно больше не полезет. Вообще, во время разговора ребята много смеются и подкалывают друг друга, Саша несколько раз помогает Владу сесть удобнее, приносит стакан воды и подает полотенце. И правда верится: они справятся.
— Мы уже обсуждали с Сашей, что будем делать со всем «оборудованием», когда я поправлюсь. Сперва думали, что инвалидную коляску и тренажеры продадим. Но как-то я сидел и решил: отдам просто так тем, кому все это будет нужно. Очень хочу оставить эту историю позади и жить с семьей так же, как раньше.
Читайте также:
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by