Если вы хоть немного интересуетесь искусством, то, наверное, бывали на ежегодном «Осеннем салоне с „Белгазпромбанком“». Необычный художник Александр Бельский не просто в нем участвует, но и неоднократно получал там приз зрительских симпатий. Причем он умудряется на своих полотнах объединять, казалось бы, необъединимое: Бэтмена и советских детей около елки, штурмовиков из «Звездных войн» и белорусский трактор, космонавтов и советский самовар. О том, как Александр шел на подобные эксперименты, как выбирал забавные, но серьезные сюжеты, сегодня рассказывает наш гид по миру современного белорусского искусства Любовь Гаврилюк.
Читать на OnlínerАлександр Бельский родился в 1980-м в Жодино. Сначала окончил училище имени Глебова, позже — Академию искусств. С 2007 по 2017 год работал художником-оформителем в столичном кинотеатре «Пионер», а в 2017-м отправился в свободное плавание. Участвует в коллективных выставках, продает работы через интернет. Некоторые из них стали вирусными.
Во Дворце искусств в 2019 году состоялась персональная выставка Александра Бельского «3, 2, 1… Апрель», которая стала открытием: оказывается, работ за последние годы написано много, а их чудесные (в прямом смысле слова) герои населяют странный мир — очень условное отражение реального. Жители этого мира — зайцы, снеговики, космонавты; какие-то инопланетные полицейские грузят яблоки в трактор «Беларусь», потом вдруг бьют снеговиков, а снеговики вписаны в классическую живопись Рембрандта и Ван Гога. Тут я погорячилась: на выставке все было подобрано согласно концепции и более последовательно, но после экспозиции вы же идете смотреть работы художника в сети. И достраиваете, дополняете этот странный мир — да, он такой. Мало подчиняется обычной логике.
Авторский прием с хрестоматийными сюжетами особенно интересен: сюжеты-то знакомые, но новые герои меняют смысл, отношение современного зрителя. Я бы даже сказала, что меняется восприятие исторического материала как такового. Мы как будто учимся смотреть на прошлое не как на безнадежно ушедшее нечто, а как на события сегодняшнего дня. Но об этом чуть позже.
Впрочем, и работы предыдущего десятилетия заставляют зрителя удивиться: и такой тоже бывает живопись? Это про афиши, которые Александр писал в кинотеатре «Пионер». Сейчас их можно отнести к стилю ретро, да и в конце 2010-х они были раритетом — наверное, последними в Минске. Наивными, сюрреалистичными. Их воспринимали как особенную эстетику кинотеатра. Думаю, такими они и останутся в культурной истории Минска. Хотя сам художник называет их «хорошим опытом быстрого рисунка»:
— С афишами я стал чувствовать себя увереннее. Работа над большими форматами — тот случай, когда процесс приносит радость, хотя это, конечно, не самоцель. Когда готовилась выставка «3, 2, 1… Апрель», мне хотелось посмотреть на все со стороны, нужно было собрать работы в одном пространстве. А потом начались перемены: поиск новых приемов, технологий, что-то переформатировалось. Для меня перестало быть важным писать именно картину и чтобы она выглядела «красиво». Движение значит больше, а инструменты могут быть самыми разными.
Не отказываясь от привычных холста и масла, Александр стал больше использовать уже готовые изображения, заниматься коллажами и печатью. Это тоже непросто: порой на сбор нужного материала и компиляцию уходит год-два, можно попробовать сделать несколько версий одной композиции в разных форматах. Хорошо, что жена Виктория воодушевляет и влияет на творческий процесс.
По большому счету все, что происходит с людьми, так или иначе имеет отношение к животным. В этой части художник находится близко к традиции: история искусства знает множество сюжетов, где героями были звери. Реальные или сказочные, мифологические и фантастические персонажи, в самых разных жанрах и техниках. В визуальном искусстве чего стоят только книжные иллюстрации Евгения Чарушина (в юности он, кстати, тоже делал вывески и плакаты). Он имя для тех, кто знаком с еще советскими изданиями Бианки, Пришвина, Чуковского и Маршака. Для более молодых читателей назову белорусскую художницу Екатерину Дубовик и наших классиков Валерия Слаука, Александра Шеверова, Николая Селещука. Но иллюстрация — это, конечно, совсем другое искусство.
У Александра подход принципиально иной. Не столько важен сам герой — заяц, космонавт, человек в черном шлеме или снеговик, сколько идея и желание автора не выставлять на первый план нравоучение, замаскировать его с помощью другой формы. С этой точки зрения художник не рассказывает нам историю (сказку) зайцев, а оставляет пространство для аллегории, без разжевывания и прямых оценок. Бельский не пишет серии или проекты с нарративами наподобие литературных. Это полностью визуальный опыт, а в основе своей — концептуальный.
— Для меня они — персонажи, на которых спроецированы отношения людей между собой, отношения с миром вокруг, — объясняет художник. — В этом их назначение. Есть параллели с жизнью людей, отчасти есть мой собственный опыт. Важно, что все они — не абстрактные образы и не конкретные модели, зато всегда дают мне место для метафоры, реплики, отсылок к самым разным событиям.
Дети на экскурсиях высоко оценивают эти «проекции», взрослые тоже их считывают — так что призы зрительских симпатий, которые художник получил на «Осенних салонах» в 2016—2017 годах, имеют вполне определенное основание.
С зайцами и снеговиками, впрочем, отдельная тема — это своего рода версия родства, сочувствия, заботы. Человек в этих снеговиках скрыт, но не утрачивает чувство собственного достоинства, не теряет эмоций, не коверкает язык. Трансформация человеческого происходит как перемена и даже протест, а сохранение человеческого выдают детали, окружающая среда, антагонисты снеговиков и зайцев. Помещая животных и снежных героев в реальные обстоятельства, художник подчеркивает их уязвимость. Особенно это заметно, когда они собираются в группы или стаи — даже непонятно, как лучше сказать. Или в компании, когда начинает работать коллективная энергия, общая драматургия. Удивительно, но «другие» только усиливают эффект человеческой сущности. От сказки, от волшебства остается лишь момент телесного перерождения.
И еще интересно, что, выбирая именно эти образы, Александр не идет по пути роботизации, клонирования и т. д., то есть в сторону science spesific. Наоборот, удивление, страх, растерянность работают на доверие и сочувствие к «слабым» героям.
Справедливости ради нужно отметить, что есть у художника вполне яркие социальные темы. Но они написаны в своем ключе, и здесь от зрителя тоже требуется чувствительность особого рода. Отправной точкой для понимания я бы назвала работу 2019 года «Новые боты». Не сразу разглядишь, что на первом плане маленький ребенок гуляет по лужам в резиновых сапожках. Наконец-то никто не будет доставать его из-за мокрых ног! Строгие дяди на постаментах неизмеримо выше, значительнее — правда, в параллельной жизни, откуда новые боты не заметны, а риск простуды не рассматривается всерьез.
Не всерьез — еще одна иллюзия, которая будет преследовать зрителя на протяжении всего просмотра, на сайтах ли, в галереях или частных коллекциях. Смешение контекстов как бы случайное: вот неуклюжие снеговики из детских игр, Дарт Вейдер из «Звездных войн», какая-то вышка почему-то упала, вдруг возникает кусочек из старого новостного репортажа. На самом деле спонтанного здесь нет ничего.
В качестве примера такой подачи отмечу небольшой цикл «Бэтмен и дети» (2021), парафраз на советский сюжет с Владимиром Ильичом.
— В основе — советская мифология, точнее, ее популярная часть, пропаганда, — говорит художник. — Мне хотелось ее поправить, убрать образ доброго дедушки из истории, хотя бы из книжной иллюстрации.
Да, постмодернистское смешение контекстов, известная игра и практика, но как по-разному это можно сделать! А еще юмор — легкий, грустный или болезненный, он всегда есть в живописи Александра, даже в его афишах.
Всегда, будь этот юмор родом из поп-арта, лирики или актуальной хроники. На мой взгляд, инструмент не менее важный, чем выбор героя или эпизода социальной драмы.
К слову, о подходе к творческому процессу и об отсылках: первый снеговик родился из ассоциаций с «Нарциссом» Караваджо. А все, что связано с космосом, сценки на Луне появились вместе с конкретными деталями и событиями разных лет.
— У любой работы есть мотивы для появления. Например, «Бог в помощь», который существует и в небольшой, пробной версии 80×40 кв. см, и в максимальной — 3 × 1,5 кв. м. Вроде мы продолжаем наблюдать за космосом, технологии развиваются, и люди летают на серьезных кораблях, — продолжает Александр. — Но тут же, на этом пафосном фоне, видим, как их героически спасают (как когда-то Владимир Джанибеков, Виктор Савиных и др.). Вдруг, всегда неожиданно. А самовар пришел вообще из другой сферы, из художественного образования: кувшин и самовар — самые банальные, всем надоевшие предметы для учебного натюрморта.
Вот как, оказывается, рождаются метафоры.
Да, ни много, ни мало. Эту возможность дает Александру теперешняя работа в «Белреставрации». А живопись остается основным творческим полем художника. И здесь мы подходим к теме о востребованности, о том, может ли the artist в современном понимании этого слова жить и зарабатывать своей профессией.
По словам Александра, работа художника-реставратора позволяет ему распределять время работы так, чтобы не метаться каждый день между искусством и коммерческими заказами. Те же снеговики возникли в свое время как попытка отстранения после большого числа шаржей и портретов. В какой-то момент, после тысяч лиц, живых и фотографических, стало просто необходимо найти анонимные типажи. Сейчас, при стабильном заработке, можно спокойно заниматься искусством, а не постоянным добыванием денег. Есть ведь и неприятные заказы, и только очень немногие авторы умеют отговаривать клиентов — в чем-то образовывая их, теряя в деньгах, но сохраняя при этом профессиональную честность.
Судя по онлайн-галереям, которые продают произведения искусства, почти все полотна Александра нашли своих покупателей. Это прекрасный результат. Как говорит художник, во-первых, людям нравится то, что он делает, а во-вторых, его работы доступны по стоимости.
— Мой самый первый покупатель приобрел восемь полотен сразу. До этого я и не предполагал, что доходами от искусства можно жить. И вот впервые это сработало. Но и раньше, и сейчас на первом месте по-прежнему остается мысль, идея, а потом уже, конечно, хорошо, что она обрастает капиталом.
Что же касается «Белреставрации», Александру интересны технологии и сами подходы, принятые в этой области. Понятно, что и здесь есть свои проблемы: многое из историко-культурного наследия утрачено, появляется немало новодела, но «работать со стенами XIV — XVI веков интересно». Художник считает так:
— Важно принимать в принципе правильные решения. Что нужно реставрировать, что восстанавливать, с какой целью? Может быть, я пока не очень подготовлен как реставратор, но есть рядом люди, которые подсказывают. В Несвиже мои действия были обоснованы. И это тоже творческий рост.
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро