Вот уже больше года 26-летняя Кристина Марзак — самый нужный человек в агрогородке Вишневец Столбцовского района. До ее приезда местные полгода возили свои проблемы в райцентр, а иногда лечились водочными примочками или просто терпели. В первый день работы молодого врача сельчане гуськом ходили к ее кабинету: просто познакомиться и попросить, чтобы о них не забывали. Хотя девушка и живет в деревне, где из развлечений только кружки вязания и шитья, выглядит она очень задорно. И даже о проблемах в медицине говорит с улыбкой.
Читать на OnlínerВишневец — агрогородок на полторы тысячи человек. С оживленной трассой и ухоженной школой. Напротив нее стоит серая двухэтажная коробчонка. Понять, что это амбулатория, можно, только прищурившись или подойдя ближе: золотистая надпись на бордовой табличке указывает, что здание живо и готово принимать гостей.
Изнутри все более жизнерадостно: относительно свежая голубая краска на стенах, на окнах — жалюзи, на полу — не избитый ногами линолеум. Простенько, но аккуратно. Врачебные кабинеты кучкуются на втором этаже. У первой встречной женщины спрашиваем, где сидит их врач. «Там», — небрежно бросает она, ни взглядом, ни жестом не указывая, где «там».
Из кабинета в кабинет зигзагом бегает единственная девушка в сельской амбулатории. Это Кристина, которая в 2017 году окончила гродненский медуниверситет. Сначала она проходила интернатуру в Столбцах, потом по целевому распределилась в район. Ее сразу поставили заведующей амбулаторией, потому что до этого сельский здравпункт полгода был без врача.
— Сюда было проще идти, потому что коллектив уже сформированный, все давно знают, что делать, — объясняет она свой выбор. — Я думаю, зря студенты-медики боятся работать в деревне, здесь, наоборот, набираешься опыта. Я не кабинетный врач, в рабочее время сюда не приезжает скорая — вызовы передают на меня. Инсульты, инфаркты, травмы — все принимаем на ходу.
Каждый день у Кристины идет прием пациентов — с 8 до 13 часов, потом — работа с документами. Если случается что-то экстренное, девушка едет по вызову. Скорая здесь бывает только по ночам.
— Мой рабочий день заканчивается в 16 — до этого времени я настороже. Когда только пришла на распределение, местные сразу захотели познакомиться, тысяча жалоб! Приходили советоваться, как и что назначать. Ты видишь, что человека ничего не беспокоит, у него нормализовано давление… Кто-то и сам признавался: пришел познакомиться, знайте, что на участке есть я, тем и тем болею, почаще навещайте. Первые дни были очень трудными: знакомишься, объезжаешь инвалидов 1-й и 2-й групп. Их у меня на участке 70. Теперь я знаю всех своих пациентов.
Распределение у доктора началось сумбурно: поработала четыре дня в амбулатории, потом отправили на три недели врачом в детский лагерь «Неман» неподалеку. Вернулась на неделю — отправили на месячные курсы. Получилось, что полноценно влилась в работу на селе в октябре, а не в августе. Местные уже стали причитать, что доктора забрали.
— Конечно, в основном принимаю людей в возрасте. Молодые обычно здоровые и вообще не знают, что на селе есть врач. Узнают об этом на диспансеризации. Работаю больше года, и люди рады, что теперь не нужно ездить за больничным в райцентр.
Кристина говорит, что поначалу было страшно: пациенты приходят и называют непонятные препараты. Ты после интернатуры, не особо разбираешься, да и люди перечисляют импортные лекарства. Торговые названия разные, а вещество в них — одно и то же.
— Я киваю, мол, все понимаю, а человек уходит — и ты смотришь в Google или в справочниках, что это за препараты! Есть люди с непонятными заболеваниями, которых в университете мы коснулись поверхностно. Вот болезнь Штрюмпеля: у человека проблемы с нервной системой, он сейчас плохо ходит — дистрофия мышц. И вот как за таким пациентом наблюдать? Обычно этим занимаются неврологи, но мы ведь сейчас врачи общей практики, поэтому должны ориентироваться во всем… Помню, ко мне пришел человек. Весь трясется, температурит. Отправила его на снимок в Столбцы. Да, подтвердилась пневмония, но чего его так трясет? Непонятно. Оказалось, у человека еще сахарный диабет, а он просто не принимал назначенные препараты — пришлось его сразу в реанимацию отправлять, — Кристина смеется — то ли защитная реакция, то ли врачебный юмор. — Приходится разнюхивать: здесь люди не всегда обо всем говорят, нужно задавать по тысяче вопросов.
Молодой специалист вспоминает: в первые дни не знала, за что браться. Разбиралась со шквалом документации (заполнять бумажки в меде не учат), сидела на работе до девяти вечера.
— Человек умер, а тебе карточку нужно сдавать [в архив]. А как ее сдавать, что с ней делать, я вообще не в курсе! Звоню своим начальникам и спрашиваю, — она говорит об этом с таким волнением, будто это было вчера.
Спустя год работы все делается на автомате. Каждый день нужно высчитать, сколько и каких больных принимаешь. Прошел месяц — сдаешь отчеты. Кардиологу — отчитаться, как работала с болезнями кровообращения, онкологу — все ли сделала на своем участке. Еще доктор отчитывается, как съездила по деревням, сколько человек приняла, в том числе на дневном стационаре (это небольшая палата с двумя койками). И еще надо расписать, чем лечила каждого.
— В городе есть специальная [компьютерная] программа, где собрана вся информация о пациенте: каких врачей посещал, дневник лечения и жалоб и прочее. У нас такой нет, но есть АРМ ВОП («Автоматизированное рабочее место врача общей практики»). Информация в ней — только для меня, другие врачи не могут ее видеть. Туда я вношу данные о посещении флюорографа, гинеколога, сделанные прививки, анализы. Хорошо, что больше не нужно писать дневники пациентов от руки и можно распечатать выписку для них.
— А у вас красивый почерк? — не можем не спросить, простите.
— Ну такой, более-менее, — смущается Кристина. — По сравнению со своим помощником нормально пишу! Честно говоря, со временем у врачей почерк портится. Просто потому, что устаешь красиво писать. Хочется поскорее оформить эту карточку и пойти домой или еще куда. Медсестры говорят, что у меня даже подпись поменялась. Но в рецептах пациентам вывожу каждую буковку.
Бюрократия в работе девушки занимает 50% времени. Она говорит, что в этом году до них дошла технология — передавать данные по облаку. К примеру, пациент съездил в райцентр к узкому специалисту — тот передает данные врачу общей практики.
— Еще пошла тенденция запускать передвижные комплексы в отдаленные деревни. Там делают анализы, «экэгэшки» — наша больница (Столбцовская ЦРБ, за которой закреплена амбулатория. — Прим. Onliner) уже закупила один такой комплекс.
Девушка обслуживает амбулаторию и один прикрепленный ФАП. Кристина и сама обязана ездить по хуторам и полузаброшенным деревням. В каждую местность — не реже раза в месяц. За доктором сейчас пять таких деревень, обычно один день в неделю она проводит в разъездах. Берет с собой акушерку и лаборанта, аптечку — и вперед.
— Много людей, которым не столько плохо, сколько они просто хотят поговорить. Звонят: мол, очень сильно кружится голова, приезжайте скорее. Заходишь, а бабушка с виду нормальная, ходит, печку топит. Сядет, поплачет, поговорим. И это ничего страшного. У меня не такая большая нагрузка, разве я не найду на нее времени?! Да, человеку я уделяю больше, чем положенные 13 минут.
Перед зимой у Кристины обход пожилых и одиноких людей. Она вместе с работником сельсовета и МЧС должна проверить, есть ли у местных пенсионеров дрова, какие в домах отопление и проводка. Врач амбулатории обязана следить за нетрудоустроенными алкоголиками, детьми из неблагополучных семей.
— Школа смотрит, мы смотрим, все смотрят, — улыбается героиня. — Если кто-то умрет или замерзнет, вся ответственность упадет на меня: почему не направила, почему не сказала сельсовету… Если человек трудоспособен, но пьет, я должна вызвать его на комиссию по безработице, чтобы его трудоустроили. Потому что чаще всего умирают безработные… Много чего бесит, но мы уже привыкли.
На «настоящие» вызовы Кристина ездит нечасто. Обычно люди с ее участка звонят в скорую из-за повышенного давления. Экстренные случаи она может пересчитать по пальцам. Были и комичные.
— Позвонила женщина: через окно увидела, что ее пожилая соседка лежит на полу, дверей не открывает. А бедная бабка просто упала и долго поднималась! А соседка уже вызвала и МЧС, и скорую. Думали, может, какой инсульт или инфаркт. Но бывает и иначе. Человек свалился с хозяйственной лестницы. Непонятно, то ли сахар упал, то ли давление поднялось и случился инсульт… Измерили глюкозу, поставили капельницу, сняли кардиограмму — непонятно. Вызвали скорую — оказалось размозжение головного мозга. Хирурги не спасли.
Воспоминания девушки прерывает рабочий телефон, она бодро и утвердительно отвечает кому-то на той стороне провода. Кладет трубку, вздыхает.
— Еще нам звонят и сдают «активы» — тех, кого выписали из больницы. Нужно смотреть, хорошо ли они пролечились и как у них дела, — пересказывает она суть разговора. — Да и вообще, надо много сидеть на телефоне. Мы сами должны звонить в регистратуру ЦРБ, чтобы записать своих пациентов туда на прием или ФГДС. В Столбцах это делается через компьютер, у нас — все еще по телефону. Если собралось много людей (например, на УЗИ сердца), проще поехать в райбольницу и взять на всех талончики. Такой волокиты много. Но как все это уменьшить, я не знаю.
Она долго не концентрируется на плохом и быстро оправляется. С гордостью говорит, что для врача общей практики у нее есть все инструменты. На месте она может измерить даже внутриглазное давление. Не без восторга Кристина хвастается недавним приобретением амбулатории — пульсоксиметром.
— И неврологический молоточек у меня есть, и отоскоп! Профиль врача общей практики у нас появился на 6-м курсе субординатуры. То есть за год нам нужно было узнать все. Без практики. Всему научили уже в интернатуре: как правильно смотреть ухо, что считается воспалением, где отит, а где пробка и другому. Тогда мне тоже помогали молодые специалисты, знали, как это трудно.
Оказалось, что на первом рабочем месте врачу общей практики нужно не только много знать, но и за все отвечать. Окна без пыли, тротуар без выбоин — за все отвечает доктор.
— Периодически приезжает санстанция: нужно покрасить заборы, возле амбулатории должны быть клумбы, чтобы никакого мха и листиков не было. За все это отвечаю я, но делает санитарка. Сама я убираю только на общих субботниках, а так… для этого есть работники и они справляются. Если выписывают штрафы, их платит больница. Но у нас грубых нарушений еще не было, — девушка трижды стучит по своему деревянному столу.
В подчинении у Кристины десять человек: помощник врача, участковая медсестра, физиотерапевт, зубной фельдшер, санитарка… Все старше нее. Девушка говорит, все были рады, что вообще появился доктор, и относятся к ней как к ребенку. Подчиненные помогают и называют своего врача по имени и отчеству. Если торопятся, окликают просто Сергеевной. А пожилые пациенты нередко обращаются на «ты», но Кристина не сопротивляется. Говорит, со временем учишься идти на уступки.
— Люди на селе часто не брезгуют и народной медициной, особенно натираниями на каких-то травушках и водке. Но здесь действующее вещество — только водка, ведь она согревает! Я и не против, но говорю: «Плюс еще мои препараты давайте попьем». Ведь старым людям нельзя отказывать, нужно идти на компромисс.
Она рассказывает, что многие молодые врачи жалуются на постоянные потоки людей, особенно в сезон заболеваний и по утрам. Она относится к этому со смешком, ведь врач в деревне — царь и бог.
— В чем проблема? Ты же на селе! Можешь даже свои талоны распечатывать и расформировывать людей! Сейчас начнется сезон — с утра будут сидеть и больные, и здоровые. Поэтому прием для больничных я назначаю после обеда, когда у меня по графику работа с документацией. Я их посмотрю быстренько, чтобы все не перемешивались.
Чтобы люди не сидели в очередях без дела, у Кристины есть еще один лайфхак. Она подключает свой персонал, тот проверяет карточки односельчан. Например, один не сделал ЭКГ, другая не была на осмотре у акушерки. Чтобы люди не скучали и провели время в очереди с пользой, их просят закрыть свои «долги» перед лицом медицины.
Заскучать и погрязнуть в деревенской рутине Кристина пока не успела. Всю лишнюю энергию она направляет в творчество. Сельская жизнь заставила девушку вспомнить, что когда-то она пела на школьных праздниках. Сейчас специалист организует все мероприятия ЦРБ и в прямом смысле спелась с районным Домом культуры.
— Даже в Столбцах развлечений нет. Кинотеатр не работает, в ДК проходят какие-то дискотеки, но молодежи там нет: алкоголь не продают, скучно им. В кафешку не иди — там вечно сидят какие-то люди, лучше не нарываться! В деревне в СДК — кружки вязания и шитья. И куда себя девать? А энергия прет.
Благодаря активности Кристина познакомилась со своим будущим мужем (замуж она выходит в конце ноября). Около года назад в Столбцах девушку награждали за активизм, потом самые успешные медики района пошли на корпоратив. В том же заведении ее парень приехал из Минска на юбилей к другу.
— Он судмедэксперт по ДТП. Приравнивается к военнослужащему, поэтому я могу взять свободный диплом и перераспределиться. Возможно, я скоро отсюда уеду.
Но пока работа не мешает ей поддерживать личную жизнь. Агрогородок прилегает к магистрали, поэтому Кристине удобно кататься в Минск к жениху.
— И нагрузка здесь все же меньше, чем в городе. Не такие потоки, все плавненько. Для первого опыта на село идти — самое то. Особенно для тех, кто боится. Потихоньку, медленно начинать работу, вникать в нее. Тебе кажется, что ты после университета все знаешь, но нет. Приходится и почитать, и найти что-то новое. С городской нагрузкой ты этого не успеешь.
Работа сельским доктором научила Кристину и отдыхать. Девушка старается, чтобы пациенты не знали ее номер телефона, потому что первое время они звонили по ночам, рано утром приходили к ней домой и стучали в дверь. Кстати, молодому врачу в Вишневце дали служебную трехкомнатную квартиру со всеми удобствами. Зарплата на полную ставку у Кристины — средняя по стране. Девушка говорит, что ее одногруппникам из других районов не так повезло: некоторым платят вдвое меньше. Тем не менее оставаться здесь героиня не планирует: хочется ближе к будущему мужу.
— Здесь уже навыков набралась, надо идти дальше. В Минске больше возможностей. Хочу переучиться и уйти в какую-то более узкую специальность: стать офтальмологом или эндокринологом, — мечтает она. — Сюда уже надо пожилых врачей, которым нужны дом и спокойная жизнь. А я еще пока хочу движухи.
Библиотека Onliner: лучшие материалы и циклы статей
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by