Из всех культурных событий страны ежегодный осенний фестиваль «Теарт» можно считать элитарным. Он проводится в Минске девятый раз, нацелен исключительно на экспериментальные спектакли и собирает на форум продюсеров, режиссеров, критиков из Европы. Зарубежные гости не только знакомятся с нашим современным белорусским театром, но также отбирают то, что их заинтересовало, для приглашения в свои страны. Татьяна Орлова рассказывает, как прошел в этом году крупнейший театральный фестиваль страны.
Читать на OnlínerСоревновательной составляющей здесь нет. Победителей определять не придется. Главное, как ни странно, взаимное обучение. Иногда кажется, что учиться надо у других. Часто оказывается, что другим есть чему поучиться у нас.
По сложившейся традиции фестиваль состоит из трех частей: международной программы, белорусской (Belarus Open) и «Школы Теарт'а». Обратите внимание, что в самом названии «Теарт» и «Театр» две последние буквы поменялись местами. Это и означает загадку. Директор фестиваля Анжелика Крашевская и председатель правления «Белгазпромбанка» Виктор Бабарико все годы работают в связке и озабочены тем, чтобы на сцену не проникла дешевая попса. Чтобы всегда был авторский (пусть очень спорный) взгляд на проблему, затронутую в спектакле. Чтобы сформировались и схлестнулись в спорах разные мнения. Для этого после спектакля устраивается обсуждение увиденного зрителями.
Уважаемый банкир в преддверии фестиваля дал своеобразный запев и сформулировал необходимость учесть теорию мотивации и потребностей человека, известную как пирамида Маслоу. Теория, которую используют в торговле и бизнесе, по его мнению, вполне может быть перенесена в искусство. А проще: все человеческие потребности от самых простых до сложных стремятся ввысь. Это необходимость в самоактуализации, желании раскрыть свой потенциал, реализовать увлечения.
Пирамида Маслоу — способ разобраться в джунглях наших желаний и потребностей. Увы, далеко не у всех и не всегда это получается. Кто-то должен помочь, подтолкнуть. Такая направленность фестиваля «Теарт» и выделяет его из всех известных нам праздников театра.
Внимание участников направлено на неожиданное, непривычное, спорное. Демонстрируется свобода и энергия, способность мыслить неординарно. Все это часто происходит за пределами наших государственных театров, у которых есть свои уставы и обязанности перед зрителями. Свобода и энергия выливаются в уникальные частные проекты. У некоторых из них жизнь короткая. Другие — определяют перспективы развития. Чтобы им помочь, «Белгазпромбанк» выкупил пространства заброшенных цехов станкостроительного завода на улице Октябрьской и предоставил их творческому эксперименту.
Как отмечают Бабарико и некоторые деятели отечественного театра, в белорусских спектаклях часто нет завершенности и целостности режиссуры, сценографии и актерской игры. Интерес к авангардным постановкам у зрителей все еще невелик. Иногда тексты сильнее спектаклей. При активной тяге к самореализации может пропасть на сцене живой человек. Его заменяет игра формой. Но уже в прошлом году заявили о себе и «ушли в народ» такие спектакли как «Опиум», «Бетон», «Человек из Подольска», «Сестры Грайи», действительно демонстрирующие новое слово в театре.
Многообразие форм современного театра создает на любом фестивале пеструю картину. К традиционным спектаклям репертуарного театра присоединяются проекты, лаборатории, пластика, опера, перформанс. Программа собирается из разных зрелищ, в которых наряду с известными профессионалами участвуют новички, способные сказать новое слово. В спектаклях по минимуму участников, 3―5 актеров. Часто это истории о любви. Обращение к природе бытия и свободе выбора. Аллегории и философские обобщения. Иногда помещение диктует форму. Пространство цехов не театральное. Его надо обжить. Часто (как в спектакле «Воздух») надо идти за исполнителями. Смотреть стоя. Сформировалась и своя публика — молодежь с рюкзачками за спиной и стаканчиком кофе в руках.
Мэтры репертуарного театра сюда не попадают. Для них другие фестивали и другие условия. Хотя и роднит всех умение взглянуть на привычную проблему с другой стороны.
У фестиваля «Теарт» 2019 года есть слоган — концентрат. Каждый из оргкомитета толкует его по-разному. У Анжелики Крашевской — это концентрат зрительского внимания ко всей программе. У Людмилы Громыко, отбиравшей белорусскую программу, концентрат яркого и убедительного, эксклюзивного, что можно назвать новым белорусским театром. У Александра Марченко, куратора «Школы Теарт'а», концентрат профессионального международного драматического театра. У Виктора Бабарико концентрат — это гремучая смесь всего, хорошего и плохого.
Заглянув в словари, обнаружим, что концентрат в пищевой промышленности означает обезвоженные прессованные продукты и полуфабрикаты. В философском смысле — необходимость сконцентрироваться на проблеме. В нашем случае — на эксклюзивных театральных идеях. И это ближе всего к истине. Ясно одно: идеи могут оказаться полуфабрикатами или полезными продуктами.
Из 34 заявок от белорусского театра было отобрано 8 спектаклей. Многие уникальные идеи были столь странными и шокирующими, что заставляли зрителей покидать помещение. На наш взгляд, достойны внимания следующие спектакли: «Охота на себя», «Стражи Тадж-Махала», «Родные люди».
Очень много размышлений вызывает спектакль Могилевского театра кукол «Кандия или оптимизм», где играют не куклы, а драматические актеры, что манипулируют тряпичными куклами. Бросают их на пол, топчут, нанизывают на шампуры и поджаривают на мангале. Это в театре кукол, где кукла считается мистическим существом. Заодно на сцене, кроме эротики, демонстрируется множество видов казни и издевательств над человеком. Бедные дети, которые случайно попадут на этот спектакль.
Режиссер Юра Диваков трижды засветился на фестивале, эпатируя публику. В сознании режиссера бушуют демоны. Они выплескиваются на артистов, превращая все вокруг в какое-то адское кружение, где действуют тени с открытыми ртами и вытаращенными глазами. Понять происходящее в «Песне песней», «Павятовым лекары» и антиопере на открытии форума невозможно. Можно только подчиниться коллективной агрессивной энергии и вообразить, что это круто. Монстры наступают.
Превращение вампиловских героев знаменитой «Утиной охоты» в наших людей XXI века (спектакль «Охота на себя») — яркий режиссерский талантливый ход. Семейную драму смотреть нелегко. Ассоциаций множество. Стену пробило насквозь упавшее дерево. Жилье неуютное, а значит, и нет здесь никакого семейного благополучия. Играют ярко, озорно и трагично.
«Стражи Тадж-Махала» сделаны режиссером Александром Янушкевичем и сценографом Татьяной Нерсисян. Великолепное творение зодчества середины XVII века Тадж-Махал — это мавзолей из белого мрамора — оброс мифами и легендами. Его строителями были 20 тысяч наемников из Индии, Турции, Ирана, Афганистана. Жестокий император Шах Джахан решил сохранить уникальную красоту архитектуры, отрубив руки строителям, чтобы нигде никогда никто не мог повторить подобное чудо искусства, которое строилось 16 лет. Было так или не было — не знает никто. История страшная. Пьеса диктует разговор об очень древних событиях, но проецирует его на сегодняшний день. Весь мир обращен сегодня к тому, что происходит в Сирии и других южных странах. В тексте пьесы и спектакле сошлись в страстном диалоге страх, предательство, обман, животное желание сытой жизни без мыслей о том, какой ценой это дается.
Естественно, у зрителей должны возникнуть разные ответы на поставленные вопросы. Мы не увидим мавзолея, где почила жена императора. Никаких кадров на экране. Огромная загадочная дверь как световой экран, меняющий цвета. Две огромные фигуры стражей, как погребальные статуи фараонов в древних царствах, как рыцари в броне в старинных замках, как чудовища в скафандрах. Выйдут два парня в белых одеждах, просунут руки в пустые рукава статуй и станут стражами. Будут рассказывать мифы о том, что там, за дверью. Те, кто видел Тадж-Махал, говорят, что прекрасное здание дышит, пронзая светом и воздухом все вокруг. То, что происходит внутри, греховно и лишает памятник теплоты и живости. Но как хочется простому человеку туда заглянуть.
Стражники еще не знают, что им придется выполнить грязную работу — отрубить руки строителям. Такая жуткая «работа» преобразит их. После нее начнется другая жизнь. В черную лужу они вывернут два мешка отрубленных человеческих кистей и, поскользнувшись, искупаются в этой грязи. Парни фактически уже никогда не смогут выбраться в белый свет и отмыться.
Шокирующую историю «ночи сорока тысяч рук» Янушкевич смягчает своим финалом, отличающимся от финала пьесы американского автора. Человек противоречив. Одних грязная работа убивает, в других — вырабатывает противостояние. У искусства есть убежденность, что красота спасет мир. Останемся в счастливом неведении.
И наконец, спектакль лаборатории социальных исследований «Родные люди». Создатель нового для нас вида театра Валентина Мороз со своими непрофессиональными актерами исследует проблему женской дискриминации. По подсчетам ученых, она коснулась трети женского населения страны. Доведенные до отчаяния женщины ищут, куда можно убежать хотя бы на короткое время, чтобы прийти в себя, и начать другую жизнь. В большинстве рассказанных со сцены историй страдают дети. Насильниками оказываются молодые мужчины. Пьянство, ревность, злая свекровь — частые причины распада семьи. Хорошо, что сейчас существует скромное прибежище для жертв. Туда и направились молодые исполнители в поисках терапии для тех, кому в настоящий момент плохо.
Как актуальная проблема реализуется на театральной площадке? Пять или шесть небольших историй режиссер Валентина Мороз уложила в короткий и напряженный спектакль. Оформление скромное. По бокам пролеты дверей. Посередине стол и подиум. Исполнители не стараются играть роли. Они как бы надевают оболочку своих подопечных на себя и говорят от себя лично. В этом нет актерского мастерства. Есть искренность и подкупающая правда жизни. Такая режиссура сегодня редкость, так как она основана не на поиске формы, а в выявлении смысла. Ни одна история не имеет финала. Все начинается одинаково: телефонный звонок с просьбой об убежище. Потом разные семейные ситуации, а дальше своеобразное обращение к зрителям, с которыми вместе надо обсудить и попытаться решить проблему.
Спектакль не успокаивает. Он тревожит, что делает искусство театра очень востребованным. Возможно, впервые форма лаборатории социального театра смогла доказать, что есть темы, которые касаются не судебных органов и проработки в служебном коллективе, а могут прозвучать на театральной сцене.
Не буду анализировать четыре спектакля международной программы. Они приехали из Германии, Франции, Литвы и Грузии. Постановки известные и спектакли не новые, уже обкатанные и очень талантливые.
Программа фестиваля заставляет мыслить, спорить, а значит, родится что-то настоящее.
Библиотека Onliner: лучшие материалы и циклы статей
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!