К поликлиникам у нас много вопросов. Главные из них: а) Почему так долго? б) Почему так долго? в) Почему так долго-то, вы что, издеваетесь? Если бы кто-то задумал снимать успешный хоррор в белорусской реальности, решив переложить, скажем, Stranger Things на местный материал, не нужно было бы выдумывать ни секретных лабораторий, ни параллельного измерения с демогоргонами, — хватило бы только бесконечной очереди в среднестатистической поликлинике. Таков привычный взгляд на вещи. Но. Что, если мы поменяем оптику и посмотрим на происходящее изнутри? Рабочие смены по 12 часов; прием пациентов, который никогда не заканчивается вовремя; три очереди (с талонами, без талонов и еще одна — «я просто спросить»); норматив в 15 минут на человека, в который невозможно уложиться; агрессия пациентов; зарплата, на которую даже квартиру не снимешь… А эти люди, медсестры и участковые терапевты, остаются в профессии, в поликлинике и делают свою работу изо дня в день. Тихо, незаметно, без гордых поз. Сегодня в нашей рубрике «Тихие герои» помощник врача Илья Янович, который старомодно рассуждает о «чувстве долга» и «работе с душой» в век, когда это все стало неважно, а людей оценивают по одному-единственному критерию: сколько ты зарабатываешь.
Читать на OnlínerИлье Яновичу 37 лет. За эти годы он успел поработать и в больнице, и на скорой, и в поликлинике. Если вы захотите, например, ввести его имя в строку поиска, то — при общем-то количестве агрессии и претензий к государственной медицине! — найдете только похвалу. Слова благодарности от пациентов. Почему? Да все просто: человек на своем месте.
— Мои родители совсем не связаны с медициной, обычные служащие. Почему же я выбрал эту профессию? Когда я был ребенком, то проводил лето у бабушки в деревне. И там была очень хорошая женщина, заведующая фельдшерско-акушерским пунктом Надежда Григорьевна. Как сейчас ее помню. Она говорила: «Все профессии в жизни — временные, ты пойми, а эта будет вечная — от рождения до смерти». Надежда Григорьевна оказалась права. Так получилось, что я попробовал себя в медицине, — и достаточно удачно. Считаю, что не ошибся с выбором, — говорит Илья Янович.
Официально должность Ильи в 34-й центральной поликлинике Минска называется «Помощник врача». Он такой первый в стране. Но если отбросить формальности, то по факту Илья — отдельный полноценный участковый врач, который самостоятельно ведет прием.
— По распределению после Минского государственного училища №1 я попал в скорую помощь. Дежурства, вызовы — все это было. Я поработал и в педиатрической бригаде, и в линейной, и в реанимационной, и фельдшером, выезжающим самостоятельно. Суть работы на скорой в том, что у тебя есть очень мало времени, за которое ты должен максимально узнать все о пациенте. И тут же принять тактическое решение: что делать с ним, как поступить? За минуты все может поменяться. В скорой у меня осталось очень много друзей, мы до сих пор общаемся.
Здесь, в поликлинике, другая ситуация. В корне иная. Есть большой участок, одни и те же постоянные пациенты. Ты к ним привыкаешь. Знаешь, с кем как обращаться. Помнишь историю каждого. Идешь на домашний визит, видишь: Иван Иванович на лавочке не сидит. «А чего вы не гуляли?» — «Плохо было».
Сухие слова «территориальный принцип» могут обернуться почти что семейными, теплыми отношениями. Если участковый терапевт — с добрым сердцем. Кажется, у Ильи это получается.
— Большинство пациентов — пожилые люди. Им, может быть, не столько помощь врача нужна, сколько поговорить. Что ж, разговариваем… Обидно, что молодых на прием в поликлинику не дозваться. Я понимаю, что никто не хочет сидеть и ждать. Люди хотят прийти — и сразу получить. Но так не всегда бывает. Может быть, нужно просто набраться терпения?
— Наверное, врачи, которые работают в больницах, смотрят на поликлиники и думают: «Боже, да чем там заниматься? Рутина». А вы что скажете?
— Поскольку у меня есть опыт работы и в стационаре, и в поликлинике, то я бы не впадал в крайности. На каждом этапе своя работа. В поликлинике есть определенные требования и нормативы, которые мы должны выполнить. Их никогда не смогут понять врачи стационаров. Потому что им кажется, что это все рутинное, это все можно пропустить. Но из этой же рутины они получают пациента. Каким они его получат, зависит от того, насколько мы смогли на догоспитальном этапе, в поликлинике, обследовать, узнать, оказать помощь. Хорошо, когда ты получаешь пациента с подозрением, скажем, на пневмонию и начинаешь дальше вести. А когда получаешь пациента с «нулевым диагнозом»? Перед тобой просто человек. Приходишь на вызов, ничего о нем не знаешь. А он сказать сам не может. И тебе нужно за короткий промежуток времени решить, куда человека направить по профилю. Не всегда это так просто.
Немного о рутине. Рабочий день помощника врача в поликлинике выглядит так: примерно пять часов длится прием в кабинете (он никогда не заканчивается вовремя), потом еще заполнить карточки, бумаги. Другая половина дня — визиты на дом. Еще часов семь. Вот и считайте.
— Вечерние визиты никогда не заканчиваются вовремя. Потому что в 19:00 люди только вспоминают, что у них закончились таблетки. Приходят к концу приема и, хотя у них нет талонов, сидят, ждут. Отправить их домой? Ну нет. Я всегда пытаюсь поставить себя на место пациента. Осмотреть и выписать рецепт мне труда не составит.
И последний штрих в разговоре о «рутине». Поликлиника — это ведь сплошь грипп и ОРВИ? Как бы не так. Недавно на прием к Илье попала пациентка с инфарктом.
— Пришла достаточно молодая женщина, 56 лет. Вообще ничего не предвещало. Это было утро, у нее второй талон. Она зашла и говорит: «Знаете, я еле-еле к вам пришла». — «А зачем шли? Почему скорую не вызвали?» — «Ну я же талон к вам взяла». Начали выяснять. Оказывается, болит уже второй день, ходит с трудом. Срочно в кабинете сделали кардиограмму, а там изменения, которых не было раньше. Сразу подключили заведующую, оказали помощь. Есть определенный протокол при инфарктах: снять болевой синдром, дать венозный доступ. Вообще, инфаркт — дело непредсказуемое, мы должны быть готовы ко всему. Скорая для транспортировки приехала оперативно. Во второй больнице женщине оказали высокотехнологичную помощь, сейчас она готовится к реабилитации в Аксаковщине.
— Но все равно в стереотипном сознании врачи на скорой — герои, а в поликлинике — так, обычные люди…
— Это не совсем правда. И там врачи, и здесь врачи. А насчет героев… Не слишком ли это идеализированное представление? Мы делаем одно общее дело — оказываем помощь. И в больнице, и в поликлинике. И мне мое дело нравится.
— Многие врачи с горечью говорят о неблагодарности и даже озлобленности, неадекватности пациентов. Как вы с этим справляетесь?
— Наши пациенты все адекватные. Они пришли, общаются с нами. Может быть, не получают то, что хотят? Это другой вопрос. Мы не всегда можем дать так быстро, и не всегда с порога в духе «Я хочу! Немедленно!»
Тяжело, когда начинается скандал из-за того, что пациенты не могут поделить очередь под кабинетом. Один заведет всех — и готово. Вот это очень тяжело! Они потом приходят все с высоким давлением. А я говорю: «Вы чего ругались, вот скажите? Вы пришли к ней или ко мне?» — «Я должна была!..» — «Ну зашли вы позже, и что это поменяло? Куда вы спешили? Комаровка уже закрыта» (улыбается. — Прим. Onliner).
— То, с чем чаще всего сталкиваются наши читатели, — бесконечность очередей в поликлинике. Как вы решаете этот вопрос?
— У нас талонная система. Талоны раздаются через интернет, по записи — как кому удобно. Плюс у меня есть один дополнительный час приема. Я говорю пациентам: «Приходите, пожалуйста, в это время, если вы без талона. Единственное, вам придется подождать». Всех принять невозможно.
— Потому что вы работаете в условиях постоянной перегрузки?
— Зимой — да. Летом — иногда, когда начинается отпускная кампания. Но все равно по плану мы должны выполнить эту нагрузку. Никак иначе.
Некоторые молодые врачи — новое поколение — считают, что минимальная плата за прием в поликлинике (рубль, пять рублей) избавила бы от перегрузки и бесконечных очередей. Ведь невозможно ценить то, что ты получаешь бесплатно. А введение платы, пусть и символической, решило бы все проблемы. Илья Янович с этим категорически не согласен.
— Наше население сразу начнет говорить: «Я рубль отдал, вы мне теперь сто-о-о-лько должны!» Вот такой момент может быть. А кто-то подумает и лишний раз не пойдет, хотя стоило бы. Но ведь здравоохранение у нас бесплатное. Нет, я не согласен с введением платы в поликлиниках, пусть даже и минимальной.
— А свою зарплату вы считаете справедливой?
— Нормальная у меня, хорошая зарплата. Достойная. У меня ведь категория. Меня моя зарплата устраивает. Не нужно идти куда-то подрабатывать. Если говорить об эквиваленте суммы… Ну не куплю я книжку за два месяца, куплю за три — какая разница. Это не принципиально. Главное, чтобы ты уходил в конце дня с работы с чувством выполненного долга.
Мысли о том, что я сделал не так или как можно было сделать лучше, бывают всегда. Тогда стараюсь пройти несколько остановок пешком до дома, чтобы не нести в семью негатив. Думаю, как переделать, что исправить… Это достаточно сложно. Иногда бывает, прибежит человек, с ног до головы грязью обольет, и ты думаешь: «Неужели ж все так плохо?» Потом через два дня этот же человек приходит извиняется, но осадок-то остался. Ты уже через себя это все пропустил.
Эмоциональное выгорание иногда бывает в десять раз больше, чем было затрачено сил. Но если делаешь работу с душой, если полностью себя отдаешь, то можно с этим справиться.
Во время нашего интервью дверь в кабинет Ильи постоянно открывается: несут чьи-то карточки, уточняют детали МРЭК, хотят получить его совет, невинно заглядывают: «Я только спросить». Звонят телефоны. И это еще не началось официальное время приема. Как говорит Илья, «такая работа, и ты живешь с этим каждый день».
— Я всегда повторяю, что у меня есть три очереди: по больничному, по талону и «я только спросить» (улыбается — Прим. Onliner). «Я только спросить» — это еще и давление измерить, и рецепт выписать. Получается целый талон. Норматив — пятнадцать минут на человека. Если работать на приеме одному, то этого времени не совсем достаточно. Перелопатить и электронную карту, и бумажный вариант ты не всегда успеваешь.
Отдельный кусок работы — это вызовы на дом. Тут есть такой момент… Почему-то у нас бытует мнение: «Пусть придет! Ему за это платят». Я-то приду, и мне за это заплатят, но если у тебя температура 36,7, чувствуешь себя более-менее нормально, то приди в поликлинику — посмотрим кровь и решим вопрос тактически. Мне прийти не сложно. Проблема в том, чем я смогу помочь на дому. В поликлинике есть рентген, лабораторные исследования — это уже 45% диагноза. А в домашних условиях у нас нет ничего, кроме фонендоскопа и тонометра. Этого не всегда достаточно.
Илья Янович абсолютно спокойно, вежливо и невозмутимо, как Будда, просит перезвонить, подождать, зайти попозже очередных «толькоспросителей». Как он умудряется оставаться таким умиротворенным в этом бесконечном поликлиническом колесе?
— А какой смысл кипишить, создавать панику? Если пациенты на приеме начинают суетиться, беспокоиться, то нужно в первую очередь спросить себя: «Что ты делаешь не так? Чем спровоцировал такую ситуацию?» Если ты будешь спокоен, то все успеешь. Если будешь кричать, раздражаться, злиться — ничем хорошим это не закончится. Самое важное в моей работе, пожалуй, — это наладить контакт. Мне действительно это нравится. Я доволен своим делом.
Читайте также:
Подписывайтесь на наш канал в «Яндекс. Дзен», чтобы не пропустить интересные статьи и репортажи
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by