Если вы думали, что ЧАЭС умерла после аварии в 1986-м, то ошибаетесь. Спустя 33 года после катастрофы здесь работает более двух тысяч человек, а полностью снять станцию с эксплуатации планируют только в 2065 году. Каждый день между АЭС и городом атомщиков Славутичем курсируют электропоезда — дорога занимает около 50 минут. Журналисты Onliner провели смену с работником станции, уроженцем Беларуси, от электрички до электрички.
Читать на OnlínerПереполненный вагон с сотрудниками ЧАЭС отправляется из Славутича в 7:20. Здесь уже давно каждый знает свое место — присесть на первое попавшееся не получится. Владимир Воробей, который родился в Гомельской области, работает на атомной станции уже 33 года. Не пройдя и полвагона, он успевает пожать около десятка рук. Начальника цеха тепловой автоматики и измерений знают здесь практически все. Владимир традиционно садится напротив своей жены Натальи и изо дня в день смотрит на давно знакомый маршрут через запыленное окно поезда.
Электричка проходит сначала по украинской территории, после пересечения Днепра — по белорусской и, проезжая Припять, прибывает снова в Украину. В середине пути наш герой показывает заросшую территорию выселенной и зарытой в землю деревни Копоренка Брагинского района, где он родился.
— Смотрите, сейчас лес закончится… Вот станция, а вот остатки улицы. Ничего здесь не напоминает населенный пункт, — говорит Владимир и указывает на озеро Прорыв, где он научился плавать, и бывшую болотистую местность, где каждую зиму на самодельных атрибутах (на три деревянных конька ставили перевернутое ведро, а в руки брали лыжные палки) катался с друзьями.
С ЧАЭС мужчина связан с 1983 года: тогда он поступил в Припятское профтехучилище.
— Моя специальность называлась «слесарь-монтажник приборов автоматического контроля, регулирования и управления систем защиты и тепловой автоматики». Повторить вряд ли сможете, для этого надо три года проучиться, — смеется герой. — В 1986 году второй секретарь украинского комсомола выписывал дипломы. Спросил, как я учился. «Естественно, хорошо, но все документы потеряны». — «Может, тебе красный выписать?» — сказал он. «Почему бы и нет?» — отвечаю. Полез в сейф, но красных не нашел — дал синий и поставил четвертый разряд. На его столе лежала газета со списком всех учебных заведений СССР: «Выбирай любое — поедешь учиться». А я застеснялся.
В окно электрички уже видны недостроенные пятый и шестой энергоблоки ЧАЭС. Подъезжаем.
Потоки спешащих людей выходят из поезда и спускаются в подземный переход, прикладывают пропуски к турникетам. Будешь медлить — собьют с ног. Кажется, что ты не на ЧАЭС, а в минском метро в час пик.
Наш герой переодевается в специальную форму и идет в свой кабинет. На стенах развешаны грамоты и дипломы, на полках стоят наградные статуэтки, на сейфе лежит Священное писание. Еще нет и девяти утра, а у Владимира уже десять писем на рабочей почте. Некоторые из них — о закупках в несколько миллионов долларов.
Если попроще, то подначальный герою цех контролирует практически все процессы, протекающие на ЧАЭС. Например, Владимир показывает нам живую съемку изнутри четвертого энергоблока станции (того самого, который взорвался в 1986-м).
— Если на нем что-то случится, я узнаю об этом первым, — говорит специалист. — А на этой неделе идут интенсивные испытания в ХОЯТ (хранилище отработанного ядерного топлива), которое поступает с первого, второго и третьего энергоблоков. Сейчас готовимся к холодным испытаниям с имитацией ядерного топлива — это как учебный процесс. А потом возьмем низкоактивное и проведем горячие испытания. Хранилище общается с топливом без присутствия человека. Даже оборудование меняется специальными роботами-манипуляторами.
Он подписывает еще пачку документов, отвечает на звонки и едет в сторону Припяти на совещание.
В этом городе у Владимира прошли студенческие годы. Пока есть время, мы заезжаем в разрушенное здание бывшего ПТУ — после 1986 года герой внутрь не заходил.
— В фойе раньше стоял бюстик Ленина на подставке — туда мы прятали свои конспекты, чтобы не носить с собой на улицу на перерыве, — вспоминает герой, но говорит, что ностальгии не испытывает: часто бывает неподалеку по делам. К слову, от ностальгии в 1997 году умер его отец. Летом 1986-го он каждый день посещал свой дом, из которого выселяли. Деревня Копоренка была сильно заражена цезием. — Видимо, нахватался альфа-частиц — повредил легкие.
Но иногда Владимир заезжает в Припять в свою бывшую квартиру, где остались обломки кроватей и пыльный шкаф.
— В советское время кроссовки было очень трудно купить. У меня были польские, новые. Они остались в этом шкафу после аварии. Я очень расстроился, но потом смирился, — вспоминает Владимир.
Из Припяти герой в спешке едет на заседание приемочной комиссии по проведению тех самых испытаний оборудования ХОЯТ. В кабинете собирается с два десятка специалистов, перед нами закрывают двери — будут говорить о секретных данных.
Возвращаемся на ЧАЭС. Время обеда. На станции две столовые: обычная и диетическая. Мы с Владимиром отправляемся во вторую. У сотрудников станции есть специальные карточки с установленной суммой. Комплекс из борща, двух тефтелей, овсянки, яйца с майонезом, овощных нарезок и сока обходится в рубль двадцать.
Кроме бесплатного питания и формы, сотрудники ЧАЭС получают доплаты за вредность — это примерно $80 в месяц. Средняя зарплата на станции — $500 (по Украине — примерно $340). Пенсии бывших работников — тоже по $500 (средние по Украине — чуть более $90). Все сотрудники ежегодно проходят медосмотр и ежедневно — радиационный контроль на входе и выходе со станции. Любой работник АЭС имеет право раз в году бесплатно съездить в санаторий на 24 дня. Стандартный отпуск здесь — 56 дней. У тех, кто участвовал в ликвидации, как и наш герой, — 72 дня.
После обеда мы с Владимиром отправляемся в зону особой опасности — энергоблоки. Работники ходят во всем белом: защитных бахилах, головных уборах и халатах. Полы длинных коридоров покрыты бежевой советской плиткой с узорами, стены — золотистой обивкой. Приглушенный и где-то мерцающий свет, железные двери, старые телефоны на дверях — кажется, что на дворе 1986-й.
Здесь цех Владимира отвечает за работу еще действующих систем: слива радиационной воды в специальные емкости, аварийной сигнализации, контроля объекта «Укрытие» («саркофаг» на четвертом энергоблоке), учета температуры в оставшихся реакторах и других. В некоторых помещениях хранятся старые печатные и учетные системы, серверы. Например, здесь можно найти железную громадную конструкцию — хранилище информации на 5 мегабайт, сделанное в 1960-х. В то время такой объем данных считался приличным.
В диспетчерской (такой же, как и в четвертом энергоблоке) еще работает часть пульта управления с кучей кнопок и лампочек, в которых разбираются только специалисты. Были случаи, когда туристы по незнанию нажимали на них и останавливали некоторые процессы на АЭС. Теперь эту сторону оградили турникетом. В неработающей части нам показывают рычаг — с помощью такого был подан сигнал тревоги 26 апреля 1986 года. Самый распространенный миф в кинематографе и среди обывателей — что это не рычаг, а кнопка.
— Большинство труб, насосов, расчетно-усилительных центров нужно списать, утилизировать, разобрать и отправить в хранилище твердых радиоактивных отходов, потому что оно все загрязнено, — говорит Владимир. Это займет многие годы.
Выходим с особо опасной территории и отправляемся снова в кабинет героя. Он изучает и подписывает еще пачку документов, отвечает на звонки и собирается на электричку в Славутич.
По дороге вспоминает 1986-й. 26 апреля он видел, как с развала шел дым.
— Я работал на линии электропередачи за день до аварии, потом поехал к родителям в Беларусь и пробыл там до 4 мая, пока не эвакуировали деревню. Когда сказали, что случилась авария, я ответил: такого не может быть. Поверил, когда увидел разрушенный реактор и сизый дым из него. Масштабность и угрозу почувствовал дня через три, когда полетели вертолеты и огромными колоннами двигались войска — через дорогу нельзя было перейти, — вспоминает Владимир. Потом он получил диплом и пошел работать на ЧАЭС в энергосетях.
— Люди стали говорить, что желтая пыльца на лужах — это радиация. От незнания они пытались придумать какое-то объяснение тому, что произошло… Но знаете, в стрессовых ситуациях организм пытается себя как-то отвлекать. На работе все шутили и веселились, хотя и видели, что раз или два в неделю меняется спецодежда, — он говорит, что испытывал много эмоций, но страх — ни разу. — За два дня до аварии мы со знакомым на высоте монтировали порталы (это провода между опорами) и ждали, когда поднимут провода. Видим, что на ЧАЭС сработал паросбросный клапан — огромный хлопок, выстрел, облако пара… Я сказал тогда: если бы произошел ядерный взрыв, мы бы на этой опоре и остались. Потом много раз вспоминали этот случай.
На здоровье работника ЧАЭС за три десятка лет радиация, по его словам, не повлияла.
— Оно зависит от психологического состояния человека. Если хочешь хорошо себя чувствовать, ты едешь кататься на горных лыжах, нырять с аквалангом и так далее. А если тебе скучно и нудно… На славутичском кладбище похоронено много молодых: большинство из них умерли от алкоголизма, наркомании, своей глупости или в ДТП, — рассказывает он.
Героизм тех, кто работает на атомной станции, по мнению Владимира, не в том, чтобы залезть в реактор и умереть. Наоборот — жить, спокойно делая все для безопасности на АЭС.
К слову, его дочка вышла замуж за белоруса, который работает на БелАЭС, и уехала с ним жить в Островец.
В конце рабочего дня Владимир проходит дозиметрический контроль, переодевается и идет на электричку, где его уже ждет жена. Поезд отправляется в Славутич в 16:45.
На обратном пути работники пересаживаются на новые места, чтобы видеть в окне другую картинку. Хотя все равно полдороги смотришь на сплошной лес. Владимир уверен: даже если завязать ему глаза и привезти в любую точку маршрута электропоезда, он в точности расскажет, где находится и что есть рядом.
Жаркое солнце разморило уставших атомщиков. Одни дремлют, другие играют в карты, третьи лениво разговаривают. В электричке за десятилетия сложилась отдельная жизнь. Кроме правил, есть даже веселые приметы. В дни перед зарплатой или авансом пассажиры внимательно смотрят в окна: если увидели по пути дикое животное, то деньги дадут сегодня.
В 17:28 из дверей электрички высыпаются люди и быстро разбегаются по домам. И так изо дня в день.
Подписывайтесь на наш канал в «Яндекс.Дзен»
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by