У Леры однажды случилось чудо: ей написал незнакомый человек из Минска и предложил поступать в «кулек». Закрутилось-завертелось, и теперь девушка готовится к большому сольному концерту в столице. Это поколение рассуждает иначе: не хочет тратить свое драгоценное время на ненужные предметы и жить по указке. В рубрике «Поколение» говорим с 19-летним блогером про детство в Богушевске, похвалу от Монатика и белорусских продюсеров.
Читать на OnlínerЛера Яскевич — блогер. Она уже шесть лет ведет канал на YouTube и записывает для него акустические кавер-версии любимых песен. Получается очень трогательно, особенно когда девочка сама чуть не плачет в объектив. У Леры на канале 390 тыс. подписчиков, популярный Instagram, участие в украинском шоу «X-Фактор» и твердая и оформленная мечта стать музыкантом.
У меня нормальная, среднестатистическая семья. Папа — строитель, а мама, когда я была маленькая, уезжала в Москву на заработки, а сейчас в Богушевске — то уборщицей работала, то продавцом в магазине. Если сравнивать мою семью с другими, то мне повезло больше, потому что я с мамой и папой могу говорить о чем угодно, у нас нет запретных тем. Многие подростки лишены такой возможности, а мои родители давно поняли: я сама знаю, что делаю. И говорят мне: «Ты все делаешь правильно». Они почему-то во мне уверены.
Богушевск — это просто маленький городок. Раньше у нас было две школы, но сейчас одну закрыли. Еще есть «Евроопт». Вот и все. Мы часто гуляли: летом гоняли на озеро, с подружками ходили вокруг Богушевска, музыку слушали, разговаривали. Каких-то особых развлечений там в принципе нет. Только если сам себе что-нибудь придумаешь. Летом проще, а зимой ты сидишь, смотришь телевизор с мамой или в компьютере зависаешь.
В одной школе было четыре этажа, а во второй — два. Одна была «русская», вторая — «белорусская». Школа, к которой я жила ближе, — «русская», но меня туда не отдали. Отправили в «белорусскую», потому что там был охренительный учитель английского языка, которого знает и любит весь Богушевск. Сейчас я рада, что меня в свое время отдали в «белорусскую» школу, потому что там училось много детей, с которыми я дружила еще с садика.
Но вообще, среди моих сверстников очень мало людей, которые могут свободно изъясняться на белорусском языке. Допустим, если взять нашу школу, то «мова» там была никакая: учительница приходила в класс и начинала обсуждать передачу «Пусть говорят».
К ней подсаживались ученики, начинали развивать тему, а мы просто сидели и общались на уроке. На литературе было то же самое. Поэтому я знаю только «як чуеш, так і пішаш». Вот и все, к сожалению.
Если брать класс, то там всегда есть оторвыши, спокойные дети, а я была из тех, кто держит нейтралитет и, даже если знает, что прав, молчит, пока другие конфликтуют. Учителя относились ко мне нормально. Иногда ненавидели, потому что я пою себе там что-то под нос или сижу и рисую. Вот учительницу белорусского это всегда страшно бесило. А учительница математики, наоборот, любила меня. Она всегда спрашивала: «Лерка, что ты вообще хочешь делать в этой жизни?» Она до сих пор меня поддерживает и общается с моей мамой.
Мое общение со сверстниками в школе со временем испортилось. В младших классах мы все дружили, а потом у меня начали появляться другие интересы и знакомые старше меня. Получилось так, что в школе из ровесников со мной никто не общался, а вне школы таких было несколько ребят на пару классов старше. Потом — наоборот: старшие не общались, а одноклассники общались. Это постоянно менялось, и я могла прийти 1 сентября в школу и вообще не понимать, как у меня сложится. Они же вместе летом тусовались, вместе в лагерь ездили, а я всегда была дома одна.
Я не чувствовала себя умнее своих сверстников — наоборот, какой-то неполноценной. Мне казалось, раз они со мной не дружат, значит, со мной что-то не так. Сейчас я общаюсь с ребятами, с которыми дружила в школе. Я легко нахожу общий язык с людьми: мне не сложно простить их и понять. И я ждала, что они вырастут и тоже меня поймут. Между нами случались открытые конфликты, но мы могли просто обзывать друг друга. Сверстники могли сказать, что я тупая, а я начинала оправдываться. Плакала пару раз, это максимум.
Все началось с «Ранеток». Пока все по ним тащились, из какого-то журнала я узнала о группе Tokio Hotel и стала их ненормальной фанаткой. У меня все стены были обклеены плакатами, и мама дурела: «Убери своего дебила со стенки!» Наверное, из-за того, что у меня случился переход от «Ранеток» к Tokio Hotel, я стала слушать только такую музыку. Короче, ушла в оппозицию — это было очень круто!
Самый первый звоночек случился в шестом классе. Я тогда второй раз пошла в музыкальную школу. Первый раз ушла оттуда, потому что у меня случились проблемы со связками и заниматься было нельзя. Во второй раз мама отправила меня на домру. Я забивала на учебу в музыкальной школе, потому что очень хотела научиться играть на гитаре, а мне говорили: «Сначала на домре научись!» Дергала по струне «Кузнечика», а хотела аккорды! В итоге махнула рукой и кое-как доучилась. На тот момент мама купила мне дешевую гитару через родственников — это был просто какой-то кирпич.
А у меня ручонка-то маленькая, мне даже в музыкалке сказали, что играть на гитаре я не смогу. Потом прошел год или два, в моей жизни появился YouTube. Я начала смотреть ролики, в которых люди поют и играют на укулеле. Погуглила, почитала про этот инструмент и нашла подходящий на AliExpress.
Я стала собирать деньги на инструмент. Просто с детства понимала, что мои родители много не зарабатывают. Просить их о чем-то… Они сделали очень большой вклад, когда купили мне первый нормальный фотоаппарат. Мне было постоянно стыдно за это, и я не могла у них больше ничего попросить. Деньги я заработала на выпускных: создала паблик во «ВКонтакте», и предложения пошли, потому что в Богушевске никто, кроме меня, не фотографировал в принципе.
Каналу на YouTube я никогда не придавала большого значения. Делала и делала. Сейчас мне пишут: «Лера, как сделать так, чтобы не стесняться?» А я записывала ролик без всяких программ по обработке видео, заливала его на YouTube и даже не смотрела, что получилось. А еще терпеть не могла, когда при мне их включали. Любопытство? Нет, меня всегда бесило то, как я пою. Попыталась найти кого-то, кому это понравится, поэтому мнение чужих людей меня волновало больше, чем собственное. Петь я не училась и, наверное, копировала американских исполнителей, потому что в то время слушала много иностранной музыки.
Я любимчик судьбы. В тот момент, когда нужно было определяться с поступлением, меня нашла Аня — мой менеджер. А я не знала, куда поступать, потому что плохо училась в школе, у меня до сих пор слабо с русской грамматикой. Короче, понимала, что поступлю в ПТУ, и то еле-еле. Ну, я всегда сомневаюсь в своих возможностях, это нормально. Тут пишет Аня: «Университет культуры, Минск. Я тебе помогу!» Я не поверила: «Как это вообще возможно?» В итоге познакомились, приехала на день открытых дверей. Аня оплатила подготовительные курсы, я пожила у нее недельку, сдала все экзамены с отличием. Все случилось как-то легко.
Я верю в судьбу и в то, что если несешь в себе добро, то у тебя обязательно все получится. Понятно, что у многих людей так не бывает, но со мной это работает. Когда Аня написала, я даже не подумала, что меня кто-то может обмануть. Мысли были другие: «Это такой шанс! Кому еще так помогают!»
Родители сомневались, бабушка с дедушкой накручивали маму с папой, тетя тоже давила: «Как? Ты свою дочь к незнакомому человеку отправляешь? А что с ней будет? Ей же воспользуются, ее же сломают!» Короче, те самые сказки про суровый шоу-бизнес. Я им сказала: «Верьте мне, я Ане доверяю». И они поверили.
Минск показался кошмаром! Аня отправила меня в музей одну по городу. У меня в метро случился шок, я так блудила! Музей через дорогу, а я хожу кругами. Даже плакала, когда проехала свою остановку. Я же никогда не бывала одна в больших городах! Сейчас я уже успела попутешествовать: мы были в Питере, в Москве, в Казани, проехались по Беларуси, а еще на новогодних корпоративах заработали нормальную денежку и поехали в Гоа. Это была моя первая встреча с морем — я была в таком шоке! Жизнь — удивительная штука.
Университет культуры — это не то, чего я ожидала. Я думала, что режиссура — это такая специальность, которая развивает человека с разных сторон. У нас есть уроки музыки, танца, актерского мастерства и сама режиссура, но в итоге общеобразовательных предметов слишком много, а творчества — минимум. При этом преподаватели по творчеству орут на тебя: мол, ты ничего не делаешь. А у меня в жизни есть еще что-то помимо учебы, потому что я пришла сюда взять какой-то набор знаний и навыков, которые мне понадобятся в дальнейшем. Но почему-то взрослые люди не догоняют этого.
Еще фишка в том, что, когда я поступала в университет, я не рассматривала музыку как то, чем хотела бы заниматься всю жизнь. Мне было 17 лет, я еще стояла на распутье. А сейчас понимаю: «Что, если не музыка?» Получу я диплом — и что с ним буду делать? Его мама поставит в шкафчик. Я бы никуда не пошла по специальности. И для чего тогда тратить на это самое продуктивное время в своей жизни?
Однажды я пришла в школу, а учительница говорит: «К нам приезжает Саша Немо, все обязательно идут, сдай мне деньги». В итоге попросили поучаствовать в его конкурсе. «Спой какую-нибудь песню», — говорят. Я нашла какую-то классную английскую композицию, а за день до выступления классная сказала: «Надо петь песню Саши Немо». Я такая: «Что? Извините, я не буду». Она мне: «Лерочка, ну пожалуйста! За школу нашу!» Окей, беру песню «Все хорошо», переделываю ее капитально. В то время у меня уже был канал на YouTube, подписчики какие-никакие — точно больше, чем у Саши Немо. В итоге перед самым выступлением у меня сломалась гитара, а в Богушевске с ними дефицит. Выходит менеджер Саши Немо, я рассказываю, что у меня произошло. В итоге вспомнила, что недавно знакомой девочке купили отличный инструмент. Мы прыгаем в концертную машину, мчим к девочке за гитарой по горкам и песку. Я сразу выхожу на сцену, пою.
В итоге меня выбрали победителем, мне написал продюсер Немо и уговаривал меня поучаствовать в каком-то конкурсе талантов. А я тогда засомневалась: ну как мне, школьнице, в Минск ездить?
Он мне сказал: «Лера, ты необработанный бриллиант. Как закончишь школу, мы тобой обязательно займемся». Я поверила, но он пропал. А недавно написал снова. Мне это очень не понравилось. Они видят, что у человека есть потенциал, но делать с этим ничего не хотят, а когда понимают, что он развивается сам, хотят прийти и собрать урожай.
Было очень круто, когда меня заметил Монатик. Он написал мне в директ, добавил мое видео к себе! Я думала, что такое невозможно. Я сдавала вступительные экзамены, жила с Аней в Минске. Записала видео — тогда Монатик только-только начинал набирать основательную популярность. Он написал, что я клевая. А потом мы выступали на корпоративе, где он был хедлайнером. Я его сняла, когда он был на сцене, а в ответ прилетел комментарий: «Ты тут? Давай к нам в гримерку!» Зашла, он начал мне говорить всякие приятные вещи, и я разрыдалась.
Однажды мне предложили спеть куплет из «Малый повзрослел» на концерте Коржа в «Минск-Арене». Чтобы вышла такая девочка-школьница и затянула тоненьким голосом: «Ночь, крыши частных секторов!» У нас была физкультура, и мне написал парень из команды Макса. Я оставила ему свой номер, сказала, что на парах, и попросила написать попозже. Но у них уже горело, до концерта оставалось несколько часов. В итоге он звонил мне во время экзамена, я выхожу и слушаю голосовые сообщения. Потом начал присылать голосовые сообщения сам Корж: «Малая! Нам срочно нужна девочка». Но я ответила, что не смогу петь таким высоким голосом. Тренировалась, рвалась, но не смогла. Было обидно. На концерте я в итоге не присутствовала: меня не позвали. Это странно.
Вообще, мне нравится то, что делает Корж. Это клевая, движовая и правдивая музыка. Кстати, мой самый популярный кавер — это «Пьяный дождь». Там сейчас около 2 млн просмотров. Я вообще не думала, что ролик так выстрелит! Моя аудитория очень любит, когда я пою Макса Коржа, но чтобы прямо настолько!
Сама я никогда не писала артистам, чтобы они запостили у себя мой кавер. Мне было бы стыдно так делать. Я считаю, что если они захотят, то посмотрят. Но писать, навязываться, рассказывать о себе мне было бы неловко. Да, от этого зависит моя популярность, но не таким же способом! Сейчас в Instagram я выкладываю какой-нибудь кавер и прошу отметить артиста. Если смотрит — хорошо, не смотрит — ну и ладно.
Сейчас я кавер-блогер, но хочу не этого. Я хочу быть музыкантом, рассказывать людям всякую дичь, говорить с ними о переживаниях, потому что многие из нас часто испытывают одни и те же эмоции. А мне когда-то очень помогли разговорные видео других людей. Думаю, и мои кому-то сделают лучше. Что меня сейчас волнует? Не знаю… Это очень личное и связано с моими взаимоотношениями с Аней, с родителями. Мама с папой очень скучают, и я очень скучаю по ним. Блин, четыре часа езды… Не всегда получается быть рядом.
Сейчас очень много всего: съемки, мероприятия, интервью. Ты думаешь: «Как такое происходит в моей жизни?» Но потом звонишь маме, и становится грустно от того, что я могу многое упустить в общении с родителями. Жизнь идет и никого не щадит.
У меня еще и младший брат растет, а я никак не участвую в его воспитании. Когда дети маленькие, они жадные какие-то, им постоянно всего жалко. Даня не такой, он делится, но с чувством осадка внутри. Я понимаю его, потому что сама была такая же. Мне хочется объяснить ему, что так поступать неправильно. Что с мамой нужно говорить лучше, нельзя обманывать. А когда приезжаешь раз в три месяца, то это в одно ухо влетает, а из другого вылетает. Это же дети! Вообще, мне кажется, это хорошо, что Даня воспитывается в Богушевске. Городские дети больше избалованы изобилием. Я часто рассуждаю: вот если бы я выросла в богатой семье, моя жизнь была бы отстой. У меня бы все было, но не было бы цели. А это не интересная жизнь. Вот Даня растет, а я вижу, что у него уже появляются какие-то цели. Он собирает деньги на фотоаппарат. Я ему говорю: «Я тебе свой отдам, когда куплю новый!» А он: нет! Собирает. Хочет блогером быть.
Сейчас все дети помешались. Раньше хотели быть артистами, певцами, актерами, а сейчас — блогерами. У меня два варианта на этот счет: ребята хотят либо много легких денег (хотя никто не понимает, что не все так просто), либо быть знаменитыми и узнаваемыми. А еще есть люди, которые просто не могут жить без того, что они делают. Я вот не представляю себя никем другим. Я люблю музыку, она у меня в голове.
Еще год назад я не делала на своем канале никакой рекламы. Только по бартеру: тебе присылают одежду, а ты ее показываешь. До этого я получала с YouTube $12 — можно было скататься на поезде в Витебск и сходить в «МакДональдс». Два года назад я перебралась в Минск и начала зарабатывать $30. Для меня это было так много! Я даже могла сказать: «Мам, можешь не присылать мне деньги». Рекламу я не делала, потому что было стыдно: я не хотела врать подписчикам. Боялась, что они меня будут воспринимать как-то по-другому и думать, что я им вру. Буквально год назад я все-таки стала делать рекламу. Потому что надо: я снимаю на один и тот же фотоаппарат уже шесть лет.
Чаще всего этим занимается Аня. Она может отказать, если продукт вообще не ассоциируется со мной. Когда что-то появляется, мы обсуждаем все за и против и думаем, как это преподнести. Я ненавижу такую рекламу, когда люди прямо в лоб бьют. Для чего это? Все же все равно пройдут мимо! Поэтому мы с Аней выбираем интересные для нас и подписчиков предложения. Так мы рекламировали в Instagram сайт, где можно записаться на курсы по рисованию: просто я сама рисую и делаю это неплохо.
Меня смотрят люди от 18 до 25 лет, и я этим очень горжусь. Мои подписчики уже начинают думать, а я хочу, чтобы у них что-то в голове откладывалось, когда я пою песню. В то же время малые сейчас очень остро чувствуют любую фальшь. Даже мой брат что-нибудь смотрит и начинает пищать: «Ы-ы-ы, рекла-а-ама!» Раньше я готовила своих подписчиков к тому, что у меня появится реклама. Объясняла, что мне нужно на что-то жить, чтобы и дальше снимать видео. Моя аудитория относится с понимаем, хотя есть отдельные личности, которые пишут: «Устройся на завод!»
Грубости в свой адрес я получала, но цензурно пересказать это невозможно: «Я тебя…» — и понеслось. Очень много всяких дебилов пишет. Иногда это делают, наверное, чтобы спровоцировать: вывести тебя на реакцию и посмотреть, чего ты стоишь.
А иногда пишут конструктивную критику, которая цепляет и помогает становиться лучше. Я бы, наверное, и дальше блеяла, как овечка, если бы не читала комментарии. Единственное, задевает, когда пишут: «Ты нам врешь, ты неправдивая, это все из-за денег». Думаю: «Чуваки, до всех же не достучишься, всем не докажешь». Но я всегда позиционировала себя как человека, который никогда не врет и говорит правду. Потому что я просто не могу по-другому. Обидно, когда люди думают о тебе иначе.
Они просто привыкли к тому, что их обманывают. Это, наверное, пошло от всех этих непонятных блогеров вроде Саши Спилберг и прочих, у которых богатые родители купили канал — и дети делают все что хотят. Погоня за лайками и подписчиками превращается в сумасшествие. Я сторонюсь этого: есть подписчики — класс, нет — ладно, сделаем что-нибудь другое. Я бы уже давно насобирала денег и потратила бы их на это, а не на новую камеру.
Сейчас я работаю над собственным материалом. Это будет альбомчик из непонятных песенок, которые только-только начинают формировать меня как музыканта. Раньше я писала стихи, но однажды их нашла моя мама и прочитала вслух. Я тогда подумала: «Все, больше никогда писать не буду». У меня всегда были комплексы по поводу того, что я неначитанная, необразованная. А сейчас этот блок снялся. Я понимаю, что все равно мои тексты неидеальные, но это же такой, стартовый альбом. Просто хочется показать всем, что я начинаю.
Фотоаппараты в каталоге Onliner.by
Читайте также:
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by