Василий Федорович смеется: «Сколько мне лет? Да уже все кони передохли, сколько мне лет». Начальнику станции 60, и 17 из них он занимает нынешнюю должность. Летом тут поживее. Приезжают сборщики грибов, туристы, любители пикников. А зимой убаюкивающе спокойно. Семь пар дизелей — и тишина в остатке. В здешнем мировосприятии нет центрального места Минску и даже близлежащий Гродно волнует не особо. У местных свои интересы и ценности. Так и живут: начальник станции, четыре дежурных, два кассира, уборщицы и обаятельный кот Железнодорожник.
Читать на OnlínerВремя — ближе к шести утра. Остатки ночи разбавляют желтые фонари. В их тусклом свете выделяются надпись «Вокзал» и одинокий памятник неизвестному солдату, который находится прямо перед входом. Каждый год к нему на 9 Мая приезжает глубокий старик из России — у него здесь во время войны погиб отец.
Брешет собака, мимо, тихонько скрипя снегом, проезжает бабушка на велосипеде. Деревенские «Аисты», в принципе, обладают повышенной вездеходной способностью. И любят их сельские пенсионеры из практической надобности.
Минус не самый большой, но ощутимый. На улице в одном пиджаке появляется начальник станции — мужчина с крепким рукопожатием и здоровым румянцем на щеках.
— Холодно ж.
— Да нормально мне, — отмахивается он с улыбкой.
Василий Федорович Лазаренко нездешний. Родился в Ивье. Была идея поехать к родственникам в Россию, но решил жить сам по себе. Говорит, раньше для этого было больше возможностей. Будущий начальник начинал в Гродно составителем, работал дежурным по станции. А последние 17 лет трудится на нынешней должности.
— Мы в основном принимаем дизеля. Семь пар на день, — говорит начальник по дороге в кабинет. — Они ездят от Гродно до Узбережи — а это почти граница с Литвой.
Поречье — самая старая белорусская станция. Движение здесь было начато в 1862 году и продолжается юбилейных 155 лет. Участок назывался «Гродно — Поречье». По большей части люди ехали из Вильнюса, здесь пересаживались на брички и на них добирались до Друскининкая, который и тогда считался курортной зоной.
— Раньше мы через день ездили в Друскеники за колбасой, — вспоминает Василий Федорович. — В советское время ни у нас, ни в Гродно ничего не было. А там — любая колбаса, полный достаток. После развала было время, когда литовцам стало совсем плохо. И уже они приезжали к нам. В некоторых я узнавал продавцов из Друскининкая. Видишь, как все в этой жизни меняется…
Тишина почти терапевтическая. На первых порах вызывает какую-то оторопь, но потом адаптируешься. Работники станции давно привыкли к здешнему (для человека из города — сказочному) спокойствию и выглядят подчеркнуто умиротворенными. Их совсем мало: начальник станции, четыре дежурных, два кассира, уборщики.
Оправданная тишина разрушается, когда начинают собираться люди. Станция здесь — центральное место.
В 6:04 утреннюю темноту разрушает фонарь дизеля из Узбережи. Внутри в основном рыбаки. Эти места им крайне подходят. В округе нет никакой промышленности, природа почти не потревожена людьми, ну и масса озер.
Кряжистый мужчина по имени Геннадий — один из четырех здешних дежурных. На своем месте вот уже 28 лет. У него скоро заканчивается ночная смена.
— 28 лет. Вам не надоело?
— Нет. А почему мне должно быть скучно? Как по мне, так интересная работа. Люди есть, поезда ходят, общение постоянное. Кому-то кажется, что тут скучно и ничего тут нет, а тут все движется и работает, — добавляет важности в голос мужчина.
Геннадий местный. Раньше чуть ли не все Поречье работало на железной дороге. Парень отслужил в ПВО под Москвой, а вернувшись в звании сержанта, не стал выделяться. Первое время работал проводником в Гродно. Это было то время, когда еще встречались вагоны, которые требовалось топить углем.
— Я хлопец из вёски, мне все было знакомо. Помню номера своих поездов. 668-й — «Гродно — Гомель». 667-й — «Гомель — Гродно». Пролетел мимо 666-го, — смеется Геннадий.
Для слежения за путями в Поречье есть пульт-табло. Красный цвет обозначает приближение дизеля.
Геннадий поднимает трубку телефона. Звонят местные, наводят справки. Дежурный говорит, что дизель отправится в 8:05 из Поречья, и заканчивает разговор.
— Вот сейчас закончу смену, пойду хозяйством заниматься. Как на вёске без хозяйства? Кролики у меня, куры, индюки, кабан, кот. Кабан и кот — тезки. Обоих Васькой звать. Нормальное хозяйство. После работы надо идти общаться.
— Вы тут почти 30 лет. Чего вам от жизни хочется?
— Цель у меня по жизни? Да какие цели — детей бы поженить, а то что-то тормозят. Мне 22 с половиной было, когда женился. А эти совсем немаленькие уже — 29 и 26 лет. Говорят, успеют. Ладно, все живы-здоровы, да и слава богу.
Геннадий берет рацию и объявляет: «На второй путь прибывает поезд региональных линий экономкласса „Гродно — Узбережь“. Будьте внимательны и осторожны».
В дизеле на 8:18 снова много рыбаков. Но они сильно разбавлены учителями. В Поречье работает три школы. Наставники ездят из Гродно. Помимо школ, есть профилакторий и санаторий по примеру Литвы, лесхоз и совхоз. Вообще же, тут, если считать окраину, примерно 2300 жителей.
— Места у нас тут отличные, — говорит начальник станции. — В 10 километрах от нас зубры живут. Раньше выходили близко к дороге, а потом, наверное, в лес ушли. Их штук 50. Такие махины — на половину моего кабинета. Как мамонты бегают.
Василий Федорович — из категории людей, которые относятся к жизни с философским оптимизмом. Абсолютно простой. Говорит «наверно́е», если вдруг ошибается, добавляет «отставить», имеет на все свою точку зрения и с жаром рассказывает о том, чем живет Поречье. Для здешних людей центр мироздания — это не Минск и даже не Гродно. У них свои темы.
— В Литву мы не ездим, пусть она и в 15 километрах. Зачем? Там все дорого и в евро. В Польше же все дешевле и в злотых. Сел на маршрутное такси, прошел границу быстро — и на Кавалерийский рынок. Заплатил за это пару копеек — и нормально. А потом на автовокзал, там сел в свою машину — домой.
Рассветает, в зале ожидания начинают появляться люди. Подходят к кассе. Билет на 30-минутную поездку до Гродно стоит 59 копеек.
На выходе со станции мерзнет кот-приблуда. Никто не знает, как он тут появился, но воспринимают обязательным элементом здешней действительности. Животное существует по своим понятиям. На станции ничего не портит, в зал ожидания не суется, появляется строго по расписанию.
— Голландцы у меня есть знакомые, — продолжает за стенкой от кота Василий Федорович. — У них-то вход в лес раньше стоил 5 гульденов, а потом €5. Но там две-три лисички — и все. Больше ничего. Так повез их сюда. А у нас поляны боровиков, подосиновиков. Голландцы мои за голову взялись. Не верили, что это натуральные грибы.
Начальник дает совет: если идешь на рыбалку, оставь телефон дома. Тогда сто процентов, что отдохнешь.
— Я дитя природы. И все мы тут такие. Да для всего Поречья важно открытие грибного сезона. Это деньги, огромные деньги. Здесь, может, 50% населения кормится с грибного сезона. Некоторые зарабатывают столько, что могут позволить себе квартиру в Гродно купить.
— Василь Федорович…
— Я тебе говорю!
— Да ну!
— Ну да! Конечно! Приемщики хорошо платят. В прошлом году давали 80 тыс. за килограмм лисичек. А перекупы отдают их на предприятия за еще бо́льшие деньги. Бабушка пройдет 300 метров — и уже лес. Три километра пособирала — уже 6 кило. 6 × 8 = 48. Что, пенсионерке полмиллиона в день мало?
Лет десять назад килограмм грибов соответствовал килограмму копченой колбасы, теперь — килограмму вареной. В девяностые люди ездили сдавать грибы в Литву. Зеленки, боровики, подосиновики, подберезовики, маслята — все сдавали. Теперь лисички наши идут в Германию. А сушеные боровики любят в Канаде. Говорят, кило тысячу долларов стоит.
Начальник делает большой глоток из чашки.
— Вообще, у меня рабочий день с 8:00 начинается. Но для вас я вышел пораньше, — улыбается мужчина.
Ночная смена (с 20:00 до 8:00) дежурного закончена. Геннадия сменяет жительница Гродно Юлия.
— Что у вас на работе интересного?
— Сезон такой, что все тихо, спокойно и размеренно. Работай, принимай, направляй поезда. Я каждый рабочий день сюда из Гродно езжу. У нас в штате два дежурных местные. Еще пара — из Гродно.
Юлия устроилась в Поречье в сентябре 2013-го, немного поработала и ушла в декрет, из которого вышла в сентябре. Она выделяется на общем фоне: полна сил, быстрее говорит, громче смеется.
— Движение у нас не самое интенсивное. Работаем, кота в перерывах кормим. Он у нас достаточно общительный. Один мужчина даже приезжает каждый день и сразу же спрашивает: «А где кот?»
Дежурная говорит, что летом тут будет намного активнее. Появятся грибники и любители отдыха на природе.
— Ну, в плане денег мы, конечно, не на последнем месте. Но пока так.
— А что потом?
— А не знаю. Сильно ничего не изменишь. Работаем, живем, сына растим, — смеется работница.
Почти что одновременно появляются два девятичасовых дизеля. Кот, которого начальник станции величает Железнодорожником, меняет прогревочную позу на более натуральную и оказывается весьма упитанным самцом с полной уверенностью во взгляде зеленых глаз.
Над Поречьем разносится его не терпящее и грамма возражения «мяа-а-ау». Железнодорожник хочет есть и ввиду своей очаровательности довольно быстро достигает результата. Рыбаки кормят его свежим уловом.
— Если кот у нас толстый, значит, люди здесь добрые, — философски подмечает Юлия.
Пока Железнодорожника в штат не взяли. Но он этого, кажется, активно добивается.
Наступил день, на станции выключают последние фонари. Впереди еще один дизель, а дальше пауза до четырех часов.
— Сколько мне лет? — смеется начальник. — Уже кони все передохли, столько мне лет. 60 уже. Как выйду на пенсию, буду рыбачить, по грибы ходить, отдыхать. Жить буду. Исторические книги люблю. У меня дома их тысяч десять — библиотека отличнейшая.
— А кто вместо вас?
— Не знаю пока. Но надо молодым дорогу давать. Не хочу умалять чьи-то достоинства, но молодой есть молодой. Молодое рвение всегда другое, я так считаю. А мы старые уже. Мы уже укоренились со своими принципами. А вдруг молодой что-то новое принесет? А я подсказать могу по мелочи.
Когда-то Василию Федоровичу давали квартиру в Гродно. Но жена захотела остаться в Поречье.
— Она у меня учительница. Захотела и захотела. Нормально. Дочь у меня сейчас в декретном. Сын в медицинской академии в Лодзи преподает. Хотел уехать в Шотландию, но чего-то перехотел. Я не вмешиваюсь в дела молодежи. Мы с женой тут спокойно живем. Поздно мне уже в город ехать.
Появляется последний до паузы дизель на Гродно. Опоздавшая студентка заходит в купе и сразу же закрывает глаза. У нее есть примерно 30 минут, чтобы доспать до Гродно.
Вагон проносится мимо сытого Железнодорожника. Поречье окончательно проснулось.
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by
