Крушение империи для октябрят конца восьмидесятых проходило под шелест ценных бумаг. Это были не рубли и не доллары. Молодые умы, скованные редкими инъекциями мультиков в «Спокойной ночи, малыши» и «Калыханке», восприняли информационно-мультипликационные вкладыши как глоток свободы. Их собирали, разыгрывали и меняли на товары.
Читать на OnlínerОдно из ярких воспоминаний детства из 1991-го. На стадионе чижовской школы мой друг и коллега по первому классу Денис рассказывает страшную историю: какой-то мальчик из соседнего двора целиком забросил в рот Turbo, а там — лезвие! Не помню, спасли ли несчастного, но после этого я еще долго надламывал жвачку перед тем, как использовать ее по назначению.
Первые жвачки (самые популярные — Donald, Tipi Tip, BomBibom, Turbo) появились тогда, когда на лацканах синей формы догорала звезда октябрят.
— У нас тогда на стройках города работали поляки, и именно через них появились первые жвачки, — вспоминает Дмитрий из Новополоцка (сейчас ему 36 лет). — До этого еще были пластинки советского производства со вкусом апельсина, мяты, кофе.
Но все это была ерунда, какой было бы шоколадное яйцо без игрушки внутри. В тех жвачках не было вкладышей.
Если вы думаете, что именно турки (главные производители детской радости 30 лет назад) придумали вкладыши, то ошибаетесь. На форуме поклонников вкладышей можно найти вот такой пример из США. Название можно образно перевести как «Убей красную гадину».
На оборотной стороне каждой картинки была страшная история о коммунистах. На изображениях в галерее примерно такой текст: «Советская Россия была нашим союзником во время Второй мировой войны. Мы надеялись, что русские останутся друзьями и мы вместе будем бороться за мир во всем мире. Но их лидеры учат свой народ ненависти к нам. В Берлине американских военных похищают, арестовывают безо всякого повода, унижают, чтобы узнать информацию о нашей армии».
Спустя десятилетия дошедшие до СССР вкладыши потеряли прямую пропагандистскую функцию, но изображенные на них западные мультики, автомобили, корабли и самолеты сводили мальчишек с ума не меньше.
— Жвачки были очень дорогие — рубль за Donald и полтора за Turbo, притом что пирожок с мясом или беляш не стоил больше 20 копеек. Спрос был огромный, а предложения не хватало. Конечно, первые бизнесмены наваривались хорошо. Но это был короткий период. Многие, как, например, моя мама, ездили по профсоюзной линии, доезжали до стран-соседок, где цена была не такой шокирующей, и привозили целые блоки.
Описать вкус этих жвачек, большинство из которых выпускалось в «моноверсиях», едва ли возможно. Поэтому назовем его просто «вкусом детства». Но не он был главным. Мужики, которым сейчас за 30, простили бы даже вкус земли с травой, лишь бы внутри был нужный вкладыш.
— На заре вкладыши от Turbo стоили по рублю, — вспоминает Дмитрий. — Потом началась эра обмена, вкладыши играли роль валюты. Их можно было менять на майских жуков, на пирожки из столовой и на списывание контрольной. Разумеется, почти всегда можно было продать их или просто быть ограбленным старшеклассниками. Было и «фальшивомонетничество»: однажды я вырезал из новых комиксов картинки и выдал их за вкладыши из новых жвачек.
В 250 километрах от Новополоцка, в столице в эти же годы подрастал Андрей. Сейчас ему 36, и он до сих пор хранит (по мере возможностей расширяя) свою коллекцию вкладышей. Lazer на фото выше — часть его имущества.
— Стоили жвачки очень дорого, поэтому многие попробовали их у друзей, которым кто-то привез из-за границы. Это уже потом они появились на рынке и в куче киосков на бульваре Тракторостроителей. Идешь в гастроном на Уральской — у входа киоск. Покупаешь молоко — возьми и жвачку. Были времена лихой инфляции, поэтому цены не помню: менялись часто.
Андрей тоже помнит историю про лезвие: «Как нас только ни пугали. Еще популярными страшилками были рак и язва желудка».
— У меня все началось с детской любви к автомобилям. По телевизору смотреть было нечего, часть информации давал журнал «За рулем». Поэтому когда появились жвачки Turbo, они стали для меня источником важнейшей информации, несмотря на редкие ошибки.
Вторая официальная коллекция Turbo — 70 штук (у нас она считалась первой, потому что реальная первая из 50 вкладышей до постсоветского пространства просто не успела доехать). В ней было то, что ездит по улицам наших городов, превратившись из мечты в реальность, местами уже прогнившую.
— №112 — двойной Lotus, за который я даже мог однажды огрести. Я не был ни здоровее, ни быстрее своих ровесников. Как-то летом в конце восьмидесятых я выменял этот вкладыш и положил в общий блокнот с коллекцией. Вышел во двор и наткнулся на парня постарше по кличке Полосочка (его друга звали Квадратик — не помню почему). Он выхватил мой блокнот и начал убегать. Я рванул за ним с такой скоростью, с какой больше не бегал никогда. Догнал и вернул коллекцию.
А вот этот вкладыш помог побороть боязнь стоматологов. Девочка-одноклассница посоветовала: возьми с собой к врачу талисман. Сама она вроде таскала на такие дела брелок. А у меня не было ничего по карме сильнее машины, поэтому я взял тачку, положив в карман картинку концепта FXV-II — она меня психологически поддержала.
— О чем мечтали? Тогда — о Celica (№245). К сожалению, я никогда на ней не ездил. Сейчас остановился бы на Lotus, — смеется Андрей. — Или на Passat B3 в обвесе Zender — это один из любимых вкладышей.
— За этой девчонкой много кто охотился.
— Привет фанатам F1 сезона 1992 года. Айртон Сенна погибнет только через два года.
— Мы принимали все машины за настоящие. А вот эта серия BomBibom — фотки картонных коробок, в которые были упакованы игрушечные машинки.
— Обрезка, в отличие от белорусских банкнот, которые только растут в цене, сильно снижала ценность вкладыша.
— Арабские — полная фигня по качеству.
— Ходили мифы о том, что в первой коллекции Turbo был правительственный ЗИЛ. На самом деле такого никогда не было. Советский автопром был на вкладышах Kobra.
— Девочки собирали Love Is, которые, в отличие от большинства брендов, были с разными вкусами. Мне мультики сильно интересны не были. Собрать эту коллекцию Donald и сейчас как нечего делать. Хотя Donald субъективно была самой вкусной жвачкой. И Cola мне нравилась.
Главным способом пополнить фонд вкладышей (из мирных и не связанных с насилием или покупкой) была игра. Собираешь соперников и общую пачку вкладышей, бьешь по ней рукой — забираешь то, что перевернулось. Или играешь по кругу, до полной победы.
— Когда вкладыши еще были редкостью, у каждой картинки была своя ценность. У обладателя редкого экземпляра было право первого удара, — вспоминает Дмитрий. — Детский мозг быстро ориентировался на жульничество — стали бороться с этим и ужесточать правила. Например, было запрещено бить вбок или подворачивать ладонь — только сверху!
— У нас была еще одна игра — «Собачка-драчка», — рассказывает Андрей. — Обладатель большого обменного фонда (с наличием повторяющихся и не представляющих для владельца ценности вкладышей) залезал на турник во дворе и бросал вкладыши вниз, где поджидали страждущие. Толпа яростно бросалась собирать их, порой нанося друг другу травмы и обиды. Побеждали высокие и толстые. А бросающий смотрел на толпу свысока и удовлетворял свое тщеславие.
Последние октябрята взрослели. А те, кто приходил на их место, росли уже в атмосфере отсутствия дефицита. Жвачек и других прелестей (наклейки, новые вкусы, фишки, игрушки типа Boomer) становилось все больше и по доступной цене. Огромное предложение не могло не уменьшить глубину интереса и преданности. В середине девяностых вкладыши перестали быть волшебством и превратились лишь в одно из доступных развлечений.
— Когда появились наклейки, мне уже стало неинтересно, я вырос, а жвачка из бонуса к вкладышу превратилась в средство обеспечения свежести дыхания, — говорит Дмитрий; недавно он наткнулся на свою коллекцию вкладышей и решил оставить все в прошлом. — Вдруг оказалось, что все это до сих пор кому-то нужно. И я решил выставить все на аукцион — в среднем коллекция уходила за 10 рублей.
Одним из тех, кто стал клиентом Дмитрия, оказался Андрей.
— Для немецкого ребенка, уверен, эти вкладыши никогда не представляли интереса. Это у них было всегда. А в Беларуси, Украине, России, Болгарии и других соцстранах еще есть коллекционеры. Для всех нас это было нечто большее, чем просто игрушка.
Андрей предупреждает, что большой денежной ценности ни его коллекция, ни то, что найдут после этой статьи в шкафах седеющие папы, не представляет. Это ностальгия по детству, которая нужна только немногочисленной по составу возрастной группе.
— Если у вас найдется что-то в полной коллекции, редкое и в хорошем состоянии — речь идет о десятках долларов. Уверен, что это хобби, в отличие от моделизма или филателии, умрет вместе с нашим поколением. В прошлом году я был в Турции. Не скажу, что сильно искал, но, кроме глобальных брендов, к которым уже принадлежат и компания Kent, делавшая Turbo, ничего не нашел. Думаю, даже турецким детям вкладыши давно не нужны.
Глядя на свою коллекцию, чувствую тепло из детства. Но никогда не скажу, что хочу вернуть для своей дочки те годы. Мне жаль, что время тюнингованного Passat B3 прошло, но не люблю спекуляции на ностальгии. «Луноход» как мечта для ребенка? Нет, спасибо. Я хочу, чтобы дети сейчас не дрались за деньги на жвачку, а родители волновались только по одному поводу — не объестся ли их ребенок шоколадом. Сейчас быть ребенком в сто раз круче.
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by