Жизнь настолько ускорилась и наполнилась, что теперь не так просто отыскать время даже на создание семьи. Не говоря уже о ее расширении детьми. Или так звучат отговорки? Карьерные перспективы, драгоценная личная свобода, отсутствие решимости. Что мотивирует людей не заводить детей и насколько это нормально? В сегодняшнем «Неформате» телеведущая Кристина Козел рассказывает о навязанных обществом стереотипах, тенденциях к поздней рождаемости, перенаселении и невозможности движения чайлдфри в Беларуси.
Читать на OnlínerАвтор и ведущая проекта «Козел про футбол». Выходец из многодетной семьи, человек с тремя высшими образованиями и тремя крестными детьми. Ни разу не является убежденной чайлдфри. При этом пока обходится без детей, что объясняет своей неготовностью разделить внутреннюю свободу с ребенком.
— Как вы определяете для себя чайлдфри?
— Теоретически как движение людей, которые по своим убеждениям свободны от детей. Они всячески пытаются пропагандировать это как благо. Но, откровенно говоря, я считаю их глупцами. Если рассматривать течение в мировом масштабе, оно малочисленное. К тому же мне не нравится позиция, будто все, кто рожают детей, — дураки, а вот чайлдфри — самые умные. Эти люди просто пытаются навязывать обществу понятия, которые навязать не получится в принципе.
— Есть ощущение, что это не совсем для нашей местности.
— Люди, которые хоть чуть-чуть интересуются жизнью в стране, знают, что у нас социально ориентированная экономика и политика — всячески поддерживается рождаемость. У нас этому явлению принципиально сложно укорениться. Будет сделано все, чтобы подобного не произошло. Правильно, я считаю. Грустно думать, что нация станет вымирать, а территория страны начнет заселяться иноземцами. Еще раз: чайлдфри не для Беларуси. Но никто не говорит, что здесь не могут жить люди, которые на данный момент выбирают существование без детей.
— Почему выбирают?
— Выносим за скобки людей, которые в силу физиологии не могут быть родителями. А также тех, кто не имеет детей по своим твердым убеждениям. Воспитание им просто не позволяет стать родителями-одиночками или забеременеть вне брака. У меня есть знакомая, в прошлом году женщине исполнилось 50. Она незамужняя и бездетная. Сколько мама ни просила «сделать ребенка для себя», получала ответ: «Я не хочу разводить безотцовщину».
Остаются люди, которые не заводят детей потому, что не чувствуют в этом потребности.
— Насколько нормально не хотеть детей?
— Наше общество учится, но пока все же еще не умеет воспринимать людей, которые живут без детей. Говорю про себя. С определенного возраста на каждый праздник я слышу пожелание: «И чтобы детки были!». Мама все повторяет, как ей хочется внуков понянчить. И это естественно. Желание увидеть свое продолжение — нормальная человеческая потребность. Это сложившаяся цепочка отношений, привычек и традиций. Но бывает, что в данной цепочке появляется исключение. В семье не без урода, как говорится. Это исключение спокойно живет и прекрасно осознает, насколько ему хорошо с самим собой и нынешним стилем существования.
— И все-таки урод?
— Урод в общепринятом понимании. Урод не для самого себя. Урод для своей семьи. Моя мама родила троих детей. У меня старшие брат и сестра. У них по двое детей. И есть я, которой вот-вот стукнет 33. Естественно, на таком фоне я своеобразный маленький уродец.
Мир движется по направлению к поздней рождаемости. Вокруг немало примеров, когда женщины рожают и в 38, и в 40. Успешно со всем справляются и после становятся мамами во второй раз. Потому у моих родственников есть какое-то успокоение. А я лелею надежду, что мои подрастающие племянники скоро сами родят и снимут с меня ответственность. Речь именно об ответственности, а не внимании, которое уделяется мне из-за отсутствия детей. Ведь я понимаю, что в какой-то мере не оправдываю ожиданий. А все предыдущие ожидания (получить образование, начать карьеру, развиваться в профессии) уже реализованы.
— Почему у вас нет детей?
— Есть позиция, которую я всецело разделяю. Звучит примерно так: дети ограничивают мою личную свободу, я еще недостаточно реализовалась в этой жизни, чтобы посвящать себя ребенку. При этом дети не кажутся мне помехой или каким-то злом. Просто пока я считаю, что не обладаю внутренней ответственностью и решимостью разделить свою свободу с ребенком.
Я видела, как это происходит у моего старшего брата и моей старшей сестры. Отцы всё равно остаются более-менее свободными. Здорово, вернувшись вечером с работы или на выходных, понянчить ребеночка. Понимаю, могут возникнуть претензии со стороны мужчин: «Да я ночью вставал и бутылочку ему грел!» Да, вставал и грел, да, не выспавшимся шел на работу, но вырывался из семейного быта и перезагружался психологически.
Мать же не может позволить себе такую перезагрузку. Ее бурная жизнь в какой-то момент замолкает. Я — трижды крестная мама детей своей одногруппницы. Мне понятна ее родительская любовь. Понятен восторг от детей. Но подруга честна со мной и признается, что их воспитание на первых порах — бесконечный «день сурка». Свободного времени нет. Понимаете, просто кто-то готов пожертвовать этим временем, сознавая, что надо подождать год-два-три, и потом свобода вернется. А кто-то, как я (надо подобрать литературное слово)… боится. Я не чувствую готовности взять и потерять свою нынешнюю свободу. Возможно, это всего лишь иллюзорная штука. Но она мне нравится.
Благо мой материнский инстинкт спит. Благо — потому как во мне пока не возникает внутреннего конфликта. И я могу честно сказать, что за 33 года еще ни разу не случилось, чтобы этот инстинкт проснулся, словно отдыхающий после новогодней ночи, и стал качать права: «Кристина! Алло! Ты меня слышишь?» У него летаргический сон.
Такая ситуация из разряда «сытый голодного не поймет». Если у человека есть ребенок, он, безусловно, говорит: «Как же я жил без своего малыша!» Ну… Это же естественно. Кто же скажет, что без ребенка было лучше. Зачем врать себе? Нормально говорить, что с переменами живется лучше. Но мне таких перемен пока не хочется.
— Вы ощущаете давление общества по этому поводу?
— Нет. Я настолько отфильтровала общество, что мое окружение составляют люди, которые на меня не давят.
Безусловно, в общем и целом социум любит навязывать шаблоны. Данное обстоятельство мне, конечно, не нравится. Однако, как экономист, я понимаю, что это маркетинговые шаги. Целая индустрия направлена на реализацию и изготовление продуктов для детей (очень недешевых, надо сказать). Естественно, нужна картинка с полной семьей. Так что нормально устанавливать билборды, с которых на прохожих будут смотреть мама, папа, братик и сестричка. Возможно, внешнее давление ощущается только тогда, когда я начинаю загоняться, что подобных билбордов слишком много. Но едва ли это мешает мне жить. Так, бывает, посижу-подумаю: «А почему такое же внимание не уделяется одиноким и бездетным?» — и успокоюсь.
— Приверженцы чайлдфри негодуют, мол, почему у меня нет тех же льгот, что у людей с детьми.
— Как юрист, скажу: у нас у всех изначально абсолютно одинаковые права. Давайте будем честными: если у семей с детьми есть какие-то льготы, они им действительно необходимы. Да, я тоже иногда возмущаюсь: эти люди сами идут на рождение детей, почему мы им что-то должны? Но в принципе, действительно, должны. Моя подруга, которая растит троих, шутит: «Двоих я воспитываю за себя и одного за тебя».
Ведь я как бы не отдаю долг обществу. А деторождение — это возвращение долга стране, предоставление ей новой рабочей силы, которая в будущем станет платить нам пенсию. В своем нынешнем положении я как гриб зеленушка. Вроде расту на полянке вся такая красивая, но раздави меня — и останется только пыль. Если я не рожу никого, чья-то спина после будет платить мне пенсию. Так что в глобальном смысле нормально поддержать семью, которая родит новых налогоплательщиков.
А что касается равных прав, то люди без детей — такие же нормальные члены общества. Просто они не оправдывают возложенных на них традиционных ожиданий.
— «Не иметь детей — психологическое отклонение». Что скажете?
— Мы, бездетные, слышим много упреков. Но едва ли мужчина слышит их больше женщины. Это гендерный момент. «Мать-одиночка — не преступница», «А что тебе стоит где-то как-то забеременеть?!» Дело в том, что общество оправдывает неженатого мужчину без детей. Но у женщины бездетность считается преступлением. Все-таки функция вынашивания и рождения — исключительно женская.
Моей племяннице 23 года. Мы еще не ждем от нее детей, но уже поднапрягаемся, что жениха на горизонте пока не видно. Да, происходит глобализация. Но свою географическую ментальность искоренить нелегко. Это наше послевоенное «адрадзiцца» — процесс, который очень сложно остановить. Все идет по инерции. Помню, когда была совсем малышкой, говорила: «У меня будет пять мальчиков и пять девочек». Папа жутко радовался и восклицал: «О боже, сколько у меня будет внуков!» Потом я поняла, что детей не купишь в магазине, и желания свелись к одному мальчику и одной девочке. Затем они вообще поутихли, когда я поняла, что надо учиться.
И вот однажды я смотрела научную программу, в которой рассказывали о теории народонаселения Мальтуса. Чудный дядька Томас Мальтус придумал свою концепцию в конце 18-го века. Помню, на экране показали стол. Расставили на нем фишечки. Сколько было вначале, как размножались люди, когда достигли первого миллиарда. Потом нас стало четыре миллиарда, потом — семь. Количество фишек поразительно увеличивалось. Голос за кадром рассказал, как эти процессы повлияли на уменьшение количества животных и лесов.
И тогда в голове произошел стоп. Не скажу, что я прониклась той теорией, но она определенно отпечаталась в моем сознании. Наверное, это способствовало летаргическому сну моего материнского инстинкта. Каждый раз, рассуждая на тему детей, я всё равно прихожу к перенаселению. Одна теория говорит, что оптимальное количество жителей Земли — это 12—14 миллиардов. Мол, нам есть куда расти. Другие говорят, что оптимально — это четыре миллиарда. Вторая точка зрения мне как-то ближе.
— Отсутствие детей считают привилегией развитого социума.
— Абрахам Маслоу, который придумал знаменитую пирамиду потребностей, — большой молодец. Потребность в принадлежности и любви (читай: стремление завести семью) находится на третьей ступени. Седьмую занимает потребность в самоактуализации. Это личностный рост. Почему люди, покорившие Эверест, стремятся сделать это снова и снова. На вершине любой пирамиды у тебя происходит мозговой оргазм, не хочется больше никуда опускаться. Хотя, допустим, моя мама считает, что счастье находится именно на третьей ступени. А все остальное человеку не нужно.
Понятно, что люди, которые завели детей, будут говорить бездетным: «Ох, как же вы ничего не понимаете, это же так круто». Слушайте, вот я когда-то ездила на электричках, а теперь езжу на машине, и не понимаю, как я раньше жила. Это нормальный процесс развития.
— А если посмотреть на вопрос с религиозной точки зрения, мол, бездетность — восстание против Бога?
— Религия — моя вторая любимая тема после перенаселения. Дети — это подарок. Я — барышня взрослая. Мне Бог еще ни разу не решил подарить ребенка. Потому что если бы это случилось (а дети, будем честны, иногда случаются), то я бы никогда не пошла на искусственное прерывание беременности. Да, я оправдываю себя божественным провидением. Я не собираюсь устраивать пропаганду, но верю в Бога и в то, что он посылает детей. Если кому-то послал десять, а кому-то два, значит, так тому и быть.
В моем представлении намного более преступно, когда Бог не дает тебе детей, а ты идешь против его воли и используешь неестественные способы зачатия, типа ЭКО. Пусть меня забросают камнями, но это восстание против Бога. Тебе либо дано, либо нет.
Смотрите. То есть это как бы нормально, когда при экстракорпоральном оплодотворении может случаться заготовление, консервация и намеренное разрушение «избыточных» эмбрионов. Ради одного убьют троих. По сути это абортируемые зародыши. Это подмена понятий, это лицемерие. «Я хочу ребенка, но я хочу одного. А если вы подселили четыре эмбриона и мне светит несколько детей — нет, спасибо, не надо». И что, после этого ты будешь честен и скажешь своему ребенку: «Ради твоего появления на свет я убил трех твоих братьев»? Это за гранью моего понимания.
— Что еще?
— Фотографии беременных. Это безумие. Весь Instagram в роженицах. Женщина с вот таким вот животом изображена на левой стороне коллажа. А на правой она уже с ребенком. Знаете, это анатомия, которую я не хочу видеть. Деторождение — интимнейший процесс. А мы его гипертрофируем. Мое мнение может не нравиться, но со стороны я вижу это так: покажу-ка своего ребенка всему миру, несмотря на всю его незащищенность. Лучше бы ты время, затраченное на фотографирование, потратила на его воспитание. Каждому свое, но для меня это какая-то бесовщина.
Детские подгузники в каталоге Onliner.by
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by
