Пока столица упрямо благоустраивает на домашних диванах загогулистые рельефы, отпечатывая на них груз усталости после сложной рабочей недели, девочки с музыкальным образованием и большими амбициями начинают свое путешествие по «золотому кольцу». За выходные певицы могут на износ поработать в нескольких заведениях, а потом запрыгнуть в свою машину и уехать кутить остаток ночи. Все они верят, что впереди хиты и карьера, а пока зарабатывают деньги тем, что качают толпу зевак в ночных клубах. Рассказ девушек о непростой, но веселой работе, элитных казино и белорусской глубинке, маленьких гонорарах и больших продюсерах — в материале Onliner.by.
Читать на OnlínerЗа глаза девушки могут сказать друг про дружку крепкое словцо, но только «по большому секрету». Конкуренция — с этим на клубном рынке вроде бы полный порядок: кто-то остервенело демпингует, только чтобы попасть на сцену, кто-то идет напролом, оставляя после себя выжженную землю. Но все первым делом называют себя профи и лучшими в том, чем они занимаются.
* * *
Когда говорят о Мерием, то обычно добавляют «самая красивая». И вообще, самая лучшая. Девушка не против такой формулировки и свой рассказ начинает как раз с фразы «Я самый лучший клубный исполнитель Беларуси». Есть, вероятно, девушки, которые готовы поспорить с этим, но только в узких кругах: обсуждать друг друга на людях в этой «бабской сфере», как ее называет Мерием, не принято.
— Я зарабатываю деньги пением с 16 лет — правильные связи, поведение помогли найти свою нишу, — рассказывает певица. — Почти всех девочек я знаю. Их много, и конкуренция большая, потому что у нас не Москва и заведений не так много. В месяце восемь выходных, и за это время в одном клубе может отработать восемь разных человек. Не то чтобы я не вижу себе конкурентов, я просто не парюсь по этому поводу. У меня есть работа, люди хотят — звонят мне, не хотят — звонят кому-то другому. Сфера у нас бабская, но я никогда не буду крысятничать и демпинговать. Есть девочки, которые сбивают ценник, кому-то звонят… А потом с тобой здороваются как ни в чем не бывало. Обид у меня нет, а выводы сделаны.
Мерием 22 года, но свое, как говорит девушка, она уже оттусовала. За три года певица побывала практически во всех ночных клубах Беларуси — девственным пятном на этой карте остался только Гомель, куда по разным причинам доехать так и не получилось.
— У меня за плечами президентская музыкальная школа, я пианистка. Параллельно преподаватели заметили, что я пою. У меня был нехарактерный для девочки низкий голос, — говорит Мерием. — На самом деле я никогда не думала, что буду заниматься пением в профессиональном плане. Всегда мечтала работать в следственных органах (у меня два юридических образования). Но в какой-то момент люди повернули меня на правильную дорогу. Пошло-поехало, и я поняла, что не могу быть офисным планктоном.
Сначала все работало на энтузиазме. У нас была маленькая семья — Guardo Label Night, мы за месяц проезжали кучу городов. Эмоции не передать словами: мы качали, собирали тысячи человек. Стремно было? Да. Но работали профессионалы, у меня была подготовлена программа, я была уверена в себе.
У меня свой подход: я работаю только с качественными миксами, которые делают диджеи. Это музыка не целыми треками, а такое попурри из трэпа и R’n’B. Я никогда не приеду в какой-нибудь колхозный клуб и не стану петь «О боже, какой мужчина». Конечно, бывало всякое. Подходили девчонки, умоляли спеть «Мама, мама, я схожу с ума». Ну, когда на кураже выступаешь — программу откатал, а потом уже можно что-нибудь такое втихую спеть, ничего зазорного в этом нет. Однажды вообще поспорили с ребятами, что спою «Коня» группы «Любэ». Свою программу я отработала и потом без музыки затянула песню. И полторы тысячи человек в витебской «Энергии» запели следом. Мои ребята за голову взялись. Было весело.
Вообще, позволить себе «чуть больше» профи не готовы, как становится понятно из их рассказов. То есть всему есть предел и, как бы ни требовала публика, у девушек есть своя репутация.
— Сцена — это работа. Мы можем прикалываться, но слишком много себе не позволяем. Нельзя поцеловаться с кем-то или раздеться на сцене, чтобы завести народ, — объясняет логику Мерием. — Есть девочки и мальчики, которые сидят в небольших городах и пишут, как они тобой восхищаются. Однажды девочка Катя из Жлобина стояла возле сцены и ждала меня, чтобы сфотографироваться. У нее уже год фото со мной стоит на аватаре в соцсетях. Думаю, что девочка Катя не хотела бы видеть, что я творю на сцене какой-то треш.
Вообще, я не особо люблю выступать в минских клубах. Мне кажется, что Минск уже настолько испорчен… Люди не понимают, для чего они приходят в клубы. Здесь не наслаждаются музыкой и атмосферой — просто съем, стремная музыка, странные девушки, не пойми какие мужчины. На периферии по-другому. Обожаю Барановичи и клуб Nero, например. Напечатают огромную афишу твоего выступления, реально ждут. Я не Бейонсе, но приятно, что ребята меня знают и ждут. Люди в других городах немножечко проще, и выступать для них приятнее: ты чувствуешь отдачу. А в Минске все на таком голимом псевдопафосе, что хочется иногда подойти и дать по щам.
Несмотря на нежный возраст, девушка говорит, что работать в клубах со временем становится все тяжелее и приходится думать о смене мест дислокации. Мол, нужно поберечь здоровье и хотя бы немножко полениться.
— Сейчас я стараюсь отходить от клубов, — рассказывает девушка. — Ты выступаешь полчаса, у тебя эйфория, а потом садишься и чувствуешь себя как кусок мяса. Просто решила поберечь свое здоровье. Да и сама я не люблю слишком громкие места: когда постоянно работаешь с музыкой, хочется прийти и просто спокойно насладиться вечером. Я рада, что люди сейчас больше времени уделяют барам, пабам и кафе — наверное, понимаешь это с возрастом: перестаешь видеть смысл в этих попойках до шести утра. Для меня клубы — вещь неприятная.
История, в принципе, для всех одинаковая: со временем чес приедается, хочется большего и в девичьи головы приходит светлая мысль о чем-то более масштабном и серьезном. Возникают разговоры о собственном репертуаре, о новых вершинах и об уникальном продукте, которого в Беларуси еще не было. Пока все на уровне разговоров и остается, но амбиции, как правило, шкалят капитально.
— Чтобы зарабатывать, нужно что-то делать: вкладываться в промо, развиваться. Я прошла все возможные конкурсы в Беларуси, и в Минске мне откровенно душно, — говорит Мерием. — Приходит четкое осознание, что ты должен создавать свое музло. Я не хочу делать колхоз, у нас в Беларуси и так все колхозное. Скоро у меня выходит первый трек, и дизайнер обложки на вопрос о благодарности сказал: «Ребята, сделайте, пожалуйста, музыку, чтобы за Беларусь не было стыдно». После такого понимаешь, что находимся мы в заднице…
Каждый артист проходит свой путь. Мой был очень тернистым — это долгая история. И сейчас я выступаю в заведениях не как какая-то непонятная девчонка: люди приходят слушать именно меня. Да, я пою каверы. Но людям нравится мой голос. А до своей музыки нужно дойти мозгами. Мне 22 года, и планов очень много, но я стараюсь об этом меньше говорить. Амбиций у меня хватает. Будь уверен: когда-нибудь мы с тобой встретимся и я буду давать интервью по поводу своего сольного концерта.
* * *
Анастасию Малашкевич знают чуть больше, чем певицу, которая раскачивает тусовочный народ, жаждущий жарких танцев выходного дня. «Я абсолютно профессиональный человек, у меня офигенное образование и подготовка, я учу людей вокалу, я оперная певица», — девушка сразу дает понять, что клубные концерты — это далеко не единственный способ заработать на жизнь. Дескать, есть вещи намного серьезнее и музыкальнее, но клубы — это же веселуха.
— Если бы мне все это не нравилось, разве я стала бы обливать водой «гоущиц» на баре и совать им деньги в трусы? — смеется Анастасия. — Мне за это никто не платит. Мне просто в кайф это делать. Другое дело, что есть возрастной ценз для выступлений в клубах, который я, похоже, уже не соблюдаю. Ну, еще два-три года я себе даю, а потом и детей нужно рожать. Просто для кого-то это единственный вариант, а для меня жизнь на клубах не заканчивается. Я не хочу сводить все к тому, чтобы перепевать чужие песни.
Пока без перепевания чужих песен не обходится. График певицы расписан на три недели вперед под разные проекты: соло и вместе с бендом. Ценник — как договоришься: речи о фиксированной оплате труда не ведется, но в среднем получается от 50 до 100 рублей за программу.
— В клубах востребована зарубежная поп-музыка, энергичная, с примесью R’n’B. Ну, если кавер-бенд играет, то лучше заходит русская программа — люди активизируются и могут подпевать. Просто в клубах людям абсолютно плевать на слова — главное, чтобы качало, — рассказывает девушка. — Вообще, люди часто не верят, что я работаю вживую. Устаю говорить о том, что вообще никогда не пою под фонограмму. Мне хватает образования и профессионализма петь «живаком», и, если люди говорят «Да нифига подобного, так петь вживую нереально», это очень хороший показатель: значит, ты фирмово все сделала.
В пятницу и субботу стартуют «валютные дни», когда лягушонка садится в свою коробчонку — так Малашкевич называет чес по ночной столице. Это так называемый пробег по «золотому кольцу» Минска: клубы, бары, рестораны. Правда, территорию приходится делить с другими.
— За своими конкурентками я не слежу: знаю многих вокалисток, но работаю в то же время, что и они, и не могу их послушать, — говорит девушка. — Вообще, конкуренция — это достаточно условная вещь. Я профессионал с офигенным образованием, понимаете? Приезжаю я как-то на БелМузТВ — вела там программу. Редактор спрашивает: «Анастасия, у вас есть какие-то пожелания к тексту?» Есть, говорю: уберите, пожалуйста, слово «певица» перед Кристиной Си, у меня язык не повернется это сказать. Исполнительница, артистка, но только не певица. Певица — это Лариса Долина. Я за фирму, за качество, за живой звук.
Слово «фирма» вообще звучит от девушек очень часто. То есть каждая старается быть узнаваемой и желанной, чтобы получить больше заказов и, само собой, заработать больше денег. Методики здесь достаточно разнообразные: кто-то берет внешностью, кто-то — вокальными данными, у кого-то связи и знакомства. Не суть. Главное, чтобы узнавали и звали выступать почаще. Публика благодарная: где веселье — там алкоголь, где алкоголь — там незапланированные расходы, продиктованные душевным порывом.
— Раньше подходили, совали деньги, просили Круга спеть. Сейчас такого уже нет, — говорит Малашкевич. — Чай бывает разный. Однажды в будний день выступала в клубе. Спела, подошел мужчина, аккуратненько и без всякого пафоса положил в ладошку купюру и сказал: «Огромное спасибо». Смотрю, а там сто «баксов». Я была в шоке. Вообще, у нас шутка ходила, что я, наверное, единственная девушка, которая уходит с танцпола с розами просто так.
Мужики знакомятся, но у меня такой характер… Я слишком энергичная и экспрессивная. Кто-то и хотел бы познакомиться, но боятся даже подойти. Понимают, что я могу и секануть с плеча. Обычно я никому не хамлю, если ко мне подходят с благодарностями или попросить визитку. Но когда начинается жесткий подкат… «Малая, может, споешь мне? У меня есть мой микрофон…» Ну что таким отвечать?
На самом деле амбиции у девушек куда больше, чем еженедельный чес по ночному Минску. Каждая мечтает выйти на новый уровень, раскрутиться, стать популярной: лопатят все конкурсы и телепроекты, пробуют попасть на «Евровидение» и найти крутого продюсера. Но пока что-то идет не так.
— Я без проблем выступала бы на больших площадках, если бы у меня были русские авторские песни. Просто нужно сесть и заняться этим вопросом, — объясняет ситуацию Анастасия. — А еще у меня нет продюсера и я не связана договорными отношениями ни с одним человеком, потому что подписываю договор на участие в проекте «Голос 5» в России. Очень надеюсь, что благодаря этому проекту у меня получится выйти на новый уровень. Не знаю, поможет ли это, но я же верю в музыку. Если не верить, то в чем тогда смысл? Вот попрыгаю еще на сцене года два-три, а дальше что? Тебя должны заметить. Я созрела для того, чтобы делать из себя артиста, и очень надеюсь, что найдется человек, который поможет мне закинуть песни на радио, обеспечить хорошую ротацию, гастрольный график, поработать с саундом, помочь с пиаром. Я знаю, что я — качественный продукт, и открыта к предложениям.
В этом году опять, наверное, «Евровидение» будем штурмовать… Надоело уже, если честно. На нынешнем отборе у меня и песня была моднее и круче, это даже если вокальных особенностей не касаться. Дробыш ходил и говорил, как он сто тысяч евро вложил в Ivan. Да вложи ты в меня — ты офигеешь от выхлопа, чувак! Но мне не так повезло с цветом волос и полом.
* * *
У Елены Пищиковой своя история. Девушка с классическим музыкальным образованием с 16 лет выступала в качестве певицы в родном Витебске и зарабатывала неплохие деньги. Потом был «Звездный дилижанс», куда, как подчеркивает девушка, она попала без блата.
— Большой сцены, популярности не хотелось абсолютно, а родители вообще были категорически против того, чтобы я серьезно занималась музыкой. Но я без этого себя не представляла. Просто не было желания «светиться» в телике, чтобы мое лицо везде появлялось, — хотелось петь, выступать, — говорит Елена. — Решила съездить в Бахрейн и заработать денег: появились нормальные человеческие желания вроде покупки машины. А когда вернулась, поняла, что хочется на большую сцену.
Большая или не очень сцена подвернулась в виде работы бэк-вокалисткой у Ирины Дорофеевой, где Пищикова честно и самоотверженно оттрудилась три с половиной года. Пахота, говорит девушка, была тяжелая, почти доходило до нервных срывов. Поэтому Елена решила попытать счастья на конкурсе «Хочу в ВИА Гру». И прошла в число финалисток.
— Гонорары сразу выросли в четыре раза, я начала получать за выступления серьезные деньги, — рассказывает Пищикова. — Что называется, проснулась знаменитой.
Теперь у Пищиковой персональный бодигард: на все выступления с ней приезжает ее молодой человек. Говорит, что спасает от публики, которая позволяет себе чуть больше, чем стоило бы.
— Он всегда на моих выступлениях — оберегает от неадекватов, — объясняет девушка. — Даже если после концерта ко мне подходят и просят фото, говорит: «Нет, нельзя». Он не ревнивый, просто уже под утро, когда все подустали, зачем эти фотки? Парни пишут в социальных сетях, пытаются познакомиться, но я сообщения не открываю. Какой смысл, если у меня серьезные отношения? Тем более какой серьезный мужчина будет писать в социальных сетях?
Сейчас в жизни девушки много казино, ресторанов и клубов. Она там поет. Говорит, что публика в основном приличная, а местами даже слишком серьезная и состоятельная. В элитных ресторанах иной человек даже оторвется от своего лобстера, чтобы поаплодировать.
— Я выступаю в дорогих казино, в которые ходят почетные клиенты. На препати в элитных местах я надеваю строгий брючный костюм, сажусь на стульчик, легонько пою джаз или соул в свое удовольствие, но все равно никогда не ухожу под топот собственных копыт. Получается выстроить программу так, что всегда в конце аплодисменты, даже если так не принято, — говорит девушка. — А в клубах всегда весело, плюс еще акцент делаешь на секси-образ. Но у меня опыт за плечами: я умею преподнести себя не как какую-то ресторанную, кабацкую певичку, а как артистку.
В нашей сфере очень мало людей с высшим музыкальным образованием. Выплывает тот, у кого профессиональная бизнес-хватка и знакомства с дирекцией клубов, а не те, у кого хороший вкус и классная программа. Думаю, что в клубах, ресторанах и казино артиста выбирает не публика, а арт-директоры. Это основной и решающий фактор. Вообще, места под солнцем хватит всем, главное — занять свою нишу. Пускай будет много певцов: люди ведь дома не сидят и не будут слушать одни и те же песни.
Беспроводные и портативные колонки в каталоге Onliner.by
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. sk@onliner.by
