В маленьких и милых Мостах есть примерно четыре достопримечательности. Это самый длинный в стране подвесной пешеходный мост, самый короткий проспект, аутентичный, как будто перестройка еще не началась, стадион «Неман» и РОВД, в котором работает единственная на всю Гродненскую область участковый инспектор — девушка. Татьяна Симончик говорит, что мечтала работать в милиции. Вот прямо мечтала. Ответ остается прежним после всех выраженных нами сомнений и уточнений. Корреспонденты Onliner.by съездили в Мосты и посмотрели, как старший лейтенант разбирается с семейными скандалистами, чьи рассказы круче любого сериала, и другими представителями не самого благонадежного контингента.
Читать на OnlínerМежду двух пятиэтажек появляется бело-синяя милицейская «Газель». В ней двое: старший лейтенант Татьяна Симончик и прапорщик Александр Лойко, который представляется по-простому Сашей. Старший лейтенант работает участковым инспектором, прапорщик — водителем и негласно «бодигардом».
— Ну куда ты дивчину отпустишь одну? — выдает он объяснение и добрую улыбку.
Минуем домофонную преграду и поднимаемся в нужную квартиру. Дверь не заперта. Хозяин приглашает войти. Внутри — его супруга. И мужчина, и женщина в верхней одежде. Неуютно. Несколько недель назад их ссора закончилась звонком жены в милицию.
— По поводу вашего обращения… — начинает Татьяна.
— Я хочу отказаться от показаний, — прерывает ее хозяйка. — Я тогда злая была. Он лежал выпивший и не хотел ехать в деревню. Я думала его чуть ударить. Но сделала шаг назад и зацепилась. Тут еще эта гиря стоит, которую сын припер. Вот и ударилась.
— Это административный кодекс, — включает вежливый напор участковый. — Тем более конфликт был. Вы обращались к нам.
— А если я его прощаю? Хотя чего прощать? Он же ни в чем не виноват. Он меня пусть прощает, — суетится супруга, чье беспокойство становится еще более заметным на фоне тихого мужа.
— Сообщение было. В любом случае мы должны провести проверку…
На фоне слышен включенный телевизор. Участники Comedy Woman всем оркестром, как будто специально, шутят про счастливую семейную жизнь.
— Получается, что я тогда виновата?.. — становится не до шуток хозяйке. — И что мне будет?
— Давайте разбираться на месте. Либо привлекаем мужа к административной ответственности, либо вас — за дачу ложных показаний.
Хозяева задумываются. Их застегнутые под горло куртки создают совсем не домашнюю атмосферу. Ее дополняет кухня в состоянии ремонта. Говорят, крепко затянувшегося. В третьей комнате милиционеры никогда не бывали. Нет надобности и желания.
— Это у меня второй муж, — начинает делиться биографическими подробностями хозяйка. — Вот первый, боже-боже, и вправду бил. И жаловалась я, и писала на него, и побои снимала. Ездила в Щучин: все лицо было изуродовано, ребра поломаны. А теперь сама упала — и милиция.
— Ну, исходя из ваших первоначальных показаний…
Женщина в итоге принимает решение отказаться от них. Татьяна начинает записывать текст объяснительной.
Спустя некоторое время милиционеры покидают помещение. Им привычно. Семейные скандалы обычно так и заканчиваются.
* * *
Согласно генеральному плану семьи Симончик, вслед за первым ребенком — девочкой — должен был появиться второй — мальчик. Парня хотели определить на учебу в Суворовское училище. Правда, план не сработал. Родилась еще одна девочка. Татьяна росла пацанкой, играла с ребятами в «квадрат» и пользовалась среди них авторитетом.
На фоне отцовских желаний девушка сызмальства хотела стать милиционером. Но идти в органы сразу после школы постеснялась. В итоге она отправилась учиться на кондитера. Плюс до милиции девушка успела поработать на главном предприятии родного города — «Мостовдрев».
— Наверное, все мостовчане начинали свою карьеру с завода. Я там два года проработала — в фанерном цеху сортировщицей. А потом уехала в Гродно.
В областном центре будущий лейтенант трудилась поваром в столовой. Рядом как раз располагался полк патрульно-постовой службы. Так что милиционеры часто мелькали перед Татьяной, напоминая той о давних намерениях. Девушка задумалась об их реализации на третьем курсе физкультурного факультета Гродненского госуниверситета и попыталась устроиться в силовые структуры.
— Начала с ОМОНа. У меня однокурсник там служил, мне очень нравилось. Попробовала, но что-то не срослось. Затем устраивалась в Департамент охраны. Обращалась даже в МЧС.
В этих походах группу поддержки Татьяны составляла ее сестра. Активность девушки в итоге отметили в Гродно и позвонили в Мосты: «Здесь мостовчанка к нам обращается. Чего вы ее к себе не берете?» — «Скажите, чтобы приезжала». Татьяна вернулась домой и получила желанную работу. Ее физкультурное образование позволяет работать в милиции.
— Когда сказала родителям, что иду в милицию, заметила, как они замешкались. Но я не дала им никакой возможности меня отговорить: «Не надо!» Мой дядя тоже работал в органах. Вот он был конкретно против. Говорил: «Зачем тебе такая сложная работа?» Я парировала: «Отслужили свои годы — дайте мне отслужить свои».
* * *
Зона ответственности старшего лейтенанта Симончик — центр Мостов. Здесь располагаются пять из семи питейных заведений города и обе его дискотеки. В общем, горячая точка по местным меркам. Правда, девушка справляется.
— Ой, мы ее так любим. Если бы ее перевели на другой участок, мы бы всем районом протестовали, подписи бы собирали, — улыбается встречная пенсионерка.
Однако карьера старшего лейтенанта не стала ладиться прямо со старта. Дебютные месяцы работы девушка провела в качестве стажера. Ездила по вызовам с другими участковыми и наблюдала за их работой. И едва ли не на первом вызове с Симончик случилась неприятность: ее оскорбили.
— Оскорбили как женщину, а не как сотрудника милиции. Было жутко обидно. Когда коллеги проводили с задержанным профбеседу, спросили: «Свою жену ты бы так же назвал?..» Человек, конечно, стал менее смелым. Дома-то все чувствуют власть. Затем ребята обратились ко мне: «Прощаешь?» Я ответила: «Прощаю». Если на всех зло держать, ничего хорошего не будет.
Старший лейтенант полностью обмундирована. Есть табельное оружие и другие, как говорят в милиции, спецсредства. Но девушка практически не пускает их в ход. Тем более коллеги стараются сопровождать ее по максимуму. Правда, периодически исключения все же случаются.
— Человек проходил по материалу проверки. Нужно было срочно найти его. Мужчина обитал в квартирах с репутацией притонов, — вспоминает Симончик. — Вот я и поехала в один из них без подмоги. Там было два человека. Естественно, восприняли меня агрессивно. Было страшновато. Опыта нет, а люди пьяные. Непонятно, чего от них ждать. Знала, что в случае чего останусь без помощи. Но выхода не было. Решила держаться спокойно и не показывать своего страха. «На каком основании вы к нам заявились?» Я объяснила, добавив в голос уверенности. В итоге нормально поговорили. Мужчины на прощание даже сказали: «С вашим характером пора в майорах ходить».
Труднее девушке было привыкнуть к притонам. По чисто бытовым причинам. Неприятности доставляла смесь зловонных запахов. Периодически ей становилось дурно настолько, что приходилось возвращаться на воздух. Но с годами сформировалась привычка.
— Нас уже никакие квартиры не пугают. Серьезно, всякое видели.
В дверях кабинета появляется водитель Лойко — человек очень располагающей наружности.
— Ехать надо.
— Далеко?
— На районе.
— Поехали.
— Говорят, жена, не дождавшись развода, вещи из дома выносит. А он ей не дает. Вот и вызвал милицию.
* * *
Нынешнее дежурство Симончик предполагает 12 дневных часов, проведенных на телефоне. В случае поступления вызова она тут же стартует из отделения. В день нашего приезда один из районных участковых находится на отсыпном после ночной смены. Так что делами в близлежащих деревнях приходится заниматься ей.
Садимся в «Газель». Сзади — отсек для особо буйных задержанных. Никто не юморит на тему: «Это не шутки, это милицейская маршрутка». В салоне несколько сидений, столик и тумбочка. На ней Симончик периодически оформляет протоколы, когда разбирательства происходят на улице.
— Если задержанные спокойные, можем посадить их сюда. Некоторым охота поговорить. Часто спрашивают про личную жизнь. Иногда замуж зовут. Раз, может, 30 уже меня звали, — говорит старший лейтенант. — Иногда коллеги шутят: «Пойдем, Таня, жениха тебе привезли».
— А как у вас с личной жизнью?
— На работе проходит.
Пока «Газель» катит по проселочной дороге, Татьяна вспоминает разговоры с задержанными. Мол, можно долго ругаться, но потом человек выдаст одну хорошую шутку — и атмосфера тут же разрядится.
— Я 1 января дежурила. Выехала на вызов в деревню. Там два брата. Одному 70, второму 80. Старший дал младшему денег на продукты, а тот ни продуктов не принес, ни деньги не вернул. Произошла ссора, а потом и звонок в милицию. Местные заметили милицейскую машину. Естественно, это событие. Пошли к нужному двору. Я вышла, а там два дедушки. Злющие. У одного лицо поцарапано и у второго. Но они внешне такие безобидные. Я сразу улыбнулась. Старички засмеялись в ответ. В общем, подняли мне настроение. С вызовом разобрались минут за 15.
* * *
Пошарпанный деревянный дом и его обеспокоенный хозяин.
— Сколько это можно терпеть? — начинает мужчина.
— Нет тут жены? — интересуются милиционеры.
— Нет, она живет у матери.
— А дом кому принадлежит?
— Кредит на мне.
Заседание суда по поводу развода назначено на начало марта. Муж бывает дома наездами.
— Из хаты уже вещи начинают пропадать! Сколько это может длиться? Это же совместно нажитое!
— А вы не договаривались с женой?
— Договаривался, объяснял. Она сначала говорила, что ничего не брала. А потом как-то призналась, что взяла.
— А что именно?
— Шлиф-машинку по деревообработке, фрезерный станок, электрорубанок. Пока я был на заработках, она тут жила с каким-то кавалером. Газовая плита пропала. Телевизор пропал. Все у ее мамы. Сколько это длиться уже может?
— Вам нужно было описывать имущество перед тем, как подавать на развод, чтобы избежать проблем… — с сочувствием и знанием вопроса замечает Татьяна.
Дом, может, для кого-то и милый, но совсем необжитой. Приобретался в кредит за $12 000. Местами виднеются следы начатого ремонта.
— Наедине с ней разговариваешь — все хорошо. Заехала к матери — так через полчаса все наоборот! Зачем этого кота держать в этой хате, если заходишь, а он раве? Я ей говорю: забирай его туда, хай там он будет. Нет, там нельзя. А тут он все загадил!
Страдающий от одиночества кот тут же выползает из укрытия и начинает хрустеть кормом.
Неподготовленных людей это нескончаемое ток-шоу «Пусть говорят» от вызова к вызову может утомить. Милиционеры реагируют спокойно. Татьяна садится оформлять документы на кухне.
За время недолгого брака родились мальчик и девочка. Мужчина крайне недоволен, что супруга, помимо всего прочего, не пускает его к детям. Стены их спальни — в новых бело-лиловых обоях. На видном месте — иконы и парадный спортивный костюм. Стеклопакеты и гипсокартон были приобретены в мирные времена. Теперь работа остановлена. Все же никто не знает, как разделит дом суд.
— Сегодня заехал. Вижу, насадка есть, а машинки для стрижки волос нет. Сколько это будет продолжаться? Ну так же не делается!
Прапорщик Александр Лойко вспоминает предыдущие вызовы:
— Как-то жена вызвала милицию на мужа. Мы отреагировали. Приехали, стали общаться. Он говорит: «Я женился пять раз. Коль она на меня вызвала милицию, женюсь и в шестой». Я его тогда спросил: «Пять свадеб — и что, лучше стало?» — «Нет, первая была лучше всех. Но поезд уже ушел. Нашла себе кого-то».
Едем к супруге. Кот на прощание отрывается от своего корма и провожает гостей протяжным мяуканьем.
* * *
В доме плачут дети. «Добрый полицейский» Лойко умело успокаивает их. Становится тише. Татьяна вновь заполняет объяснительную. Текст у жены примерно такой же, что и у мужа.
— Да, мы вчера были в хате. Малая увидела эту стригальную машинку, так взяла поиграть. Без проводов, без подзарядки. Она нам не нужна. У нас своих две!
— Он еще говорил про шлифмашинку.
— Электроинструмент мои родители покупали. Могу принести показать.
— А что вы еще оттуда брали?
— Только машинку и свой телевизор, чтобы малым было что смотреть.
— А какую-то газовую плиту?
— Она испортилась, вот стоит, ремонта ждет. Я забрала, я ее сама покупала.
— Но это нажитое в браке имущество.
— Ну так и что?
— Поймите правильно: суд определит что и кому.
— Ну, мы думаем. Уже три года не живем. Если он хочет, поделим имущество.
— Так он вроде не хочет.
— Мы с ним договариваемся об одном, но потом он едет к родителям и говорит мне совсем другие вещи.
— Вы как-то одинаково рассказываете…
В каждом из домов можно получить изрядную дозу облучения бытом. У милиционеров к нему иммунитет. Слушают они внимательно, изредка отвлекаются на уточняющие вопросы.
За забором нас ждет обеспокоенный муж с очередным монологом про «Как долго это будет продолжаться?». Появляется супруга.
— Вот тебе твоя машинка! — она оставляет прибор на пороге и исчезает.
Потом появляется снова.
— Зайди к детям. Они просят.
— Сейчас… Пусть кто-нибудь войдет со мной, чтобы потом проблем не было.
Мужчину сопровождает водитель Лойко. Затем возвращается и заводит мотор. Он в милиции без шести месяцев 20 лет. Татьяна — всего три года… На обратной дороге девушка перебирает заполненные аккуратным почерком объяснительные и поправляет шапочку с нашивкой МВД. Звучит бодрый рингтон телефона. Один вызов цепляется за другой.
— Надо ехать… Когда работала на заводе, хотелось разнообразия.
Его изрядную порцию девушка получает на нынешней работе. Ей нравится.
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by
