Кто и зачем создает такую странную одежду

За большим столом в кислотно-желтых очках сидит создатель фешен-Диснейленда, который мы сегодня решили посетить. «Привет, я Жора, мне 60, я молодой начинающий дизайнер» — именно с этой фразы когда-то началось наше знакомство с создателем бренда George Agee.

Некоторым из вас, вероятно, молодой дизайнер известен как Юрий Агеенко — один из самых успешных предпринимателей Беларуси, список проектов которого вряд ли уместится в одном абзаце. От тяжелой «айтишки» до «Альпака Парка», нескольких ресторанов, своей каминной империи, цветочной лавки, улиточной фермы — как вам такой разброс? Сложно поверить, что за всем этим может стоять один человек, но что поделать, если у «молодого дизайнера» такой широкий спектр интересов. Сам он называет это «мозаичной шизофренией», а устройство своего мозга сравнивает с калейдоскопом. В одежде, которую он сегодня придумывает, это отражается чуть более чем полностью.

— Я всегда ярко одевался, это у меня от природы. Помню, как приходил на прием к Сидорскому, тогдашнему премьеру, в оранжевых штроксах, а его охрана говорила: «Мужчина, с вами все хорошо? Вы точно в Совет министров пришли? У нас обычно в черных костюмах принято». Я отвечал: «Ну я ж не хороню сегодня никого. Можно, я пройду, мальчики?» Зато с третьего раза тебя уже точно запоминают и вопросов больше не задают.

Основная фишка George Agee — это апсайклинг, когда новые дизайнерские вещи делаются из кусочков старых или, в принципе, вообще из чего угодно (вспоминаем про пальто-одеяло и иже с ним). Часть вещей покупаются с рук на маркетплейсах, часть доставляются из голландского секонд-хенда, часть находятся в Минске собственноручно. И Юрий, и его дизайнеры ездят на охоту в условную KaliLaska регулярно.

— Я, в общем-то, жил себе спокойно, не зная, что такое апсайклинг, пока моя менеджер Полина не рассказала. И это у меня так срезонировало, что уже через пару недель я начал работать над созданием бренда. Не могу сказать, что я настолько борец за экологию и презираю избыточное потребление, — просто сама идея создавать новое и уникальное из старого, превращать это в арт зацепила. Вообще, апсайклинг, по сути, есть в каждой непальской или индийской деревне: вот сидит тетечка, латает дырки в одежде старшего сына и перешивает их для младшего. Мы просто делаем это немного на другом уровне.

Полноценно запустился бренд в марте. Команду дизайнеров Юрий набирал сам. С Ксенией и Верушкой познакомился на винтажном маркете — девушки уже были не последними людьми в белорусском апсайклинге. Анна работала в структуре большого массмаркет-бренда женской одежды. Всех их Юрий умудрился заманить к себе, когда у проекта, по сути, была только идея. Предложение творчески сойти с ума с лучшей техникой, швейными машинками и вообще всеми необходимыми условиями, разумеется, всем понравилась.

— Шеф дает полную свободу идей и сам постоянно их подбрасывает. В чат может прилететь что-то хоть в четыре утра. Он очень много путешествует, присылает какие-то фотографии узоров и фактур, которые его вдохновляют. Может сфоткать тарелку в отеле, какую-то плитку, кусочек ткани — это как мудборд. Мы же из него берем то, что нам понравится, и делаем полноценные вещи.

— А как вы не путаетесь в этом бесконечном фонтане его идей?

— Есть небольшой секрет: надо подождать, когда «пыль уляжется». Если одна из десятков идей шефа доживает до завтра, значит, за нее точно нужно браться. И она, скорее всего, сработает.

Немного похоже на то, как Канье Уэст работал со своим брендом: вроде бы хаос из бесконечных скетчей и сотен «А что, если…», но в итоге получаются трикстерские вещи, деконструирующие моду. И каждый раз путь от «Что за дичь?» до «Дайте две» проходился молниеносно. Юрий, может, и не Канье, но и тому в голову ни разу не приходило сделать пиджак с рукавами из картин Ван Гога или засунуть гобелены из Намибии в джинсовки. Эта идея появилась у Юрия после случайного знакомства с африканским дизайнером.

— Просто познакомились с парнем из Намибии, пригласили поработать с нами. Шил он не то чтобы вау, но окунул нас в культуру своей страны, показал эти гобелены и вдохновил превратить их в вещи. Нашли поставщиков, отшили — получилось прекрасно, по-моему. А насчет Ван Гога — это моя собственная болезнь. Я, кстати, в феврале открываю в Минске музей Ван Гога — тут недалеко, на улице Куйбышева. Естественно, это будут репродукции, но очень качественные. В общем-то, и в амстердамском музее Ван Гога только 20% картин — подлинники. Главное же не это, а то, что можно посмотреть на искусство и послушать про великого художника. И наши пиджаки по Ван Гогу там тоже будут продаваться, разумеется.

Кажется, если я сейчас схожу в туалет и меня не будет хотя бы пару минут, этот человек успеет открыть еще пару бизнесов и несколько музеев. Лучше ничего не упускать.

На манекене у стола висит апсайкл-свитер, не сильно отличающийся от того, что шьют ребята из George Agee. Но это не их работа, а дизайнерская вещь из Нью-Йорка за какие-то невменяемые деньги, за дропом которой Юрий стоял в очереди четыре месяца. Теперь этот свитер висит здесь — просто для вдохновения. Подобные вещи «для вдохновения» с ценником, доходящим до тысячи долларов и больше, на местных вешалках еще имеются, но забавно, что они не особо выделяются на фоне белорусского апсайкла собственного производства. А вот ценник на айтемы Юрия и команды при этом раз в 5—10 ниже.

С одной стороны, это круто. С другой — принцип «Ни одной одинаковой шмотки», а еще сложность производства и безумие некоторых идей не дают взглянуть на бренд как на мани-машину. Понятный и привычный массмаркет, очевидно, принес больше денег. Но Юрию неинтересно делать очередной H&M.

— Сама по себе природа предпринимательства — это некая аномалия. Среди всех людей всего 2% — это предприниматели от природы, и всего 2% из них успешные. Я могу, наверное, назвать себя успешным человеком, и заработать денег я уже успел. Теперь мне просто хочется жить нескучно.

Я буду рад, когда проект начнет полностью окупать себя, но это все в меньшей степени про деньги. Мы в этом плане принципиально анти-цивилизация. Мы делаем то, что делает мало кто здесь, потому что, как пел Высоцкий, «настоящих буйных мало». И я в это верю. Я впервые назвал какой-то бизнес своим именем. Хочется оставить что-то, когда придет время уходить на небеса, как говорится.

Одежда «из деда», «не-мерч» «Динамо» и Денис Клявер

Гуляем по складу бренда и разбегающимися глазами рассматриваем вещи. Вот пиджак из галстуков, придуманный и реализованный просто потому, что «а почему бы и нет, шеф любит галстуки». Вот классический пиджак с рукавами из подъездно-дворовых спортивных штанов Adidas. А вот джинсовки с нашивками лого легендарных рок-групп.

— Это была наша коллаборация с рок-фестивалем «Солнцестояние». Их тогда раскупили моментально. Шеф сначала сомневался, что мы продадим много таких. Говорил, что фестивали — это не про деньги, мы просто едем на тимбилдинг. А когда мы в итоге сделали суперкассу, как за три месяца, сказал: «Я ж говорил! Это настоящий бизнес!» Вообще, мы часто вместе ездим на какие-то фестивали, собираем стенды, совмещаем таким образом работу и приключения. На «Солнцестоянии», например, шеф нам плов сам готовил в большом казане.

Еще из громких коллабораций у George Agee, к примеру, контракт с местным представительством Harley Davidson и минским «Динамо». Можно было бы объяснить по-простому, что это мерч, но слова типа «мерч», «капсула», «ДНК бренда» и прочее в этом месте под строгим запретом. Как сказали бы зумеры, «это слишком для нормисов».

— Мерч — это плоско. Мы делаем скорее кастом. Из обрезков старых динамовских шмоток получаются вот такие вот уникальные вещи. И это пользуется спросом. На трибунах мы уже видели людей в нашей одежде, и их много.

Еще у ребят очень стрельнула одежда линейки DEDA. То есть это буквально яркие жилетки и жакеты, сотканные из кусочков старых дедушкиных свитеров, которые по отдельности выглядят слишком привычно и серо. Я бы сказал, что в этом вызове и противопоставлении и есть «ДНК» George Agee, но, как мы помним, за это слово тут нам могут надавать по губам. Так что просто констатируем факт: необычные дедовские айтемы разлетались чуть ли не быстрее, чем их успевали шить.

Посмотреть эту публикацию в Instagram

Публикация от Agee Brand (@agee.brand)

А вот эта джинсовка была сделана специально для Юрия Стоянова. Денис Клявер, солист группы «Чай вдвоем» и сын Ильи Олейникова, как-то наткнулся на одежду George Agee — заказал себе рок-куртку и попросил сделать какую-то памятную вещь для легендарного напарника его отца по телепрограмме «Городок». Получилось довольно стильно. Ребята показали трогательное видео, где Стоянов в джинсовке благодарит своего тезку и его девчонок-дизайнеров. Вам не покажем, к сожалению: это, можно сказать, личное.

— А еще мне Клявер сердечко прислал, вот наша переписка, — смущенно улыбается Вера. По-детски и очень мило — как и в некотором смысле ее одежда.

«Если перенести все это производство во Францию, мы точно будем востребованы»

Идея запустить свой бренд одежды похожа на в большинстве своем несбыточную мужскую мечту открыть свой бар. Чаще всего это дорого, не очень рентабельно, тяжело, муторно и не так романтично, как кажется. Но ведь кто-то же их запускает.

В случае с Юрием бренд не похож на просто игрушку богатого человека. Это серьезный проект с амбициями. Все эти эксперименты с дедами, галстуками и одеялами могут казаться слишком крафтовыми, но ребята, кажется, знают, что делают.

— Есть только один человек в России, кто делает что-то похожее на том же уровне, и еще один «конкурент» из Италии. Думаю, можно смело сказать, что мы находимся на таком уровне, что, если перенести все это производство во Францию, мы точно будем востребованы, — уверен Юрий.

Мы говорим с Юрием о том, как в 22 года он водил экскурсии по Эрмитажу. Потом — о его увлечении геологией и минералами. Потом — о том, как недавно он ездил за тридевять земель, чтобы увидеть бивень мамонта. А заканчиваем шутками про таиландское искусство резки по арбузам и белорусское общество кактусоводов, которое, кстати, реально существует и на собраниях которого Юрий присутствовал.

«Молодого дизайнера» постоянно бросает с темы на тему, но это не выглядит неорганично, а, наоборот, очаровывает. Собственно, все это отражается и в его безумной одежде. Каждый патчик, каждая заплатка — это еще одно увлечение, еще одна чья-то история.

— Можно было бы просто шить юбочки и загонять через маркетплейсы. Там понятная воронка продаж, понятно, что с этим делать. И это, кстати, надо признать, тоже очень тяжелый труд, я не обесцениваю. Но в этом нет творчества. То, что мы делаем здесь, — это легитимный способ сойти с ума, получить эмоции. А я все свои бизнесы делал для того, чтобы получать эмоции и иметь возможность увидеть мир, — чуть улыбаясь, рассказывает увлеченный модельер.

Кто-нибудь, позовите редактора журнала «Правила жизни». Кажется, у нас тут есть для него подходящая цитата в новый номер.

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by