За 12 часов до первой красной дорожки: что происходит перед Дворцом кино в день открытия

— Так вы, получается, все время будете проводить на Лидо, — с каким-то даже облегчением в голосе произнесла хозяйка наших апартаментов, узнав, что мы с фотографом приехали не как туристы, а на Венецианский кинофестиваль. Да, смотр (он же «мостра», если на официально-деловой итальянский манер) проходит подальше от каналов и гондол, на пляжном острове в лагуне. Тем лучше для всех: коренные венецианцы, и без того чувствительные к наплыву лишних людей со всего мира, все еще ловят нервный тик от словосочетания «тусовка звезд» — привет молодой чете Безос.

Лидо, впрочем, исторически как нельзя лучше подходит для второго по важности (после Каннского) кинофестиваля мира: остров еще с середины XIX века служил дачно-курортным поселком богемной интеллигенции. Под смотр там выделена отдельная территория Дворца кино — модернистского ансамбля из трех культурных площадок 1936 года постройки. Именно сюда по отдельному каналу водный трамвай вапоретто с раннего утра начинает привозить сонных кинокритиков со всего мира. Спрыгнув на причал, они бегут за глотком эспрессо — и сразу же в очередь у нужного зала.

Кинопоказы стартуют с восьми утра и продолжаются до глубокой ночи. В среднем в день в семи залах показывают около десяти разных фильмов из основного конкурса и параллельных программ. Где-то между: пресс-конференции, фотоколлы, красные дорожки, мастер-классы, VR-экспириенсы и, конечно, закрытые вечеринки.

На каждом фестивале хватает энтузиастов, которые умудряются увидеть больше половины фильмов дневной программы, а в перерывах написать на них рецензии. Каким образом? Ну, в конце августа на Лидо дико жарко, запредельно дорого, а в исторический центр особо не наплаваешься (с учетом ожидания вапоретто весь путь до Венеции может занять около часа), поэтому ничего не остается, кроме как прохлаждаться в кинозалах и потом хвастаться свежайшими впечатлениями от мировых премьер, сидя под кондиционером в пресс-центре.

Стремление одним из первых в мире увидеть будущую классику, лауреатов престижных наград, ну или хотя бы картины, которые в офисах и барах будут обсуждать только через полгода, и толкает журналистов-синефилов проезжать сотни километров, тратить тысячи евро и терпеть десятки часов недосыпов. Иначе никак, все же именно на фестивалях творится история кино: вспомните навскидку любой мировой шедевр — с огромной вероятностью он был в конкурсе какого-нибудь престижного смотра.

Все это, кстати, доступно не только избранным, как можно подумать. На Венецианский кинофестиваль могут попасть и обычные зрители: в этом плане «мостра» демократичнее тех же Канн, которое больше похоже на гламурное сафари, где светские тигры и львицы выгуливают друг друга и новенькие «картье». В кинотеатры на Лидо во время смотра может прийти если не любой, то как минимум самый проворный киноман, который успеет отхватить билет.

Цена вопроса: от €10 за дневные показы лент из второстепенных программ до €50 за вечерние гала-премьеры. Предлагают и платные абонементы для молодежи (до 26 лет) и почетных синефилов (от 65 лет): €40 за проход на все показы в зале с короткими метрами и, например, €1600 — за полный комплект премьер с участием селебрити. Да, посмотреть новый фильм в одном зале с Антонио Бандерасом и Кейт Бланшетт здесь — удовольствие явно для заседающих в верхней части пирамиды Маслоу.

Самые яростные фанаты (а вместе с ними коллекционеры и перекупщики автографов) вынуждены идти на жертвы. Вот, например, лагерь, который перед красной дорожкой разбили поклонники Эммы Стоун больше чем за сутки до назначенного появления актрисы.

А первые зонты и листки с надписями типа «Не занимать» появились там же еще 26 августа, накануне официального открытия фестиваля. Еще караулить знаменитостей принято на выходе с пресс-конференций. Папарацци часто целым днями заседают под люксовым отелем Excelsior — тем самым, из романа «Смерть в Венеции» Томаса Манна. Надеемся, на 30-градусной жаре обходится без таких же заголовков в местной прессе.

В день старта кинофестиваля глаза пока что слепят не звезды, а разве что белоснежные мраморные ступеньки Palazzo del Casino. Чьи-то лица и имена лишь мелькают на развешанных повсюду эксклюзивных постерах — сами их обладатели пока что лишь делают укладки и разглаживают стрелки перед вечерней церемонией открытия. О ней чуть дальше, а пока немного истории.

Прадед всех фестивалей

Венецианский кинофестиваль зародился и до сих пор проводится в рамках местной биеннале искусств. Первый смотр под названием Esposizione d'Arte Cinematografica прошел в 1932 году по инициативе бизнесмена Джузеппе Вольпи (в его честь называется актерская награда — Кубок Вольпи).

Сам формат кинофестиваля — когда в одном месте представляют новые картины и выдают призы лучшим авторам — на тот момент был уникальным. Никакой публичной системы кинонаград не существовало, даже появившийся в 1929-м «Оскар» еще был чисто цеховой инициативой. Так что именно «мостру» все справедливо считают прадедушкой всех фестивалей и премий в области кино.

93 года назад кинофестиваль провели там же, на Лидо, только на террасе Excelsior. Конкурса с экспертным жюри как такового не было: лучшие фильмы просто выбрали сами зрители. Открыл историю «мостры» оскароносный «Доктор Джекилл и мистер Хайд» Рубена Мамуляна, а приз за режиссуру вручили советскому постановщику Николаю Экку за «Путевку в жизнь».

В 1934-м фестиваль стал ежегодным, тогда же появилась конкурсная программа и награда за лучший фильм, пафосно названная в честь Бенито Муссолини. Дуче смотру во всем покровительствовал, вовсю используя его как выгодную площадку для продвижения пропагандистского контента фашистской Италии и союзников. Скандал после победы «Олимпии» Лени Рифеншталь подтолкнет французов к созданию оппозиционного «мостре» Каннского кинофестиваля. А фестивали 1940, 1941 и 1942 годов уже сами итальянцы вычеркнут из истории как позорные.

Но это будет потом, пока же после второго фестиваля публика гудит по более богемному поводу: в одном из фильмов программы актриса и будущая создательница Wi-Fi Хэди Ламарр появилась полностью голой — вся киноиндустрия, а вместе с ней и папа Пий XI, в шоке.

После войны Венецианский кинофестиваль стал открывать миру азиатское кино: «Золотого льва» (такой сделали главную награду — по образу маскота Венеции) в 1951-м, например, получил легендарный «Расемон» Акиры Куросавы. В шестидесятых — чествовал французскую и британскую «новые волны», носил на руках молодых соотечественников-новаторов — Пазолини и Бертолуччи, первым отметил гений Тарковского.

В 1968-м французские протестующие сорвали Каннский кинофестиваль. Чтобы не допустить такого же у себя, итальянские чиновники спешно принялись реорганизовывать особенно не менявшиеся с фашистских времен принципы «мостры». Как итог: на следующие 12 лет фестиваль практически впал в спячку. В одни годы смотр проводили без конкурса, в другие — игнорировали вообще.

Интересующий всех светский шик и блеск пришел в девяностые. Фестиваль взял курс на молодежь и голливудское кино, а на Лидо почти что прописались все тогдашние герои светских хроник: Брюс Уиллис, Мел Гибсон, Николь Кидман, Дензел Вашингтон, Кевин Костнер. «Золотых львов» за карьерные достижения выдали Роберту Де Ниро, Дастину Хоффману и Аль Пачино.

Кто и с чем приехал в Венецию в этом году: монстры Франкенштейна, заговоры пришельцев, «Помилование» Соррентино

В принципе, все то же самое продолжается и сейчас. За последние 15 лет американские фильмы выигрывали главный приз шесть раз — чаще, чем какие-либо другие. Четыре из них — «Джокер», «Форма воды», «Земля кочевников», «Бедные-несчастные» — через пару месяцев становились победителями или фронтраннерами «Оскара». Из-за этого Венецию многие иронично называют репетицией самой народной кинопремии мира. Фестиваль чисто календарно — очень удобный старт для наградной кампании, поэтому потенциальные хиты все стараются везти именно на Лидо, чтобы к концу года они банально не успели забыться.

Что по ним в этот раз? Самая ожидаемая, пожалуй, премьера конкурса — «Бугония», новая работа Йоргоса Лантимоса и его музы Эммы Стоун, любимчиков «мостры». Абсурдистский сай-фай про теории заговора об инопланетянах — третий проект грека в Венеции. Предыдущие два — «Фаворитка» и «Бедные-несчастные» — уезжали с охапкой наград. Наверняка не обойдется без каких-нибудь «львов» и сейчас — если тандем вдруг не выдохся в своем стахановском режиме (это четвертый совместный фильм Лантимоса и Стоун за четыре года).

Еще один камбэк триумфатора «мостры»: Гильермо дель Торо привез на фестиваль снятого для Netflix «Франкенштейна» (стриминг, кстати, тоже жалуют в Венеции, в отличие от Канн). Символично, что в смотре 1931 года тоже участвовала экранизация романа Мэри Шелли с Борисом Карлоффом. Свою версию дель Торо снимал на натуре и с практическими спецэффектами, без «зеленки». В главных ролях — Оскар Айзек и Кристоф Вальц, а самого монстра сыграл Джейкоб Элорди, красавчик из сериала «Эйфория».

Очень ждут и самую звездную премьеру 82-го фестиваля — «Джея Келли» от соавтора «Барби» Ноа Баумбака. В роуд-муви про стареющего актера и его менеджера блистают Джордж Клуни, Адам Сэндлер, Лора Дерн, Грета Гервиг, Патрик Уилсон, Райли Кио и Эмили Мортимер.

После шести лет молчания в кино через Венецию вернется Джим Джармуш. Новые работы покажут режиссер «Олдбоя» Пак Чхан-ук, автор мемных «Претендентов» Лука Гуаданьино (говорят, с чуть ли не лучшей игрой Джулии Робертс), оскароносные София Коппола («Трудности перевода») и Кэтрин Бигелоу («Повелитель бури»). Свой первый серьезный драматический перформанс покажет Дуэйн Джонсон — тоже здесь, уже через пару дней.

А открывала фестиваль драма «Помилование» — новая лента Паоло Соррентино, самого итальянского из всех современных итальянских режиссеров. На красную дорожку перед показом и церемонию открытия, кроме команды фильма, вышли и многие другие представители голивудского и европейского бомонда.

Сам Соррентино недавно стал героем сплетен: ему, 55-летнему и женатому, приписали роман с малоизвестной 27-летней моделью Челесте Далла Порте, которая из массовки попала сразу на главную роль в «Партенопе», его предыдущем (и чуть ли не худшем, по мнению критиков) фильме. Далла Порте слухи отвергает, Соррентино не комментирует, да и вообще здесь об этом как будто бы говорить не принято: режиссера, который в 2001-м начинал карьеру в Венеции, видимо, слишком уважают, чтобы лезть хоть и в сильно заметные, но все же трусы.

Хотя тема измены — далеко не последняя в «Помиловании». Тони Сервилло играет выдуманного президента Италии, которому осталось пару дней до пенсии. Он обдумывает последние важные решения (разрешение эвтаназии и помилование двух убийц), много курит, слушает рэп и скорбит об умершей жене — в то же время не может ей простить интрижку 40-летней давности.

«Помилование» — довольно сдержанная и меланхоличная, чисто кабинетная картина, полная рефлексий о старении и смерти, принятии и прощении. Как всегда у Соррентино, не без эстетских рапидов и хулиганских приколов в духе магического реализма: здесь папа римский носит седые дреды, а в почетном карауле служит робопес. В общем, поклонникам «Молодого папы» и «Великой красоты» должно понравиться.

Мы будем держать вас в курсе событий 82-го Венецианского фестиваля — главное кинособытие сезона продлится до 6 сентября.

Редакция Onlíner благодарит Посольство Италии в Беларуси за помощь в организации поездки на Венецианский кинофестиваль. 

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by