«Когда падал с крыши электрички, подумал, что это конец»

Ковалевы — обычная среднестатистическая белорусская семья с почти типовым жизненным сценарием. Тимофей — младший ребенок в семье. Поскольку ему нет 18, на интервью он приходит с мамой Анной. Отец подростка, уверены, тоже поддержал бы его, если бы не тяжелая болезнь и пребывание в хосписе.

Ковалевы живут в Великом Лесу, поэтому мы договариваемся о встрече на железнодорожной станции Озерище неподалеку от их микрорайона. Это не та станция, где все произошло, но она тоже расположена на линии Минск — Орша. Именно в направлении Орши, стоя на крыше электропоезда, Тимофей сначала промчался мимо Озерища, потом Колодищей и почти на подъезде к Садовому не удержался на ногах, машинально схватился руками за контактный провод и, получив сильнейший удар током, улетел в никуда. Его лучший друг К. (собеседник будет говорить о нем с поправкой «бывший») останется на крыше вагона и доедет до следующей станции Городище.

Это произошло 25 апреля. После занятий в колледже Тимофей встретился с лучшим другом К. и компанией сверстников у ТЦ «Спектр». Они провели там какое-то время и, когда ребятам стало скучно, поехали на вокзал, «чтобы найти каких-нибудь приключений». Около шести вечера Тимофей позвонил матери и пообещал вернуться домой не позже восьми. В момент разговора, по признанию Анны, у нее «что-то щелкнуло», и потом она себя «десять раз корила», но в моменте отговаривать сына не стала: раз обещал, то вернется вовремя. Однако все сложилось иначе: буквально через час после звонка она узнает, что чуть не потеряла сына.

— У моего лучшего друга К. — моего бывшего лучшего друга — возникла идея прокатиться зацепом на крыше электрички. На станции Минск-Пассажирский мы небольшой компанией мальчиков и девочек (человек шесть), сели в электричку Минск — Орша. Сначала на крышу вагона забрался К., следом за ним — и я. Остальные просто наблюдали. Раньше я никогда этого не делал, видел только на видео. Мы ехали, стоя на крыше, пока не доехали до какой-то деревни, и тогда К. сказал лечь, чтобы нас не запалили и не позвонили в милицию, — восстанавливает картину произошедшего Тимофей.

— Каково это — ехать на крыше поезда?

— Мне было тяжело стоять и удерживать равновесие, ведь держаться было не за что. Электричка ехала быстро, может, каких 90 км/ч. И тут у меня темнеет в глазах, я пошатываюсь и понимаю: все, это конец. То ли меня дугой задело, то ли я, падая, схватился за провод — и все, я куда-то улетел, потеряв сознание.

Тимофей очнулся на обочине железнодорожного полотна. Говорит, отчасти его спасло то, что он упал на траву, а не на щебень или пути. Позже станет известно: подросток получил удар током напряжением 30 тыс. вольт — при таком ударе риск смерти крайне высокий. Медики зафиксировали у Тимофея множественные ушибы и рваные раны головы, повреждение позвоночника и легкого, а также электротравму, поразившую 50% тела. В это сложно поверить, но после падения Тимофей каким-то образом нашел силы дойти до Садового.

— Повезло, что станция была метрах в десяти. На перроне я встретил какого-то мужчину и попросил его вызвать мне скорую. Он меня поддерживал, чтобы я не упал, принес воды.

— Когда сотрудники милиции реконструировали момент падения сына, мне стало жутко, не по себе. Я когда Тиму впервые [после инцидента] увидела, сказала: «Сынок, слава богу, что все еще так обошлось. Ты в жизни что-то, видимо, должен еще сделать хорошее, раз он тебе сохранил жизнь», — подключается к разговору Анна.

Еще до приезда скорой на перроне появились друзья Тимофея: ребята вышли в Городище и четыре километра бежали по путям — искали упавшего друга.

— Я сидел на земле, обхватив голову руками, и слышал, как плакали девочки, как К. бился в истерике. Помню, как С. снял свою майку и отдал ее мне, а когда приехала скорая, поехал со мной. Сейчас я могу только с С. списаться, с остальными общаться не хочу.

Анна отмечает, что после падения Тимофея никто из подростков не позвонил ни в скорую, ни в милицию, ни в МЧС — никуда. И то, что он выжил, и правда можно считать чудом.

— А его лучший друг, который стоял с ним на той крыше, поначалу сказал мне, что в тот день они даже якобы не виделись. В общем, Тимофей уже сделал выводы.

«Сначала сказали, что у сына сломан позвоночник»

О том, что с сыном произошло несчастье, Анне рассказали по телефону около семи вечера. Несмотря на то что накануне у нее «что-то щелкнуло», возбудив материнскую тревожность, ей сложно было поверить в услышанное.

— Сказали, что сын упал с крыши поезда и у него сломан позвоночник (позже это не подтвердилось). Я помчалась в боровлянскую больницу, куда изначально доставили Тиму, и уговорила врачей хоть на секунду пустить меня к нему. Сын сидел на кровати, еще не весь перебинтованный, как потом покажут по телевизору. У него были обугленные руки, все в огромных волдырях. Он протянул их, чтобы обнять меня, а я остановила: мне показалось, что ему будет очень больно, если он это сделает.

Во время интервью Анна будет часто дотрагиваться до сына, как будто проверяя, на самом ли деле он тут, рядом. В ответ сын будет ловить ее руки, крепко сжимать в своих — оба все еще сильно переживают случившееся. Женщина признается, что у нее перед глазами до сих пор стоит картина с обгоревшей майкой сына. И, кажется, наяву ощущается тот специфический запах гари (как будто проводка горела), которым были пропитаны все его вещи, переданные из реанимации.

Последующие трое суток после травмы Тимофей не помнит. В себя он пришел 28 апреля. На тот момент подросток находился в отделении анестезиологии и реанимации ожоговых больных БСМП, куда его уже на следующий день перевели из Боровлян. Отделение является самостоятельным структурным подразделением учреждения и входит в состав Республиканского ожогового центра — именно здесь спасают жизни тяжелообожженным взрослым и детям со всей страны.

— Чтобы к нему пройти, меня одевали как космонавта: выдавали специальные шапочку, халат, бахилы, руки обрабатывали. Говорили: только не трогать его, не обнимать, не целовать. Поскольку у Тимы был большой процент ожога тела, он лежал на специальной кровати. Это такая огромная кровать, которая поддерживает определенную температуру и создает вибрации, чтобы не было пролежней. Его тело было укрыто какой-то тончайшей материей, сверху работали фены — они подсушивали кожу, чтобы раны не мокли. Помню, в первый день, когда сына привезли из Боровлян в БСМП и снимали бинты, даже за тяжелыми металлическими дверями палаты было слышно, как он стонал. Дальше все перевязки делались под седацией: он был в сознании, но как будто спал.

На сайте БСМП есть упоминание об этих чудо-кроватях. На самом деле, это сложные устройства французского производства, принцип работы которых заключается в создании идеальных условий для заживления ожогов и предотвращения осложнений при лечении. Например, вместо обычного матраса в противоожоговой кровати используется наполнитель из миллионов маленьких керамических шариков, через которые постоянно продувается теплый воздух, заставляя их двигаться, за счет чего создается эффект «плавучести» — по-научному это называется флюидизированная среда. Это крайне важно для ожоговых пациентов, потому что она позволяет равномерно распределять вес пациента, снижая давление на обожженные участки кожи. В итоге у человека минимизируется ощущение боли и дискомфорта, а также образование пролежней. Кроме того, кровать может поддерживать определенную температуру и влажность, что тоже важно при заживлении пораженной кожи.

В ожоговой реанимации Тимофей Ковалев пролежал около двух недель и почти столько же в обычной палате. Парня навестили все возможные родственники. Друзья не приходили. Никто.

— Не знаю, как я пережила все эти недели. Эта была какая-то нескончаемая вереница однотипных действий: проснулась, позвонила в больницу, приготовила еду для сына, поехала к нему, потом домой, потом еда, потом опять к сыну в больницу, потом к мужу в хоспис. Первые дни очень боялась звонка, как только кто-то звонил, все внутри замирало. Помню, пропустила один звонок, вижу, что из больницы, перезваниваю с замиранием сердца, а там говорят: «Не волнуйтесь, все в порядке, сын планшет просит». Так я неслась в эту больницу с планшетом над головой от радости!

За Тимой ухаживали посменно несколько медиков. В особенности ему запомнился медбрат Борис, он его очень поддерживал. Так он этот планшет привязал бинтами к кровати, чтобы было удобно смотреть. Мне, правда, пришлось купить другие наушники, знаете, «лопухи» такие, потому что голова у сына была полностью забинтована.

Как в тот момент выглядел перебинтованный Тимофей, видела, кажется, уже вся страна: фрагмент видео, которое Анна сняла в реанимации, показали по телевизору.

— Это видео я снимала для родственников, которые живут за рубежом. Поскольку они все очень волновались за Тиму, я попросила его помахать и сказать, что с ним уже все в порядке.

Что сейчас?

Тимофея выписали из больницы в середине мая. На то, чтобы кожа пришла в нормальное состояние, ему потребуется еще около полугода. Из очевидных последствий у парня остались рубцы на голове и обгоревшие пряди волос на затылке, на спине — следы от удара и обширного ожога. Как дальше поведет себя его организм после перенесенной электротравмы, еще неизвестно.

Из-за случившегося Тимофей пропустил экзамены за первый курс — их перенесли на осень. Сейчас он ходит на практику и почти все свободное время проводит дома.

— На следующий день после случившегося мне звонили и директор колледжа, и завуч, и куратор — все интересовались его состоянием, переживали.

— По Тимофею не скажешь, что он какой-то трудный подросток.

— Не-е-ет, конечно. Он просто очень доверчивый, открытый, добродушный, душа нараспашку, — говорит Анна. — Когда он пришел в себя, то сказал: «Мама, ведь я мог этого и не делать». И я ему говорила, что все, что происходит с нами в жизни, — это не просто так, а для чего-то и что сейчас ему нужно сделать выводы. Мы ведь тоже были подростками. Есть такие вещи, которые я делала в те же 15 лет и не испытывала никакого чувства страха, а теперь даже вспоминать об этом жутко. Мы с подругой, допустим, поднимались на 16-й этаж дома, я садилась на край балкона, она держала меня за ноги, а я откидывалась назад и смотрела на город. Ужас! Это я сейчас понимаю, а тогда никакого страха не было.

По словам мамы подростка, после выхода новостей о происшествии с ее сыном семью буквально захейтили в соцсетях.

— Мне было очень больно читать все эти комментарии в Instagram. Я чувствовала себя плохой матерью, что все это не предотвратила. Но неужели у тех, кто мне это писал, такие послушные дети, которым что сказал, то они и делают? Ведь, повторюсь, мы все были подростками и тоже творили всякое. У нас с сыном теплые и доверительные отношения, и мы с ним обсуждали эту историю. Надеюсь, он сделал правильные выводы. Единственное, очень переживаю за машиниста электропоезда: он же здесь ни при чем. Слышала, что на время проверки его отстраняли от работы, но мне бы очень хотелось, чтобы он никак от этого не пострадал. А в отношении Тимы мои родственники сказали так: «Пускай выздоровеет, и мы ему ремня наваляем».

— Что думаешь, Тимофей?

— Когда я лежал в больнице, мама закачала мне на планшет жизнеутверждающих фильмов и мультиков. Я понял, что все люди в этой жизни разные и у каждого свой путь. И вот то, каким он будет, зависит только от тебя самого.

Психолог: «Подросткам свойственно рискованное поведение, и на то есть причины»

Почему подростки могут подвергать свою жизнь риску и как помочь им избежать этого, мы спросили у кризисного психолога, специалиста по работе с трудными подростками и их родителями Анны Семергеевой.

— Когда подросток делает что-то опасное для его здоровья или жизни, это называется рискованным поведением. В той или иной степени оно присуще каждому.

В подростковом возрасте мнение друзей и желание быть частью группы имеет гораздо большее влияние, чем родительские слова. Это является нормальным этапом взросления и вовсе не значит, что каждый подросток совершит нечто плохое и ужасное, так как рискованное поведение у каждого ребенка может проявляться по-своему. Это может быть все что угодно: увлечение экстримом, драки, буллинг, вандализм, употребление алкоголя, принадлежность к определенным субкультурам и так далее.

Причиной рискованного поведения может быть недостаток критического мышления в таком возрасте. И этому есть научное объяснение: префронтальная кора головного мозга, отвечающая за самоконтроль импульсов, критичность и оценку рисков в принятии решений, заканчивает формироваться после 20 лет.

Еще одной особенностью подросткового возраста является импульсивность реакций, которая позволяет более легко согласиться на рискованное предложение, не задумываясь при этом о последствиях. Добавим к этому недостаток жизненного опыта: подростки просто не сталкивались с последствиями своих действий и не имеют достаточного количества примеров извне (в интернете и в окружающей среде зачастую транслируется только «положительный» или безопасный опыт) — и получим то, что есть.

Психолог отмечает, что в причинах рискованного поведения нужно разбираться, чтобы понять истинные мотивы подростков. Такое поведение, допустим, может быть одним из способов справиться со стрессом или тревогой, проблемами в семье, либо так может просто выражаться желание быть принятым группой сверстников и соответствовать ее нормам.

— Что делать, если родители заметили за подростком признаки такого поведения?

— Важно понимать, что рискованное поведение — это не «плохой характер ребенка», а, вероятнее всего, способ самовыражения. Нужно разобраться в первопричинах поступков и предложить конструктивные альтернативы.

Приведу простые примеры, в чем может выражаться конкретная помощь родителей:

• Развивать критическое мышление у подростков: на собственном примере показывать, как мы сами можем замечать риски.
• Обсуждать последствия на различных реальных примерах (не нотации, как нужно, а именно рассуждения).
• Тренировать навык принятия решений, например: «А что будет, если ты поступишь так? Может, у кого-то из твоих приятелей была такая ситуация? Как он из нее вышел?»
• Учить говорить «нет» (в том числе своим родителям) — не обязательно прямо четкое «нет», есть множество способов это сделать.

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by