---

«Ну а как над родным домом не пролететь?»

Первое воспоминание об авиации — это начальные классы школы. Я из Гомельской области — там, где сливаются Днепр и Сож, есть городской поселок Лоев. Один военный из нашего поселка был летчиком. Разведка погоды начиналась с того, что он «ходил по крышам домов», то есть летел очень низко, и это было интересно.

Прямо над нашими домами проходила пилотажная зона Черниговского летного училища. И я, еще будучи ребенком, видел все своими глазами: реальные самолеты… Мне даже не верилось, что в кабине могут сидеть люди. Вот это мое первое знакомство с авиацией.

После школы, в 18 лет, я поступил в Черниговское летное училище. Про статус я тогда не думал. Для любого пацана летать — это… Настоящая мужская профессия. Кто не мечтал об этом в детстве? Наверное, каждый делал из табуреток и подручных средств что-то типа самолета и пытался «взлететь».

Быть пилотом — это, конечно, экстрим. Но вовсе не на грани жизни и смерти, обычный уровень риска. Все мальчишки гоняли на мотоциклах, велосипедах, прыгали с большой высоты в воду. У меня было очень спортивное детство. И друзья — точно такие же.

Как я уже сказал, пилотажная зона летного училища проходила через мой поселочек. Когда я стал курсантом, то, чуть отклоняясь от маршрута, делал несколько виражей над родным домом, приветствуя маму с папой гулом двигателей. Ну а как над родным домом не пролететь, правильно (улыбается. — Прим. Onlíner)? Инструкторы — люди опытные, они по времени смотрели и потом спрашивали: «Где это ты был, Витя, скажи, пожалуйста?» Вот такое «воздушное хулиганство» (улыбается. — Прим. Onlíner).

Я помню друзей, помню полеты и Чернигов конца восьмидесятых — прекрасный город с рекой, пляжем и «золотыми песками», с пушками на валу. Там стояло 12 пушек, а курсанты назначали девушкам свидания у 13-й. Не всем девушкам повезло (смеется. — Прим. Onlíner).

«Это не Boeing и не Embraer, тем не менее они летают»

Когда Союз распался, все разъехались по домам, на родину. Я вернулся в Беларусь и прослужил в ВВС до 2018 года. На пенсию ушел ровно в 50 лет. Сидеть на даче и выращивать помидоры, открывать шлагбаум или торговать подержанными авто — нет, спасибо. Я остался в авиации. Мне повезло.

У нас школа пилотов, мы учим курсантов. То, чем я сейчас занимаюсь, — это гражданская авиация, она же малая. Это не Boeing и не Embraer, а СЛА — сверхлегкие, легкие самолеты. Тем не менее они летают. Я был приятно удивлен: люди занимаются, что-то делают, интересуются, приезжают… Кто-то учится, кто-то просто хочет обзорный полет. Это хорошо.

Сейчас я летаю в основном на Aeroprakt A-32 и А-22. Aeroprakt — хороший самолет. Из любой точки разворота круга над аэродромом он может с отказавшим двигателем устойчиво сесть на полосу, не нужно даже поляну искать. Очень летучий, обзорный. Видно на 360 градусов: сзади, спереди, под собой… Ну, круизер такой. Для души — лететь, наслаждаться, смотреть по сторонам, фотографировать… Проще говоря, получать положительные ощущения. Aeroprakt может подняться на высоту 4000 метров. Взлетный вес с пилотом, пассажиром, багажом и топливом — 600 килограммов. У него два топливных бака — в сумме получается 90 литров обычного бензина. Их хватит на 1300 километров. То есть до Москвы можно легко долететь (улыбается. — Прим. Onlíner).

«СМИ обожают новости про крушения частных самолетов»

Авиакатастрофы — редкая для Беларуси история. Но все же они бывают. Это человеческий фактор. Если человек работает кузнецом в горячем цеху или водителем машины, должны же быть правила, которые нельзя нарушать, иначе случится катастрофа. Точно так же с авиацией. В авиации все правила вообще написаны кровью.

Пилоты малой авиации часто говорят: «Самолет — это абсолютно безопасно. В год от падающих деревьев умирает больше людей, чем от самолетов». И я с этим согласен на все сто. Людей на дорогах или от болезней погибает гораздо больше, чем в воздухе.

СМИ обожают новости про крушения частных самолетов. Пожалуй, самый тиражируемый, хотя и давний случай — это когда в июле 1999 года разбился сын президента США, Джон Кеннеди — младший, будучи за штурвалом своего частного самолета Piper PA-32R-301 Saratoga II. Я думаю, медиа любят катастрофизировать. Здесь, во-первых, привлекла внимание неординарная личность — сын президента с семьей. Во-вторых, необычность ситуации: это же не просто авария на машине или смерть от ковида, а самолет! Вообще, много знаменитостей умело управляют самолетами. У Харрисона Форда, например, есть и самолет, и вертолет. Человеку уже за 80, а он сам летает и наслаждается. Авиакатастрофы — это просто единичные случаи, которые сильно подсвечиваются из-за популярности медийных персон.

«Авиация — не самое дешевое хобби»

Мои ученики — это обычные нормальные люди, которые могут позволить себе заплатить €6000 по курсу за обучение. Авиация — штука недешевая. Это как в анекдоте: «А можно ли стать в авиации миллионером? Можно, если пришел миллиардером». Заплати за самолет, топливо, запчасти, обслуживание, аренду аэродрома… Поэтому мои ученики — это в основном люди бизнеса, айтишники. Есть любители, которые планируют в будущем связать себя с большой авиацией. Есть даже те, кто, отучившись на «детских самолетиках» СЛА, стали линейными пилотами на международных авиалиниях. Кто-то летает по своим делам, не только по Беларуси, но и за границу, потому что время дорого. Для таких людей время — деньги.

После обучения мы выдаем свидетельство пилота-любителя PPL государственного образца. Это дает право летать самому сколько угодно и катать своих друзей, причем по всему миру. Сейчас, например, большой вопрос с очередями при пересечении границы, а тут сел на самолет — и вперед: Литва, Польша, Германия… Подал заявку, согласовал — и никаких очередей на границе. Единственное, нужно пройти таможенный контроль в аэропорту в Бресте, Гродно или Минске. Свидетельство PPL не дает право заниматься коммерческой деятельностью, а так — пожалуйста.

Авиация — не самое дешевое хобби. Но, по-моему, в казино люди проигрывают больше (смеется. — Прим. Onlíner). Там вопрос: повезет — не повезет. А здесь люди проверяют себя, испытывают характер. Да, €6000 по масштабам авиации — это вообще ни о чем. Сверхлегкий самолет стоит от $90 тыс. Хотя есть машины, которые стоят дороже.

«Нет человека более одинокого, чем летчик в кабине своего самолета»

Летчики — самые суеверные люди (улыбается. — Прим. Onlíner). Профессия всегда накладывает отпечаток. Условно еще с курсантских времен тебе скажут: «Будешь вставать с правой ноги — значит, все получится» — и ты начнешь этому следовать. Самое главное суеверие: в авиации нет слова «последний» — только «крайний», хотя это может противоречить нормам русского языка. Спроси у летчика в очереди: «Вы последний?» — он всегда ответит: «Я крайний». Крайний день, крайний час, крайний полет… Ни в коем случае не последний.

Со стороны кажется, что в авиации много свободы. Но это на машине ты едешь, видишь горизонт, можешь повернуть куда захочется — влево или вправо. А на самолете, на самом деле, ограничений намного больше, чем свободы. Начиная с заявки на полет и согласования воздушного пространства, когда четко указываются координаты, высо́ты, время, до инструктирования того, кто с тобой летит. Все нужно делать правильно, безопасно. Не может быть такого, что — раз! — сели, взлетели и начали делать что хочется.

Антуан де Сент-Экзюпери сказал: «Нет человека более одинокого, чем летчик-истребитель в кабине своего самолета». Ночью, в облаках… Когда летишь над горами и понимаешь, что шансов нет абсолютно никаких. Ты только наедине с собой. Пока есть связь, кто-то ответит. Но ты сам полностью принимаешь решения. Вот об этом одиночестве летчика и идет речь. А так, чтобы побыть одному, нужно поехать на дачу и посидеть там недельку (улыбается. — Прим. Onlíner).

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by