---

---

Евгению Фисенкину 35 лет, и он в некотором смысле уникальный папа: уже четыре раза был с женой Юлией на партнерских родах. Их старшему сыну Андрею 11 лет, а младшим, двойняшкам Нине и Наде, — по полтора.

— Двенадцать лет назад партнерские роды были в Беларуси скорее исключением, чем нормой, — говорит Юлия Фисенкина. — Но мне очень хотелось, чтобы муж был рядом. Я просто знала: если Женя рядом, все будет хорошо.

Традиционно сложилось так, что в наших широтах разговоры о беременности, родах и детях — женская прерогатива. Мужчин — по крайней мере в предыдущих поколениях — как будто и не пускали на «территорию младенцев». Или они сами не хотели туда заходить?.. Папы были исключены, отделены и в итоге понятия не имели, как выстраивать отношения с ребенком. Здорово, что сейчас ситуация медленно, но меняется.

Именно поэтому задавать вопросы в сегодняшнем интервью журналистка Onlíner Полина Лесовец будет исключительно мужчинам — вопреки архаичным стереотипам.

«В роддоме натыкался на взгляды: „Кто это? И что он здесь делает?“»

— Евгений, почему вы выбрали партнерские роды? Все же это не самая частая история в Беларуси, к сожалению.

— Юля об этом попросила — чтобы мы были вместе. Моей жене намного комфортнее и проще, когда я рядом. И мы решили пройти этот путь вдвоем. Партнерские роды однозначно скрепили наши с женой отношения — конечно, я могу опираться только на личный опыт.

Для Юли была важна моя поддержка — в основном моральная. Мужчина может позвать врача, спросить у медперсонала, как идут дела, элементарно подать воды. Или, как в нашем случае, в первых родах жене становилось легче, когда я поддерживал ее рукой в душе, а она поливала себя водой. Многим женщинам это помогает пережить схватки. Ведь первые роды самые долгие, тяжелые и напряженные — во всех смыслах. Ты в принципе ничего не знаешь, кроме теории, которую прошел на курсах.

— Если отмотать пленку, это сколько — 12 лет назад? Как вы тогда вообще узнали о партнерских родах?

— Это 12 лет назад, мне было 23 года. Честно, я не помню, как мы узнали про партнерские роды. Но, когда Юля забеременела, стало известно, что есть курсы и что можно рожать вместе. Курсы тогда проходили в Минском областном роддоме, и мы подумали: почему бы нет? Съездили, поинтересовались, какие документы нужны… Я считаю, курсы — это важно. Они нам очень помогли. Там говорили о правильном дыхании, о том, как тужиться и что такое схватки… И еще на курсах были другие пары — кто-то готовился к первым родам, а кто-то — уже к третьим. Мы, конечно, с удивлением смотрели на опытных родителей. Тогда и представить не могли, что сами будем рожать четыре раза (улыбается. — Прим. Onlíner).

— Какими были первые роды? И что менялось с каждым следующим ребенком?

— Первый раз всегда непростой, нервозный. Хорошо помню, как мы ехали в роддом. У нас тогда даже машины не было, теща подвозила. Мы относились к первому роддому Минска и, поскольку ехать нужно было от кольцевой, по сути, полгорода, очень волновались, спешили. Но когда приехали, нас встретили вопросом: «Чего так рано?» (улыбается. — Прим. Onlíner).

Потому что первые роды — это реально очень долго: минимум 8—10 часов. Ты не знаешь, что тебя ожидает, не знаешь, как реагировать и грамотно себя вести.

При партнерских родах, как правило, стараются определить в отдельную палату, но волей-неволей пересекаешься с другими роженицами. Я хорошо помню взгляд женщин, с которыми встречался в коридоре, когда нужно было подойти к врачу. Они с удивлением замечали: «Кто это? И что он здесь делает?» Конечно, стараешься максимально никого не беспокоить.

Когда к Юле подключили аппарат КТГ, который показывает сердцебиение малыша и наличие схваток, я достаточно быстро сориентировался: здесь схватка нарастает, тут — падает. И постоянно подсказывал супруге, когда нужно сосредоточиться, а когда можно расслабиться и отдыхать. Ей это очень помогало. Жена, конечно, тоже переживает: первый раз же! Я постоянно напоминал ей, как правильно дышать, чтобы не сбивалось дыхание, и экономить силы.

Есть такой стереотип, что партнерские роды — это когда муж чуть ли не в роли врача принимает ребенка. Ничего подобного. Разумеется, этим занимаются специалисты. Когда Юлю перевели в родильный зал, я даже стеснялся туда зайти. Стал возле двери и думаю: «Постою, не буду заходить: зачем мешать врачам?» Но меня быстро заметили и, понимая, что это партнерские роды, сказали: «Папа, пожалуйста, заходи и будь рядом» (улыбается. — Прим. Onlíner). Я аккуратно стал возле головы супруги, и мы украдкой общались. Я молился, напоминал про дыхание — и так мы прошли наши первые партнерские роды.

Когда Андрей родился и Юле дали его на руки, она расцвела, обрадовалась: «Какое счастье!» Все предыдущие моменты и трудности как рукой сняло. Но мужчины устроены иначе: я по-прежнему испытывал стресс. Конечно, было приятное ощущение, когда мне дали малыша. Первый такой момент — смотришь на ребенка, и возникает чувство: да, Женя, ты к этому причастен (улыбается. — Прим. Onlíner)!

Затем Андрюшу забрали измерять, взвешивать, мыть, и мы с Юлей остались наедине. Я еще какое-то время побыл с женой, потом понял, что не нужно мешать, и спокойно отправился домой. Ну, как спокойно… Мы приехали в роддом около десяти вечера. И вот уже пять утра. Выйдя из палаты, я поймал себя на мысли, что хочу просто прогуляться по улице, пройтись пешком как минимум одну станцию метро.

«Меня даже попросили перерезать пуповину»

— Вторые партнерские роды отличались тем, что мы были уже хотя бы морально готовы. И, скажу так, поработали над ошибками. Юля почитала литературу о правильном дыхании и о том, как абстрагироваться в момент схватки. Вторые роды прошли прекрасно — как, в принципе, и первые, но намного быстрее.

Вторые роды запомнились тем, что меня даже попросили перерезать пуповину. Мне, конечно, этого не хотелось, и я мягко намекнул врачу: «Я в этом вопросе больше доверяю вам». Но они настояли: дескать, папа, вы же здесь, давайте! Мне дали ножницы, показали отдел пуповины, где перерезать, и я, неловко себя чувствуя, попробовал это сделать. К моему удивлению, ничего не получилось: настолько она прочная. Я понял, что нужно брать себя в руки, сосредоточился, зафиксировал ножницы — и со второй попытки все получилось. Варечка родилась.

Третьи партнерские роды проходили уже иначе. Перед роддомом мы с Юлей ехали и смеялись, рассказывали друг другу шутки, прикалывались. Выждали все по времени, как положено. Но если в первый раз спрашивают «Почему так быстро приехали?», то здесь уже задают вопрос «Почему так долго?» (улыбается. — Прим. Onlíner).

Роды, несмотря на то что Александр родился 4400 (это достаточно серьезный вес), прошли прекрасно. Юля уже научилась грамотно тужиться, ловить момент схватки, психологически подготавливать себя к родзалу. Мы даже шутили с медперсоналом. Помню, как зашла медсестра и рассказала про обезболивающее: «Есть три варианта во время родов, если они понадобятся, что вы выберете?» Я пошутил, что мне бы пригодился вариант номер три — мы все рассмеялись, и она так строго на меня посмотрела: «Знаете, обезболивающее не для вас, папа».

Четвертые партнерские роды уникальны тем, что мы ждали двойню. Конечно, переживали. Юля волновалась. Наверное, двойня — это сродни первому разу. Ты не знаешь, чего ожидать. Конечно, подготовка, курсы, прочитанная литература — это придавало уверенности. Но чувствовалась нервозность.

Четвертые роды — достаточно быстрый процесс. В 20:30 мы начали собираться, в 21:30 были в роддоме, в 22:30 — почти что в родзале, а уже в 23:10 и 23:20 родились наши девчонки, Нина и Надя. Помню, как я переживал насчет времени. Думал: что же будем делать, если одна родится до полуночи, а вторая — после? Хоть ты проси врачей, чтобы поставили одинаковую дату рождения (улыбается. — Прим. Onlíner).

Первой родилась Нина. Я стоял рядышком у головы Юли, в контакте с ней, подсказывал. Вокруг было достаточно много врачей, человек шесть-семь. Начинает рождаться Надежда — и у Юли схватки пропадают. Возникает пауза примерно в пять минут. И ты помнишь их буквально по секундам. Все очень занервничали, сразу подключили к Юле аппарат, мониторили сердцебиение ребенка. Врачи замерли в ожидании. И тут у Юли опять появляются схватки — и Надежда полностью рождается.

«Мужчинам скажу: честно оцените свои силы, готовы или нет»

— Что вы думаете об акушерской агрессии? Защищает ли присутствие партнера женщину от насилия в роддоме?

— В нашем случае все было прекрасно. Мы очень благодарны медикам за поддержку. Я не встречал негативного отношения. Причем не скажу, что мы как-то специально пытались попасть к конкретным специалистам. Нет. Я благодарен врачам и в целом нашей системе здравоохранения за такую возможность — побыть отцом, находиться рядом с женой, взять своих деток на руки. Это, конечно, счастье, чудо и радость.

Нужно понимать, что врачей наличие еще одного человека в таком ответственном деле, как роды, настораживает. Одно дело — женщина и совсем другое — мужчина, с которым приходится в каком-то смысле ломать голову. Ведь для партнерских родов стараются выделить отдельную палату, без других рожениц. Я думаю, тут очень важен первый контакт с врачом, когда он понимает, что ты нормальный, адекватный, не истеришь и не высказываешь претензии, а, наоборот, поддерживаешь и не мешаешь. И тогда все сразу становится на свои места.

— Исследования говорят, что контакт младенца с отцом в первые часы жизни повышает шанс доверительных и прочных отношений в будущем. Ваш опыт это подтверждает?

— На мой взгляд, в этой теории что-то есть. Вопрос даже не в том, что младенец контактирует с тобой кожа к коже, а в отце — его сопричастности и, как результат, связи с ребенком. Контакт, на самом деле, происходит достаточно поверхностный. Вы наверняка слышали красивые истории о том, как отец впервые посмотрел в глаза своего ребенка — и возникла особая связь? Так вот, это миф (улыбается. — Прим. Onlíner). Новорожденный-то еще и смотреть, фокусировать взгляд не умеет. Но, конечно, ты держишь малыша на руках, обязательно целуешь его в носик и в лобик, потому что это маленькое чудо — твой ребенок. Факт осознания произошедшего все-таки сближает. Другое дело, что это сложно подтвердить научными исследованиями. Ведь отношения с ребенком — очень личный и глубокий процесс.

— Что опыт партнерских родов дал вам как мужу и отцу?

— Меня как мужчину опыт партнерских родов сделал более полноценным, что ли. Более сопричастным детям и семье.

Плюс такой опыт дает грамотное понимание ситуации. Я во всяком случае могу помочь другим папам принять решение: да или нет. У меня точно нет идеи, что каждому мужчине подойдет такой опыт.

Роды — ситуация стрессовая, непонятная. Поэтому очень важно, чтобы папа чувствовал происходящее, был уравновешенным. С одной стороны, оказывал поддержку, а с другой — не мешал жене, медперсоналу и другим роженицам.

Мужчинам, которые задумываются о партнерских родах и хотят поддержать своих жен, я бы дал несколько советов. Первое — честно оцените свои силы: да или нет, готов или не готов. Важно, чтобы решение о партнерских родах было обоюдным и по согласию, без давления. Иначе может быть и обратный эффект. Второе — поинтересуйтесь, где и как пройти курсы для партнерских родов. Третье — не откладывайте анализы, поход к терапевту, флюорографию и так далее на последний момент, потому что некоторые из них делаются достаточно долго, а без справки о состоянии здоровья вас не пустят в роддом. Дата родов достаточно плавающая, и ты не знаешь, случится это раньше или позже, поэтому пусть пакет документов будет готов заранее. Четвертое — если у вас есть старшие дети, решите, с кем они останутся. Пятое — заранее продумайте практические моменты: как навестить жену в роддоме, завезти ей вещи и продукты, подготовиться к торжественной выписке с цветами и шариками.

«Хороший ли я отец? Узнаем, когда вырастут дети»

— Что такое вовлеченное отцовство?

— Вовлеченное отцовство — это когда ты стараешься найти для своих детей самое ценное в жизни: время и силы. Время — потому что сегодня ему 3 месяца, завтра 3 года, а послезавтра уже 30. Силы — потому что сегодня мне 30, завтра 50, а послезавтра еще больше… Это не возобновляемые ресурсы. И мы реально должны находить их друг для друга. Это касается не только детей, но и отношений с женой, друзьями, родителями.

Вовлеченное отцовство — это когда ты не просто живешь со своими детьми по ходу жизни, «как-нибудь». Нет. Это когда ты в своем ежедневнике находишь время не только для работы, занятий, дел, хобби и всего остального, но и конкретно для жены и детей.

Для меня это тоже тяжело, на самом деле. Потому что дети требуют внимания. Ребенок не будет как-то там на фоне заниматься своими делами. Здесь нужна вовлеченность. Не скажу, что у меня получается идеально. Мне тоже достаточно сложно и непросто. Не получалось такого, чтобы я на пару дней оставался с детьми один, вот прямо сам. Единственное исключение — когда Юля была в роддоме с двойней.

Все предыдущие роды Юлю быстро выписывали, на третий день. А в случае с двойней жена осталась в роддоме на две или даже три недели. Это был достаточно сложный период. Здесь большое спасибо родным и близким, которые старались максимально поддерживать. Для меня самым большим достижением было то, что мы приехали встречать Юлю в роддом. Я стоял вместе с детьми, мы все были красивые, в нарядных рубашечках, и я думал: «Вот, я смог! Мои дети чистые, помытые, красивые, встречают маму» (улыбается. — Прим. Onlíner).

— Как думаете, вы хороший отец?

— Полагаю, ответ на этот вопрос мы узнаем позже — когда вырастут дети. Конечно, мне есть к чему стремиться.

«У церкви абсолютно нейтральное отношение»

Внутренний парадокс заключается в том, что Евгений — православный священник, то есть представитель, казалось бы, очень традиционной патерналистской модели мира — но при этом сторонник партнерских родов. Конечно, мы не могли обойти эту часть истории.

— Меняется ли с годами жесткость патриархального канона православной церкви?

— На первый взгляд может показаться, что в церкви женщине не уделяется должного внимания. Все эти истории из Ветхого Завета… Но если посмотреть глубже, то окажется, что церковь, напротив, восхваляет женщину, и это очень хорошо видно на примере образа Пресвятой Богородицы или Дня жен-мироносиц, которому уже несколько тысячелетий. То есть церковь задолго до нашего привычного 8 Марта праздновала день памяти женщин. Просто эти вопросы нужно изучать глубже, а не мыслить стереотипами.

— То есть сегодня даже в церковных канонах есть место для мужа и жены как равноценных партнеров?

— На мой взгляд, оно было всегда. В здоровых семейных отношениях, где есть любовь, мужчина и женщина получают еще больше возможностей, в каком-то смысле — свободы. Да, церковь говорит о патриархате, а не о матриархате, но все упирается в то, насколько мужчина любит, почитает и уважает женщину. Это вопрос ответственности.

— Что думает церковь о партнерских родах?

— В целом у церкви абсолютно нейтральное отношение: нет ни запрета, ни, наоборот, побуждения к ним. Каждая пара поступает так, как считает нужным.

Партнерские роды — достаточно личный, индивидуальный момент. Нельзя сказать, что те, кто их выбирает, — это сразу герои и молодцы, а те, кто нет, — плохие родители. Каждая семья отвечает на этот вопрос по-своему. И ответ в любом случае правильный. Даже среди моих друзей есть люди, которые за партнерские роды, а есть те, кто против. Это их личный выбор, их право. Я уважаю мнение и тех и других.

«Ключевой вопрос здесь вообще не роды, а готовность к отцовству»

А что думает о партнерских родах доказательная медицина? Поинтересовались у психотерапевта и сексолога Василия Шевлякова.

— По моим наблюдениям, партнерские роды сейчас встречаются значительно чаще, чем это было еще десять лет назад. Но если брать общемировую статистику, то, конечно, доля партнерских родов, приходящаяся именно на белорусские пары, минимальна. Мне кажется, это происходит потому, что, к сожалению, наши пары абсолютно не осведомлены. Есть очень много мифов и стереотипов. В итоге пугаются то женщины, то мужчины. То гинекологи рассказывают что-нибудь страшненькое (улыбается. — Прим. Onlíner). Люди лезут в интернет, а там ничего хорошего чаще всего не пишут. И, не имея возможности опираться на факты, пары делают не самые приятные выводы.

На самом деле, и для мужчины, и для женщины в партнерских родах есть большие плюсы. Конечно, минусы тоже есть, но плюсов значительно больше. Для мужчины это в первую очередь присоединение к таинству рождения. Очень важный опыт, который доступен матерям, — момент появления малыша и первая возможность его увидеть, коснуться, наполниться любовью, привязанностью — яркими и счастливыми переживаниями. Это то, чего мужчины обычно лишены.

Во-вторых, роды — это действительно сложный процесс, и женщине тяжело находиться одной, проживать все самостоятельно. Мужчина здесь выступает важной опорой, возвращая ощущение безопасности, защиты, укрепленности. Это часто объединяет пару и потом может значительно улучшить отношения. Женщины говорят, что присутствие партнера на родах, даже не в самом родзале, а поблизости, за стеной, помогало. Это создавало ощущение психологической опоры: вот он, тут рядом, и, если что, включится и всех спасет (улыбается. — Прим. Onlíner)!

И конечно, мужчине важно опираться на собственную зрелость. Ключевой вопрос здесь вообще не про роды, а про готовность к отцовству. Я имею в виду именно психологическую зрелость: когда вас не пугает появление ребенка, не страшат изменения, которые последуют в жизни, и вы воспринимаете малыша не как крах развития и планов, а как естественное, логичное продолжение, нечто желанное.

Разумеется, идеала не существует. Все мужчины так или иначе побаиваются отцовства и ответственности. Очень переживают за финансовые возможности, за то, как это отразится на их уровне и качестве жизни. Зрелость обозначает готовность принимать эту ответственность и использовать ее как мотиватор для развития.

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by