«Поколение наших родителей часто насиловало себя нелюбимой работой. Я другая»

Двадцатипятилетняя минчанка Ирина Шавель, в прошлом фельдшер и мастер по наращиванию ресниц, а сейчас фотограф, вряд ли предполагала, что сухое словосочетание «профессиональный насморк» когда-нибудь станет частью ее жизни.

— Я окончила медколледж и по распределению отработала два года в детской больнице фельдшером-лаборантом. Дальше стоял выбор, оставаться в больнице или нет. Работать мне очень нравилось, но психологически было тяжело: сутками без отдыха.

В то время я сама ходила к мастеру, делала себе ресницы, и муж сказал: «Слушай, кажется, тебе это нравится, всякие женские штучки. Может быть, попробуешь?» За полгода до увольнения я окончила курсы. Сначала делала реснички своим подружкам, их мамам, сестрам… И в итоге решила, что лучше работать на себя: собственный график и зарплата больше, чем в больнице.

Итак, я уволилась и стала мастером по наращиванию ресниц. Первый год все было отлично, никаких тревожных звоночков и предвестников аллергии. Затем постепенно появились легкий насморк и чихание. Я думала: может быть, простыла? А потом начала замечать, что насморк появляется именно во время работы. Стоило мне взять в руки клей для ресниц — и спустя 15 минут нос был заложен. Процедура небыстрая — два — два с половиной часа на одну клиентку. Каждую искусственную ресничку нужно макать в специальный клей. В день я брала двух-трех человек. Очевидно, пары́ клея накапливались, попадали на слизистую и вызывали аллергию. С каждым часом работы заложенность носа усиливалась и уже не отпускала до самого вечера.

Я пробовала проветривать помещение после каждой клиентки, поставила увлажнитель воздуха и кондиционер, работала в респираторе — все безрезультатно. Симптомы лишь усиливались. Насморк появлялся не только во время работы, он стал хроническим, каждодневным. Заложенность не уходила — не помогали даже капли для носа. Хуже всего было ночью, когда я постоянно просыпалась от сильного чихания. Я перепробовала много всего: и капли, и таблетки, и антигистаминные препараты, и сразу два респиратора на лицо… Ноль эффекта.

В конце концов появилась даже сыпь на коже. Это стало последней каплей. Я поняла: если организм дает такую реакцию, не нужно его насиловать. Следует прислушиваться к телу. Никакая работа того не стоит. И спустя четыре года, в июне 2023-го, я сменила профессию. Стоило прекратить контакт с аллергеном — клеем для ресниц, и насморк тут же исчез.

Теперь я пробую себя как фотограф: новые знакомства, люди, локации… Эта профессия очень отличается от социофоба — мастера по ресницам, запертого днями в квартире (смеется. — Прим. Onlíner). Вот так аллергия стала толчком поменять что-то в жизни.

Люди, которые рассуждают в духе «Я 20 лет проработал на одном заводе и еще 20 проработаю», — это люди старой эпохи. Я другая. Мне всего 25 лет, еще есть время что-то изменить, попробовать. Увы, поколение наших родителей часто насиловало себя нелюбимой работой. Но я была приятно удивлена, когда мама поддержала меня: «Пока молодая, ищи себя, доченька».

«Захожу на прием с краснющим вампирским глазом, словно подстреленный пират»

Алесе Павловой 27 лет, она ветеринарный врач и зоопсихолог, живущий между Витебском и Минском. История девушки — это решение остаться в профессии вопреки, история упорства и преодоления.

— Я ветеринарный врач с аллергией на животных. Да-да (улыбается. — Прим. Onlíner). Еще в детстве, в 7 лет, мне поставили диагноз «аллергическая форма бронхиальной астмы». Наиболее сильная реакция — на сфинксов, потому что у них выделяется больше секрета через кожу, а шерсть не защищает. Когда я училась в ветеринарной академии, то даже не могла находиться с ними в одном помещении: ужасно чихала и сморкалась. Но чем больше работаю, тем больше организм сенсибилизируется, и я становлюсь менее чувствительна к подобным штукам. Сейчас запросто могу находиться в операционной или в кабинете со сфинксами и не реагировать. А еще пять лет назад это было невозможно. В студенческие годы меня выгоняли из операционной, потому что я начинала чихать. А в операционной все-таки чихать нельзя (смеется. — Прим. Onlíner).

В общем, еще в раннем детстве я знала, что у меня аллергия на животных. И все равно осознанно выбрала профессию ветеринара, прекрасно понимая риски. Почему? Ответ прост: я люблю животных. И чем больше контактирую с ними, тем мягче реакция.

В конце концов, я живу со шпицем. При этом на свою собаку я вообще не реагирую, а на чужих — бывает. Видимо, у одних животных белка-аллергена в слюне больше, у других — меньше. Но я все равно со всеми на приеме обнимаюсь, они вылизывают лицо, шею и руки, и в этих местах у меня возникают красные пятна, похожие на крапивницу, — так проявляется аллергия. Тогда я просто умываюсь холодной водичкой, и через десять минут все проходит. Но, повторюсь, далеко не на каждую собаку бывает такая реакция.

Со сфинксами были самые сложные случаи. Я просто не могла работать, вести прием, нормально говорить, потому что чихала, заливалась соплями и слезами… В общем, это было жестко. Но я умышленно начала с ними общаться. Объявила подружке: «Мне нужно контактировать с твоим сфинксом!» Я специально ходила, наглаживала кошку — все, теперь на сфинксов реагирую легко: небольшой дискомфорт в глазах и носу, но такого, как раньше, нет.

Я знаю подход многих врачей: «Полностью исключить контакт с аллергеном!» В детстве со мной так и сделали: увезли любимую кошку в деревню, убрали все перьевые подушки, положили синтепоновые… Создали стерильную среду. Но на практике получается, что она не очень-то работает.

По аллергопробам у меня сильные реакции почти на все бытовые аллергены, в том числе на шерсть разных видов животных. Ну а по факту я работаю ветеринаром, мне комфортно. Последние несколько лет такого, чтобы я просила коллегу взять мой прием из-за приступа аллергии, уже нет. Ну пятна красные, умылась — и окей.

Недавно был случай. Я сняла перчатки, потому что кошка боялась их, и, погладив ее, нечаянно потерла свой глаз. Сходив в лабораторию с анализами и обратно, я вернулась на прием с краснющим вампирским глазом, словно подстреленный пират. Ну что поделать? Я объяснила людям: «У меня аллергия на вашу кошку, но мы продолжим» (улыбается. — Прим. Onlíner). Это, кстати, тоже был сфинкс.

В качестве меры предосторожности на работе я стараюсь не трогать себя, пока не сниму перчатки и не помою руки. Это происходит уже на автомате, не нужно сильно думать и концентрироваться.

Кроме того, я хотела пройти курс АСИТ — аллергенспецифической иммунотерапии. Это когда маленькую дозу аллергена умышленно вводят в организм, чтобы человек научился бороться с аллергией. Набирают в шприц и колют в спину инъекции. Это долго, нужно лежать в больнице 40—60 дней, и после инъекций ты, конечно, на стену готов залезть… Но зато потом реакция значительно меньше. Я легла в больницу, но по определенным причинам терапию мне не провели. Регулярный контакт с аллергеном в повседневной жизни — это, на мой взгляд, та же АСИТ. Естественная терапия, так сказать.

Владельцы кошек и собак с пониманием относятся к моей аллергии. Пытаются даже ограничить животное, но я такая: «Нет-нет, мы все равно пообнимаемся». Если питомец хочет взаимодействовать со своим доктором в положительном ключе, это круто. Мы расстаемся на радостной ноте: «Да, все супер, выполняйте рекомендации, на контроль приходите тогда-то, извините, пожалуйста, я пойду, мне нужно срочно умыться, ибо на руке появляются пятна и начинает чесаться шея». И они такие: «Да-да, конечно, бегите! Мы вам можем чем-нибудь помочь?»

Я никогда даже не задумывалась о том, чтобы поменять профессию. Мне нравится работать с животными, это очень кайфово. И я бы не хотела работать с кем-то другим. Я точно нахожусь на своем месте. Мне хорошо. Зачем что-то менять? Наверное, если бы аллергия проявлялась совсем тяжелыми формами бронхиальной астмы, если бы я по-настоящему задыхалась, то задумалась бы. И то вряд ли. Просто пила бы препараты для расширения бронхов — и продолжала бы работать (улыбается. — Прим. Onlíner).

«Стоит ли увольняться — это сложный вопрос»

С кем и почему случается «профессиональный насморк»? Увольнение — единственный выход? Отвечает Юлиана Жук, врач-оториноларинголог:

— «Профессиональный насморк», он же «профессиональный ринит», — это, говоря простым языком, проблемы с носом, связанные с вредным рабочим фактором. Таким фактором могут быть мелкие частицы, которые механически раздражают слизистую, аэрозоли, химикаты. Например, у строителей — строительная пыль, у мастеров по маникюру — пыль от ногтевых пластин. Аллергены могут быть любыми, но суть в том, что человек сталкивается с ними именно на работе. От «профессионального насморка» чаще всего страдают люди, занятые в химической промышленности, сельском хозяйстве, строительной сфере и индустрии красоты (мастера по маникюру, ботоксу, наращиванию ресниц).

Стоит ли увольняться в случае «профессионального ринита» — это сложный вопрос. Для начала следует хотя бы минимизировать контакт с аллергеном. Тут в ход идут индивидуальные средства защиты: маски, респираторы, специальные экраны — все, чтобы раздражитель не попадал в нос. Если же человек соблюдает эти меры, но ринит все равно прогрессирует, тогда, конечно, я не вижу других вариантов, кроме как уволиться или перейти на другую должность.

В аллергологии используют АСИТ, когда маленькие дозы аллергена в период ремиссии вводят в организм человека, и это дает хороший эффект. Но, во-первых, не на все виды аллергенов есть такая терапия, во-вторых, она предусматривает конкретные дозы и режим. Поэтому вариант «почаще взаимодействовать с аллергеном на работе — и все пройдет само собой, естественным путем» — такое видится мне, эм-м-м, маловероятным.

В человеческом организме есть очень важная система, которая отвечает за самоочищение. Она называется «мукоцилиарный транспорт». Вредные условия труда нарушают ее, что в итоге приводит к «профессиональному риниту». В таких случаях помогает промывание носа морской водой и солевыми растворами — они стимулирую работу мукоцилиарного транспорта. Спреи с морской водой можно использовать и для гигиены, устранения сухости, когда слизистая истощенная, сухая, с корками и кровотечениями.

Спецпроект подготовлен при поддержке представительства АО «Нижфарм» (группа компаний Stada) в Республике Беларусь, УНП 102386304.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by