Напишите отзыв на товар и получите шанс выиграть робот — мойщик окон

Загадка Вивиан Майер

Первое, что стоит знать о Вивиан Майер, — никто ничего толком не знает о Вивиан Майер. Да, несмотря на то что об одном из самых выдающихся фотографов в истории написано несколько монографий и снят номинированный на «Оскар» документальный фильм, абсолютное большинство имеющихся про нее сведений по крупицам собрано из воспоминаний случайных знакомых и подопечных. Они, естественно, знали не все, а где-то, вероятно, напутали или случайно приврали — но уж как есть.

Майер сама была тем еще трикстером: женщина забавы ради могла тасовать детали своей биографии или представляться разными именами и вариациями фамилии. Несмотря на то что почти всю жизнь Вивиан провела в Америке, говорила она с трудноопределимым европейским акцентом, а одевалась как советская швея. Когда у Майер кто-то интересовался, чем она вообще занимается, женщина заговорщицки отвечала: «Я своего рода шпион». Приезжая работать в новую семью, Майер первым делом просила выделить ей отдельную комнату с замком — и доверху заполняла ее десятками закрытых коробок. «Моя жизнь хранится в этих коробках», — говорила она, не подпуская никого к своему кладу ближе чем на метр. До того, что так тщательно скрывала Вивиан от внешнего мира, мы еще доберемся, а пока пройдемся по хронологии.

Няня с фотоаппаратом

Итак, Вивиан Дороти Майер родилась в 1926 году в Нью-Йорке, где и провела бо́льшую часть детства. Брак ее родителей — австрийца Карла Майера и француженки Марии Жоссо — точно не был счастливым: они развелись через год после рождения дочери. Вскоре вместе с матерью и ее подругой Жанной Бертран девочка переехала в альпийскую деревню Сен-Бонне-ан-Шансор. Про Бертран, в доме которой жила Майер, известно лишь то, что она была профессиональным фотографом-портретистом. Скорее всего, увлечение фотографией Вивиан подхватила именно от Жанны. Во Франции, еще будучи подростком, Майер сделала свои первые любительские снимки на громоздкую камеру Kodak Brownie.

Долгое время пожив на две страны, в 25-летнем возрасте Вивиан осела в родном Нью-Йорке, где сначала работала в кондитерском магазине, а потом нашла себя в качестве надомной няни. Пять лет спустя девушка перебралась в Чикаго — там она продолжила присматривать за чужими детьми, в основном из весьма обеспеченных семей. Успела даже поработать в доме знаменитого телеведущего Фила Донахью. Он же как-то вспоминал, что при первой встрече обратился к няне «мисс», а та мгновенно одернула его: «Мисс Майер, попрошу».

Дольше всего — почти 17 лет — Вивиан прожила в семье Гинзбургов. Они описывали ее как «настоящую Мэри Поппинс», и да, такое шаблонное сравнение сразу же просится на ум. Однако образ Майер куда больше напоминает мрачную сестру-близнеца культовой английской няни. Подопечные помнят ее как женщину суровую и бескомпромиссную, из тех, что за словом в карман не полезет и всегда скажет правду в лицо. Она любила носить оверсайз-пиджаки, грубые мужские ботинки и широкополые шляпы. Вела себя порой крайне эксцентрично и вспыльчиво. Детям спуску не давала, но те все равно обожали ее. Наверное, потому, что с Майер всегда было интересно: говорят, что няня могла принести домой дохлую змею, чтобы дать ее поизучать, подбивала детвору со всего квартала поставить спектакль, много рассказывала о кино, водила экскурсии по кладбищам и разрешала объедаться клубникой во время вылазок на поля.

Изнывать от скуки дошкольникам приходилось разве что только во время дневных прогулок по устрашающе суетливым улицам Чикаго. Вивиан, незаметно прижимая к бедру дорогой фотоаппарат Rolleiflex с двойным объективом, могла надолго задержаться рядом с витриной, делая, казалось бы, бесконечные кадры одного и того же предмета или выставляя фокус на лицо щербатого рабочего, подкуривающего сигарету.

Няня ни на минуту не изменяла слогану «Я всегда с собой беру фотокамеру». А с какого-то момента — и видеокамеру: на 8-миллиметровую пленку женщина снимала короткие документальные зарисовки городской жизни. Еще Вивиан любила подскакивать к прохожим со звукозаписывающим устройством и устраивать импровизированные подкасты с чужаками — хотя среди знакомых имела репутацию замкнутого и скрытного человека.

В Чикаго у Майер была своя маленькая квартирка, которую она переоборудовала под проявочную студию. Вивиен часто могла копошиться с негативами прямо в ванной хозяйского дома. Все проявленные материалы вместе с кинопленками и диктофонными бобинами няня хранила в запертых комнатах и ни разу в жизни никому не показывала. Боялась ли Вивиан критики или же ей, наоборот, было настолько плевать на чужое мнение, что она даже не считала обязательным выносить работы на публику?

Считала ли она себя настоящим фотографом или всего лишь щелкала «по фану»? Знала ли хоть что-нибудь о принципах построения композиции кадра или делала по все наитию? Тут остается только гадать.

Путешествия и последние годы

Майер, будучи женщиной крайне любознательной, безвылазно в Чикаго не сидела. В начале 1960-х она на некоторое время оставила работу с детьми и отправилась смотреть мир. Побывала в Юго-Восточной Азии, в одиночку объездила Египет, Сирию, Ливан и Йемен, много времени провела в Греции, Италии и Швейцарии. В путешествии Вивиан провела чуть больше двух лет. Деньги на него, как считается, нашлись после продажи семейного деревенского дома во Франции. В дороге женщина потратила, разумеется, не только тысячи долларов, но и сотни метров пленки.

К середине 1990-х уже глубоко пожилая Майер давно не работала няней — лишь поддерживала почти семейные отношения с выросшими детьми Гинзбургов. Именно они купили ей новую квартиру в Чикаго и взяли на попечение после того, как положение Вивиан совсем ухудшилось и она стала бомжевать. Своей семьи у Вивиан никогда не было: по воспоминаниям знакомых, она всю жизнь придерживалась радикально феминистских взглядов и даже гордилась одиночеством.

Воспитанникам пришлось оплачивать еще и складское помещение, куда свезли все накопленные за 40 лет коробки с негативами, пленками, газетами и прочим архивным барахлом, которое Майер тщательно сортировала, подписывала и раскладывала в определенном порядке. В 2008 году женщина упала и неудачно ударилась головой — Гинзбурги поняли, что за ней нужен уже постоянный уход, и поселили в дом престарелых. К тому моменту Вивиан не брала в руки фотокамеру больше 10 лет.

Случайная слава

«Вивиан Майер ушла из жизни в возрасте 83 лет» — такую строчку в 2009 году увидел в окне браузера второй главный герой этой истории, риелтор Джон Малуф. Пару лет назад мужчина увлекся краеведением — особенно сильно его интересовала история недооцененных в комьюнити северо-западных районов Чикаго. Малуф задумал написать об этой части города книгу, для которой и принялся искать архивные фотографии зданий и улиц. В 2007 году охота за историческими снимками привела его в местный аукционный дом. Среди лотов была коробка негативов с изображениями Чикаго 1960-х годов — кто-то распродавал похожие за бесценок, чтобы рассчитаться с долгами за «коммуналку» или типа того. Джон рискнул и вслепую выложил за все это добро $400.

Просмотрев все негативы, Малуф разочарованно фыркнул: ничего подходящего. Он засунул коробку с бесполезными снимками глубоко в шкаф и снова наткнулся на нее только через два года. На этот раз уже от нечего делать (книга была давно издана) Джон взялся сканировать негативы, а заодно обнаружил среди них конверт из фотомагазина с именем клиентки — Вивиан Майер. Погуглил — нашел только свежий некролог женщины, скончавшейся буквально пару дней назад.

Малуф часами рассматривал снимки глазами одержимого энтузиаста: было в этих зафиксированных на пленке мимолетных моментах повседневной жизни что-то экстраординарное, даже местами волшебное. Одна хмурая дама поправляет у другой мятую фату; ребенок с перепачканными щеками и заплаканными глазами деловито скрещивает руки перед витриной с драпированными перчатками; монахиня кого-то ждет, сидя в тени здания; сонный пьянчуга растерянно держится за лоб; полиция задерживает какого-то мелкого бандита — будто кадр из всеми забытого нуарного фильма.

Подъезды, парковки, промышленные районы, тупики, газетные киоски — владелица фотокамеры находила бытовую красоту в неисследованных, непарадных местах. Автор снимков часто фокусировалась и на акцентных деталях, заставляя надолго залипать на них, достраивать полную картинку в голове, фантазировать о месте и ситуации. А еще делала сотни автопортретов с разных ракурсов и никогда не могла пройти мимо зеркала, не запилив в нем селфи, — по этой части снимавшая 60 лет назад женщина даст фору любому современному инстаграм-инфлюенсеру.

Какое-то время Малуф был первым и единственным поклонником творчества Вивиан Майер. Ничего не смысливший в фотографии риелтор даже купил мыльницу и заделался «стрит-фотографером», принявшись копировать ее стиль. Затем мужчина загорелся идеей найти другие снимки Майер, а когда понял, что только на местном аукционе таких коробок с негативами наберется с пару десятков, взял на себя миссию восстановить весь архив фотографа.

В конце концов он в одиночку сумел собрать около 150 тыс. негативов, 3 тыс. распечатанных снимков и еще около 1 тыс. цветных и черно-белых кинопленок — это уже 90% от того, что за всю жизнь наснимала Вивиан.

Краеведу удалось даже разыскать тех самых Гинзбургов, которые дали ему доступ в нянино хранилище. Среди нераспроданных сокровищ нашлись еще несколько десятков рулонов с цветной пленкой, куча газетных вырезок и личные письма, из которых Малуф, случайно ставший биографом неизвестного фотографа, в основном и выудил всю ту информацию, что вы прочитали выше.

Все это, конечно, сильно впечатляло — но пока только самого Джона и его друзей-коллекционеров. У остальных любительская летопись американской городской жизни середины XX века проходила максимум по разряду «что-то в этом есть». Чтобы хоть как-то популяризовать творчество Вивиан Майер, краевед завел блог, куда залил около сотни самых интересных фотографий, — ноль лайков, ноль комментариев. Тогда Малуф создал профиль на Flickr — и вот здесь популярность не заставила долго себя ждать: в личку Джона посыпались сотни сообщений от других фотографов, заявлявших, что отныне Вивиан Майер тоже их новый кумир и источник вдохновения.

Борьба за наследие

В 2011 году Малуф организовал первую выставку работ Майер в Чикаго. Все, кто в курсе, как работает авторское право, на этом моменте явно включили скепсис. Да, по законам многих стран, в том числе США, все права на творческие произведения принадлежат ближайшим родственникам автора в течение 70 лет после его смерти — если, конечно, он не передал их кому-то еще в завещании. Таких у Майер не обнаружилось, но ради очистки совести краевед заказал генеалогическую экспертизу и разыскал во Франции двоюродного племянника фотографа. Тот не то что не знал о каких-то там фотографиях — он даже о теперь уже знаменитой американской тете с роду не слышал, поэтому без особых проблем чиркнул ручкой по документу о передаче прав Джону Малуфу.

Однако через какое-то время адвокат Дэвид Дил, который в прошлом тоже был фотографом, отчего-то снова прицепился к Малуфу: мол, нехорошо, что на богатом наследии Майер наживается человек, который всего лишь наугад вытянул коробку, а так никакого отношения ни к ней, ни к ее творчеству не имеет. Дил даже отыскал еще одного французского племянника няни-фотографа — тот оказался гораздо более ушлым и взялся судиться за теткины шедевры. Пока шли споры, выставки, которые к тому времени начали организовываться по всему миру, оказались в подвешенном состоянии. В итоге все разрешилось благополучно: обе стороны махнули рукой, решили, что пусть лучше заработает каждый, чем никто, и поделили права.

---

Сегодня без имени Вивиан Майер не обходится ни один список самых выдающихся женщин-фотографов всех времен и наиболее влиятельных уличных фотографов XX века. Ее фактурные портреты городской среды определили целый жанр на годы вперед — наверняка вам не раз попадались в соцсетях фотографии, сделанные под явным, пусть и неосознанным влиянием интуитивного творчества простой чикагской няни. Хотела ли всего этого сама Майер? Это уже другой вопрос, который навсегда останется риторическим.

Читайте также:

• Стал кумиром миллионов, но узнал об этом только через 25 лет. Удивительная история музыканта Сиксто Родригеса
• Вложил в магазин с джинсами $63 тысячи и стал миллиардером. История случайности, которая изменила жизнь

Спецпроект подготовлен при поддержке ООО «Статускво», УНП 101011505.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by