Два района стоят на уране. Как в Беларуси нашли и чуть не потеряли залежи радиоактивной руды

01 марта 2022 в 8:00
Автор: Андрей Рудь. Фото: Мария Амелина

Два района стоят на уране. Как в Беларуси нашли и чуть не потеряли залежи радиоактивной руды

Автор: Андрей Рудь. Фото: Мария Амелина

Бредем по глухому лесу в Лельчицком районе. Среди сосен торчит из подлеска невзрачная труба диаметром сантиметров 17. Накрыта металлической заслонкой, миллион лет ее никто не трогал. Судя по облезлому номеру, эта труба тут такая не одна. Идеи о том, что это и зачем, среди местных существуют разные. На самом деле это геологическая скважина, пробуренная при поисках белорусского урана. И он действительно тут найден — в больших количествах. Этой публикацией мы начинаем цикл об «экзотических» ископаемых страны. Надеемся, нам удастся продолжить. Впереди золото, алмазы и янтарь.

«Разве у нас есть уран? Вы, наверное, про торф?..»

«Уран в Беларуси? Это ДСП», — объясняли мне в некоторых профильных организациях. Где-то поинтересовались: «Разве у нас есть уран? Вы, наверное, имеете в виду торф?..»

На самом деле информация перестала быть «для служебного пользования» по крайней мере после публикации открытых монографий по белорусскому урану.  В том числе в Беларуси  — тиражом 100 штук, исключительно для специалистов, но без уровня секретности.

Белорус Олег Михайлович Москалев — автор этой книги — по сути, главный (если не единственный) белорусский «уранщик». Ему уже за 80. Он не первый год бьется за то, чтобы этот ценнейший ресурс не забыли и хоть когда-нибудь применили.

Юный друг! Ищи уран

Отвлечемся на историю.

У советских детей много чего не было, но зато у них был культовый журнал «Юный техник» — чтобы они могли все недостающее сделать сами. Небольшой такой, толстенький, на поганой бумаге, очень классный. В 1970-е, например, учили, как смастерить радио из бритвенного лезвия и скейтборд из доски и железных подшипников.

Культовость этого издания недооценена. В «ЮТ» №1 за 1956 год размещена обстоятельная статья министра геологии и охраны недр Антропова. Он призывает юного читателя не грустить, а искать уран и торий: «Мои молодые друзья! Вы бываете повсюду во время пионерских походов, туристских и краеведческих экскурсий, да и просто прогулок. Можно и должно во время своих путешествий заняться и поиском радиоактивных руд».

Прилагается инструкция, как собрать радиометр из подручных средств — если нет фабричного. Еще, чтобы проверить породу на радиоактивность, рекомендовано пользоваться фотобумагой.

Работает это так: в обычном режиме в наушниках будут слышны щелчки, вызываемые солнечным излучением, до 70 в минуту. При наличии более мощного источника радиоактивности частота возрастает. Надо звать взрослых.

«Научитесь искать урановые и ториевые руды. Помните, вы можете найти для Родины залежи самых драгоценных металлов сегодняшнего дня. Это будет ценнейшим подарком Отчизне», — призывает министр.

Напомним, это время, когда в моде атом. Пару лет назад включили первую в мире АЭС — Обнинскую. На подходе другие станции. В проекте атомный ледокол «Ленин». Стране нужно атомное топливо. (Ну, не только для АЭС и ледокола.) Именно в те годы появилось это классическое изображение: ядро, вокруг которого по орбитам крутятся электроны.

Разумеется, юные техники от Охотского моря до Бреста завалили журнал письмами: где взять радиометр или детали для него? Министр радиотехнической промышленности дал ответ: решено создать для юных разведчиков портативный счетчик радиации, скоро поступит в производство.

Такую страну потеряли…

Как нашли белорусский уран…

В БССР, а впоследствии в Беларуси до конца 1990-х изысканиями на уран занимались украинцы из «кировской экспедиции». Исследовали, кроме прочего, и юг Гомельской области. Радиометры показывали: что-то есть. Пробурили больше 600 скважин — в том числе ту, что мы видели.

Пробы отправляли в Киев, где Москалев в то время заведовал минералогической лабораторией. Получается, он первый и разглядел белорусский уран в 1988 году. Та проба прибыла из Октябрьского района.

— Как нашел? Под микроскопом. Вообще, рудой, которую технологически и экономически целесообразно разрабатывать, считается порода с содержанием 0,03% урана. На самом деле в тех пробах были небольшие содержания — это потом у меня на столе лежал образец, который давал 3 тыс. микрорентген… В общем, о месторождениях тогда речь еще не шла, это считалось «рудопроявлением». Экспедиции, которая там работала, понадобилось 20 лет на то, чтобы найти белорусские рудные поля. Но тогда уже понимали, где искать. У геологов есть поговорка: «Ищи руду возле руды».

Олег Москалев, показывает, как выглядела эта первая официальная проба с белорусским ураном: обычный керн песчаника. Только в этом, что на фото, урана нет.

По словам геолога, нынешние разведанные запасы урана в Беларуси могут считаться крупными.

…и как чуть не потеряли

С ураном у Москалева давние отношения: десятки лет отыскивал его в Монголии и России, награжден профессиональными медалями.

После Забайкалья продолжил это дело в Украине и Беларуси. Не имея ученой степени, является автором работ, на которые ориентируются белорусские геологи и представители смежных областей. Действительно, общаясь с разными специалистами, мы не раз слышали: «Почитайте у Москалева».

Это хорошо, что есть где почитать, но тут не все просто. В плане доступности ценнейших данных о белорусском уране есть интересные нюансы.

Итак, как мы выяснили, исследования наших залежей проводили украинские геологи, которые базировались в Киеве. Организация в просторечье называлась «кировская экспедиция», официально — ГГО «Кировгеология» (теперь казенное геологическое предприятие). Вятка (она же город Киров) тут вообще ни при чем: Москалев говорит, так назвали из соображений секретности. Он работал здесь с 1986-го до увольнения 1 января 2007 года. Эти даты имеют значение.

— В геологии секретность была обычным делом, — рассказывает Олег Москалев. —Выражалась она, например, в том, что, когда работал еще в Читинской области в Сосновской экспедиции, не разрешалось выезжать за границу. Рабочую тетрадь каждый день надо было сдавать в «первый отдел» — и там пересчитывали листы, не вырвал ли чего. И так далее. Даже фамилия моя была засекречена. А после распада СССР секретность в большинстве стран отменили.

Как бы то ни было, реальность такова: если бы не белорус Москалев, возможно, все знания о самом факте наличия в Беларуси урана так и остались бы заперты в Печерском районе Киева, где располагается офис «Кировгеологии».

Оказавшись в 2007 году в Беларуси, Олег Москалев оказался единственным носителем этой информации. Оформил их в ту самую монографию, которую первыми согласились опубликовать немцы. Говорит, никакого гонорара за это не полагалось — но такая цель и не стояла. Москалев мечтает лишь о том, чтобы белорусскому урану было найдено применение.

Ситуация выглядит вообще странно: если бы не этот человек, пришлось бы исследования, на которые потрачены десятки лет и горы денег, проводить заново. После того как удалось издать монографию, информация хотя бы останется доступной белорусам.

Зачем нам уран?

Олег Москалев говорит, что технологически более перспективен лельчицкий уран. В Октябрьском районе он находится в глинистых отложениях, из которых извлекать этот ресурс трудно и дорого.

Ученый на пальцах описывает технологию добычи:

— Наши условия позволяют обойтись без шахт и строительства обогатительных фабрик. Можно добывать выщелачиванием — для этого очень перспективно Болотницкое ураново-рудное поле, вон там сколько скважин набурено еще украинцами до 1989 года. Кое-где концентрации до 3%. Бурятся несколько скважин, в одни закачивается специальный раствор, через другие выкачивается, затем уран из раствора осаждается химически. Опыты, которые я проводил в Украине, показывают, что уран хорошо выщелачивается. Но этим надо заниматься, нужны желание, инвестиции, а главное — специалисты. А уранщиков в Беларуси просто нет. Все были сосредоточены в Киеве. Да их особо и не плодили: это один из результатов секретности.

Последний белорусский уранщик писал куда только можно, встречался с кем только можно, доказывает важность разработки урана.

— Проводятся совещания, приходят ответы: нам не надо, а для АЭС проще купить топливо… Но его же можно продавать!

Ну, допустим, добыли — что с ним делать? В мире есть устоявшийся урановый рынок. Да и вряд ли мы сможем обеспечить должную глубину переработки.

— Залежи — это здорово… Но все же это не опасно для местных жителей?

— Нет конечно, там не те уровни и глубина залегания за 100 метров.


Как бы то ни было, выкладки Москалева нуждаются в экономическом обосновании и проверке практикой. Собственно, этого он и добивается. Наш уран ждет.


  • В топе мировых добытчиков урана — Казахстан, Австралия, Намибия, Канада. Казахстан ежегодно добывает около 20 тыс. тонн урана (40% мировой добычи).
  • Рентабельной считается добыча урана при себестоимости килограмма не более $80.
  • На бирже килограмм урана торгуется сегодня примерно по $40.
  • По подсчетам Москалева, в Лельчицком районе имеется не менее 30 тыс. тонн разведанного и пригодного для рентабельной добычи урана.
  • В угольном эквиваленте 1 килограмм урана (обогащенного до 4% — уровня ядерного топлива) принято считать равным примерно 90 тоннам.

Читайте также:

Шампиньоны, Ветчина, Сыр моцарелла, Томатный соус Domino's; вес 935 г
Выбор покупателей
Onlíner рекомендует
USB, Smart TV, Wi-Fi, 4K, поддержка HDR
Выбор покупателей
Onlíner рекомендует
вертикальный 2-в-1, сеть, потребление: 600 Вт, без регулировки мощности, шум 75 дБ

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by