---

Мечтал связать свою жизнь со сценой

Родился и вырос я в Минске, в обычной семье: мама — заместитель отдела торговли, папа — начальник в дорожной службе. Еще у меня есть два брата, я средний. Мое детство было вполне обычным для ребенка из девяностых: палки, стройки, заброшки, разбитые головы и ноги — весело. С родителями всегда были прекрасные отношения, жили большой дружной семьей.

Вот как я выглядел до татуировок.

Меня отдавали почти во все секции города, и, так как мы со старшим братом учились в одной школе, где он был звуковиком, я с ним за компанию проводил разные мероприятия. Тогда я понял: это мое. Меня уже ничто так не вставляло, как сцена. Я выступал на всех утренниках, поздравлениях, даже был капитаном детской команды КВН (мы выиграли городскую лигу). В десятом классе перевелся в школу с театральным уклоном. У меня в основном были всякие репетиции, какие-то выступления, а на саму учебу я забивал. Средний бал был 5—6, что очень сильно испортило мою жизнь впоследствии, так как поступить в Академию искусств мне не удалось. И чтобы не попасть в армию, мне пришлось поступать туда, куда возьмут, — в торговый колледж.

Первую татуировку я сделал в 14 лет. Да, детям нельзя бить тату, но кого это волнует? Я нашел в соцсетях мастера, приезжаю к нему домой, а там, мягко говоря, притон. Ну а мне же интересно: ребенок, первая татуировка. Тогда бил себе на кисти волка. У той татуировки даже смысл был: мол, я волк, за своих пацанов буду биться. Стоила она рублей 30, мне их бабушка дала. Сажусь в кресло, хвастаясь своей недавно выбритой рукой, и слышу: «Пошли выпьем». Наверное, ему это надо было, чтобы руки не тряслись, но мы нормально так накидались и вот в таком пьяном угаре набивали татуировку. В итоге там такой партак получился, что мне пришлось потом исправлять.

Зачем? Мне просто хотелось как-то украсить свое тело, казалось, что чего-то на нем не хватает. Может, это был комплекс неполноценности. Когда пришел домой, старался скрыть татуировку от родителей, но они все равно ее увидели и попросили свести. Но я настоял на своем, отделался минимальными конфликтами, а потом все утихло: нормальные родители всегда примут шалость своего ребенка.

Когда мне было 18, к моему другу приехал мастер — а он жесткий, прямо весь в тату. И вот он предложил сделать что-нибудь на лице. Я долго решался, но бутылка крепкого напитка сделала выбор за меня. Накололи мандалу богатства. Прихожу домой — мама и папа говорят: «Чтобы это было в первый и последний раз». И все, даже орать не стали. На следующий день я снова укололся в лицо, набил нож в паутине в честь одного прекрасного случая, когда мне в Серебрянке в спину бабочку вонзили. Может, местным не понравилось, как я был одет, я так и не понял. Реакция родителей была такой же. Я немного тормознул, а потом сделал с тем же мастером перечеркнутое «Счастье» над бровью.

Особого смысла в моих тату нет, но в «Счастье» есть. Смысл в том, что счастья нет. Для меня счастье — это деньги, а их у меня нет. Когда появятся, добью «не» и тоже зачеркну — получится перечеркнутое «Несчастье». Бесов из меня не выгоняли, к бабкам-шептухам не водили — родители просто давали деньги, чтобы я вывел все это лазером, ну а я тратил их на себя, иногда просто отдавал обратно. Долгое время мама и папа на меня злились, но потом увидели, что я хожу на всякие фотосессии, снимаюсь в клипах… Чем бы дитя ни тешилось.

Госэкзамены я сдал успешно, теперь я продавец четвертого разряда — максимально бесполезная для меня профессия. После учебы меня отправили на отработку — в магазин детских игрушек. Представляете, меня с таким лицом и детскими игрушками? Ну естественно, продержался я недолго. Мало что уволили, так еще сказали выплатить около 3000 рублей за учебу. Делать этого я не стал, из-за чего мне начали блокировать карточки, телефон… В итоге учебу оплатил отец.

Палата №7

Затем я поступил на дневное в РГСУ в Минске на конфликтолога и после первой сессии понял, что высшее образование мне вообще не нужно. Ну и армия тут как тут. Прихожу в военкомат, на меня только посмотрели — и сразу к психиатру потащили, минуя километровые очереди призывников. Оттуда меня направили на стационарное обследование в психоневрологический диспансер. Это были самые лучшие 11 дней в моей жизни. В палате №7 лежали такие же «косари», как и я. Нам разрешалось выходить на улицу, главное, чтобы мы отмечались раз в полчаса. Единственный минус — у меня действительно начала ехать кукуха из-за того, что просыпаешься и смотришь через окна с решетками.

Мне поставили диагноз расстройство личности. Если в двух словах, это когда ты гуляешь такой веселый-веселый, а потом бац — и у тебя резко настроение меняется.

В итоге в военкомате собралась комиссия, с парнями общались по два-три часа, со мной — две-три минуты. Увидев мои татуировки на лице, мне сразу выдали военник.

Работа убегает от «волка»

После всей этой эпопеи с учебой и армией нужно было искать работу. Изначально подрабатывал официантом. Платили там не много, жил за счет чаевых, долго не протянул. Были времена, что меня даже на стройку не брали из-за тату. Кем я только ни работал: бариста, развешивал объявления, крутил суши. Сейчас я повар. Был, конечно, геморрой из-за моего диагноза, нужно больше врачей пройти для санкнижки, но это не прямо крест на трудоустройстве.

Получаю я выше средней зарплаты по стране, а в свободное время занимаюсь музыкой. Живу в родительской квартире, собираю деньги на свадьбу.

В музыке много стилей перепробовал и нашел свое — Drum & Bass. Никаких инструментов нет, все делается на компьютере. Еще ездил по разным фестивалям, на которых работал диджеем. Денег, правда, это много не приносит. К сожалению, музыка в нашей стране не ценится вообще.

Пытался зарабатывать на своем образе, снимался в клипах, сотрудничал с популярными блогерами, да и сам хотел стать блогером, но упустил очень много возможностей из-за алкоголя. Ай, молодой был, тусоваться хотелось, веселиться, общаться. О чем сейчас очень жалею. Но если бы я пошел этим путем, не встретил бы любимую девушку.

«Где сидел?» — «На маминой шее»

Бывало, слышал от пожилых женщин: «Была бы я твоей мамой, ножом бы твои татуировки вырезала». Жалко детей, которых они воспитывают. Еще часто докапываются зэки со своим вечным «Где сидел?». Я отвечаю: «На маминой шее». Видели бы вы их лица!

Я знал, на что иду, когда забивал лицо, но не ожидал, что люди настолько одинаковые, нет ни одного оригинального замечания. Видят «666» — и сразу ассоциируют с Моргенштерном, прямо все. Предугадывая вопрос: в старости я буду выглядеть круто. Просто люди насмотрелись фотографий в интернете: мол, кожа обвисает. Ну так ее же можно поддерживать, заниматься спортом и вовремя делать коррекцию татуировок.

Поэтому свой круг общения я свел к минимуму. Общаюсь только с коллегами, девушкой и двумя друзьями — все.

Если говорить о мировоззрении, то я верю в зло. Оно всегда побеждает, особенно если посмотреть на то, что происходит в мире. Поэтому у меня так много черепов, цифры зверя и прочей чертовщины. Никому не поклоняюсь, надеюсь только на себя и очень люблю животных — они лучше нас.

Пока мне резали язык, я лежал в отключке, потерял сознание

Самое крутое, на что я осмелился, — это сплит языка. Денег на операцию у меня не было, за что я отдал свою мантию с длинным капюшоном. Процедура делается так: сперва тебе ставят обезбол, делают разрез скальпелем и зашивают или прижигают. В моем случае было очень много крови и этот металлический запах… Я просто не выдержал и потерял сознание. Проснулся уже с двумя языками.

Первое время, пока наркоз держался, я разговаривал, потом началась адская боль, слюни текли, как у собаки, не мог есть почти месяц, спасало детское питание. Язык не разрабатывал, и так все буквы выговариваю. Девушка говорит, что целоваться со мной как минимум необычно. Везде одни плюсы.

Да, девушек мой образ заводил, они шли ко мне, как дети в школу. Хотя, честно признаюсь, не ради них я бил тату. Ни одна не скажет, но тянуло их то, что я на язык подвешен, всегда могу найти тему для разговора. С нынешней девушкой познакомился в TikTok. Встречаемся два года, планируем пожениться. Про детей, конечно, еще не думали: рано. Пока сами на ноги не встанем, рожать не будем.

Ни об одной татуировке я не жалею. Сколько они стоили, сказать не могу, по большей части их делали друзья. Не исключаю, что к 30 годам все их сведу или, наоборот, модернизирую. Пока что единственное, за что мне стыдно, — это что я был бабником. Мой вам совет: не надо делать татуировки, если у тебя есть хоть капля сомнения. Пока планы такие: нужно подрезать язык (но боюсь, блин, не такой уже смелый), доделать руку и попробовать шрамирование.

---

Мы продолжаем собирать истории людей, которые резко изменили себя: похудели, слезли со стакана и папироски, выучили несколько языков, лично прошли все стадии от гадкого утенка до лебедя (наоборот тоже сойдет). Может быть, вы были двоечником, а теперь ученый, сделали пластику или тату, что вас родная мать не узнает? Короче, вариаций много — вы, главное, пишите на почту ab@onliner.by, а мы покажем эти преобразования публике.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by