---

Минчанке Ольге всего 51 год — стильная, ухоженная, бо́льшую часть жизни она проработала на руководящих должностях. А теперь оказалась не у дел.

— Я окончила минскую школу и, когда назрел вопрос выбора профессии, решила пойти по стопам мамы — стать палеонтологом, — вспоминает Ольга. — Учиться хотела непременно в Московском государственном университете: была под впечатлением от города, который увидела, будучи девятиклассницей. Все сложилось удачно: поступила, переехала, сдавала сессии. А потом идиллия разом оборвалась: развал Советского Союза, новые порядки — и мне из-за финансовых проблем (в университете начали требовать плату за учебу, хотя поступила я на бюджет) пришлось вернуться в Минск.

В итоге Ольга перевелась в БГУ на заочку, где и получила диплом по специальности «География». Какое-то время занималась наукой, даже поездила по миру в рамках международных программ. Но сердце лежало к другому.

— Я с детства любила пионерские лагеря — сначала как их непосредственный посетитель, а потом и как сотрудник. Доходило до того, что на летнее время я брала отпуск за свой счет на основной работе и ехала в лагерь — трудилась старшим вожатым, педагогом-организатором. Мне очень нравилась особая атмосфера детства! Так продолжалось год за годом, и в итоге в 2004-м в возрасте 33 лет я стала начальником детского оздоровительного лагеря — причем одним из самых молодых руководителей. У меня было 520 детей и 140 сотрудников, — говорит Ольга и буквально расцветает на глазах, вспоминая то время.

Все лето я проводила под Радошковичами, в Минск могла вернуться на пару дней только во время пересменки. Это была любимая работа с отличным коллективом: за достаточно большой промежуток времени я сумела так подобрать людей, что мы понимали друг друга буквально с полуслова.

Ответственности и инициативы я никогда не боялась, поэтому подняла лагерь на хороший уровень. В этой области я действительно ас. В 2015 году предприятие, которому принадлежал лагерь, вошло в состав большого холдинга. В результате слились не только производственные организации, но и детские лагеря — укрупнились, проще говоря. Руководить новым оздоровительным учреждением поставили другого человека.

Несколько месяцев Ольга морально приходила в себя и не искала новую работу. А потом она нашлась сама: за 11 лет в Молодечненском районе завязалось много знакомств, и на летний период Ольгу пригласили поработать в соседний лагерь в отделе кадров по договору подряда.

— Но сезон закончился, и дети разъехались. Целый год я нигде официально не работала. Ходишь на собеседования, а тебе отказывают: «Возраст, ну вы же сами все понимаете…»

В 2017 году Ольгу пригласили работать в высококлассный минский отель — поднять на новый уровень центр красоты и здоровья, а заодно увеличить средний чек. Вакансия была с оговоркой: не только трудиться не покладая рук, но и обучить преемницу. Так что конечность этих взаимоотношений была очевидна. Когда сотрудничество с отелем закончилось, к минчанке обратилась приятельница, чтобы помогла запустить салон красоты — от закупки оборудования до подбора персонала. Когда прошел год, бизнес был продан другим людям.

— Я вредный, правильный, но не злой начальник, — смеется Ольга. — Людям нравится со мной работать, причем даже в женском коллективе все всегда отлично уживались, вопросы решались очень быстро. У меня есть опыт, знания, силы, время (дочь уже давно взрослая), поэтому я снова начала поиски работы.

К сожалению, почти на всех собеседованиях мне опять начали намекать на мой возраст: «Вот у нас молодой коллектив…», «Вот если бы вам было 35…». Причем зачастую это говорили мне люди не намного моложе меня! Вы же подумайте, что делаете: вы сами через несколько лет будете в том же возрасте и, возможно, на моем месте.

И никого не интересовало, что я владею компьютером, езжу за рулем и хорошо знаю город, у меня налажены контакты. Не могу понять: почему вы списываете со счетов человека, если ему не 20? Я согласна с тем, что молодым надо давать дорогу, но и опытных забывать нельзя. Да вы возьмите хотя бы на испытательный срок и проверьте, что сотрудник умеет и знает! Почему вы сразу отказываете? — недоумевает минчанка.

С 2018 по 2020 год Ольга нигде официально не работала, хотя работу искала постоянно. В какой-то момент женщина была даже согласна на вакансию попроще: захотела устроиться комплектовщицей. Но, говорит, там ее с ходу развернули: «Какая комплектовщица, вы слишком много знаете». Лето 2020-го Ольге удалось проработать по профилю, что дальше — неизвестно.

— Нас, мужчин и женщин, которым до пенсии осталось не так много, а работы нет, ждет настоящая катастрофа. Что нам начислят и выплатят по достижении того самого возраста? Даже с учетом того, что есть необходимый страховой страж. Да просто мизер, если мы не будем «до упора» трудиться. Вполне возможно, что я, долгое время работавшая на руководящей должности и имевшая хорошую зарплату, буду в итоге получать минимальную пенсию. Работы просто нет, а стать уборщицей я пока морально не готова, — заключает Ольга.

Из последних вакансий, на которые претендовала минчанка, — администратор стоматологической клиники, салона красоты, «хозяйка» агроусадьбы. Увы, отклика нет. Ольга надеется, что на ее горизонте еще появится детский лагерь, но уверенности и в этой работе нет: сейчас все предприятия экономят и берут сотрудников только на сезон.

---

— Я была очень ответственным и самостоятельным ребенком: в 6 лет могла запросто приехать с нынешней окраины города (из совхоза «Зеленый Луг») в район Комаровки, чтобы купить что-то необходимое, отстоять очередь. Растила младших брата и сестру, после седьмого класса работала в трудовом лагере, везде старалась быть лучшей и первой — такая маленькая взрослая девочка, — говорит о себе Людмила, которая в свои 51 по-прежнему выглядит как девочка.

Отучившись в школе, Людмила решила пойти в торговлю: в девяностых это было престижно и со всех сторон выгодно (кто застал дефицит, тот понимает, о чем речь). Да к тому же в детстве главная игра была магазин. Документы подала в 202-е училище.

— Конкурс тогда был просто огромный, с тройками в аттестате можно было и не мечтать об учебе, только если по блату кто устроит. Я поступила, но на младшего продавца, из-за чего расстроилась (кто хочет пыль на полках вытирать?). Правда, педагоги быстро утешили: если окончишь без четверок, сможешь сразу работать продавцом. И вот я одна из группы получила красный диплом, а в качестве награды — путевку на «Поезд дружбы», который с такими же вчерашними выпускниками, как и я, целый месяц колесил по всей Украине, — вспоминает Людмила.

Вернувшись в Минск, молодая продавец-краснодипломница выбрала себе в качестве первого места работы магазин «Товары для молодежи» на Танковой (нынешняя улица Максима Танка) — один из самых престижных магазинов того времени, между прочим.

— В 20 лет вышла замуж, родила сына. После декретного вернулась в свой же магазин старшим продавцом и даже не помышляла о втором ребенке: сын был настолько подвижный и бойкий, что я думала: когда-нибудь моим вторым домом станут «Новинки», — смеется Людмила. — Параллельно с работой отучилась на заочном в техникуме (опять же по своему торговому профилю).

Как и очень многие, в какой-то момент начала мотаться в Польшу: набирала знаменитые клетчатые баулы товара и — когда вместе с мужем, а когда и одна — везла их на рынок в Лодзь, Познань, Варшаву. Помню, после этих поездок друзья начали называть меня «женщина-легенда».

Спустя 10 лет после появления сына Людмила с супругом все-таки решились на второго ребенка. Родилась девочка. Пока минчанка была в декретном отпуске, отучилась на права: говорит, стало сложно без машины.

— Дела у мужа на работе шли хорошо, в деньгах мы не нуждались, сын стал более-менее взрослый, а дочка, наоборот, была совсем маленькая и требовала внимания к себе. К тому же она, когда подросла, начала делать успехи в гимнастике и живописи. Тут еще и сын попал в команду по американскому футболу. В общем, мы решили, что я останусь дома, буду следить за хозяйством, детьми, возить их на учебу, тренировки, сборы, а работа подождет.

Жизнь моя состояла из того, что я просыпалась раньше всех, готовила завтрак, собирала учебники, развозила детей, потом возвращалась, снова готовила, затем забирала дочь с тренировки. Вечером — совместное «делание» уроков. И так по кругу. Конечно, периодически я где-то подрабатывала, но без оформления и строгого графика, — восстанавливает «домашний» период жизни Людмила.

Так пролетели долгие и в то же время незаметные 12 лет. По состоянию здоровья дочка Людмилы оставила гимнастику, переключив все внимание на живопись. Минчанка же решила вернуться на работу. Но в 42 сделать это не так просто, особенно если в трудовой биографии пробел.

— Когда столько лет просидел дома, вырваться из привычного круга очень сложно. Причем не только тебе, но и остальным членам семьи: все привыкли, что я полностью закрываю быт, раскладываю вещи по полочкам и собираю ссобойки. Так что с моим выходом на работу всем пришлось пересматривать привычки. Поначалу я думала вернуться в торговлю, но, когда посмотрела, как сейчас обстоят дела в магазинах и гипермаркетах, меня отвернуло: торговля оказалась уже не та.

Какое-то время Людмила работала медрегистратором: полдня на работе, остальное время можно посвящать дому. Профессия минчанке нравилась: работать с людьми — это как раз ее, а вот все остальное восторга не вызывало.

— Честно признаюсь, что в первый медцентр меня по знакомству устроила мама. А как быть, если опыта нет? Хотелось бы попасть в частную клинику, но там мне давали понять, что им нужны только молодые девушки.

Поэтому, даже когда появились нужные знания и опыт, рассматривать по-прежнему могла только государственные клиники. Но там, к сожалению, болото: премию дают по принципу нравишься ты или нет, нет никакой автоматизации процессов, бумаги заполнялись от руки, в коллективе в целом была нездоровая обстановка. Я шла на работу за самореализацией, имея надежный финансовый тыл, поэтому мне деньги были не так важны, я бы трудилась даже за копейки. Но постоянные склоки, несправедливость, напряженность среди сотрудников — мне этого точно не надо. Я работала, а события развивались: отказалась вступать в профсоюз, потом не согласилась досрочно голосовать, пробовала качать права, чтобы все в расчетах было прозрачным, — в общем, стала неугодна. В итоге мы с работодателем расстались.

Распрощавшись с медициной, Людмила нашла несколько подработок, но все было не то. Потом была попытка устроиться на работу через службу занятости.

— Это просто жесть. На тот момент у них ничего не было компьютеризировано, приходилось с бумажками бегать туда-сюда. Такой бюрократии я больше нигде не видела: приходи отмечаться каждые две недели, сиди в одном коридоре с бомжами, чтобы потом вместе со специалистом полистать вакансии в интернете, — то, что я благополучно делала сама дома.

А когда едешь на собеседование, тебе говорят: возраст не тот, опыта нет… За все время нахождения на учете мне предложили только одну нормальную вакансию, но туда меня не взяли, так как я уже была студенткой, а студенты никому не нужны: приходите, когда получите диплом, — немного забегая вперед, говорит Людмила.

В 2017-м минчанка решила, что наконец настало время получить высшее образование, тем более что и дочку, которая сомневалась в необходимости «вышки», хотелось подбодрить. В 48 лет женщина поступила на сокращенный курс на заочное в БГУ, специальность — «Социально-административный менеджмент».

— Хотела я, конечно, на маркетинг, но не прошла, не хватило несколько баллов. И все же учиться было очень интересно, мне это нравилось, поэтому занятия не прогуливала, выполняла все задания. Мой средний балл — 8, это лучший результат в группе. И вот в июне прошлого года мне вручили диплом, а вокруг бушует коронавирус, предприятия еле дышат — кому нужен выпускник?

И сейчас я в растерянности: очень хочу и имею возможность трудиться с полной отдачей, но не на госпредприятии — по личным соображениям. С бизнесом сотрудничала бы с огромным удовольствием, но частникам сейчас тяжело. Поэтому даже не знаю, как дальше быть. Мне очень хочется проявить себя: со здоровьем все в порядке, есть знания во многих областях (бухгалтерия, товароведение, полиграфия), трудиться готова 24 часа, а ситуация этому вообще не способствует, — рассуждает Людмила.

---

Женщине (даже далекой от пенсионного возраста) найти хорошую официальную работу совсем непросто: сначала ей отказывают, так как «молодая, со дня на день уйдет в декрет», затем — по причине того, что дети маленькие, а значит, «из больничных не будет вылазить», потом — из-за отсутствия опыта. Пройдет еще совсем немного времени, и на горизонте появится следующий убийственный аргумент: старая. В общем, считается, что у мужчин с этим проще. Однако Сан Ванычу есть что возразить: на периферии даже крепкому и работоспособному мужчине устроиться не так просто.

— Я хоть и родился в Минске, но уже девять лет живу в деревне. Переехали вместе со второй женой, когда мне исполнилось 50: дочка родилась, хотелось на свежий воздух, плюс сын от первого брака вырос. Как нам всем в одной квартире тесниться? Были уверены, что не пропадем: руки-ноги есть, работы не боимся — чего сомневаться? Почему оказались именно в деревне Гребенец Червенского района? Знакомый уезжал в Америку и продавал дом со всем содержимым — заезжай и живи. Тогда это казалось хорошим вариантом, — объясняет мужчина.

Говоря, что работы не боится, Сан Ваныч не преувеличивает: несмотря на то что учебных заведений мужчина не оканчивал, трудился он везде и помногу, в трудовой аж 73 разнопрофильные записи (включая благодарности), причем не абы какие: начальник цеха, управляющий производством, водитель-испытатель, наладчик станков с ЧПУ.

— Начинал я на «Горизонте», куда устроился в 1982 году и где отработал 11 лет. Это было хорошее время: завод, можно сказать, процветал, работы было много. В девяностых ушел на свои хлеба — расписывал людям двери «под дерево», за четыре года обновил таким образом 2100 квартир. Потом спрос упал, и я уехал в Польшу на заработки. Вернулся, снова пошел на завод — теперь на «Мотовело». Потом были другие предприятия и должности. Информацию я схватываю легко, на лету, поэтому никакой работы не боюсь, как и ответственности.

Правда, с переездом под Червень сглупил: почву вообще не прощупал. Точнее, даже подумать не мог, что в городе может не быть работы. Казалось, что все легко и обязательно что-то найдется. А если нет, будем ездить в Минск: машина ж есть. Тогда, девять лет назад, я работал в охране, были нормальные деньги. Но на практике оказалось, что регулярно мотаться в Минск нерентабельно: что заработал, то на бензин и ремонт машины спустил. Плюс на работе начался конфликт с начальством, и я решил уйти.

Уйти с работы в Минске оказалось гораздо проще, чем найти свободное место в районе деревни Гребенец. Благо на первое время подвернулась должность сантехника в местном психоневрологическом интернате. Однако спустя год контракт с Сан Ванычем не продлили. Так как выбирать на периферии не приходится, мужчина устроился пастухом. Но, говорит, платить фермеры не спешили, поэтому и эти пути разошлись.

— Понятно, что сидеть и горевать не будешь: у меня жена, ребенок, семью надо кормить. Каким-то чудом устроился в логистический центр машинистом моечных машин. Отработал почти год, все было отлично, но потом работодатель решил избавиться от своего штата уборщиков и заключить договор с клининговой службой. Меня в эту службу наняли по договору подряда. Казалось, что все будет как раньше, но нет. Работу они организовать не смогли: людей постоянно не хватало, с оборудованием были проблемы — в общем, получил клининг несколько штрафов, а потом с ними разорвали договор.

Как и многие, кто оказался безработным, Сан Ваныч обратился в службу занятости. А там мужчину обрадовали: «Можете взять субсидию на развитие своего дела». Это реально хороший инструмент, настоящее подспорье для тех, кто «завис».

— Сказали составить бизнес-план. Мы с женой думали-крутили, а потом вспомнили, что у меня отлично получаются блины. Друзья из Минска, когда в гости приезжают, только их и требуют: «Иваныч, пеки блинчики!» Так почему бы не открыть свою точку в Червене? Продавать недорого — по рублю, но это и для меня хорошо, и для людей не накладно, тут же не миллионеры живут. Просчитали, что первый месяц будет убыточным, а потом потихоньку начну выходить на прибыль. Было столько надежд! Но в службе меня «приземлили»: нерентабельно, денег не дадим. Заикнулся о развитии придорожного сервиса — тоже развернули: ничего не получится.

А потом мне позвонили (до сих пор не знаю, кто это был) и прямо сказали: ты точку в Червене не откроешь, даже не пытайся, тут уже все поделено — не одна, так другая служба тебя закроет. Ну как так-то? Мне ребенка надо кормить, а в трубке такие «напутствия» — и оснований им не доверять нет!

Работы в Червене нет, живой только пищевой комбинат, но там места заняты. Не знаю, что по официальной статистике, но реально зарплата в 350 рублей считается хорошей, за нее держатся. Я стою на учете в службе занятости, регулярно езжу туда отмечаться, ну а что толку: «Ваша гребенецкая зона как проклята, все закрыто». Так и мыкаюсь — без работы, пособия и каких-либо перспектив.

Ситуация в семье осложняется тем, что несколько лет назад Сан Ваныч получил травму левой руки, пальцы теперь не разгибаются, так что тяжелый физический труд и «шабашки» — мимо.

— Я как-то хотел устроиться в охрану в магазине. Пришел на собеседование, а мне: «Вы не подходите, мы ищем 180-сантиметрового мужика с квадратным лицом». Спрашиваю: «Зачем?» — «А чтобы боялись». — «Так времена ведь изменились, не надо, чтобы покупатели боялись, все вопросы пора решать интеллигентно». — «Нет, мы хотим так». Но чаще всего на собеседованиях я слышу «Вы старый». Прямо так и говорят.

Да какой старый! Мне только 59 лет, я полон сил, энергии, из вредных привычек — только курю, да и то немного. В загулы не ухожу, рабочее место ценю — да зная мою ситуацию, любой понял бы, что я буду держаться за место и отрабатывать все, что положено, а то и больше.

Думал попытаться найти что-то в Минске и на маршрутке ездить туда-сюда, но это же мрак! Все вакансии «держат» агентства — куда ни позвони, будет агент. А чтобы он тебе дал информацию — плати. Такое ощущение, что рыпаться бесполезно. Я один раз заключил договор — взяли 100 рублей и за весь месяц выслали шесть непонятных вакансий. Потом еще перезванивают и спрашивают: «Продлевать будете?» Конечно нет, это выкинутые деньги. Благо финансово помогает сын, жена сейчас работает (правда, в другой области, поэтому бо́льшую часть недели ее нет) — так и справляемся. Стараемся не унывать, — говорит Сан Ваныч, который, увы, уже успел задолжать банку.

---

Нашим героям пока не везет с поиском работы. Но есть и обратный пример. Столичная компания в начале этого года наняла сотрудницу пенсионного возраста — и не прогадала.

— Мы занимаемся продажей отельного и домашнего текстиля, — рассказывает Екатерина. — Соответственно, нужны менеджеры по продажам. У нас всегда были очень хорошие и трудолюбивые сотрудники, преимущественно девушки. И, подыскивая нового кандидата, признаюсь, мы в первую очередь рассчитывали видеть кого-то молодого, энергичного, чтобы не ленился звонить, разговаривать, чтобы глаза горели. Пускай даже без опыта — всему научим и покажем.

Однако череда собеседований показала, что люди хотят сидеть на месте и получать зарплату за присутствие в офисе, а не за результаты труда. Мы продолжали поиски. И вот в один из дней к нам заехала коллега по бизнесу. Мы с ней разговорились, и я обмолвилась, что ищу человека на должность менеджера: мол, если будет кто на примете, можете смело отправлять к нам.

Через какое-то время эта девушка прислала сообщение: «Катя, а рассмотрите кандидатуру моей мамы. Это вас ни к чему не обязывает, но мало ли». Откровенно говоря, я сомневалась: пенсионерка — как она будет с компьютером и так далее. То есть я не имела ничего против людей в возрасте, но какой-то стереотип в душе все-таки жил. Но потом вспомнила рассказ еще одних коллег по бизнесу, которые не могли нарадоваться на своего менеджера: мужчина-пенсионер (или около того) делал такие продажи, которые молодым даже не снились. «Это знак», — подумала я и решила переговорить с директором. Тот заинтересовался и пригласил соискательницу на собеседование, которое она успешно прошла.

По счастливому стечению обстоятельств новая менеджер по продажам жила в поселке Ждановичи, куда компания накануне переехала. Так что с тем, чтобы попасть на работу, у новой сотрудницы никаких проблем не возникло.

— Анна оказалась очень активной и современной женщиной: смартфон, компьютер — все без проблем. Красивая, моложавая, она работает весь день почти без перерыва — звонит, звонит, звонит. С людьми разговаривает очень вежливо и грамотно, они моментально воспринимают всю информацию. Это настоящая находка для нас. Результаты в финансовом плане есть, и они очень хорошие. Уйти пораньше — да ни за что: пока не закончит, не наведет порядок, дверь за собой не закроет.

Человек работает с душой, с любовью, и это видно. Пока Анна на испытательном сроке, но я уже могу сказать: 99%, что мы возьмем ее в штат. Один процент оставляю на случай, если она сама откажется. И да, если бы не коллеги, которые были довольны своим сотрудником в возрасте, я, быть может, и не дала бы Анне шанс. Но теперь понимаю, насколько была не права. Уверена, что людям пенсионного возраста всегда надо давать шанс: зачастую они могут гораздо больше, чем мы предполагаем.

«Эйджизм есть, и он проявляет себя почти во все сферах»

Валерий Кичкаев, главный редактор журнала «Отдел кадров», наблюдая за ситуацией на рынке труда, пришел к таким выводам.

«Одна из претензий работодателей заключается в том, что люди в возрасте не хотят / не могут научиться новому. Однако ученые возражают: для взрослого человека процесс обучения должен быть построен иначе, чем для молодого. Тогда и результат будет тот же, просто путь немного другой.

---

В Беларуси (да и в мире) рабочие специальности менее подвержены проявлению дискриминации по возрастному признаку. Если посмотреть „срез“, то людей старшего возраста на производствах будет довольно много.

---

Для работодателя в сотрудниках старшего возраста есть свои корыстные преимущества: специалист уже не такой мобильный, как в молодости, не хочет переезжать с места на место, поэтому в одночасье ты профессионала не лишишься. Взрослые сотрудники зачастую готовы работать за меньшие деньги, легче соглашаются на переработки, реже вступают в конфликты с руководством.

---

Если человек лишился работы за несколько лет до выхода на пенсию (такое бывает, хотя „предпенсионеров“ закон и защищает), то найти новое место ему будет очень сложно. Скорее всего, новая работа, которая найдется после мытарств и/или переобучения, окажется с понижением социального статуса. Психологически принять это очень сложно.

---

Увеличение пенсионного возраста в эпоху, когда вовсю развивается искусственный интеллект, а человека стараются по максимуму заменить машинами-роботами, приведет только к тому, что людей, которые будут нуждаться в работе (читай: деньгах) и не смогут ее найти, станет еще больше. На фоне и без того непростой экономической ситуации многих людей это поставит в тупик.

---

Как преодолеть эйджизм? Внедрять политику разнообразия (diversity). Чем больше представителей разных рас, возрастов, направлений культуры встречается между собой, тем гармоничнее в итоге становится общество, тем больше взаимопонимания между этими „слоями“. Довольно быстро падают „стены“, пропадают стереотипы, предубеждения. Понятно, что вопрос это не простой, но по крайней мере он дает хоть какой-то выход из ситуации».

Читайте также:

• «Куплю лекарства — не хватает денег к автолавке выйти». Как живут и на что тратят пенсионеры в глухой белорусской деревне
• Во Франции — €2100, в Украине — $130. Что могут купить на свою пенсию пожилые люди за границей
• Как живут пенсионеры в Беларуси? Начинаем новый проект о старости, кубышке и реформах

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by