«Разговаривала с дочкой: „Евочка, подожди, не рождайся пока, папа должен успеть“»

29-летняя Виктория Кирик-Короткая, мама Вани и Евы, убеждена: если чего-то очень сильно захотеть, все получится — даже партнерские роды с мужем во время пандемии. Ее история тому подтверждение.

— Нашему старшему сыну, Ивану, 6 лет. Уже тогда, в 2014-м, многие белоруски рожали вместе с мужьями, практически во всех роддомах появились специальные курсы. И я тоже была уверена, что хочу сделать это вдвоем: Максим, мой муж, будет держать за руку, позовет врача, сделает массаж — стандартный набор (улыбается. — Прим. Onliner).

Роды наутро после новогодней ночи, мы все время были вместе, Макс помогал мне, напоминал, как нужно тужиться… Помню слезы радости у него на глазах, когда увидел Ванечку, — это очень тронуло. Потому и второго ребенка я хотела рожать только вместе с мужем.

О беременности узнала в январе 2020-го, а в феврале случился коронавирус. Партнерские роды отменили во всех роддомах Беларуси. Сначала я ждала, когда запрет снимут. Но везде писали одно и то же: нельзя! Потом появились слухи, что в РНПЦ «Мать и дитя» делают исключение. Я подъехала туда в начале сентября: «Партнерские роды? Да, можно, но только если у супруга есть ПЦР-мазок на коронавирус трехдневной давности». — «Каждые три дня гонять мужа на анализ?». — «Именно». Я поняла, что это глупая затея: не будет же Макс целый месяц каждые три дня бегать в поликлинику.

Поэтому решила: ладно, пойду на роды одна, все будет хорошо. Но мне помогла случайность. Или, если хотите, чудо. Длинная ниточка — от гинеколога, эфиры которого смотрела в Instagram, до его коллег — привела меня в третий роддом. И вместо отказа там я услышала: «Партнерские роды? Можно. Нужен тест от мужа, но не трехдневный, а пятидневный. Плюс выписка из поликлиники. Свежие анализы на сифилис, ВИЧ, гепатит B, C. И сертификат о том, что вы оба прошли курсы по партнерским родам». А у меня уже срок 40 недель. Я стала искать, где можно сделать ПЦР-тест на «ковид». Для роддома нужен именно мазок — его почти нигде не берут! В итоге дозвонилась в кожвендиспансер на Прилукской: «У меня такая ситуация… Очень нужно рожать с мужем!» И нам разрешили: «Да, приходите завтра».

Вот так все замечательно устроилось. Но анализ на ВИЧ делают минимум пять дней. Я с дочкой разговаривала: «Евочка, подожди, не рождайся пока, папа должен успеть». И он успел! На сроке 40,6 недели я попала в роддом. Все документы были в порядке. Муж приехал в полдень и пробыл со мной от начала и до конца. Это было 14 октября.

Мне запомнилось прекрасное отношение персонала. Не знаю, с чем это связано, но я была как VIP-персона. И начмед мне помогал, бегал, приносил фитбол, и врач был опытный, надежный, со стажем больше 50 лет — шутил, подбадривал, и даже интерны за руку держали, за меня волновались, как мать родная (улыбается. — Прим. Onliner).

Макс в этот раз очень помогал мне в схватках. Отвлекал, прямо на ходу выдумывал какие-то несуразные истории и прибаутки. Я говорила: «Продолжай, рассказывай, лишь бы я не чувствовала боли». В итоге я даже отказалась от обезболивающего, настолько меня поддерживал муж.

В родзале Максим стоял у моей головы, держал за руку, вытирал пот со лба. Он первый увидел, как родилась Ева. Я еще лежала на столе, а врачи уже отдали ему нашу девочку. Он пошел с ней в палату и провел минут 15, пока меня не привезли. Ох!.. Папа сидит с новорожденной дочкой на руках, смотрит на нее — такие трогательные моменты попадают прямо в сердце и запоминаются на всю жизнь. Это счастье.

Так что моя история — ни разу не про войну с Минздравом или акушерскую агрессию. Да, я наслышана, что такое бывает в наших роддомах. Но у меня другой опыт. Мне по жизни встречаются отличные врачи, которые входят в мое положение. Никакого хамства, только доброжелательное отношение. Помню, во время первых родов было очень больно лежать на КТГ, не разрешали двигаться. А в этот раз принесли фитбол, и это здорово облегчало схватки.

Пока я рожала, даже успевала отправлять короткие сообщения в чаты для беременных. Знаю, звучит странно, но лично мне это помогало отвлекаться от боли и переживать схватки — так почему бы нет? Я писала: «Девочки, обязательно берите с собой кого-то на роды! Пусть это будет не муж, тогда подруга, мама, сестра или доула — кто-то надежный рядом».

Партнерские роды обойдутся дороже обычных, причем в каждой больнице по-разному. Но, поверьте, это того стоит. В центре «Мать и дитя» цена была около 300 рублей, но никаких гарантий: если родзал окажется свободен, мужа пустят, а если привезут другую роженицу, то нет. В шестом роддоме стоимость примерно 600 рублей, потому что туда сразу входит палата повышенной комфортности. А в третьем роддоме — 114 рублей, но за индивидуальную палату нужно доплатить отдельно. Я, например, от этого отказалась. Мне было комфортнее в общей палате: здесь много девчонок, они могут помочь, посмотреть ребенка, пока ты в душе. Три дня можно и потерпеть.

Первая встреча с Евой была в родзале: мне положили ее на грудь. Это очень важный момент. Потом с мужем и доченькой мы провели три часа в нашей отдельной предродовой палате. Я кормила грудью. Самое трогательное воспоминание. Чувство семьи и абсолютного счастья: мы вместе. Когда ссоришься, вспоминаешь, чтó муж пережил рядом со мной. Это дает много благодарности — очень прочный фундамент.

Если я буду рожать третьего ребенка, то обязательно сделаю это снова вместе с мужем. Мне хочется, чтобы партнерские роды вернули и каждая белоруска могла воспользоваться этой возможностью.

Знаю, что старшее поколение не понимает партнерских родов. Моя мама, бабушка, свекровь, пожилая акушерка в поликлинике — все сначала были против. В 2014 году отговаривали: «Зачем? Мужчине там не место!» А потом, после рождения Ванечки, переобулись: «Да, пусть Макс будет рядом — и нам спокойнее, и Вика под присмотром». Современные молодые врачи двумя руками за партнерские роды. Они проводят курсы, настраивают беременных, сами хотят, чтобы запрет поскорее сняли, потому что новое поколение медиков понимает: присутствие мужа — огромная психологическая поддержка для женщины в родах.

А противники партнерских родов — это кто? Те, у кого их никогда не было! Я не знаю людей, которые пережили партнерские роды и вспоминают их как кошмар или потом разводятся. Муж ведь стоит у изголовья и никаких физиологических подробностей не видит. Но он проходит вместе с женщиной все испытания и понимает, как тяжело это дается. Подобный опыт только укрепляет семью. Мужчину накрывает огромная любовь к ребенку, когда он видит, как тот появился на свет.

«Это была боль, не связанная с родами»

Для 28-летней минчанки Кристины это были первые роды. Она, как и Виктория, узнала о беременности в январе. И тоже смогла добиться того, чтобы муж был рядом в день икс. На этом параллели, увы, заканчиваются.

— В нашей семье прожить первые минуты ребенка вместе казалось таким же естественным, как, я не знаю… сходить в кино. А потом в стране начался «ковид», отменили партнерские роды. Что я могла сделать? Работала и одновременно пыталась узнать как можно больше о предстоящем — о самой физиологии. В августе прошла онлайн-курсы по подготовке к родам. Но меня не покидала мысль, как бы пройти этот «квест» вместе с мужем. Даже подумывала о домашних родах. Но такой вариант очень быстро исключила, потому что в Беларуси для этого ничегошеньки нет.

В какой-то момент я нашла контакты юристки Вероники Завьяловой, основательницы проекта «Радзіны», которая помогает женщинам отстаивать права в родах. Мы написали электронное обращение в комитет по здравоохранению Мингорисполкома, просили разрешить партнерские роды. В ответ пришла, грубо говоря, отписка: мол, партнерские роды запрещены, а когда запрет отменят, никто не знает, до свидания.

Тогда мы пошли дальше: благодаря Веронике подготовились и записались на личный прием в Министерство здравоохранения. Это был печальный опыт. Я уже с большим животом, муж держит меня за руку… Перечислили все доводы: мы одного «ковидного» статуса, живем вместе, после родов я вернусь домой, так какой смысл в строгой изоляции? Но чиновник, который вел прием, фактически выгнал нас из кабинета, даже не дослушав: «У меня нет времени. Вы уже получили письменный ответ, чего еще хотите?» Мы там и пяти минут не провели.

Я очень расстроилась, думала, это все, прощайте, партнерские роды. Планировала, как поеду в роддом одна, возьму с собой ноутбук — и будем рожать по видеосвязи. Смирилась.

Но вдруг мне пишут: «В первом роддоме возобновили партнерские роды». Как сейчас помню, это было в воскресенье вечером. Смотрю на мужа, он — на меня: «Ну что, давай?» Утром я сразу поехала в «единицу» — и действительно, там дали зеленый свет. Правда, сказали, что нужно госпитализироваться: врачи волновались, что я перехаживаю, хотя была только 41-я неделя беременности. Заверили, когда начнутся схватки, можно позвонить мужу, и он приедет, будет рядом. Так все и вышло. За индивидуальное ведение родов и отдельную палату мы заплатили около 500 рублей.

Итак, я легла в больницу. После осмотров медики решили индуцировать роды — ввели препараты, поставили капельницу и сказали: «Ждите».

Около четырех утра я проснулась, чувствуя интенсивные и частые схватки. Пришлось разбудить акушерку и позвать врача. «Да, — подтвердил доктор, — раскрытие уже 4—5 сантиметров. Нужно идти в предродовую». Чтобы вы понимали, нужная палата находится на другом этаже, и, когда ты в схватках, преодолеть этот путь трудно.

И вот я на месте. Представьте: коридорчик и две комнаты. Справа — общая предродовая, где кричат, стонут, дышат и проживают свои схватки три женщины, а слева — партнерская предродовая, общие души и уборная. Все слышно. И это обескураживает. Не могу сказать, что первый роддом приспособлен к индивидуальным родам.

У меня в палате были фитбол, две кушеточки, аппарат КТГ. Все вокруг милые и добрые, скоро муж приедет. Врачи спрашивали: «Как вы?» Я отвечала: «Все супер!» Потом пришел муж, мы шутили, смеялись, все было замечательно, пока мне не сказали сделать амниотомию — прокол пузыря.

Я уверенно пошла, потому что знаю: это абсолютно безболезненная процедура. В ней нет ничего, что может причинить боль. Мужа в смотровую, где проходила манипуляция и другие осмотры, не пускали. Партнерские роды, но из предродовой палаты выходить запрещено. По какой причине, не знаю.

Когда врач делала амниотомию, я кричала, настолько это было больно… Невыносимо… Причем это была боль, не связанная с родами… Я не могла понять, что происходит… Как позже подтвердят три разных гинеколога, во время процедуры мне оцарапали шейку матки, вдобавок на схватках расширяли ее пальцами, а этот орган во время родов — как оголенный провод. Женщину, которая делала манипуляцию, я больше не видела. Но мне хотелось бы посмотреть ей в глаза.

Амниотомия сыграла свою ужасную роль. После нее моя родовая деятельность пошла на спад.

— В британском медицинском протоколе после амниотомии обязательно предлагают дополнительное обезболивание, потому что прокол пузыря увеличивает болезненность схваток. А как было у вас?

— Какое дополнительное обезболивание, о чем вы?.. Я еле вышла из смотровой, муж подхватил меня и повел по коридору. После этого я стала потихонечку отключаться. Было больно, я не понимала, что произошло. Мне предложили ввести антибиотик. Я спросила: «Какой, для чего?» — «Чтобы избежать инфекции» — «Но ведь воды светлые?» — «Светлые» — «Тогда зачем антибиотик?» — «Ну, мало ли что»… С КТГ было точно так же. Мои вопросы им очень не понравились. Решили, что я «слишком умная».

Схватки были 80—100% — самые болезненные, интенсивные, очень частые. Мы вместе с мужем дышали и прожили раскрытие до 6 сантиметров. Я поняла, что не обойдусь без помощи, и попросила дать мне «Но-шпу» или что-нибудь подобное. А в итоге мне без моего ведома ввели «Промедол» — опиоидный анальгетик. Сказали: «Отдохнешь, поспишь». Я лежала, уплывала куда-то, уходила в туман, отключалась… Пришли молоденькие девочки-медсестрички и сказали: «КТГ не читается, уровень сердцебиения у ребенка падает». Когда я это услышала, что-то во мне перещелкнулось, я сказала мужу: «Бей меня по лицу, делай что угодно, только не давай потерять сознание». Муж усадил меня на фитбол, я все еще была в тумане, но стала потихоньку приходить в себя, и, когда подключили КТГ, показатели нормализовались.

В выписном эпикризе это опишут как «вторичную слабость родовой деятельности». Но кто в ней виноват? Из-за чего она произошла? Эти вопросы так и останутся без ответов.

На 8 сантиметрах раскрытия (всего нужно 10) начались потуги, и я попросила спинальную анестезию. Мне сделали. Она отличается от эпидуральной тем, что женщина сохраняет чувствительность в ногах. Я была такая уставшая… Боль отступила, я попыталась заснуть. Через час вокруг меня в смотровой собралась целая делегация: «Полного раскрытия у вас нет, нужно делать кесарево». Я уже была без сил и согласилась… Меня прооперировали.

После кесарева молоденькая медсестричка быстренько приложила доченьку к груди (обычно в «единице» так не делают), а потом унесла папе. Я очень благодарна доктору Карижской из палаты интенсивной терапии и акушерке Рулинской из послеродового отделения. Они меня подбадривали. Потому что я провалилась в огромное чувство вины: «Боже мой, меня прооперировали, я родила не сама, это ужасно, я плохая мать!» До сих пор болезненно говорить об этом. Я даже знаю людей, которые могут сказать в лицо: «Да ты не рожала!» Почему так? Ведь в Беларуси примерно 30% родов — это кесарево. Огромное количество!

После родов мне сказали, что у меня было несоответствие таза и размера ребенка. Моя дочка родилась весом почти четыре килограмма, но разве в этом дело?.. Все показания для кесарева перечислили: и ширина таза, и слабость родовой деятельности, причем дважды — не придерешься. Но мне хотелось правды, хотелось услышать, что исход родов — это не моя вина... А мне всего-то нужно было человеческое отношение.

Я очень хочу второго ребенка, но пока не пойду на это по многим причинам — в том числе из-за страха столкнуться с акушерским насилием и чувством вины после кесарева.

Конечно, у медали две стороны, и я понимаю, что сейчас тяжелая обстановка, «ковид», врачей не хватает, они разрываются на работе. Винить кого-то — последнее дело. Озлобленность рожениц на медперсонал, как и жестокость врачей, медсестер, акушерок — это следствие выгорания медиков, несоответствие оплаты их титанического труда, нехватки работников в больницах. Но может, пора что-то менять?

Читайте также:

• Роды с коронавирусом: «Из палаты выходить нельзя, только слышишь детский плач вдалеке… Но врачи нас спасали»
• Почему появление VIP-роддомов в Беларуси — это не выход. Разговор об акушерской агрессии
• «Это унижение, чувство, будто тебя изнасиловали». Две истории акушерской агрессии в родах

---

Скидки на таблетки для посудомоечной машины Finish – 75 шт. за 37 р., и 90 шт. за 43 р.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by