04 декабря 2020 в 8:00
Автор: Никита Мелкозеров. Фото: Александр Ружечка

«Был кормильцем семьи, теперь приходится кормить его». История одной драки

Автор: Никита Мелкозеров. Фото: Александр Ружечка

Это история вне нынешнего контекста. Его нельзя было предугадать еще в недавнем июле, не то что в прошлогоднем сентябре. Тогда в Леше было много сил и задора. Правда, одна драка закончилась драмой, которая перевернула всю жизнь парня и, так уж вышло, его окружения. Время после августа дарит много сюжетов, но они только становятся частью нашей жизни, а есть темы магистральные, привычные, но все равно страшные: про маленького человека, его большое горе и вязкое ощущение безысходности, продраться через которую поможет только неравнодушие.

Радостный Леша встречает нас на лестничной площадке и проводит в «однушку», где они живут с мамой. Внутри показывается еще один здешний обитатель — рябая кошка, которая спрыгивает с кресла и несется по одной ей известному маршруту. Над креслом — святилище главной Лешиной страсти: кубки, медали за победы в футбольных соревнованиях, аккредитации на детские турниры.

Левее по стене — плакаты итальянского «Милана», за который парень болеет с третьего класса. Настоящий раритет, на что указывают изображенные герои — форварды Андрей Шевченко и Филиппо Индзаги. Оба закончили свои футбольные карьеры больше десяти лет назад. Первому сейчас 44, второму 47.

Леше 34, совсем скоро будет 35. До случившегося он играл с ребятами в футбол три-четыре раза в неделю. Дважды за это время мог сходить со знакомыми на пиво. Тот трагичный день как раз был «пивным». Стоял прошлогодний сентябрь. Мама Леши вспоминает, как вышла на балкон и увидела бегущих куда-то людей. Два пацана, две девушки. Не придала значения. Зеленый Луг — хрестоматийный минский «спальник», территория любых вероятностей.

— Около двух часов ночи мне позвонили с телефона Леши и сказали: «Вашему сыну разбили голову». Его избили и бросили, — говорит мама Алексея. Маму зовут Наталья. У нее больные ноги. Она сидит на нижнем уровне двухъярусной кровати, рассказывая эту историю. Перечисляет страхи, которых натерпелась, периодически аккумулирует их в гнев.

Алексея совершенно случайно нашел шедший по заявке электрик в одном из дворов, которые формируют здешние бесконечные дома.

— Врачи потом полезли ему в голову. Был сентябрь, вряд ли бы Леша замерз. Но если бы не тот электрик, да, умер бы, скорее всего, от кровоизлияния. Его избили и просто оставили. Жесть, — это слова Артема. Парень местный. Объясняет, что они росли вместе с Алексеем. Играли в футбол на Гамарника, ходили район на район. В подростковом возрасте разбрелись по разным компаниям, но общение сохранили.

В тот день Леша обещал маме вернуться через пару часов. Он, понятно, не помнит произошедшего в деталях. Не помнит, как лежал недалеко от родного дома. Но помнит, что их было двое. Другая компания — два парня и две девушки. Можно предположить, их мама Алексея и видела с балкона. Произошел нетрезвый конфликт, в итоге обернувшийся дракой.

— Понятно, конфликт был двусторонний. Здесь никто не спорит. Да, разошлись, подрались. Но не до такой же степени.

Участников инцидента задержали той же ночью. Продержали в милиции три дня. Потом отпустили под подписку. К маме Алексея пришла молодая следователь. Девушка постоянно консультировалась со старшими коллегами, все ли правильно пишет. Затем Наталья составила заявление на конкретного человека, который к тому моменту еще пребывал в статусе задержанного.

После все затихло. Следователи менялись, время шло. Человек, на которого Наталья писала заявление, в итоге сказал, что не бил Алексея, а просто толкнул, после чего тот упал. Наступило еще одно затишье. А весной дело было закрыто за отсутствием состава преступления. Помимо инвалидности Алексея, это основная боль его матери. Женщина начала долгую переписку с органами, итогом которой она недовольна. Показывает полученные конверты, разводит руками.

— Месяц он лежал в реанимации. Нет, не кома. Просто очень тяжелый. Прости господи, как овощ. Не работала правая сторона тела. Хорошо, Леша — левша, подписи под всякими справками делать может. Но все равно весь на шрамах. Две операции на голове: сперва убирали гематому и осколки черепа, потом делали пластику. Резали брюшину, чтобы взять жировой состав для высевания стволовых клеток.

Леша включается и произносит слово «нюхал». Близкие объясняют, что парня кормили через нос. Этот процесс они называют «переводом». Парень в основном присутствует, а не участвует в разговоре. Реагирует на какие-то выборочные посылы. К примеру, когда Артем между делом рассказывает, что вообще не пьет, поднимает большие пальцы вверх и аттестует друга поддержкой: «Ну и правильно! Молодец!» А когда мать рассказывает о помощи друзей, начинает посылать в сторону Артема воздушные поцелуи и показывает себе на сердце.

— Каждый раз я ехала в больницу и боялась самого страшного. Жутко было на него смотреть. Часть головы есть, вместо другой — яма. Один глаз смотрит сюда, другой — туда, — вспоминает мать. — Он ходил под себя, ничего не мог сделать. Когда привезли домой, я взваливала его на плечи и тягала по квартире. У Леши было странное состояние. Сыну казалось, что он хочет в туалет каждые полчаса. Как результат, бессонные ночи и постоянный страх по поводу худшего. У него до сих пор бывают судороги. Это сложное зрелище. Плюс в связи с травмой периодически поднимается температура. Во времена пандемии в этом, конечно, нет ничего приятного.

Леша показывает последствия, поднимая майку. Зрелище жуткое. На горле осталась метка — от трубки, через которую он дышал с помощью соответствующего аппарата. На корпусе многочисленные шрамы. Мимо пробегает рябая кошка. Леша усаживается обратно в кресло и взволнованно пытается объяснить, как жил на проводах. Неподготовленному человеку трудно разобраться в его речи. Но привыкаешь довольно быстро.

Парень работал на фирме знакомого. Был комплектовщиком косметических принадлежностей. А вот это Леша объясняет сам, довольно четко. Получал что-то в районе 1000 рублей. Закрывал все их с матерью нужды.

Это момент наибольшей Лешиной вовлеченности за короткое время нашей встречи. Парень встает, приносит какую-то памятку, показывает, что ему нельзя поднимать больше трех килограммов. Из дальнейшего набора отдельных слов и звуков становится ясно, что работу с такими раскладами найти ему будет трудно.

То есть понятно, что у него есть привычные реакции, но это как будто фотография на запотевшую камеру. Очертания угадываются, но не до конца. И слова матери подтверждают это предположение. Леша чувствует полноценную жизнь и очень хочет ей соответствовать.

— Он стал очень чувствительным. Если я говорю, что тарелку брать не надо, может расстроиться: «Как это так?! Ты считаешь, что я не могу?» Он может сходить в магазин, в аптеку, в прачечную, в киоск ручки купить. Много ему поднимать нельзя. Инвалидность у него рабочая, но поднимать много врачи запрещают.

Мать продолжает:

— Он был веселый, молодой, здоровый. Еще и содержал меня, а теперь содержат его. Все, та хорошая жизнь осталась позади. Я не знаю, какие будут последствия. У него полчерепа в пластике… Знаете, недавно пришла квитанция из ЖЭСа — у меня волосы дыбом встали. 83 рубля. Обычно не больше 40. Квартира на Алексее. В ЖЭСе объяснили, что он проходит тунеядцем. Я пояснила, что сын — инвалид третьей группы. Вот разбираются.

230 рублей — пенсия Леши. 130 рублей уходит на «коммуналку» и прочие дела. Лекарство импортное, стоит 43 рубля. Вот считайте, что осталось на питание. А питаться он с учетом своих травм должен не землей и не перловкой. Ну, есть еще моя пенсия. Тоже маленькая. В районе 200 рублей. Хорошо, что есть ребята. Говорят, молодежь какая-то не та пошла. У нас на районе молодежь шикарная. Может, вымирающий вид? Они прямо рванули помогать Алексею. Делали все, что могли. Мы очень благодарны. Если бы не друзья Леши, я бы просто сошла с ума. Они помогают мне и словом, и делом, и деньгами спастись от этой безысходности.

План дальнейших действий окружения Леши выглядит пока туманным. Есть затяжная переписка со Следственным комитетом и прокуратурой. Артем признается, что по уму им не хватает свидетеля произошедшего, который дал бы показания, чтобы оспорить принятое органами решение о прекращении дела. Друг Алексея говорит, что есть люди, но нет их согласия. Парень поддерживает мать своего товарища, пусть движение процесса и замедляется в порядковых номерах нормативных актов и статей, которыми изобилуют приходящие в ответ на жалобы документы.

На этом моменте Лешина мама снова ловит эмоциональный пик и говорит, что человека изуродовали. Правда, быстро собирается и рассказывает историю о враче, который похвалил ее сына после реабилитации: мол, обладатель такого организма, который, несмотря ни на что, постоянно карабкается вверх.

— Доктора говорят, что через год-два он сможет полностью восстановиться. Пока что он где-то на 80—85% в норме. И это уже человек. Вы, ребята, его не видели сразу после случившегося.

Алексей идет показывать эпикриз, минуя велотренажер, с помощью которого восстанавливается.

— Судя по травмам, его просто уничтожали. Леша сам по себе веселый, добрый. Никогда никому в помощи не отказывал. Если бы был каким-то выродком, никто из друзей бы сейчас так о нем не заботился. Всякое в жизни может произойти. Но мне крайне обидно, что в беду попал хороший человек, — отмечает Артем.

На прощание парень показывает на велотренажер: «Обязательно доедешь на велике до Парижа». Леша согласно кивает и тянет вверх большие пальцы.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by