Бармен Дима: «Девушки и женщины ждали меня после смены»

21-летний Дима очень опрятен и вежлив. Каждый раз, когда я говорю «клиенты», он мягко поправляет на «гости». Дима работает барменом два года, но уже успел познать глубины человеческой души, научился справляться с унижениями и высыпаться за шесть часов:

— Первое время было тяжело работать в ночь, но месяца через полтора свыкаешься: три часа ночи для тебя — это как для обычных людей десять-одиннадцать вечера.

На новом месте — в баре Leone — у него посменный график: два через два по 10—12 часов.

Самое бесящее в его работе — когда гости подзывают по щелчку. Дима считает это неуважением к сотрудникам.

— Всегда стараешься сказать: мол, одну секунду, сейчас подойду, я вас вижу. Был один гость, который все время свистел мне. В такие моменты очень стрессуешь, но виду не подаешь. Сначала очень переживал: не сталкивался с таким раньше. Начинали трястись руки, падал КПД работы, — рассказывает студент-инженер. — Но через пару месяцев начинаешь вести себя как Будда, готовишь напитки и всем улыбаешься — все круто.

Наш герой вспоминает и тех, кто напивается вдрызг. Человек допивает коктейль, бармен забирает стакан, а гость начинает возмущаться: мол, у него там еще оставалась чуть не половина, — хотя на самом деле стакан был пуст. Дима не спорит и наливает тому еще. Бесплатно. Девушки подшофе обычно добрее, иногда даже слишком.

— Оставляют номера телефонов и ссылки на Instagram на салфетках и бумажках, находят в соцсетях и присылают сообщения. Если мне напишут, я вспомню человека, узнаю, как дела или самочувствие. Просто прикольно, ведь люди не думают: мол, классный чувак, он мне наливал — хочу провести с ним остаток жизни! Но были девушки и женщины, которые ждали меня после смены. Ты намекаешь: так и так, мне еще убирать бар… Через два часа выходишь — она на скамейке сидит, замерзла. Подбегает и спрашивает, куда пойдем. Говорю, что я ухожу домой. Часто вызывал этим гостьям такси, пару раз даже за свой счет.

О благодарности в свой адрес он рассказывает так: белорусы редко оставляют чаевые, часто платят за напитки картой. Но если и дают, обычно рублей пять. Самые большие чаевые — $100 — Дима получил от американца Фрэда, который до этого раздавал коктейли всему бару. Да, бармен помнит практически всех своих гостей — если встретит на улице, обязательно узнает. Особенно тех, кто постарался запомниться.

— Часто пишут в книгу жалоб и предложений, но хороших отзывов больше. На самом деле мы их читаем. Особенно когда пишут пьяные люди, почерк вообще непонятный! Минут десять смотришь и разбираешь: блин, что же ты хотел написать?! Это забавно. Жалобы тоже бывают — и максимально драматичные. Однажды нас до утра держали следователи, потому что женщина не могла найти свою куртку. Но она и пришла к нам без нее! — парень помнит эту женщину и обязательно напомнит ей не забыть куртку, если они пересекутся.

Дима уверен, что люди сегодня приходят в бары в первую очередь за общением. Обычно они жалуются на сложности в семье или бизнесе. Как в кино.

— Бармен — это тот человек, которому ты можешь рассказать обо всех проблемах, и об этом никто не узнает. Мне несложно выслушать — наоборот, я узнаю для себя что-то новое.

Хозяюшка Галина: «Мне помогает веселая музыка, могу и пританцевать, пока мою посуду»

Галине остался год до пенсии, но женщина работает в одном из самых известных баров на Зыбицкой — «На пляже». И, кажется, делает это с любовью. Ее рабочий график — с пяти вечера до двух ночи, обычно два через два, но она всегда готова выручить коллег.

— Очень удобный график, потому что до пяти вечера можно много успеть, поработать еще, если человек не ленится и хочет приносить пользу себе и людям. Ничего, что это не детский садик, а ночное заведение: с возрастом ко всему относишься с пониманием. Ты пришел на работу, а они отдыхают. Без алкоголя наша страна не это самое… Да и я ни разу не видела здесь драки, все на позитиве, — серьезно говорит женщина.

Пятница и суббота — предсказуемо самые тяжелые дни. Сосчитать всю перемытую посуду в эти смены Галине тяжело, но она говорит, что выходит около тысячи бокалов за ночь.

— Я всегда думаю: сколько же это человек приходит?! Моем постоянно. Здесь дискотека, весело и хорошо — и толпа ходит потоками, будто с электрички или из метро — целая карусель, — хотя Галина не пересекается с гостями, но хорошо знает их привычки и график. — Так что приходите к нам в пятницу и субботу!

— За сколько секунд моете один бокал? — интересуемся мы.

— Ой, не знаю! Мы же сначала с моющим средством, потом через машинку все пропускаем. Там же и температура, и средство. Не так просто, как холодной водичкой в СССР промывали стакан от кваса и наливали следующему человеку. В выходные машинка не останавливается. А на «Гастрофесте» было 270 заказов в смену, а это три блюда — представьте, сколько нужно было перемыть!

— И перерыва нет?

— Я не курю, но раз в час выбегаю на улицу отдышаться: здесь же пар постоянно, жарко. Но мне помогает веселая музыка, могу и пританцевать, пока мою посуду, ножкой подвигаю!

— А спать у вас получается с таким графиком?

— Ну, в таком напряженном режиме я работаю пока два года. Скоро пойду на пенсию — там и буду отдыхать! А пока надо потрудиться. Меня начальник спрашивал, останусь ли после выхода на пенсию. Говорю, ну мне же надо сначала на машину заработать, чтобы ездить с комфортом, а потом посмотрим! — смеется Галина. — Такая закалка, у меня же и дача, и внуки — кругом все успеваю. Это все брестские корни!

Кассир и уборщица уличного туалета Елена: «Один мне кричал, что мы тут на г***е деньги зарабатываем»

Это место на Зыбицкой — одно из самых популярных, хотя стоит на отшибе. На улице весело подпевают «Шантаж» Макса Коржа, а 60-летняя Елена сидит в тесной каморке биотуалета в шерстяном свитере и заметно скучает. Она тоже работает два через два, но уже с десяти до шести утра — 20 часов подряд. Судя по объявлению о вакансиях на ее окошке, получает она 600 рублей.

— А что ты найдешь на пенсии? Надо отдыхать, а жизнь такая, что не отдыхается. Действительно, надо спать дома по ночам, — рассуждает Елена, которая 40 лет отработала на МТЗ, а потом ее сократили. — На пенсию можно худо-бедно жить, если домашние работают… А если скажешь, что работаешь в туалете, люди вообще пугаются. На медкомиссии в доврачебном спросили, куда устраиваюсь. Отвечаю очень зажато: в туалет общественный (ее голос становится тише. — Прим. Onliner). Но когда у меня сын сидит, извините, дома и не работает 40 лет, мне хочется плакать. Вот ему должно быть стыдно, а не мне.

Женщина насмотрелась, как много мусора выносят официанты и посудомойщики, и поняла, что легче работать в туалете.

— В выходные у нас больше всего человек— 200—250, тогда и ночь быстрее летит, а не как сейчас. Спать то ли можно, то ли нельзя, а голова опускается. Я люблю, когда много людей, хотя и устаешь: нужно за каждым проследить, убрать.

Елена боялась идти работать на Зыбицкую: рассказывали много страшилок. Но поняла, что все нормально — ходят выпившие, но никто не грубит.

— Только меня музыка убивает иногда — до пяти утра играет: бум-бум-бум.

— Голова не болит?

— Ну, таблетки в сумке! Если согласился работать, то будешь слушать музыку, — улыбается Елена. — А-а-а, ну единственный случай был: один мне кричал, что мы тут на г***е деньги зарабатываем. Пристыдил вроде бы, тряс дверку. Я ее захлопнула и сидела. Успокоился и ушел. Кто-то возмущается, что дорого (70 копеек. — Прим. Onliner), а кто-то, наоборот, говорит, что нормально.

Елена сидит с мешочком: прорвало трубу (с чистой водой), она замотала и волнуется, как добыть до утра.

Дорожник Майкл: «Напишите, что продюсера ищу!»

В будни, особенно не по-летнему холодные, Зыбицкая быстро замирает. После полуночи персонал поглядывает на часы, тусовщики активно ловят такси. Становится тише и скучнее. Не скучает только мужчина, одетый в робу одной из минских служб по благоустройству. Его песни доносятся со сцены у ратуши.

Непризнанный артист называет себя Майклом и говорит, что у него обеденный перерыв на ночной смене — с полуночи до трех утра. У него свой микрофон, бутылка воды, колонка и пауэрбанк. Майкл с пустой сцены затягивает «ляписовские» «Метелицу» и «Когда яблони цветут».

— Я только в ночные смены, в дневные тут не тушу: неинтересно, — говорит он между выступлениями.

— Девочек клеите? — шутим мы.

— Коне-е-ечно, лучше, чем при пиджачке, клеить в этом чуде! — иронично говорит он о своей форме и серьезно — об основной работе по благоустройству города: — Хочу поскорее убраться отсюда. Не привык я начальникам подчиняться, а привык, когда они со мной советуются.

— А какая у вас мечта?

— Мечта? Вот это, — разводит он руками, пытаясь охватить сцену. — Известность, которую я проспал: из-за работы не попал на проект «Новые имена» — там можно выбиться в люди.

Работать в ночные смены ему очень тяжело, поэтому здесь он выступает в свой обед для души, а днем — в переходах за деньги.

— Напишите, что продюсера ищу, — это мне на руку будет!

Повар Женя: «В этом есть определенный кайф: побросать на психах сковородки»

Пока Майкл ищет продюсера, повар Женя ищет мусорку: он закончил смену и везет в тележке несколько мешков с отходами.

— А разве сам повар должен это выносить? — удивляемся мы.

— Это ж я и наработал, — смеется Женя. — Уборщицы у нас — пожилые женщины. Да, они должны вынести, но…

Женя выглядит очень уставшим и рассказывает о своем графике. Говорит, что приходится работать по 230 часов в месяц.

— Не задолбало? — спрашиваем прямо.

— Да везде так, — отвечает он, но перед этой репликой проводит ребром ладони по области горла. Однако потом признается, что «все повара любят запару… в глубине души».

— В этом есть определенный кайф: побросать на психах сковородки, например.

— А что тогда не в кайф?

— Есть категория людей, которые приходят в заведение заведомо недовольными и просят позвать повара. Говорят, что мы неправильно приготовили блюдо. Однажды клиентка заказала хинкали с бараниной — сделал. Но она стала возмущаться, что они с говядиной, а не с бараниной. Я вышел и предложил приготовить и те, и другие — за счет заведения. Приготовил ей те же самые с бараниной, но она все равно сказала, что до этого была говядина. А так обычно все вопросы решает администратор, — устало говорит Женя, выбрасывает мешки с мусором и идет собираться домой.

Эти мешки заберет специальная машина в 4:30, а за уличный мусор отвечают дворники.

Дворник Оман: «Хай выбрасывают все, ведь иначе я здесь не нужен»

Уроженец Узбекистана в шесть утра сгребает мусор и про себя ругается. Подходим ближе, и на его лице появляется доброжелательная улыбка. Дворником он работает уже 14 лет.

На Зыбицкую перешел в 2016-м — здесь у него своя территория около нескольких баров.

— Сейчас мусора так себе… В субботу и воскресенье очень много. Мешки тяжелые, еле поднимаю. Работаю как положено: восемь часов отбыл — и иди.

— А что здесь восемь часов убирать? — спрашиваем мы.

— Люди же круглосуточно гуляют, — говорит Оман. — Выбрасывают и бутылки — обычно из-под шампанского, водки и вина, — и все на свете. Люди выходят культурно отдохнуть, я так понимаю.

— А что вас бесит больше всего?

— Меня ничего не бесит, я доволен, что меня взяли, — вот и тружусь. Главное, что не безработный. Хай выбрасывают все, ведь иначе я здесь не нужен. Приехал сюда в 1989-м, работал на стройке, а потом меня взяли дворником как пенсионера. Пока люди встанут, город должен стать чистым.

— Нравится ваша работа?

— Я этим живу. Если бы не она, у меня ничего бы не было.

Наш канал в «Яндекс.Дзен»

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. at@onliner.by