«Смотри, какой мужик дредастый на обочине, по ходу духовный!» — кричу Саньку, который уже достал камеру и снимает. Женщины в сари, запахи, мопеды, коровы, собаки, мусор, храмы и лавки, лавки и храмы… Все нормально, меня прет и будоражит. Выдыхаю.

Изначально Непал не входил в планы нашего путешествия. Слишком уж обособленно находится эта горная страна, да и «заскочить по пути» применительно к ней звучит как-то безумно. Непал — это другая планета, высадку на которую обязательно нужно предвкушать. Всю с жизнь я грезил Гималаями, рассусоливая о Тибете на пьяных кухнях. Тридцать лет зов Шамбалы просачивался в подсознание сквозь сны, книги и картины Рериха. Я собирался в Непал еще задолго до всего этого.

Когда полтора года назад, еще будучи на Алтае, наш друг Костя анонсировал ДДВ (дом для всех) в Покхаре, мы и представить не могли, что окажемся там. Согласно плану, в это время мы должны были быть где-нибудь в Центральной Америке. Но жизнь расставила все по местам, и, работая в Израиле, мы, как-то сами того не замечая, начали готовиться к Непалу. Помимо открытия ДДВ, Костя организовывал поход вокруг Аннапурны — один из самых красивых пеших маршрутов в мире.

«Если уедем, обратно нас больше не пустят. В Европе $2,5 тыс. в месяц найти нереально. Тут мы можем срубить хороших денег…» — Санек еще долго будет находить аргументы, чтобы убедить себя остаться в Израиле, но в один прекрасный день купит авиабилеты. Я думаю, товарищ все решил еще раньше меня. Поход в горы в компании друзей перевесил возможность хорошо заработать. Интуитивный порыв вопреки здравому смыслу.

По прилете мы оформили непальские визы ($40) и, найдя подходящий транспорт, отправились в Покхару. Непал — Мекка для экстремалов всех калибров, и дело не только в Эвересте.

Восемь из четырнадцати мировых восьмитысячников находятся на территории королевства.

Долгое время Непал был полностью закрыт для посещения иностранцами. Но многолетняя борьба коммунистов с правящей монархией привела к тотальному обнищанию страны. Казне требовались деньги, и в 1951 году распахнулись все двери. Сейчас визы оформляются по прилете, и все происходит нехарактерно быстро.

Дом для всех

Поздно вечером мы прибыли в Покхару. На подходе к дому нас встретили Костя и Артем. За полтора года в жизни ребят не произошло особых аномалий. Никто не женился и не бросил якорь. Костя сгонял автостопом на Чукотку, после чего, работая гидом, перезимовал в Таиланде. Артем развлекал туристов в окрестностях родного Мурманска. Северное сияние и китайцы — неисчерпаемые ресурсы, объединив которые можно неплохо жить.

Непальский ДДВ представлял собой типичное азиатское жилище с каскадом террас и эксплуатируемой кровлей. Под нужды бродяг был арендован первый этаж, и хозяйка, живущая выше, довольно лояльно относилась к странноватым, вечно меняющимися постояльцам.

Войдя, мы увидели знакомое: рюкзаки, десятки пар ботинок и людей, лежащих на полу. Если раньше подобное радовало некой антисистемностью, то ныне особых эмоций не вызвало. Я давно перестал сакрализировать понятие «путешественник», ибо слишком уж разные это люди. Многие, бросая вызов обывательской парадигме, ежегодно колесят по десяткам стран. Это смело, круто, это расширяет фокус… Но что дальше? Вопрос не о достатке, семье и старости, вопрос о новых вызовах. Я заметил, как жизнь в режиме постоянного путешествия становится путем наименьшего сопротивления, превращаясь в исковерканную зону комфорта.

Я знаю мало людей, способных заряжать меня так, как Костик. Стоит лишь немного призадуматься о том, чтобы сбавить обороты, как в моей жизни опять появляется этот сложный, часто неоднозначный парень. Общение с ним — глоток воздуха, обычно заканчивающийся планами на совместную авантюру: «Я собираюсь автостопом с севера на юг пересечь Африку. Можно замутить экспедицию…»

Меня всегда забавляли адепты авэпэшной тусовки, которая со временем приобрела черты добротной секты со своими мессией, святым писанием, иерархией и негласным сводом правил. Однако идейность товарища — производная от силы, нежели потуга соответствовать кому-то. Костик успешно организовал три проекта ДДВ и анонсировал четвертый — в Чили. Его энергичная натура вечно жаждет реализации, и это здорово мотивирует.

День перед стартом. Мы докупали снаряжение, искали обменники, оформляли Permit и ТIMS. Permit — пропуск в заповедную зону, TIMS — регистрационная карточка, в которой прописывается маршрут для поисково-спасательной службы. Изначально в походе должно было участвовать девять человек, но в последний момент присоединились еще пятеро. Четырнадцать участников — это было многовато, даже при условии адекватности и хорошей физухи каждого.

Старт

Шумно выгрузившись из автобуса в местечке Бесисахар, мы стартанули.

Первые дни трека были романтически-лайтовыми. Такая себе тихая внутрянка аграрного Непала с залитыми солнцем долинами, цветущими садами и рисовыми террасами.

Наличие относительно равноудаленных деревень значительно упрощало жизнь, ибо отпадала необходимость таскать палатки и двухнедельный запас еды. Добравшись вечером в намеченный поселок, мы снаряжали делегацию договариваться о ночлеге. Как правило, комнаты нам предлагали бесплатно при условии заказа ужина или завтрака. Цены напрямую зависели от высоты и уже на трех тысячах сильно отличались от подножия.

Я совсем не скучал по походной романтике в виде дежурств по кухне, сохнущих у костра носков и русского г***орока под гитару. По прошествии времени морозить задницу в палатке перестало быть приключением. А вот провожать солнце, укрывшись пледом на крыше непальского дома, — поверьте, это очень хорошо! Я готовился к хардкору и преодолениям, но реалии меня совсем не расстроили. Казалось, так будет всегда.

Неожиданно за очередным подъемом появился снег. Тропические леса еще раньше сменились хвойными, но вкус воздуха изменился только со снегом. Начинались Гималаи из снов. Четыре пика — Аннапурны, Гангапурны, Манаслу и Дхаулагаири — открывались на разных отрезках пути. Становилось понятно, почему это место считается культовым в среде путешественников.

Набор высоты становился все резче, и уже чувствовалась нехватка кислорода. Группа растянулась. Взбираясь на кручи, я представлял, как сто лет назад, движимые красотой и жаждой познаний, экспедиции Рериха искали неведомое. Шаг за шагом и ты ловишь это состояние сопричастности. Ты тоже первооткрыватель, но чего-то глубинного и очень личного. Ты не находишь Шамбалу, но нащупываешь верную дорогу к ней. Красота меняет нас, делая лучше.

Local cannabis… together

Мы остановились в богом забытой тибетской деревушке, где единственными следами цивилизации были обесточенные провода. Архитектура, быт, образ жизни… Нас словно отбросило в прошлое. Поразительно, как, вопреки условиям, эти люди создавали свой мир. Тебе холодно, стоит лишь на шаг отойти от пылающей печки.

Ты зябнешь еще сильнее, осознав, что спустя несколько дней будешь в низине. Там фрукты и тепло, но люди останутся здесь. Ты всего лишь сезонное подспорье, шумный гость из параллельного мира.

Привнеся атрибутику, цивилизация совсем не изменила суть.

Только перестав сопротивляться, позволив холоду проникнуть в каждую клетку, обретаешь некую гармонию. Холод, как и разреженный воздух, — это всего лишь данность, с которой нужно считаться.

Развесив носки, я залипаю на очаг. Тлея с дровами, навоз яка дает отличный жар. Мыслей нет, лишь ощущение полной изолированности. Долгое молчание прерывает сидящий напротив тибетец.

— Local cannabis… together, — единственное, что я уловил, глядя, как из-за пазухи извлекается огромный сверток.

Гималаи, высота 3800. Глухая горная деревушка, идет снег. Потягивая молочный чай, мы неторопливо общаемся с парнем. Это странно, но мы полностью понимаем друг друга. Мне хорошо, но что-то тащит на воздух.

Пасмурно. Суровость и величие в своей наивысшей концентрации. Красота бешеная, но она не давит. Радует, что просто дышишь.

Хочу сделать несколько снимков, но чувствую, как портит момент камера.

Невозможно думать о чем-то мелком и бытовом. Почему-то вспомнился друг из Челябинска. Эх, его бы сюда, мы бы здорово помолчали. Стояла звенящая тишина.

Лучшее время для трекинга в Непале — это март — апрель и октябрь — ноябрь. Летом — муссоны с дождями, зимой — холод и снег. Но несмотря на идеально запланированные даты, мы не попали в погоду. В этом году стояла небывало поздняя зима и на высоте, где обычно зеленеет травка, лежал глубокий снег. Вместе с живописностью это значительно прибавило трудностей.

Еще затемно мы покидали стоянки, чтобы сделать максимум по твердому насту. Часов в двенадцать припекало солнце, и снег начинал проваливаться. После дневки группу покинуло два человека (благо на треке есть такая возможность). Если с Аленой все было понятно, вернее не понятно, что она делала в горах, то «я устал, я ухожу» от Артема стало неожиданностью. Физуха парня была как минимум не хуже половины группы, но на уровне психосоматики он придумал неразрешимые проблемы.

«Перевал завален снегом, тропы нет», — сообщали группы, идущие навстречу. Позже пошли новости о лавинах и погибших в них людях. В команде появилось напряжение. Помимо возможного ухудшения погоды аккурат после зимы, стояла лавиноопасная обстановка. Было обидно проделать такой путь и развернуться в шаге от цели. На планерке было решено двигаться к Торонг-Пхеди (крайняя точка перед штурмом) и там, исходя из обстоятельств, принимать решение.

Я понимал, что рисковать жизнью ради галочки 5614 метров глупо, но в то же время дико хотелось. Уже чувствовался тот тонкий, ни на что не похожий позыв, от которого холодело и бросало в жар одновременно.

Услышав глухой рокот, ты начинаешь шарить глазами. Если источник звука не на противоположном склоне, визуальный контакт установится быстро. Еще долго ты будешь стоять в восхищении и оцепенении. Когда я впервые увидел лавину, любые инструкции поведения в ней показались мне не эффективнее молебна. Многотонная снежная масса с ревом и грохотом сметала деревья.

«Попав в лавину, закройте нос и рот рукавицей. Двигаясь плавательными движениями рук, старайтесь держаться на поверхности и перемещайтесь к краю».

Мананг

«По утрам уже жесткий дубак. На перевале будет еще холоднее, минус 15—20 и ветер! В Мананге дневка, у вас последний шанс утеплиться», — инструктировал Костик на подходе к поселку. Я был экипирован нормально. В Стамбуле я купил толстое термобелье, ботинки и шапку, в Покхаре — ветрозащитные штаны, толстую флиску, трекинговые носки и перчатки. Ровесница трипа мембранка Columbia все еще была живее живых. В Непале можно хорошо и дешево экипироваться. Любой бренд будет фейком, но вполне добротного исполнения. Единственное, чем я утеплился в Мананге, были рукавицы.

Мананг оказался похож на предыдущие поселения, с той лишь разницей, что был крупнее. Помимо гостиниц и мелких лавок, в городке имелся кинотеатр, где картина «Семь лет в Тибете» по сей день является бессменным хитом. Тратить день на отдых, пусть и необходимый, было жалко. Не зная, когда состоится следующий визит в прошлое, я побрел гулять по окрестностям.

Команда

Я любил эти вечера, когда после трудного дня мы собирались возле печки. Постирано и развешано белье, расставлены сохнуть ботинки, и кто-то обязательно рассказывает о приключениях. Четыре украинца, трое белорусов и семеро русских — наша интернациональная группа была густейшим концентратом эпичности.

Я любил рассказы Димки. И это были не унылые истории белоруса про бесплатные вписки и как накормил водитель. Все они начинались лихо: «Пересекал я как-то бухой в товарном вагоне белорусско-украинскую границу в январе…» И было что-то подкупающее в упрощенном мировосприятии этого парня. Являясь плотью от плоти среды, Димка не был маргиналом.

Женю Рогожкина Костик называл честью и совестью АВП-комьюнити. Женек проехал автостопом половину мира, всегда следуя своим принципам и убеждениям. В свои 26 парень ни разу в жизни не ел мяса и не пил алкоголь. Камила — девушка Жени, и, если кратко, она татарская ведьма. Если развернуто, в свои 22 Камила мудрее и знает о жизни в разы больше многих из нас. Повздорив, ребята часто расходятся, чтобы потом вновь сойтись где-нибудь на краю мира.

Украинка Надя понравилась мне сразу. На протяжении всего трека самой обсуждаемой темой было то, как я с ней организуем экопоселение и во славу Перуну примемся за улучшение славянского генофонда. Были еще друзья-бизнесмены из Питера, примкнувший к группе сибиряк Юра, альпинист Богдан и Кристина с мамой Таней. Любовь к горам и знакомство с Костей, пожалуй, единственное, что было общего у многих из нас.

Горная болезнь

Три, три пятьсот, четыре тысячи метров, у кого-то слабость, понос, мигрени… а я — альфа-мужик, меня не берет. Большинство из группы мягко переболело «горняшкой» еще во время первой дневки. Грамотный план набора высоты способствовал мягкой акклиматизации большинства. А я смаковал, наблюдая, как в условиях недостатка кислорода мобилизуется тело. Молодость и радость!

Альфа-мужика и будущего основателя славянского поселения свалило аккурат в ключевой вечер. В пять утра штурм перевала, а я белый, как лист, и еле шевелюсь. Голова болела так, что я не мог даже дремать. В таких случаях не рекомендуется снимать симптомы таблетками.

Плохое самочувствие — это индикатор: если сильно плохо, нужно спускаться.

Наблюдая, как группа объедается ужином, я с тревогой думал о завтрашнем дне. Хорошо, что накануне выбрали правильную стратегию. Перед перевалом Торонг-Ла (5416 метров) есть две стоянки: Торонг-Пхеди (4450) и Хай-Кемп (4925). На первый взгляд, разумнее подняться в Хай-Кемп, дабы стартовать с позиции на 500 метров выше. Однако многие забывают, что спать и набираться сил на 4450 и 4925 — совсем разные вещи.

Решение о штурме перевала мы приняли еще на подходе к стоянке. Местные гиды заверили, что тропа уже есть и несколько дней как стала погода. Но все это было очень на тоненького. Главное, что ночью мне полегчало и я снова был на коне!

Штурм

«Зачем все это? Что я хочу доказать? А может, вся эта любовь к горам — просто способ выделиться? Мол, сидите вы все на курортах и не шарите, а я такой весь не обыватель, ползаю по Гималаям», — гипоксия рождала самые дикие мысли, было напряжно. Двое человек из группы не смогли дойти до Хай-Кемпа и решили возвращаться. Это было решение взрослых и опытных людей. Крайне опасно ползти на морально-волевых, когда запредельно тяжело.

Холодновато, подмерзают пальцы. Обгоняя иностранцев, вместо протяжного Hello бросаешь короткое Hi. Выстрелом в морозную тишину прилетает ответка: Hi.

Все собраны, никто не расшаркивается. Самые сложные — первые 500 метров. Позже, войдя в ритм, понимаешь: лучше идти медленнее, но с минимальным количеством остановок. После отдыха мышцы становятся деревянными, и приходится долго расхаживаться. Но остановки, конечно, нужны. Ты должен сделать глоток воды, втянуть разреженный воздух и навсегда отбить в памяти это мгновение.

В последнее время я часто думал о смерти, вернее о том, как хотел бы умереть. Теперь не принципиально, будь то бушующий океан или светлая палата психбольницы. Последнее, что я хотел бы вспомнить, — это суровая, залитая солнцем пустошь Гималаев.

Ты не обольщаешься, взбираясь на очередную кручу. За подъемом будет следующий, а там еще и еще: это горы. Я сразу не поверил, увидев скопление людей и развевающиеся на ветру флажки. По привычке глаза искали поднимающуюся тропу. Но дальше тропа лишь стремительно спускалась. Перевал Торонг-Ла, 5416 метров! Черт побери, я это сделал!

Один за одним подтягивалась остальные. Запечатлев на камеру памятное, мы ожидали всю группу. Время позволяло, но в горах всегда есть риск внезапной перемены погоды. Смотря на стоящий рядом чайный домик, я вспоминал о трагедии, произошедшей здесь несколько лет назад.

Тогда несколько групп израильских туристов начали восхождение под мелкий, вполне штатный дождь. На подходе к перевалу дождь сменился снегопадом, а температура упала до минус 24. Промокшие люди начали стремительно замерзать. Под крышу набилось больше сотни человек, многие из которых уже еле стояли. Когда стало понятно, что ситуация критическая, один из гидов начал настаивать на спуске. За $100 он обещал провести по тропе всех желающих. Это и стало переломным моментом. Часть людей остались в холодном укрытии, часть решили действовать.

Вышедшие в снежную мглу почти все погибли. Утром погода наладилась. Обмороженные и обессилившие, люди начали покидать укрытие. Перед их глазами развернулось страшное. Дальше — цитата очевидца: «Десятки тел были темными пятнами разбросаны по склонам горы. Большинство были мертвы. Некоторые вяло двигались, просили о помощи, бормотали несвязное…»

«В дождь я бы не вывел группу на восхождение. Для этого всегда должен быть запас времени», — сказал Костя, когда мы обсуждали детали.

Через полтора часа после меня поднялся последний человек из группы. Светило солнце, слегка подмораживало. После общего фото все устремились на головокружительный спуск.

Наверное, те местные псы, которые прибились к нам накануне, и были духами гор. Послушав разговоры и наевшись печенья, они решили устроить погоду.

«Сяду на рюкзак, налью в бокал вискаря и отколю льда с Эвереста…» — не раз грезил Санек, думая о Непале. По плану, после трека к Аннапурне мы собирались сходить в поход к базовому лагерю Эвереста. По сложности трек был выше проделанного. Будучи морально и физически истощенным, я не горел желанием еще две недели штурмовать перевалы. Однако мечта товарища была хороша.

— Знаешь, попса все это! Я в Непале не за этим. Трек к Эвересту не такой красивый, а фигачить две недели, чтобы тупо поставить галочку… — неожиданно начал Саша.

— На эти деньги можно знатно погореть в Катманду и увидеть все стороны Непала.

— Парни, у вас ведь пересадка в Дели, гоните в Индию. В Катманду, пока будем тусить, вместе подадимся на визы, — предложила Камила.

— А что, круто!

— Я тоже за. Принято!

Путь из Муктинатха в Покхару был самой трешовой поездкой на автобусе в моей жизни. Четырнадцать часов мы скакали на ухабах, проезжали броды и вписывались в повороты над пропастью. Спустя час как по команде начали блевать местные тетки. Под шутки и смех всю дорогу летели в форточки пакеты с содержимым. И все это действо сопровождалось безумной индийской музыкой. Когда показалось, что трешовее уже не бывает, водитель включил непальское кино.

Катманду

Непал зажат между Индией и Тибетом, поэтому больше нигде в мире вы не увидите такого сплава индуистской и буддистской культур. На каждой улице обязательно будет культовая постройка, нередко совмещающая черты обеих религий. Не знаю, что творится в головах непальцев, но в них точно спокойно уживается взаимоисключающее. В Катманду сохранилось большое количество памятников архитектуры, включенных в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. К сожалению, вся эта красота сильно страдает от частых землетрясений. После сильнейшего катаклизма в 2015-м город до сих пор приходит в себя. Но, к чести непальцев, каждый разрушенный объект подвергается кропотливой реставрации. Порой здания восстанавливают буквально из обломков.

Да простят меня храмы, дворцы, культура и local cannabis, но при слове «Катманду» мои первые ассоциации связаны с едой. Мы прекрасно питались в походе, но дешевая и вкусная еда обрушилась на нас именно в столице. Мы гуляли и ели, ели и гуляли. Часто в самых жутких и неприглядных кафешках делали самые божественные момо. Момо — это тибетское блюдо, внешне напоминающее пельмени. Начинка момо не канонична и зависит лишь от полета фантазии хозяйки. Это был бессмысленный и беспощадный гастротуризм.

Мы заселились в хостел рядом с туристическим районом Тамель. Практически в каждом подобном заведении цена за проживание формируется из соображений «а вдруг прокатит», и выражение I know the local price действует магически не только на уличных торговцев.

Постепенно вся группа стягивалась в Катманду и селилась к нам. Скоро наша комната стала похожа на ДДВ в Покхаре, с той лишь разницей, что не было никаких правил. Весь день мы гуляли по городу, а вечерами пускались во все тяжкие. И это была та многогранность Катманду, информации о которой вы не найдете в путеводителях. В чаду и угаре проверенные горами люди неожиданно открывались с совершенно другой стороны. Я до сих пор перевариваю эмоции от одного вечера. Тогда у каждого мы препарировали глубинное, обнажая нерв страха, отравляющего жизнь.

— Я знаю, чего ты боишься, Егор! Ты поехал в путешествие не просто так. Ты с головой нырнул в крайности, бросил работу, жил по монастырям, проверял яйца… Ты хотел найти себя, но ты так ничего и не понял. Ответы не пришли. Ты такой же дурачок, как и два года назад, только загорелый. И ты дико боишься признаться в этом. Даже себе.

Уникальность момента заключалась в исключительном понимании данности. Больше никогда в жизни мы не соберемся той же компанией — ни на крыше Катманду, ни где бы то ни было еще. Каждая фраза, глоток джина и струя дыма станут частью истории. Не более. У жизни нет опции repeat, и в этом ее бесконечная сила.

Через неделю были готовы индийские визы. Подготовка к путешествию заключалась лишь в сборе минимальной информации и попытке вернуть деньги за авиабилеты. Хорошо зная Индию, Камила провела лекцию по передвижению на местных поездах и расставила точки на карте. Раздав теплые вещи, мы стартанули в направлении границы.

До скорой встречи, Непал, с тобой я прощаюсь не надолго. В октябре мы с Костей поведем коммерческий поход по кольцу Аннапурны. Теперь дело за малым: вернуться на родину и собрать группу людей, болезненно неравнодушных к красоте. Я уже предвкушаю. Непал никому не даст шанса остаться прежним.

Непальско-индийская граница

Городок Биргандж, непальско-индийcкая граница. Вокруг полный сюрреализм — даже по азиатским меркам. В грязи и копоти, отбиваясь от прилипал-таксистов, мы вдруг начинаем дико ржать. Слова Санька полугодичной давности теперь как гимн планированию всего нашего путешествия: «Индия — это последняя страна, куда я поеду! Что, я мало г***ища видел за эти два года? И зачем только туда все прутся?»

---

Внимание!

Во вторник, 2 июля, Егор придет в офис Onliner. В 14:00 мы проведем прямой эфир с трансляцией в нашем Instagram. Вопросы оставляйте в комментариях.

Читайте также:

• Кругосветка 17/18: двое парней бросили хорошую работу, взяли по $600 и отправились за приключениями
• Кругосветка 17/18. Минск — Алтай: дневники Саши и Егора о первых неделях приключений. История №2
• Кругосветка 17/18. Иркутск — Байкал. «Спите спокойно и медведей не бойтесь — в этом году ягоды много». История №3
• Кругосветка 17/18. Монголия. Ад для вегетарианцев и гостеприимство с кумысом. История №4
• Кругосветка 17/18. Китай. «Так на шанхайской набережной встретились русские танцовщицы и белорусские бомжи». История №5
• Кругосветка 17/18. Битва за урожай в Южной Корее — сколько можно заработать на ловле анчоуса? История №6
• Кругосветка 17/18. «На Бали нам предложили скинуться на водку — мы поняли, что попали по адресу». История №7
• Кругосветка 17/18. «Еще ни один город мы не покидали с такой радостью, как Джакарту. А вот Куала-Лумпур — круто!» История №8
• Кругосветка 17/18. Южный Таиланд. Край дистанционных заработков, третьего пола и толерантности. История №9
• Кругосветка 17/18. В поисках дзена, или Как я стал монахом: «Ты не сможешь успокоить ум, пока дышишь как собака!» История №10
• Кругосветка 17/18: «Именно в ту душную вьетнамскую ночь пришло четкое осознание — жить в Минск, скорее всего, не вернусь. Это был хороший этап, но он пройден»
• Кругосветка 17/18 в Израиле: «Нина понравилась нам обоим, и мы оба были интересны Нине»

Наш канал в «Яндекс.Дзен»

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by