Сегодня в Минске белорусские и французские адвокаты говорили о судебных делах, связанных с домашним насилием. В то время как во Франции действуют четыре узких специализированных закона против домашнего насилия, в Беларуси по-прежнему нет ни одного. Дискуссия была оживленной, но впечатление грустное: мы живем в параллельной реальности. Простое наблюдение: большинство юристов-французов, работающих с темой домашнего насилия, это мужчины. Мужчины, которые считают важным не остаться равнодушными, говорят о воспитании сыновей в уважении к женщинам. Белорусская делегация — это только женщины. И пока в нашей стране проблема домашнего насилия остается исключительно женской проблемой, мы вряд ли уйдем далеко…

Глава юридической компании LawBS, член европейской ассоциации «Аволинк Франс» Татьяна Кучма начала встречу с того, что борьба с домашним насилием — это базовый уровень прав женщины: «Если женщина не защищена на уровне семьи, то о дальнейшей ее реализации в обществе говорить не приходится».

Анна Коршун уже почти семь лет руководит горячей линией для пострадавших от домашнего насилия. По последней статистике, 94% людей, который звонят на линию с просьбой о помощи, это женщины,  и 6% — мужчины, пострадавшие от домашнего насилия.

— Наиболее частые запросы к нашим юристам связаны с тем, как привлечь агрессора к административной ответственности. Немало вопросов — о бракоразводных процессах и разделе имущества, — поясняет Анна Коршун. — Среди сложностей, с которыми мы сталкиваемся, довольно низкий уровень правовой грамотности в целом. Зачастую люди не знают, что домашнее насилие — это правонарушение и виновники могут понести ответственность. Поскольку в нашей стране нет специализированного закона о противодействии домашнему насилию, то основной закон, которым руководствуются правоохранительные органы, — закон «Об основах деятельности по профилактике правонарушений» 2014 года. Он предусматривает ряд мер административной ответственности по отношению к виновнику, в том числе вынесение защитного предписания. Но большинство наших абоненток не знают о возможности защиты себя от виновника насилия. Более того, такие виды домашнего насилия, как экономическое и сексуальное, большинством вообще не идентифицируются как проявление насилия. 

По словам Анны Корзун, штраф — практически единственная мера наказания — никак не влияет на агрессора. Зачастую пострадавшие женщины сами выплачивают эти штрафы. Еще одна проблема — увеличение случаев преследования («stalking»). А ведь в нашем законодательстве ни понятия такого не существует, ни наказания за него.

Но, пожалуй, самая большая проблема заключается в каких-то трех буквах — СОП. Это довольно жестокие буквы для белорусских женщин. Если в ситуации насилия мама обращается в милицию, то ее дети автоматически признаются «находящимися в социально опасном положении». Это сделано, казалось бы, для того, чтобы государство следило за семьей и помогало ей. Но на практике выходит ровно наоборот.

— Женщины боятся статуса «СОП», потому что следующий за ним шаг — это признание детей «нуждающимися в государственной защите» и перевод в приют, — говорит Анна Коршун.

— В Беларуси женщина, которая обращается за защитой, попадает в ловушку, — убеждена Татьяна Кучма. — Потому что в этом случае ее семья, ее дети попадают в определенный статус, в связи с которым могут быть помещены в специализированное государственное учреждение. Женщина оказывается загнана в угол, понимая, что если она обращается за помощью, то рискует ребенком. А если не обращается, то продолжает дальше добровольно подвергаться насилию.

Руководительница юридической службы центра по продвижению прав женщин «Ее права» Татьяна Стрижевская озвучила еще одну явную проблему:

— Мы часто сталкиваемся с бездействием правоохранительных органов в ситуации домашнего насилия… «Разбирайтесь сами, это ваше дело! Иначе у вас отберут детей», — вот что зачастую слышат наши женщины.

В доказательство своих слов Татьяна привела пример из практики, связанный с домашним насилием в отношении пожилой женщины (кстати, все экспертное сообщество бьет тревогу: количество случаев насилия в отношении пожилых людей растет).

— К сожалению, в этом году был первый случай, который закончился летальным исходом. Пожилая женщина умерла в результате домашнего насилия со стороны своего сына. До этого она обращалась к нам на горячую линию, мы оказали ей правовую помощь, но все закончилось печально из-за бездействия правоохранительных органов, — говорит Татьяна Стрижевская.

Еще одна болевая точка — это жилье. Продать или разделить квартиру, построенную по льготному кредиту, социальное жилье — невозможно. Женщины вынуждены бежать из дома с детьми, оплачивая не только съемное жилье, но и «совместный» (по факту — нет) кредит.

— Приходится наблюдать, как мама с четырьмя детьми, с килограммами учебников, многочисленной одеждой переезжает к нам и находится у нас до года. А агрессор-отец остается один в четырехкомнатной квартире, которая была получена по льготному кредиту для многодетной семьи. <…> Часто женщина после развода может вернуться в эту же четырехкомнатную квартиру, где проживает муж-агрессор. И на правах бывшего супруга он продолжает осуществлять насилие. К сожалению, это наша реальность, — констатирует представительница общественного объединения «Радислава». Эта организация уже 16 лет дает убежище женщинам и детям. В восьмикомнатном доме, адрес которого хранится в тайне (нельзя недооценивать агрессора и его желание нанести вред), есть 30 мест. Все они постоянно заняты. И очередь в листе ожидания растянута на месяцы.

После этого слушать умного французского адвоката, почетного консула Беларуси в Лионе Жан-Жака Рэнка, грустно. Четыре отдельных закона против насилия; жилье, которое сразу бесплатно предоставляется пострадавшей стороне, — либо возможность выгнать агрессора из общей квартиры; телефон с геолокацией, позволяющий определить местонахождение (для безопасности); лишение агрессора родительских прав; закон о психологическом насилии, за которое грозит три года тюрьмы или штраф в €45 000 (против смешного белорусского штрафа максимум в $200 в эквиваленте) — все это звучит как фантастика.

При этом французы честно признают, что, хотя борьба с насилием в семье считается во Франции «великим государственным делом», их законы и нормы неидеальны. В трети случаев суд закрывает дело «за неимением доказательств». В 2019 году от домашнего насилия в стране умерли 30 женщин, а в 2017 году — 25 детей. Но — и здесь ключевая разница — французы не считают это нормальным, не закрывают на происходящее глаза.

А что у нас? У нас, например, убийца уже год не выплачивает компенсацию старенькой матери в размере 20 000 рублей. Именно столько назначил суд за убийство супруги в ситуации домашнего насилия. И еще семь лет тюрьмы.

— Виновник не выплатил матери жертвы ни копейки, хотя прошел год с того момента, как суд вынес решение. Она звонила на нашу горячую линию. И никто не взыскивает с виновного деньги, — приводит пример юрист организации «Гендерные перспективы».

Конечно, в чем-то проблемы каждой страны, борящейся с домашним насилием, похожи.

— Еще пятнадцать лет назад лейтенанты полиции отказывались принимать заявления от женщин. «Хорошая жена такого не сделает», — говорили они. И сами женщины относились к насилию иначе. Одна моя клиентка считала, что, если муж бьет не по лицу, а только по телу, это не насилие, — вздыхает адвокат из Испании.

— Полиция примерно такая, как милиция в Беларуси: не хочет верить, — говорит немецкий адвокат. — Страшный случай произошел буквально два дня назад в Германии. Мужчине выписали запретный ордер, посчитали жалобы супруги недостаточно серьезными, а он пришел домой и сбросил ребенка и жену с балкона десятого этажа. 

— Когда мне было 15, то есть 25 лет назад, такого понятия, как «домашнее насилие», в моем маленьком городке никто не знал. Это не было частью нашей культуры. Как-то мы услышали русскую поговорку «Бьет значит любит», на что мой отец сказал: «Тот, кто ударил женщину, не мужчина». Я на всю жизнь это запомнил. Моя главная идея: нужно начинать с самого раннего детства, с воспитания мальчиков. Да, это не поможет женщинам, которые страдают от насилия прямо сейчас. Но это спасет наших дочерей, — убежден эстонский юрист.

---

Общенациональная горячая линия для пострадавших от домашнего насилия: 8 (801) 100-8-801.

Размещение в убежище ОО «Радислава»: +375 (29) 610-83-55.