Кто это?

Ирина Соломатина — основательница проекта «Гендерный маршрут». Занимается визуальными и культурными исследованиями, гендерной теорией и феминистской критикой. В 2016 году в соавторстве с Викторией Шмидт написала и издала книгу «Женский активизм в Беларуси: невидимый и неприкасаемый». Замужем, имеет сына. Считает историю про «прекрасную, слабую, послушную даму» опасной для современной женщины. Потому инициировала выпуск книги для детей о пятнадцати выдающихся белорусках под названием «Это сделала она».

«Есть стереотип в отношении женщины: она прекрасная, слабая, послушная — и за это получает дивиденды»

— Объектное отношение к женскому телу — достаточно новая проблема для Беларуси. Не в том смысле, что появилась недавно, а в том, что о ней стали говорить вслух не так давно. Объясните, пожалуйста, нашим читателям, что же это, собственно, такое — объективация.

— Объективация связана с тем, что женщин и мужчин по-разному репрезентируют, например, в СМИ, рекламе. Опасность — в излишней сексуализации женщин. Есть очень много исследований на этот счет и такое понятие — «фейсизм». Если на билборде, например, мы видим мужчину, то обычно делается акцент на лицо, на индивидуальность, снимается средний план. А если женщину, то чаще всего ее репрезентируют абсолютно иначе: образ членят и «подсвечивают» эротизированные части тела — бюст, губы, ноги… В некоторых рекламах у женщины вообще может быть только полголовы. Акцент на лицо ну никак не делается. Лишая женщин головы, их символически обезличивают и превращают в тело-объект созерцания и манипуляции.

Раньше производители (и массовая культура в целом) спекулировали на таких образах женщин, внушая аудитории мысль, мол, мужчины имеют сексуальное желание (аппетит), и реклама может его удовлетворить, приложив к товару сексуализированный образ женщины. Получается разделение: мужчина — это субъект (и в рекламе, и в потреблении), а женщина — соблазняющее тело, объект, выставленный напоказ и для продажи с призывом «купи и владей». Сегодня объективация критикуется, потому что она не только поддерживает гендерные стереотипы, но и может влиять на карьерный рост женщин.

Для примера можем посмотреть на корпоративные календари, которые в Беларуси принято выпускать в конце года. И там вы, скорее всего, увидите женщин. Очевидно, таким образом компании хотят понравиться клиентам, в том же духе «купи и владей». Но у меня вопрос: зачем сегодня сексуализировать, например, главного бухгалтера? Ведь ее профессиональная реализация в фирме — не в том, чтобы сексуально украшать, а в том, чтобы считать и вовремя делать свою работу. Мне не совсем понятно, почему производители календарей не думают о репутационных рисках.

— Такая продукция вновь и вновь воспроизводит стереотип о том, что женщину оценивают только по внешности?

— Да. Это поддерживает определенные представления о женщине: все те же субъект-объектные отношения. Недавно был случай: активистка из Гомеля прислала очень странную рекламу пивного ресторана, где за столом сидит женщина с обрезанной головой и невероятным размером груди, прям такая избыточная эротичность. Она ест большой кусок мяса. Вокруг этой рекламы было очень много обсуждений. Прямо сейчас, в центре Европы, в 2019 году, в приграничном городе на огромном билборде висит такой плакат. И ресторан думает, что к нему пойдут люди! А что при этом чувствуют женщины, никто не спрашивает. И вот позволяют же вешать такую рекламу в городе.

Приведу еще один пример объективации, уже не из рекламы. В одном белорусском юридическом подкасте впервые участвовали две юристки и комментировали влияние гендерных исследований на судопроизводство. Для меня было симптоматично, как ведущий сделал анонс: «Сегодня у нас в студии прекрасная половина не только человечества, но и юристов… Обсуждаем влияние гендера в юридической профессии: миф или реальность…» Какой здесь посыл? Я бы назвала происходящее «доброжелательным сексизмом». Это имеет прямое отношение к недосубъектности женщин.

«Прекрасная дама» всегда должна была не только хорошо выглядеть, но и соответствующим образом себя вести. Возьмите классическую женскую сказку про Золушку. Это послушная девушка, которая исполняла любые приказы, была для всех удобной, всех обслуживала — и вот ей за это рыцарь на голубом коне!

Есть такие культурные концепты, некий стандарт или стереотип в отношении женщины: она прекрасная, слабая, послушная — и за это получает дивиденды. Сильный рыцарь, джентльмен помогает, что называется, надеть пальто, ухаживает за ней, защищает, обеспечивает. В этом заключается противопоставление. Есть одна сторона — субъектная, и вторая — недосубъектная, прекрасная, слабая, нуждающаяся в защите. Женщине отводится роль той, которая должна украшать и приносить удовольствие, то есть обслуживать.

«Когда мужчина приходит на интервью, никто не обсуждает, какая у него внешность, маникюр или размер бюста»

— Но ведь многие наши женщины сами соглашаются жить именно в такой роли — прекрасной, слабой, беззащитной девы.

—  Естественно, когда тебя в культуре окружают только такие модели, конкурсы красоты бесконечные… В наших вузах ведь конкурсы красоты проходят в рамках «идеологического воспитания молодежи». В школе уроки для мальчиков одни, для девочек — другие. И дальше женщины начинают откликаться на запросы, которые существуют в обществе. Во взрослой жизни, если женщина не хочет соответствовать этому сценарию и стремится, например, сделать себе карьеру, то сталкивается с препятствиями. Женский профессиональный рост зависит от структурных вещей: от социальной политики, от того, какое количество мужчин берет декретный отпуск. Простой вопрос: кто берет бюллетень по уходу за детьми?

Даже когда женщина занимает хорошую позицию, продвигается по карьерной лестнице, она зачастую наталкивается на стеклянный потолок. Владельцы фирмы, например, блокируют рост сотрудницы, боясь того, что она может стать матерью, а за производством нужно следить неотрывно.

Возвращаясь к примеру про юристок. На программу пришли две профессионалки в сфере юриспруденции — и как их репрезентировали? Через «прекрасную половину человечества», «слабый пол». Почему опять женщине делегируют быть прекрасной? Когда мужчина приходит на подобного рода интервью, никто не обсуждает, какая у него внешность, как он выглядит, сделал ли маникюр или педикюр, каков размер его бюста… В этом и есть опасность объективации. Женщина воспринимается не как полноценный субъект со своими компетенциями. На первом месте — оценка ее внешности.

О том, что проблема серьезная, говорит следующий факт: в марте этого года Комитет министров Совета Европы принял «Рекомендацию по искоренению сексизма». В ней, кстати, есть и первое в мире юридическое определение сексизма. А ЕС принял отдельное постановление. Оно направлено на борьбу с сексизмом в рекламе. Да, документ носит рекомендательный характер, но сам по себе симптоматичен.

На самом деле, считать сексизм легко. Как я говорю своим студентам, достаточно задать простой вопрос, глядя на рекламный ролик: может ли таким персонажем быть мужчина? Подобные перевертыши делать полезно. Если мы не можем представить себе мужчину среднего возраста, который идет игривой походкой и держит во рту чупа-чупс, если перевертыш выглядит нелепо, значит, что-то не так. Безусловно, сложно рекламировать, например, нижнее белье, не используя тело. Но для рекламы машин или строительных материалов совершенно необязательно использовать женщин. Недавний пример — реклама о фондовом рынке Беларуси с Настей Рыбкой. Естественно, она сделана в старом сексистском духе, когда женщина в кадре играет на сексуальных желаниях мужчины. Но сегодня такая реклама идет только во вред производителю.

— Объективация — она же не только в рекламе. Если мужчина говорит женщине: «Какие классные у тебя [вставьте название любой части тела]» — это не окей? 

— Смотря в каком контексте это говорится. Если речь идет о паре, которая давно вместе, конечно, они могут рассказать друг другу о своих предпочтениях. Это одно дело. Другой вопрос, когда фраза «какие у вас красивые ноги» звучит на собеседовании.

Организация «Гендерные перспективы» проводила большое исследование «Полнепотолок». В процентном соотношении и мужчины, и женщины в Беларуси одинаково чувствуют, что к ним предъявляются неуместные требования при приеме на работу. Было много любопытных кейсов. Хотя в трудовом законодательстве нет ничего про дресс-код, размер ног или груди, на практике такие случаи возникают постоянно. Женщины рассказывали, как, например, новый HR начинал вводить непонятные требования по поводу декольте. Или буквально сегодня я узнала, как БРСМ набирает студентов вузов в качестве волонтеров и волонтерок на Европейские игры. Оказывается, если девушка регистрируется в качестве волонтерки, она указывает вес, рост и размер груди. Студентка первого курса, которая рассказала мне об этом, добавила, что после заполнения анкеты ей сообщили, что с таким размером груди и ростом она может претендовать не просто на позицию волонтерки, но на должность администратора. У меня вопрос: зачем к студенткам предъявлять такие критерии отбора, если речь идет о волонтерстве на спортивном мероприятии? А пока такие требования являются культурно разделяемыми, очень сложно обратиться в суд.

Я знаю только одно громкое дело, которое дошло до суда и было выиграно. «Аэрофлоту» пришлось отменить внутренние правила, по которым размер одежды бортпроводниц влиял на прибавку к зарплате. В 2016—2017 годах стюардесс обязали ходить в форме до 48-го размера максимум. Несколько женщин подали в суд и в итоге выиграли дело. Требования авиакомпании признали дискриминацией по весу и внешности. Такие успешные кейсы есть в России, Украине, Литве. В Беларуси пока что ничего подобного нет. С правоприменительной практикой у нас сложно.

«После движения #MeToo концепция красоты была очень сильно пересмотрена»

— А что не так с конкурсами красоты? Почему студентки Высшей школы экономики в Москве выступили против университетского конкурса красоты в 2017 году?

— Действительно, в Высшей школе экономики конкурсы красоты проводились много лет. Медийным этот кейс стал только после того, как изнутри университета сами студентки стали проблематизировать тему.

В Украине буквально на прошлой неделе был огромный скандал, когда студентка физико-математического отделения самого престижного вуза решила провести конкурс красоты. Скандал начался с того, что преподаватель социологии увидела в Instagram фотосессию будущих конкурсанток в стиле БДСМ и написала об этом у себя в Facebook. Еще в 2008 году в Украине прошла масштабнейшая кампания женских организаций Stop Sexism. Не прошло и десяти лет, как появился такой кейс. Он вызвал огромную волну возмущения, в том числе в прессе. Девушку, которая организовала конкурс, вызвали в деканат. В итоге конкурсантки младше 17 лет отказались от участия. Это говорит о том, что в Украине есть активные акторы гражданского общества, которые проблематизируют тему сексизма и объективации. Украинцы переломили общественное мнение. Сексизм у них уже не является нормой поведения. В Москве с Высшей школой экономики не все так просто. Там на какое-то время отменили конкурс красоты, затем снова начали проводить, но уже не за деньги вуза. В любом случае внутри университета произошел раскол, и об этом много писали.

У нас же последние годы конкурсами в вузах занимается БРСМ. Организаторы все время говорят: «Мы хотим показать, что у нас девушки не только умные, но еще и красивые». Кому показать? Если вспомним про Европейские игры, снова БРСМ хочет продемонстрировать красивых девушек… иностранцам. Я не понимаю, зачем кому-то показывать, что в Беларуси студентки с бюстами. Я вижу в этом проблему.

Если мы посмотрим на американские конкурсы красоты, очевидно, что после движения #MeToo концепция была очень сильно пересмотрена. Сегодня не предъявляют таких жестких критериев к женской внешности. Параметры красоты — рост, талия, размер груди — очень изменчивы. Стандарт, который раньше продвигался как самый желаемый, имеет мало общего с соотношениями тела среднестатистической женщины. Вспомним Барби. Раньше многие девочки хотели быть как Барби, но это физиологически невозможно. Невозможно иметь такую разницу между талией и грудью. Сегодня линейка Барби сильно изменилась.

Подчеркну, что если речь идет о моделинге, то я ничего не имею против конкурсов красоты в индустрии моды. Если женщина собирается делать карьеру в сфере модельного бизнеса, то никаких вопросов. Профессиональная реализация этих женщин понятна. В рамках Недели моды, например.

— А если это студентка юрфака или физмата на университетском конкурсе красоты?

— Вот тогда это и вызывает вопросы. Зачем специалистку в области юриспруденции или физики оценивать по внешности?

Недавно увидела плакат в Минске, на котором изображена наша известная модель с ДЦП в короне и надпись: «Мы за выбор и гендерное равенство». Но давайте вспомним, с чего все начиналось. Белоруска с ДЦП стала моделью на инклюзивной Неделе моды в Москве, но не в Минске. Только после того, как она проехала по подиуму на коляске в России, из нее сделали персонажа социальной рекламы в Беларуси. Я что-то не вижу у нас инклюзивных недель мод.

Получается, что моделинг применяется к отдельно взятым вузам, но не к разным категориям населения. Почему в конкурсах красоты, которые проводит БРСМ, применяются жесткие параметры, которые уже давно критикуются — голубоглазая девушка с определенным весом и критериями тела? Почему нельзя разным женщинам — маленького роста, большого, среднего — поучаствовать? Почему существуют такие ограничения? Вопрос в том, что студенток записывают в очень странные рамки, которые могут быть оправданы только в том случае, если женщина собирается делать себе карьеру в модельном бизнесе. Тогда да. Потому что у каждого крупного модельера есть предпочтения по моделям. Они получают хорошие деньги. Можно вспомнить Бекхэма, который стал рекламировать нижнее белье Calvin Clein. Но когда трусы Calvin Clein стоят в пределах тысячи евро, а рекламирует их Бекхэм — это high level. Когда человек, который является иконой футбола, идет в моделинг, он там тоже икона. Но зачем это предлагается делать студенткам?..

«Чтобы девочка захотела пойти в IT, нужно, чтобы в ее окружении были женщины из IT»

— К каким последствиям приведет модель воспитания, в которой мы нацеливаем девочек в первую очередь на внешность, а не на карьеру?

— Если девочке все время говорить, что нужно очень много внимания уделять внешности, то она будет ограничена в жизненных сценариях и собственной реализации. Наши детские садики ориентированы в том числе на методические пособия, которые выпускались в советское время и невыносимо устарели. Помню смешной случай. Когда мой сын ходил в детский сад, то рассказывал, как они читали стихотворение Агнии Барто «Мама спит, она устала, но я ей мешать не стала», а девочка в группе говорит: «У нас двухэтажный дом, я вообще не понимаю, как я могу мешать маме, когда она спит на втором этаже». Сегодня нас окружают очень разные модели жизни. В рекламе, например, можно встретить девочек, которые хотят реализоваться в спорте. Но такой рекламы мало, и ее в основном воспроизводит Nike.

Когда мы воспитываем девочек, акцентируя их только на внешности, то потом они вырастают и сталкиваются с постоянным ощущением «я какая-то не такая». Хотя на самом деле, стоит девочке выехать за границу, она увидит: таких женщин, как она, очень много и сценариев в жизни — тоже. Очень жаль, что в Беларуси не представлено это многообразие через книги, сказки, специализированные продукты для девочек, рекламу, СМИ. Все взаимосвязано. «Доброжелательный сексизм»: будь красивой, послушной, заботливой — и будет тебе принц — в действительности заканчивается на появлении принца. Мы ведь не знаем, каким будет этот принц. Современный мир устроен иначе. Нашим девочкам нужно показывать, что не стоит бояться своих амбиций и желаний, их можно реализовывать. Но, к сожалению, в Беларуси ни в прессе, ни в рекламе мы не видим успешных женщин. Говорят: «Женщины сами не хотят идти в бизнес или топ-менеджмент». Неправда. Чтобы девочка захотела пойти, например, в IT, нужно, чтобы в ее окружении — близком или социальном — были те женщины, с которыми она может идентифицироваться. Если таких нет, то ей очень сложно представить себя в этой сфере… Сейчас я с коллегами как раз хочу выпустить книгу, которая расскажет о белорусках, изменивших историю. Поверьте, таких женщин много.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by