Вопрос, ответ на который ищем в сегодняшнем тексте, — почему белорусы все реже хотят стать родителями? Свои версии предлагают репродуктивный психолог и врач ЭКО. Во многом их взгляды на происходящее различаются — что ж, так даже интереснее.

---

С Анной Матуляк, одним из лучших репродуктивных психологов в Беларуси, мы собираем общую картину из мозаики отдельных клиентских историй. Что происходит с материнством сегодня? Почему в советское время рождалось больше детей? В конце концов, что лучше: осознанно и «по плану» родить одного ребенка — или, не задумываясь, троих?..

«В Советском Союзе все, что касалось детей, было бесплатным»

— Согласны ли вы с утверждением, что раньше дети были «в моде», а сейчас — нет?

— Помните, еще в 1981 году Тиханович с Поплавской пели «Что же будет через сотню лет, если мода на детей совсем пройдет»? Им за это Минздрав СССР даже благодарность объявил — «за вклад в повышение рождаемости».

Действительно, можно сказать, что раньше дети были «в моде». В советские годы рождалось больше детей, чем сейчас. Это подтверждается цифрами. И, на мой взгляд, есть несколько причин, почему так происходит. Не буду рассуждать в духе «раньше и трава была зеленее», а приведу несколько фактов.

Во-первых, экономическая сторона вопроса. В Советском Союзе все, что касалось детей, было бесплатным: школа, детские сады, медицина. Фактически, отправляя ребенка в школу, его нужно было только одеть, обуть и выдать канцтовары. Никто, как в наше время, не оплачивал содержание школы и дополнительные активности детей. Кружки были бесплатными. Мое поколение и старше прекрасно помнят дома пионеров, в которых были развлечения для детей на любой вкус и цвет. Сейчас, конечно, дополнительная активность стоит дорого.

Отдельная тема — квартирный вопрос. Если раньше государство обеспечивало жильем, будь то общежитие или квартира, то сейчас даже скромную «однушку» нужно купить. Это важная составляющая: куда поселить семью, детей. Если раньше люди чаще жили с родителями, бабушками, дедушками, несколькими поколениями, то сейчас молодые стараются жить отдельно. Варианты жизни с родителями часто даже не рассматриваются. Идут на съемное, арендное жилье, начинают копить — это тоже затраты.

Вторая причина — экологическая, физиологическая. Количество пар с бесплодием растет. Столько, сколько сейчас, их в те времена не было. И экология влияет на этот процесс, и стресс, психологическая ситуация. Раньше люди, работая на предприятии, чувствовали себя более защищенно и стабильно. Как-то прозрачно было: карьерный рост, служебные планы. Если получил высшее образование, то примерно представлял, что тебя ждет. Сейчас для того, чтобы зарабатывать, нужно постоянно быть в конкурентной гонке. Это выматывает. Причем женщины участвуют в этой гонке наравне с мужчинами. Иногда люди банально не высыпаются и забывают пообедать. И тогда реакция репродуктивной системы — блокировка.

Еще одна причина, почему в советское время появлялось больше детей, а сейчас меньше, — это повышение осознанности у современных родителей. Понятие планирования семьи и детей — оно ведь относительно новое. Дети моего поколения чаще всего воспитывались социумом, потому что у родителей не хватало времени, они были заняты на производстве, решали глобальные задачи. Рожали молодые мамы, которые учились в институтах, техникумах, детей оставляли бабушкам, уезжали доучиваться и так далее. Младших детей часто растили и воспитывали старшие. Такая была традиция. Кстати говоря, данные моей личной практической статистики: 98% клиенток с бесплодием — это старшие дети. Была одна женщина, которая позвонила и говорит: «Я знаю, почему у меня нет детей. Представляю ребенка и вспоминаю тот ужас, в котором жила, когда у меня было четыре младшие сестры и я вынуждена была постоянно за ними ухаживать».

Плюс такие распространенные в те времена наказания: физические, игнорирование, публичное стыжение, насильственное кормление… Последствия этих и не только этих воспитательных стратегий взрослые люди разбирают по сей день в кабинетах психотерапевтов и точно понимают, что со своими детьми хотят поступать иначе. Не повторять этот опыт. Это требует ресурсов — временных и эмоциональных. Исходя из анализа всех этих причин, люди принимают более взвешенное и осознанное решение, будут они рожать или нет. Такой подход характерен для современных родителей, что не может не радовать.

«Попытка заработать орден идеальной матери зачастую стоит нарушений психики ребенка»

— Если из отдельных историй ваших клиентов собрать общую картину того, что происходит с материнством в Беларуси сегодня, то какая это будет картина? Какие процессы и тенденции вы наблюдаете?

— Я вижу две яркие тенденции. Первая — это перекос в сторону тревожности, к которому приводит возросший уровень осознанности. Современные мамы и папы боятся травмировать своих детей. Из-за того, что в легком доступе очень много информации о развитии, потребностях детей, воспитании, видах психологических травм, у некоторых начинается прямо родительский невроз. «Ах, я накричала на ребенка! Это конец! Я его травмировала!», «Я запретила пойти на день рождения к подружке. Все, у нее будет травма!», «Мы поругались с мужем при ребенке — ужас и страх!», «Родила не естественным путем, а с помощью кесарева — все, привязанность нарушена!».

Вторая тенденция — с легким (а порой и тяжелым) флером нарциссизма: «Все лучшее — детям!» Прямо все. Самые дорогие курсы для беременных, рожать только в самом лучшем роддоме или вовсе за границей, самая дорогая коляска, одежда из последних коллекций… Ничего страшного, когда это ограничивается материальными вложениями в аксессуары и вещи для маленьких детей, которым на самом-то деле это не важно. Но когда это перерастает в нарциссическую гонку между мамами… С шести месяцев начинают водить в развивающие центры, а те с радостью подхватывают волну, обещают родителям выдать «гениев» на выходе. А дальше — больше: репетиторы в первом классе, бесконечная гонка дать самое лучшее, причем без опоры на ребенка как на личность. Ребенок воспринимается как пустой сосуд, в который нужно запихнуть побольше, — глядишь, что-нибудь прекрасное и вырастет. На самом деле из-за этого он и становится пустым. Потом, в 30—40 лет случается кризис. Человек может быть успешным к этому времени, но он вообще не понимает, кто он, чего хочет, тем ли занимается… Хотя внешняя картинка может быть прекрасная, а родители — горды и довольны. Попытка заработать орден идеальной матери зачастую стоит нарушений психики ребенка.

Но в целом, если говорить про усредненный портрет современной мамы, это женщина, которая осознанно подходит к планированию, зачатию, беременности, материнству. Узнает про это, читает, консультируется, не боится идти к специалистам, открыта к диалогу. Действительно чутка к ребенку и его потребностям. Такова общая картина, за исключением крайностей и полюсов.

«Психологическое бесплодие касается не только женщин, но и мужчин»

— У врачей есть понятие медицинского бесплодия, а у психологов — эмоционального бесплодия (когда женщина физически здорова и по всем признакам должна бы забеременеть, но нет). Опишите этот феномен, пожалуйста.

— Да, действительно, такой феномен существует. Репродуктивной системой управляет мозг. Каждую секунду он обрабатывает множество импульсов и работает по принципу доминанты. За процессы зачатия, вынашивания, родов отвечает доминанта материнства. По-научному — гестационная доминанта. Ее подавление как раз таки и ведет к бесплодию. А подавляет ее более сильная доминанта тревоги. Причем это необязательно тревога, которую женщина осознает. Это может быть хронический стресс на работе или дома. Например, живут с родителями мужа, и у жены сложные отношения со свекровью. Или у мужа напряженные отношения с тещей, а женщина каждый день в этом находится, вынуждена переваривать. Небезопасная обстановка в стране, в городе, переезд — это все внешние факторы, которые могут влиять на репродуктивную систему. И, безусловно, внутренние: личностные конфликты, тревоги, эмоциональное истощение…

Может быть замкнутый круг, который существует годами и не прерывается: «У меня стресс, и поэтому я бесплодна. У меня бесплодие, и поэтому я в стрессе». Плюс неуверенность, страхи перед беременностью и родами: смогу ли я выносить, какой буду мамой, смогу ли дать самое лучшее, смогу ли быть чуткой, не наказывать так, как мои родители…

Влияет и собственный болезненный детский опыт. Как только женщина начинает думать «А не родить ли мне?», у нее сразу же актуализируются собственные детские переживания и травмы. Если с ней обращались плохо или она видела маму вечно замученной, уставшей или гиперопекающей, все контролирующей, то бессознательно может сопротивляться этому. Потому что самый первый сценарий, который мы неосознанно впитываем, — это наши мамы. Да, мы уже взрослые и видели другие модели родительства. Но мама так прочно обосновывается в сознании и бессознательном!..

Биологически устроено так, что доминанта тревоги сильнее. Даже в природе самка никогда не принесет потомство в ситуации стресса. Так как у женщины эта возможность существует каждый месяц, то репродуктивная система рассуждает примерно так: «Ничего страшного, подождем. Пусть успокоится, и тогда мы на пульте управления нажмем нужную кнопку — гормоны сработают как надо, сигналы поступят, и все будет окей».

Кстати, психологическое бесплодие касается не только женщин, но и мужчин. Во время провала в достижениях, например, спермограмма у мужчины резко теряет активность.

«Немало предрассудков о том, что беременность нужно скрывать»

— Какие токсичные сценарии беременности и материнства (отцовства) достались нам в наследство от советского поколения родителей?

— О, множество всего — начиная от причудливых примет («чтобы родилась девочка, нужно есть апельсины, а чтобы мальчик — картошку», «хочешь забеременеть — спи головой на север») и заканчивая настойчивым вмешательством в процесс воспитания.

Если выделить топ родительского наследия, то на первом месте — предрассудки о необходимом количестве детей и их поле. Меня, например, дико раздражали комментарии после рождения первой дочки: «Теперь обязательно нужно сходить за сыном!» Когда родилась вторая дочка: «Ну теперь уж точно нужен мальчик!» Немало предрассудков о том, что беременность нужно скрывать и уж тем более не делать красивых фото, не выставлять напоказ, не носить облегающую одежду.

Когда появляется ребенок, начинается другая история: «Не приучай к рукам!» Это сценарий, который родители навязывают своим взрослым детям и внукам. Не знаю, из каких побуждений. Я лично ни разу не видела на руках у родителей 15-летних, 16-летних детей (смеется. — Прим. Onliner). Как их можно приучить, чтобы они потом с рук не слезли? Я это слабо представляю. Здорово, что у молодых родителей есть возможность этому противостоять и давать необходимое тепло и тактильный контакт.

Дальше идут наставления приучать к горшку и есть ложкой чуть ли не с рождения. С одной стороны, это понятно. В Советском Союзе детей оправляли в ясли рано. У ребенка с навыками самообслуживания было больше шансов не заболеть, не получить окрик воспитательницы, выжить. Сейчас такой необходимости нет: декрет — три года, и многие мамы его выдерживают. У ребенка есть возможность естественным образом созреть ко всем этим процессам, освоить их и спокойно, без насилия и надрыва реализовать.

Четвертый пункт в моем топе — это заставлять есть. Просто кошмар кошмаров какой-то. Некоторые бабушки и мамы, к моему удивлению, до сих пор впихивают в детей еду до рвотного рефлекса, прямо пока она обратно не полезет. Дети сидят над тарелками, как узники, и дома, с любимыми и близкими людьми, постигают азы насилия. А потом мучаются с нарушениями пищевого поведения и не только.

«Нечего с ним сюсюкать, советоваться, потакать!» — тоже в нашей серии. В переводе с родительского это звучит примерно так: «Игнорируй и обесценивай чувства своего ребенка. Все, что он чувствует и переживает, — это чушь собачья. У взрослых проблемы, а тут — баловство. На шею сядет». Конечно, быть контейнером своему ребенку — это требует огромного эмоционального ресурса. Проще шлепнуть по попе, сказать «Заткнись!» — он сиюминутно успокоится, а что там внутри у него происходит — «не моя забота». Я периодически вижу статьи и заметки, в которых пишут: мол, что вы, современные женщины, так страдаете, жалуетесь, что вам тяжело, у вас же и подгузники есть, и стиральные машинки, и посудомойки, а раньше в речке стирали — и ничего. Но сегодня, в отличие от прежних лет, женщина затрачивает эмоциональный ресурс. А эмоциональный ресурс — это, извините, не на речку сходить. За день ты можешь вымотаться так!..

Вот, казалось бы, элементарное — постричь двухлетнему ребенку ногти. Но каждый палец нужно сопровождать игрой: «Ой, а что это тут у нас такое? Ах, смотри, смотри, какой пальчик! Ой, какой чистый! Надо же! Ах, ах, ах!» И так десять раз. На десятом мне уже просто хочется кого-нибудь придушить. Конечно, если папа зажмет ребенка между ног, а мама будет держать, то орущей девочке обрежут эти ногти за две секунды и эмоционального ресурса потратят меньше. Но ценой собственного ребенка. Нынешние родители потому больше устают, что они эмоционально больше включены, чем наши мамы.

Затем в списке — контролировать уроки и требовать отличной учебы. Не только старшее поколение, но даже и большинство современных родителей до сих пор верят, что девятки и десятки могут гарантировать счастливое будущее. То, что время меняется и сегодня совершенно другое в приоритете, игнорируется.

Замыкает список неуважение к личным границам и пространству ребенка. Это наследие, которое еще фонит. Начиная с грубого нарушения телесных границ: переодевание, купание, совместный сон с родителями, бабушками и дедушками после трехлетнего возраста… Бабушка, купающая шестилетнего внука или спящая с ним в одной постели, — это ненормальная ситуация, но во многих семьях это до сих пор происходит. Или непонимание того, что надо стучаться. «Как, вы стучитесь к подростку в комнату?» — удивляются некоторые родственники.

Современные родители стараются отбиваться как могут. Но тяжело. Потому что давление неслабое.

— Как вы относитесь к чайлдфри — людям, которые сознательно не хотят иметь детей?

— Хорошо, когда у каждого человека есть выбор. Ну не хочет он ребенка! У нас же, как правило, на что давят: природой так заложено, что женщина — мать. Это все прекрасно, но женщина свое материнское предназначение может реализовать не только в детях. Она может рожать книги, проекты, создавать бизнесы, управлять огромной организацией, людьми, быть наставником, иметь множество учеников. Если женщина понимает, что у нее нет ресурса, или она не хочет иметь детей, потому что у нее другие цели, — это же прекрасно. Это лучше, чем холодная, отсутствующая мать, которая травмирует ребенка не случайным повышением голоса, а ежедневным, ежеминутным пребыванием в гнетущей обстановке отвержения.

---

У Елены Панкратовой, заведующей отделением ЭКО медицинского центра «Лодэ», свой взгляд на происходящее. Она сторонница традиционных ценностей, которые отрицают саму возможность того, что женщина может не хотеть ребенка.

«Женщины с изобретением контрацептивных средств стали слишком самодостаточными»

— Согласны ли вы с утверждением, что раньше дети были «в моде», а сейчас — нет?

— Я категорически против «моды на детей». Дети — это дар божий. Наверное, поэтому у меня такая профессия. В любой эпохе и любом времени люди рожали от одного ребенка до бесконечности. Это зависит от взглядов на семью. А сегодня у нас нет «моды» на семью. Взят ориентир на западные ценности. Вообще, женщины с изобретением контрацептивных средств стали слишком самодостаточными, очень успешными, поняли, что могут быть не только матерями, но и хорошими работниками в разных сферах наравне с мужчинами, добиться чего-то в жизни, кроме семьи… С момента изобретения контрацептивных препаратов мир перевернулся из патриархата в матриархат. С одной стороны, это достижение: женщине дали право самой выбирать. А с другой — семейные ценности постепенно угасли.

Но есть страны, в которых это все сохранилось, например на Кавказе. Та же Грузия, где живут православные люди, Армения… У них все равно есть патриархат. В этих странах не бросают ни детей, ни стариков, а семья — это самое главное.

— Что вы думаете о том, что возраст женщин, рожающих первого ребенка, в Беларуси с каждым годом растет?

— Опять-таки мода пришла с Запада: сначала карьера, потом дети. Маленький декретный отпуск, бабушки-дедушки не помогают родителям воспитывать детей, женщина должна сначала заработать на няню, а уже потом родить ребенка. Это однозначно пришло оттуда. Уже даже в Польше это есть. Естественно, есть такое и в Беларуси. Возраст рождения первого ребенка плавно смещается к 30 годам. А расцвет репродуктивной системы женщины приходится на 18—25 лет. Если в нашем государстве даже рассматривается вопрос о материальном поощрении женщин, которые родят до 26 лет, значит, врачи говорят правильные вещи.

— Похоже, вы осуждаете женщин за то, что они работают, а не рожают. Но есть ведь объективные факторы. Необходимость заработать на квартиру, например.

— Давайте посмотрим на сороковые годы, когда была война. Люди не задумывались о том, чтобы не забеременеть. Наоборот, они жили «сегодня и сейчас» и все равно рожали детей. Потом было послевоенное время, голодное, холодное, аборты были разрешены, и женщина могла сделать аборт, но все равно рожала ребенка, как бы трудно ни было.

Я училась в мединституте, окончила его в 23 года. 90% моих сокурсниц в 1995 году были замужем и имели хотя бы одного ребенка. Очень многие имели даже несколько малышей — по двое детей за время шестилетнего обучения. Все эти люди сегодня успешны в профессии. Они стали главными врачами, заведующими отделениями. И каким-то образом учились на одни пятерки. Есть поговорка из древнейших времен: «Дал бог дитя, даст и на дитя».

А сегодня, на мой взгляд, материальные ценности выходят на первый план. Сначала нам нужна машина, квартира… Мы, когда выходили замуж в 23 года в девяностых, сначала заводили семью, детей, потом зарабатывали на квартиру, машину, дачу. И, вы знаете, у всех все это есть. Нам ничего не помешало. И у всех есть карьера.

А сегодня, когда девушка выходит замуж, она спрашивает у молодого человека: «Дорогой, а что у тебя есть? У тебя нет квартиры? Я с тобой не пойду никуда!» И бедные эти мальчики, они зашуганы девочками, потому что должны полностью этих девочек обеспечивать. Считается ужасным, если у мальчика ничего нет: «Не повезло. Бедная девочка!» Или мальчик женится и спрашивает: «А у нее что есть? Кто ее родители?» Ну не было такого в девяностых! Я не люблю сравнивать эпохи. Во все времена были браки по расчету, да, но, поверьте, раньше ценности были более духовными. Абсолютно у всех рождались дети, и они не были нам помехой. А сейчас главная фраза какая? «Я еще не пожил(а) для себя». В чем заключается это «пожить для себя», я никогда не могу добиться от молодежи.

«Почему-то слово „ЭКО“ вызывает трепет, ажиотаж. А это рутинный, стандартный метод лечения»

— Когда в Беларуси появилась технология ЭКО? Что изменилось с ее приходом?

— В мире ЭКО существует с семидесятых годов. А в Беларуси — с 1995-го. Это революционное событие в медицине, когда удалось произвести ребенка на свет. Ученым, которые это сделали, дали Нобелевскую премию.

Почему-то слово «ЭКО» у всех вызывает трепет, ажиотаж. Я, как доктор, это знаю. А что такое сегодня экстракорпоральное оплодотворение? Рутинный, стандартный метод лечения бесплодия, который имеет свои показания и противопоказания, как и все в медицине. Когда у человека пересажено сердце или почка, он спокойно говорит: «Да, у меня пересажено сердце». Это ни у кого не вызывает негативизма. Говорят: «Повезло тебе, жизнь спасли». А если родители сделали ЭКО, они не то что друзьям и близким, даже родившемуся ребенку не рассказывают, что он появился из пробирки (на самом деле никакой пробирки не существует, только чашка Петри)!

Есть страны, где каждый третий ребенок родился с помощью ЭКО. Например, Дания и Эстония. Так что это абсолютно обычный метод лечения. Почему он вызывает такой ажиотаж, я вообще не могу понять, как доктор, который каждый день это делает.

ЭКО окутано множеством мифов, главный из них — что дети, рожденные с помощью ЭКО, «какие-то не такие». Но если мы берем яйцеклетку женщины (этой конкретной женщины, которая дана ей природой) и сперматозоид этого конкретного мужчины, то, естественно, мы не подменяем клетки. Мы берем эту маму и этого отца, соединяем, и все, что заложено генетикой родителей, будет у их ребенка. Нет никакой разницы между детьми, которые родились с помощью ЭКО, и детьми, которые появились на свет естественным путем.

Кроме того, наши технологии зашли настолько далеко, что некоторым парам мы можем пообещать почти 70-процентный результат. Если раньше беременность наступала в 25—30% случаев, то сегодня стандарт — 48—50%. И это стало более доступно для людей. Раньше продавали машины и квартиры, чтобы сделать ЭКО. У меня, например, была пациентка, которая по частям продавала трехкомнатную квартиру в центре, на проспекте. В итоге после нескольких попыток у нее не было трехкомнатной квартиры, зато появилась тройня.

«Абсолютно здоровая молоденькая девушка идет на ЭКО ради любви к своему мужчине…»

— Кто ваши пациенты? Каков средний портрет?

— Сегодня 50% бесплодия — мужское. Поэтому на процедуру ЭКО приходит очень много молоденьких здоровых девушек. Представьте ситуацию: она безумно любит своего мужа, а у него единичные сперматозоиды… И абсолютно здоровая молоденькая девушка идет на ЭКО ради любви к своему мужчине. Она совершает подвиг в моих глазах.

Возраст наших пациентов обусловлен законом Республики Беларусь. Им от 18 до 49 лет, и у каждого в жизни случается своя история. Самой молодой моей пациентке было 18 лет. Она вышла замуж сразу после школы за любимого парня. Так увлеклась подготовкой к свадьбе, что не обратила внимания на симптомы аппендицита. Это привело к осложнениям после его удаления. Через месяц у нее первая внематочная беременность, через два — вторая. И вот ей 18 лет, а двух маточных труб нет. И если бы не ЭКО, что бы она делала? С первой же попытки ЭКО она забеременела, родила двойню, благополучна и счастлива в браке. Вот вам портрет одной пациентки.

А есть женщины, которые в лучшем случае в 42 года, а то и в 45—47 приходят к нам. Одинокие белоруски, которые так и не вышли замуж. Они хотели родить ребенка в браке, но не получилось, и в итоге делают ЭКО с анонимной донорской спермой. Жизнь ведь по-разному складывается. Никого нельзя осуждать.

Сейчас модные браки: ей 45, ему 20. Женщина считает, что если она в 45 родит ему детей, то он никогда в жизни ее не оставит. Это дань времени, это модно, так делают артисты. Таких пациентов у нас много.

Но чаще всего к нам приходят отчаявшиеся женщины, которые прошли все возможные способы лечения, от «а» до «я», и остался только один вариант — экстракорпоральное оплодотворение. Им от 30 до 35 лет, у них были различные заболевания репродуктивной системы (чаще всего в комбинации с мужским фактором). Это наши основные пациентки.

«Заморозка яйцеклеток — это собственный маленький запасик, чтобы предотвратить человеческую трагедию — бесплодие»

— Вы говорили о доступности ЭКО сегодня. О каких конкретных цифрах идет речь?

— Это цена двух отпусков — отдыха за год. Двое работающих людей вполне могут позволить себе ЭКО. Или можно взять льготный кредит в «Беларусбанке». Кроме того, первую попытку ЭКО хотят сделать бесплатной. Так что дело должно сдвинуться с мертвой точки.

Треть цены тратится на лекарства (около 2000), а все остальное — это услуги. Сама стимуляция занимает месяц — один менструальный цикл женщины. ЭКО заканчивается определением крови на беременность.

— А что такое заморозка яйцеклеток?

— Официально эта услуга называется «отложенное материнство». Для нее есть два вида показаний: социальные и медицинские. С медицинскими все понятно: это когда женщине предстоит тяжелая операция на яичниках или химиотерапия. Есть клинический протокол, в котором все прописано. Социальные показания — это когда женщина так увлечена карьерой, что в данной момент времени материнство ее совершенно не интересует. Но если мы возьмем биологический момент, то в 26—27 лет нужно конкретно задуматься: если ты не в браке и не собираешься этого делать, то есть возможность подстраховаться. Женщина может заморозить собственные яйцеклетки, а воспользоваться ими ближе к 40 годам, когда шанс наступления беременности минимальный.

Я всегда привожу пример с машиной. Когда мы покупаем авто из салона, нас обязывают взять каско. Если машина хорошая, каско стоит порядка $2000. Может быть, этот автомобиль никогда в жизни не попадет в аварию и страховкой мы никогда не воспользуемся. А $2000 все равно платим. Возможно, мы заморозим яйцеклетки в 25 лет, а в 35 удачно выйдем замуж и сразу же родим троих детей подряд. Никто не исключает такой вероятности. Но заморозка яйцеклеток — это страховка. Чтобы женщина была спокойна: если вдруг не получится, то у нее есть собственный маленький запасик, чтобы предотвратить человеческую трагедию — бесплодие.

Спецпроект подготовлен при поддержке ООО «Лодэ», УНП 100262226.

  Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by