По сути, он обладает навыком, который был утерян при разрыве преемственности поколений инженеров с перестроечных времен, — приводить прототип к промышленному стандарту, проводить испытания, готовить к массовому производству.

У нас множество стартапов и очень мало экспертов, которые могут внедрить все это изобретательское великолепие в массовое производство. Молодые инженеры, на которых мы делаем ставку, креативные, творческих идей им не занимать. Но ребята не обладают опытом, как «сказку» претворять в «жизнь». Этот опыт им некому передать. Те, кто это умели, в 1990-х переквалифицировались в продавцов на рынке, челноков, таскающих товары из-за границы, строителей. В общем, вместо загибающихся производств выбрали путь «прокорми семью».

Но даже если бы было кому передавать опыт, осталось мало желающих его перенимать. Думаю, ни для кого не секрет, что уже на старших курсах большинство толковых студентов технических вузов, которые, в общем-то, учатся на инженеров-практиков, становятся junior в software и связывают свое будущее сугубо с программированием. Мне, как руководителю, повезло выцепить пару человек, которые были увлечены солнечной энергетикой, и увлечь их сферой hardware — материальной разработки. Эти ребята достигли многого, многому научились, но, конечно, до настоящих, матерых инженеров им еще далеко. Дорастут ли? Вопрос трудный, все зависит, будет ли им интересно реализовывать себя и дальше в этом направлении. Нужны красивые и умные цели. Такими целями могут стать технологии Интернета вещей и Smart City — умного города во всех его проявлениях.

Smart City — это в первую очередь устойчивая среда, в которой энергетические затраты и количество отходов на одного человека хотя бы не превышают КПД его «производительности». Говоря грубо, мы генерируем слишком много мусора и энергозатрат на производство и собственное потребление. А это значит, что живем мы за счет будущих поколений. Исправить эту ситуацию — чем не высокая цель? На мой взгляд, не менее высокая, чем колонизация Марса, а главное — осуществимая уже сегодня.

Сейчас у нас же любая сфера, где есть приставка smart или it, воспринимается не иначе как копание в коде, но это же совершенно не так! Да, программное обеспечение важно, но оно бессмысленно без физических девайсов, которыми должно управлять. Москва, например, который год получает европейские и международные призы по городским IT-системам. Но одновременно мы видим, что столица России во многих областях, связанных с коммунальным хозяйством, находится в дремучем средневековье… В Подмосковье свалки отравляют детей, о чем еще можно говорить? То есть существуют программные решения и идеи, нет тех, кто качественно реализует их на практике и растиражирует. Не хватает инженеров.

Говоря о вершине инженерной мысли, мы представляем достаточно скромный перечень продуктов, которые видим в современном обиходе, этот список не меняется уже достаточно долго: телевизор, холодильник, пылесос, кондиционер, компьютер, с относительно недавнего времени — смартфон. То есть обыватель сегодня видит, как инженеры раз за разом «переизобретают» велосипеды, улучшая их, но, по сути, не совершая стратегических прорывов. Важно понимать, что новаторских промышленных технологий, в отличие от тех, что рассчитаны на потребителя, намного больше. Но они, как и все новое, завоевывают свое место на рынке очень медленно потому, что не создаются условия для массового производства и использования. Государственные предприятия закрыты для сотрудничества. Это, кстати, тоже одна из инженерных проблем.

Вернемся к Степанычу. Мы постоянно торопим его, пытаемся ставить дедлайны, придумываем ультиматумы, чтобы ускорить процесс разработки — торопимся жить. Но делаем это со все меньшим энтузиазмом, потому что знаем: если отставной генерал сказал, что все будет готово через месяц, то так и произойдет — ни днем раньше, ни днем позже.

Представитель старой школы воплощает в себе то, чего сегодня так не хватает белорусскому производству, инженерии и, наверное, отчасти в глобальном смысле экономике, — технологическую дисциплину. У нас есть немало идей и стратегий, но не хватает умения приводить мечты в должный материальный вид, терпения проводить их точную настройку и воли оттачивать отработку техпроцесса производства до совершенства. То есть добиваться устойчивого качества. И с каждым годом все меньше спецов, которые могут этому научить (а подготовка требуется глобальная, по моим предположениям — 5—10 лет практики минимум). А самое печальное — все меньше молодых инженеров, которым вообще интересно такое обучение.

Надеюсь, пока Степаныч не ушел на пенсию во второй раз, он успеет подготовить себе хотя бы нескольких преемников. Мы все с вами в этом заинтересованы, если хотим, чтобы Беларусь была известна не только «заводами» компьютерного кода, но и как страна, где традиционно сильная инженерная школа создает конкурентоспособные материальные продукты.

Читайте также:

• Журналист Onliner.by Андрей Новиков: все силы нашего ЖКХ уходят на мою перегоревшую лампочку
• Председатель РОО «Перспектива» Анатолий Шумченко: «К предпринимателям прислушались? Мы будем судить по конкретным действиям»
• Создатель экологического стартапа Вадим Радзивилл: почему ваша работоспособность падает вдвое, а руководство даже не чешется?

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by