В детстве Костя был маленьким и очень худым, а это не соответствовало принципам естественного отбора в слонимской средней школе 2000-х годов. Когда случилась первая драка, парень уже не помнит. Однако начиная со второго класса он регулярно приходил домой в синяках. Жестокость одноклассников проявлялась в том, что они не дрались один на один, а избивали Костю стаей. К слову, речь идет не о каких-то «авторитетах на районе», а о 7—8-летних мальчишках.

Об опыте насилия Костя говорит скупо. Очевидно, что в нашей культуре говорить об этом вообще не принято, тем более мужчине. И логика избиваемого 7-летнего мальчишки упорно ведет к прямому, хотя и неверному выводу: били — значит, слабак. Значит, сам виноват.

— Учился я хорошо, и это, видимо, вызывало у ребят зависть. Иногда они высказывали недовольство. Если им что-то не нравилось, в ход шли руки. Я хорошо помню такой момент. У меня была первая любовь, одноклассница. Ко мне подошел один из ребят со словами: «Это моя девушка, не лезь к ней!» А я упертый. В итоге меня отвели за школу и избили. Втроем били одного… Обычными ударами по корпусу редко обходилось. Били по лицу, по голове, я часто приходил домой в синяках. Когда мне это надоело, я решил заняться собой. Лет в 9 записался на бокс и занимался в секции два года, — вспоминает Костя.

Из секции его выгнали после нескольких драк: набравшийся физической силы мальчишка стал защищать себя. А использовать боевые приемы вне занятий правила запрещали. Самое главное, как хладнокровно замечает Костя, «уровень натиска снизился». И все же это не давало полной защиты. Бокс не поможет, если на тебя идут четверо парней. В поисках выхода Костя влился в опасную компанию. Ценой новой дружбы стали алкоголь, клей и марихуана. Зато никто в классе теперь не мог дотронуться до него даже пальцем.

— С новой компанией я попробовал алкоголь. Даже клей нюхал. Где-то через год мне предложили попробовать марихуану. Травка плющила неплохо… Потом случайно перешел на синтетические наркотики: просто друг угостил. Эти ребята были довольно уважаемыми не только в школе, но и во всем городе среди молодежи. После того как меня несколько раз заметили с ними, перестали дергать, нападать. Но именно из-за этой компании я влез в противозаконную историю.

Сейчас Костя рассказывает о своем прошлом исключительно в обличающих нравственных терминах («занимался аморальным образом жизни»):

— Нам всем было лет по 13—16. Мы пили, прогуливали учебу. Нюхали клей в старой заброшенной синагоге. Как это? Ну, сначала ты слышишь шум в голове, а потом приходят галлюцинации: мультики, всякие странности. Когда пошла травка, мы просто укуривались на квартире, жизнь замедлялась. Где брали деньги? Часть — из карманных (две недели подкопил — и все, на пару доз хватит), остальное оплачивал богатенький друг. С приходом спайсов стали выходить в город. Потом начались кражи. Это было не от нужды, просто жажда острых ощущений. Началось с конфетки и вафельки, потом размер «добычи» увеличился. Мы выносили из магазина шоколадки, чипсы, в итоге даже двухлитровые бутылки пива. Я несколько раз уходил из дома. Днем же неинтересно гулять. Возьмешь у друга мотоцикл, поедешь кататься по городу ночью — это другое дело!

Несмотря на некоторую романтику, окружавшую жизнь «плохого мальчика», в реальности было много отвратительных сцен. Вспоминать их сейчас Костя не хочет. «Аморальный образ жизни», — твердит он. И в этом образе было очень много насилия. Под наркотиками ребята дрались до сломанных костей. У Кости было два привода в милицию за телесные повреждения: он угрожал знакомым, чтобы те молчали о его тайной наркотической жизни («пару оплеух приходилось накидывать»).

— Я был очень частым гостем на комиссии по делам несовершеннолетних. Первый раз меня нашли с травкой в детском лагере в 15 лет. В следующий раз — с более тяжелыми наркотиками — спайсами. После этого меня конкретно взяли в оборот. Дело дошло до суда. Там озвучили все мои прегрешения. Мне уже стукнуло 16 лет. Я пошел свидетелем по делу о наркотиках. Думал, отправят в колонию. Но суд вынес другое решение — поместить в закрытое спецучилище. Говорю же, я везучий, — убеждает Костя.

И тут уже невозможно игнорировать вопрос, который вертится у меня в голове с самого начала: а что же родители? Ответ ставит все на свои места: и незащищенность Кости, и его попытки забыться в мире наркотических галлюцинаций. Отца у парня не было, а мать (об этом Косте стыдно говорить, и он делает долгие паузы) пила. Семья долго относилась к категории «социально опасное положение», а в 2012 году, незадолго до суда, у матери отобрали родительские права. На юридическом языке Костя — «социальная сирота». А как это называется на языке человеческом?

— Моя семья — это бабушка и ее брат. Они для меня самые родные люди. Даже мать не такая родная, — не поднимая глаз, произносит Костя. — Я очень подвел семью. Они долго плакали, когда узнали, что меня отправляют в спецучилище.

Могилевское государственное специальное профессионально-техническое училище закрытого типа №2 деревообработки (а по-простому «спецы») не встречало Костю радужными транспарантами и воздушными шариками. Ключевое слово здесь — «закрытое», то есть выход в город запрещен, за исключением особых случаев. Передвижение по территории — только в сопровождении сотрудников службы режима. Тем не менее спецучилище — это в первую очередь образовательное учреждение, и находится оно в подчинении Минобразования, а не силовых структур. Конечно, оно, как говорит Костя, «несколько специализировано» для подростков, которые нарушили закон.

Публика в «спецах» самая разная. Большинство подростков — с алкогольной или наркотической зависимостью. «Один паренек всадил отчиму отвертку в ногу», — вспоминает детали Костя. Поиграть на гитаре ребятам не дают, потому что струны сразу уйдут на самодельную татуировочную машинку. Мобильные телефоны запрещены, интернет — тоже. В будние дни подъем в семь утра, в выходные — в восемь. Заправка постелей, уборка комнат, потом полдня работы на производстве, перерыв на обед строго по расписанию и шесть уроков во второй половине дня.

— В спецучилище было что-то похожее на армейскую дедовщину. Бывали стычки. «Ты косо на меня смотришь, давай отойдем разберемся!» И действительно отходили за угол разбираться. Я и получал от ребят, и сам давал кому-нибудь по голове. Некоторые стычки были особенно жестокими — приходилось отлеживаться в медпункте с переломами. В наказание могли отправить в «комнату перевоспитания», где нет ни кровати, ни стула — очень тяжело двое суток находиться. Курение в «спецах», естественно, было запрещено. Мы искали обходные пути. За это тоже влетало, — описывает обстановку Костя.

Такие порядки, очевидно, были не по нраву свободолюбивым подросткам. Дело закончилось бунтом. Администрация спецучилища вызвала ОМОН, ребят скрутили. После этого произошел массовый побег — сбежали 26 человек. Нашли и вернули каждого. Последний успел добраться до Гомеля. После этого порядки в «спецах» ужесточились. Но Костя, свидетель и участник всех этих событий, смотрит на произошедшее философски:

— Да, порядки там были жесткие. Но училищу я благодарен за то, что они меня поставили на место. Я очень хорошо исправился. Нашел то, что мне нужно: жизнь прекрасна без алкоголя и прочей хрени. И без насилия тоже можно обойтись.

---

«Ребята бы все поняли и без избиения». Выпускник Могилевского спецучилища комментирует задержание руководства за превышение полномочий

---

За два с лишним года в «спецах» Костя успел освоить две профессии: столяр и станочник. Выяснилось, что у парня умелые руки. Бо́льшую часть времени он проводил на производстве, а по ночам — нет, не покуривал косячок — книжки читал. В спецучилище его забирали с двойками и тройками, а вышел он оттуда со средним баллом аттестата 8,3. Смог поступить в университет.

Когда Костя вернулся из «спецов», круг его общения сильно сузился. Бывшие друзья просто растворились в воздухе, «аморальную компанию» он исключил из своей жизни сам. «Со временем я научился говорить о спецучилище так, чтобы люди не боялись», — спокойно рассуждает парень. И все-таки этому спокойствию я не очень верю.

— Когда искал подработку, все было отлично до тех пор, пока я не упоминал о спецучилище, — после этого сразу видел опаску в глазах людей. В итоге пришлось отказаться от столярной специальности. Подрабатываю ремонтом компьютеров. А еще у меня группа своя — панк-рок играем. Представляете, в училище сделали для меня исключение, дали гитару — и я научился неплохо играть. Это ж с детства мечта моя была! Сейчас живу с девушкой, собираемся жениться. После училища я понял простую истину: сильным можно быть не только физически. Так что я, конечно, хожу в тренажерку, занимаюсь, но этого больше не применяю. Говорю вам, я везучий! — Костя подмигивает мне и уходит по заснеженным улицам Могилева, такой большой и сильный, словно медведь, а на самом деле — одинокий недолюбленный ребенок.

Анастасия Котлечкова, сотрудник офиса благотворительного общественного объединения «Мир без границ»:

— Когда подростки выходят из закрытого спецучилища, они сталкиваются с реальным миром. Два года они провели в учреждении, а потом возвращаются в ту среду, откуда их «вынули». Там их ждет реальная жизнь. И как к ним отнесутся? Скорее всего, предвзято. Еще одна возникающая проблема — это неумение распоряжаться свободным временем. Около двух лет они жили в учреждении со строгим распорядком дня, а кто будет устанавливать им график после возвращения домой?

Самая большая помощь подросткам — принять их такими, какие они есть, полюбить без упрека и ожиданий. Я уверена, что то время, которое подросток проводит в «спецах», — это второй шанс увидеть жизнь новыми глазами. Они побыли в учреждении, многое переосмыслили и осознали, а наша задача как взрослых — помочь им адаптироваться в новой реальности, справиться с той свободой, которую они получили.

Любой подросток в конфликте с законом всегда может обратиться за поддержкой в благотворительное общественное объединение «Мир без границ». Мы постараемся помочь каждому подростку, если он будет в этом нуждаться. Единственный нюанс: офис организации находится в Минске, а ребята попадают в сложные жизненные ситуации по всей стране. Но это не беда, команда волонтеров растет, а это значит, что мы постараемся найти неравнодушного человека в том городе, где живет подросток. Если вам нужна помощь, звоните по телефону +375 (17) 398-12-40 с 9:00 до 17:00 по будним дням или пишите на info@wwb.by.

---

Домашнее, офисное, физическое, экономическое, сексуальное принуждение со стороны мужчин и женщин, взрослых и детей — говорим о каждом виде насилия, задаем вопросы и описываем реальные истории белорусов. Наша главная цель — это не разобраться с извечными «Что делать?» и «Кто виноват?», а почувствовать сострадание к тем, кто столкнулся с насилием и оказался беззащитен, дать им наконец право голоса. Свои истории вы можете присылать на shumitskaya@gmail.com.

Наборы инструментов для спокойной жизни в каталоге Onliner.by

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by