— Я профессионально занимаюсь хореографией с 6 лет. За плечами хореографическая школа с отличием и колледж искусств — тоже с отличием. Это мое любимое дело. После выпуска я устроилась в государственный ансамбль, где мне впервые предложили работу за границей. Я отработала сначала в одном месте два года по контракту, потом в другом. Все было кристально чисто, прошло через Министерство культуры. Я понимаю, какая ассоциация у большинства белорусов с работой танцоров по контракту. Обычно думают: «Ужас какой, да они же едут туда заниматься стриптизом и проституцией!» Но, уверяю вас, есть большая разница между миром профессиональных танцоров, которые действительно владеют техникой на серьезном уровне, стремятся к большим высотам, участвуют в конкурсах, проходят жесткий кастинг, работают со звездами, и миром девочек и мальчиков без каких-либо танцевальных умений, которые готовы ехать куда угодно, даже в стриптиз-клуб, лишь бы попасть за границу. Есть разного уровня люди, со своими целями и поисками. Не нужно их ни в коем случае смешивать, — подчеркивает девушка.

«На родине таких денег не заработать. Шанхай, е-мое!»

— Почувствовав себя уверенно и спокойно в работе за границей, увидев там маститых танцоров, я решила, что это мой шанс. Занялась поисками третьего по счету контракта. Обычно поиски проходили легко, мне присылали много предложений. В этот раз все шло как-то туго. В конце концов в Facebook нашелся мужчина Антон, который очень быстро откликнулся на мое CV и промовидео: «Вы прошли, вы нам подходите, скорее высылайте паспорт!» Предстоящую работу он описал мне следующим образом: гигантское автошоу в Шанхае с участием компаний уровня Bentley, у каждого производителя свой стенд, для которого нужны танцоры, модели, цирковые артисты. Представлено все было очень серьезно. Я выслала фотографии паспорта работодателям в китайскую фирму Zelin, узнала все условия, мне выслали пример контракта, я его перевела, прочла, на все вопросы получила у Антона ответы. Мне подтвердили, что готовится рабочая виза. И это очень важный момент. Если вам открывают именно рабочую визу, значит, все чисто, официально. Потому что ехать на работу по туристической визе — тут сразу возникают сомнения. Итак, я оформила контракт на полгода. Единственное, что меня смутило, — это слова Антона о том, что, несмотря на существование контракта, о многом принято договариваться «на словах». Еще одна странность — вакансия была только для девушки, хотя мы искали работу вместе с моим парнем, он тоже танцор. «Нет, с парнем не возьмем», — ответили мне. А почему? В чем проблема? Вы меня на что-то другое берете, не танцором в крутое шоу? Ваши видео — муляж, что ли? Организаторы оправдывали это тем, что, если одному из пары не понравится работа, шоу лишится сразу двух танцоров, а это слишком большая потеря. Я решила не обращать внимания на эти тревожные звоночки, хотя сейчас понимаю, что уже в тот момент нужно было насторожиться.

И все же назвать Анну дилетантом в поиске работы за границей нельзя. Самым тщательным образом она, еще будучи на родине, проверила китайскую фирму Zelin — с лицензией все было в порядке. Это успокоило девушку. Затем из Китая прислали фотографию визы. Аня тоже внимательно изучила ее — да, все официально, рабочая виза в Шанхае, не придерешься. Зарплата прописана в контракте — $1000 в месяц. Плюс жилье — его оплачивает работодатель. Можно лететь.

— Город Шанхай — это как второй Нью-Йорк! $1000 для них — это вообще не деньги. А для нас — большая сумма. Поэтому белорусских артистов там много. Нам можно мало заплатить, и мы будем профессионально работать. Я слышала, ребята ездят даже за $500—600, потому что на родине таких денег в нашей профессии не заработаешь. Что тут скрывать? Хореограф в Беларуси получает 200 рублей. Конечно, Китай привлекает многих, — признает Анна. — Меня увлекло то, что я буду участвовать в крутых шоу. Это такие спецэффекты! Мировой уровень! Шанхай, е-мое! Может быть, наивная, но я видела перспективу: вдруг меня кто-то заметит. Ведь в Шанхае пересекаются все страны мира. Итак, я полетела.

«Не волнуйтесь, девушки»

Неприятности начались в первый же день после прилета. Во-первых, у танцовщиц забрали паспорта: «Не волнуйтесь, девушки, это обычная процедура регистрации: документы оформят в паспортном столе, а когда они будут готовы, мы их сразу же вам вернем». Во-вторых, Антон непринужденно сообщил: «Ты знаешь, на Шанхай уже все участники набраны, нам нужны танцоры в парк развлечений в провинции». Аня была категорически против: «Я летела на другие условия!» «Успокойся, — говорил Антон, — немного в парке поработаешь, пару дней каких-то, а потом вернешься в Шанхай». Аня была вне себя от злости. Но выяснилось, что по условиям контракта агентство может отправить ее работать в любую точку Китая — это называется «гастрольная деятельность». Пришлось поехать в провинцию Хунань, уезд Baojing — почти за полторы тысячи километров от Шанхая.

— В какие дебри нас завезли! Мы ехали так далеко! Да это вообще был даже не город! Представьте себе придорожный мини-отель на трассе, вокруг полуразваленные старые здания, кирпичи и колышки валяются на земле, один-единственный магазинчик — все! На несколько километров вокруг — пустыня. Просто песок и пустота без конца и края. Мини-отель, в котором мы жили, вроде как был после ремонта, но в комнате не было ни шкафа, ни мебели. Голые стены и кровать, на которой приходилось тесниться вдвоем. Туалет — это крошечный квадратик с унитазом и малюсенькой раковиной. Душ цеплялся к баку над унитазом, — с отвращением вспоминает девушка. — «Все в порядке, не волнуйтесь, — говорили организаторы. — Сейчас откроется парк развлечений, и вся инфраструктура поднимется». Приехали мы в этот парк. Он очень маленький. Когда я работала в парке развлечений в Тайване, один только наш театр представлял собой целый замок. Хореография была на высоком уровне! А здесь три несчастные горки — и все. Я поняла, что нахожусь в забытом богом селе на окраине. Там было очень грязно, антисанитария повсюду. У артистов должна быть гримерка для переодевания. У нас это был квадрат без воздуха, безумно жаркий, влажный, сорок человек постоянно находились на крохотном пятачке: представьте, и мужчины, и женщины, танцоры постоянно потеют, еще и запах танцевальной обуви — как в душегубке. В туалете часто не было бумаги. Да что там бумаги, даже смыть нельзя было! Рабочий день у нас был 13 часов. 13 часов в душегубке! От нас требовали четыре шоу в день — мало где такое обращение с танцорами вообще позволено. Неудивительно, что спустя несколько дней я занесла инфекцию на лицо. Даже косметикой не могла пользоваться.

«Да вот же она, рядом с вами стоит, с ней все нормально, какое рабство?»

У меня начиналась паника. «Куда я попала? Верните меня обратно!» — я пыталась говорить об этом аккуратно, мягко. Мне отвечали: «Конечно, Анечка, конечно, но вы поработайте еще немного. Вдруг вам понравится». В итоге на все мои призывы о помощи фирма из Шанхая прислала агента, который должен был проверить, правда все то, на что я жалуюсь, или нет. Он увидел все и подтвердил. Но какой же выход предложили мне и другим девочкам? «Вы можете сбежать». То есть автотрасса, пустыня, Китай — и работодатель предлагает сбежать, раз меня не устраивают условия?! Мало того, я узнаю, что моя рабочая виза действует только на территории Шанхая. А в Хунани я, получается, работаю незаконно. У меня ни прав, ни полномочий — я никто.

Как так получилось, что взрослая образованная девушка оказалась в подобной ситуации? Одна из любимых уловок таких фирм — действовать быстро, «на испуг»: «Через 15 минут приезжает машина, забирает вас в другой город, собирайся!» или «Анна, подписывай контракт скорее, мне нужно уходить». И Анна подписала — в четыре утра, спросонья, когда ее разбудили в гостиничном номере. В итоге девушка осталась и без дубликата контракта на родном языке, и вообще без собственного экземпляра договора.

— Не повторяйте мою ошибку. Контракт должен быть составлен на вашем родном языке и оформлен в двух экземплярах, один из которых будет находиться у вас. Иначе человек не защищен: он кому-то там что-то подписал, а своих прав перед глазами не видит. Каждый день, пока работала в Baojing, я спрашивала: «Где мой вариант контракта? Где моя копия? Да хотя бы сфоткайте на телефон и пришлите!» — все было бесполезно. Точно так же и с паспортом. «Когда вы мне его привезете? Когда? Все даты выдачи в паспортном столе уже давно истекли!» Мне в ответ просто улыбались и просили подождать, мол, документы еще не готовы.

Но вернемся к агенту, который должен был нам помочь. Он сказал следующее: «Сегодня ночью вы тихонько складываете свои вещи, я за вами подъезжаю и увожу отсюда, пока никто не видит». «Стоп, — говорю я. — Мы здесь официально работаем, по контракту с агентством, так почему нужно все делать тайно? Почему я должна сбегать? Почему нельзя выйти через парадный ход?» — «Так распорядилась директор фирмы. И точка».

«Не согласна? Вали из страны. Это вообще твои проблемы»

— А потом начался какой-то жуткий фильм, просто триллер. Я до сих пор не могу поверить, что это происходило со мной. Мы возвращаемся после работы в свой мини-отель, и во всем здании вырубается свет. Как будто кто-то дернул рубильник. Нас в комнате двое: я и Оля. С нами вместе собираются сбежать еще четыре девочки. Они тихонько сообщают: через полчаса приедет машина, собирайте вещи. Без света, в темноте, как могли, мы собирали чемоданы. Нам уже было неважно, забудем что-нибудь или оставим — лишь бы сбежать! Телефон садится, подзарядить негде, связь с миром скоро исчезнет. Очень страшно. Вдруг кто-нибудь зайдет в комнату? Мы же не имеем права сбегать! Через полчаса мы с Олей аккуратно спускаем в окно сначала один чемодан, второй… Тут врубается свет, и нас вяжут. Ни наших девочек, ни агента — никого! Приходит китаец, начальник парка развлечений: «Я не понял, куда вы собрались?! Марш в комнату!» Вид у него и у остальных мужчин очень агрессивный. Аж глаза кровью налились! Все двери и выходы китайцы перетягивают жгутами, пересматривают окна, чтобы мы не смогли сбежать. У входа в номер мужчины поставили диван и дежурили, сторожили нас, как пленниц. Просто жесть! Интернет не работает. Каким-то чудом мне удается связаться со своим парнем по Wi-Fi. До этой ночи все мои друзья и парень поддерживали меня, уговаривали: «Аня, потерпи немного, может, все наладится». Но когда я сказала, что нахожусь в месте без света, без паспорта, без связи с миром, в любую секунду может сесть телефон, у меня жгутами перетянуты двери и вообще неизвестно, что произойдет в следующую минуту, — вот тогда все! Серьезность ситуации стала очевидна.

Всю ночь мы не спали и ждали нападения. Утром пришел хозяин парка и сказал, что хочет поговорить наедине. Я знала, что сейчас все артисты уедут на репетицию, в здании не останется ни одного человека — только я и он. Что может произойти? Китаец заходит в комнату, садится на кровать и говорит мне: «Сядь рядом». Представляете, что происходит в моей голове?! Я уже рассчитываю, куда буду бить, как защищаться. Оказывается, он просто хотел поговорить. Наше концертное агентство кинуло его на деньги — на очень большую сумму. Мы поняли, что обвели вокруг пальца не только нас, но и самого владельца парка. Агент смылся с деньгами, не сказав ни слова. Расстроенный хозяин парка молча покинул отель, дав нам возможность сбежать. На такси нам с Олей удалось доехать до Пекина. Оттуда я позвонила на личный номер директора Zelin, который сообщил мне Антон, и уже просто кричала: «Что вы наделали?! Верните мне мои документы! Верните меня домой!» Женщина выслушала меня, а потом говорит: а я не она, я какая-то там Луиза, я вас не знаю, до свидания. Я звоню Антону, он говорит: «Аня, ты же подписала контракт. Какие вопросы? Не понравилось место работы? Сейчас поедете в другой парк. Не согласна? Вали из страны. Это вообще твои проблемы. Не можешь уехать без паспорта? Тогда работай дальше. Сейчас твои документы в паспортном столе, мы не можем их вернуть».

Что оставалось Ане? Она ждала, что ей вернут паспорт. Вместе с другими танцовщицами ее посадили в машину и сказали, что сейчас отвезут в шанхайский аэропорт, а там самолет, Минск, родина. Когда прошло несколько часов пути и за окнами появился сельский пейзаж, стало понятно, что ни в какой Шанхай они не едут.

— Мы приезжаем в другое место. Условия — еще хуже, чем были. Нас привезли в такое захолустье! Недостроенный дом, бетонные ступени без перил. В комнате стоят нары, нет никакого ремонта. Просто стены и койки. Нет ни постельного белья, ни мебели — ни-че-го! Вокруг горы. Кричи караул — никто не услышит. Хуже, чем в тюрьме. Я прошу вернуть меня домой — меня игнорируют. Тогда я устраиваю дикую истерику и говорю, что ночевать здесь не буду. В итоге меня отвезли на ночь в гостиницу в ближайший город. В пять утра мы только приехали на место и легли спать, а в девять уже стучатся в дверь: «Пора на работу!» Опять этот эффект неожиданности! Я понимаю, что нужно действовать, пока я в городе: тут есть хоть какие-то атрибуты закона и полиции. А если меня снова посадят в машину и увезут в неизвестном направлении, я больше не выберусь.

Пока есть доступ к Wi-Fi, я связываюсь с белорусским консулом в Китае. Он немедленно консультирует меня. Из отеля меня уже гонят, пришел директор нового парка и требует немедленно отправляться на работу. Я вызываю полицию. В полиции мне не давали зарядить телефон, подключиться к Wi-Fi, подойти к кондиционеру, я уже сутками была голодная. Наконец полицейские садят меня на электричку Пекин — Шанхай, а в Шанхае меня встречает консул. Это золотой человек! У меня не было ни гроша в кармане, он за свой счет оплатил мне гостиницу и накормил. Вот просто так, потому что я его соотечественница! Спасибо ему огромное!

Уже в консульстве выяснилось, что паспорта Ани и других девушек были оформлены в паспортном столе в положенный срок, ничто не мешало их вернуть. Но в агентстве документы положили в сейф и закрыли на замок. Консул вместе с Аней сообщил об этом в шанхайскую полицию: «Да вы понимаете, что дело пахнет рабством?» По словам девушки, полицейские только посмеялись в ответ: «Да вот же она, рядом с вами стоит, с ней все нормально, какое рабство?» И все же визит в полицейский участок был не напрасным: представители закона вернули Анин паспорт. На этом все. Ни о какой компенсации или судебном деле речи не идет.

— Мне не заплатили ни копейки, хотя я отработала почти месяц. Чтобы вернуть меня из Шанхая, мой парень, Володя, залез в долги. Понимаете, мы дети обычных людей, $600 на авиабилет — это большая сумма. Парень хотел сделать мне предложение, а в итоге потратил все да еще и в долги влез, только чтобы меня спасти. Но самое страшное для меня во всей этой истории — это даже не финансовые потери, а несвобода и незащищенность, угроза жизни. Сегодня мне кажется, что это был жуткий сон, который произошел не со мной. И в то же время я считаю, что это был нужный урок. Неизвестно, от чего это меня уберегло. Слава богу, я вернулась живая. Я поняла, что я со своим мужчиной. В минском аэропорту меня встречал безумно похудевший взволнованный человек, который отдал последнюю копейку, чтобы купить мне билет. Володя даже на расстоянии сумел связать меня с консулом, обратился в полицию, позвонил на горячую линию 113. Если бы не упорство Володи, не знаю, чем бы все кончилось… Я очень ему благодарна!

Ни в коем случае не хочу, чтобы моя история как-то повлияла на ужесточение правил выезда за границу. Ведь чем сложнее уехать, тем отчаяннее ведет себя молодежь, соглашаясь на опасные, непроверенные варианты, лишь бы оказаться за рубежом. Наоборот, хочется, чтобы границы были как можно более открытыми. Теперь я буду иначе относиться к заграничным контрактам. И правило — иметь с собой в кошельке деньги на обратный билет — буду соблюдать неукоснительно.

Руководитель программы «Ла Страда Беларусь» по безопасной миграции Елена Нестерук:

— Ситуация, в которой оказалась Анна, достаточно типична для Китая. Белорусок, украинок и россиянок часто заманивают туда на модельные и танцевальные контракты: европейская внешность привлекает работодателей. Что характерно, чаще всего такие предложения поступают в соцсетях. Типичная схема такова. Девушку находят в Facebook или во «ВКонтакте» и предлагают фантастические условия работы: всего четыре танцевальных выхода в день по семь минут, а за это — заработок в несколько раз выше, чем в IT-сфере. Причем самого контракта девушки не видят. Все описывается на словах. И вот тут, конечно, стоит в самом начале задать себе вопрос: а за что мне предлагают такие большие деньги? Реально ли это? Каков уровень заработка в той стране, куда я лечу? Нельзя верить всему, что написано в соцсетях.

Много случаев, когда работодатель оформляет туристическую визу, а уже по прилете в страну забирает паспорт якобы для переоформления ее на рабочую. В итоге девушка без документов вынуждена выполнять любые требования работодателя — от сверхурочной работы до секс-услуг.

Даже если работодатель предварительно выслал контракт, это еще не означает, что опасности нет. Часто в таких договорах очень много размытых формулировок. Или приписок о штрафах. Например, если клиент остался недоволен, вам выпишут штраф. Неповиновение распоряжению начальства — тоже штраф. Или мелким шрифтом на китайском написано, что работник не имеет права требовать заработную плату. Это абсурд. Конечно имеет! Поэтому мой совет — внимательно изучите контракт с юристом еще в Беларуси, до того, как подпишете документы и куда-то полетите. Ведь там могут быть такие коварные мелочи, которые человек без юридического образования не распознает. Допустим, вам говорят: зарплата — $800. И действительно, в контракте черным по белому написано: $800. Но ведь не указано, за какой период! У нас был такой случай. Девушка отработала несколько месяцев, а ей заплатили всего $800, ссылаясь на контракт. Вот такие маленькие нюансы могут быть опасны.

Хочу подчеркнуть: сам факт, что белорусы ездят работать за границу, — это очень хорошо. Это инициативные, активные люди, которые хотят заработать, зачастую помочь своим родственникам. Когда они вернутся, то вложат деньги в нашу экономику. Все в плюсе. Беда в том, что сейчас слишком много опасных предложений в соцсетях.

По данным МВД, за 9 месяцев 2017 года 113 белорусов стали жертвами торговли людьми, из них 111 пострадали от сексуальной эксплуатации, 2 — от трудовой.

Мы привыкли говорить о торговле людьми, имея в виду сексуальную эксплуатацию. Но ведь есть еще и трудовая. Если тебя закрыли, забрали паспорт, заставляют выполнять какую-то работу против твоей воли и не дают уйти — это тоже торговля людьми. И сейчас во всем мире растет количество установленных случаев трудовой эксплуатации.

---

Сегодняшним текстом мы запускаем цикл статей под названием «Насилие рядом». Этим названием мы хотим вовсе не напугать, а донести простую истину: все связаны теснее, чем кажется на первый взгляд, и какое-то абстрактное «насилие», упомянутое вроде бы только в фильмах и романах, может происходить за любой стеной. Домашнее, офисное, физическое, экономическое, сексуальное, принуждение со стороны мужчин и женщин, взрослых и детей — будем говорить о каждом виде насилия, задавать вопросы и описывать реальные истории белорусов.

Наша главная цель — это не разобраться с извечными «Что делать?» и «Кто виноват?», а почувствовать сострадание к тем, кто столкнулся с насилием и оказался беззащитен, дать им, наконец, право голоса. Свои истории вы можете присылать на shumitskaya@gmail.com.

Помните, что если с вами случилась какая-то беда за границей, то помощь есть. Заранее, до поездки узнайте телефоны общественных организаций, горячих линий, белорусских дипломатических представительств. Вернуться на родину можно даже без паспорта, если вы сумеете связаться с белорусским консулом. Пока вы в Беларуси, воспользуйтесь нашими ресурсами. В любое время можно позвонить на инфолинию по безопасному выезду и пребыванию за границей по телефону 113 (со стационарных телефонов) или 7113 (для абонентов сотовой связи), отправить вопрос по адресу consultation@lastrada.by или получить онлайн-консультацию на сайте www.lastrada.by.

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by