Крупки отключаются как по команде. Щелк! — и естественное освещение сменяется угрюмым ничем. Иллюминация большим пятном кроет только небольшой пятачок на центральной площади. Теперь можно изучить местность, ознакомиться с причудливым неймингом, сконструированным посредством транслитерации, и попасть в самую гущу событий. Но стоит сделать шаг влево или вправо — все, ты снова в сумраке, тебе все это снится.

Местный Дом культуры светится разными цветами и завлекает посетителя светомузыкой. Сегодня здесь дискотека. Местная администрация вместе с художественными коллективами района весь день развлекала столичного кренделя на празднике города и до последнего сомневалась, хватит ли сил на вечеринку. Но силы нашлись, пустой зал заухал басами и готовится принять местных тусовщиков.

Небольшой райцентр в Минской области населяет что-то около девяти тысяч человек, и ближе к осени насыщенная шумными тусовками жизнь отсюда уходит: учащийся и студент берут большую сумку с котлетами и отправляются получать знания, потому что в самом городе ни одного среднего специального и высшего учебного заведения нет.

Эту осеннюю пустоту все равно стараются заполнять весельем, музыкой и танцами, хотя и считается, что раньше здесь было лучше: народ хотел и умел качественно проводить время.

— Когда-то дискотека до двенадцати была и набивалось человек 400. Мы приходили к восьми, чтобы места возле сцены занять. И под Кузьмина: «Жизнь меня бросала, словно мячик», — вот что нам говорят.

На часах почти полночь, директор Дома культуры Галина Николаевна ставит чайник и наблюдает за пустотой на танцполе через камеры видеонаблюдения. В общем-то, этому никто не удивляется, потому что пока рано.

— Раньше часа веселья и не ждем, — спокойно сообщает женщина и объясняет свою невозмутимость прозой регионального маркетинга: — Народ у нас гуляет в четырех местах: у Фарука, в «Тройке», на «Стекляшке» и здесь. Бары работают до часа ночи, а потом уже люди сюда идут.

Вот бы столичным специалистам жить этим ощущением неизбежного присутствия — они бы набрендировали так набрендировали! Но Крупки живут фактически полным отсутствием конкуренции, потому как каждое из перечисленных заведений можно обойти за один вечер. Даже за один час. И везде хорошо провести время.

---

«У Фарука» — это кодовое название пиццерии «Али-Баба», которая пользуется у местных большой популярностью. Если вы бывали глубоким вечером возле «Монетки», то примерно представляете, о чем идет речь: местная шаурма пользуется примерно такой же популярностью. Путь к «Фаруку» лежит через сто метров тихого центра, как озаглавил бы местность добросовестный риелтор. Правда, сейчас окна немного вибрируют от тусовочной музыки, а машины делают бодрый «вжих» на повороте — этот звуковой экстремизм превращает окрестности из убаюкивающей пасторальной романтики в урбанистический индустриальный аудиопейзаж. Антуража добавляет один из аккуратных домиков, пробивающий темноту ядовито-красной вывеской «Пиво» и являющийся достойной репликой элитных гамбургских заведений.

В общем, все это так кинематографично, что хочется немедленно позвонить куда-нибудь и прокричать в трубку: «Хватит про войну! Приезжайте и снимайте немедленно!»

«Али-Баба» находится в торце местной автостанции, и это чудесным образом упрощает жизнь местным: здесь можно тусоваться не только внутри, но и в пластиковой палатке снаружи, а еще за столиками на ступеньках и на лавочках на самой автостанции.

— Здесь самая вкусная пицца и шаурма, — говорят мамы-декретницы, которые вышли из заведения подышать воздухом.

Рядом отдыхает за столиком невозмутимого вида мужчина, который явно познал все прелести звонкого крупского дзена.

— Вообще-то, вы приехали в Сан-Крупейро, — строгим голосом говорит он и смотрит в ожидании дополнительных вопросов. Они совершенно предсказуемым образом возникают, и дальше следует невнятный, но поэтичный рассказ про местные водоемы, неописуемую красоту природы и прочие радости жизни. Поэзия глубинки вдохновляет, «Али-Баба» — не очень.

— Пиццерия работает до часа ночи, а потом все идут на танцы в ДК, — объясняют молодые мамы, но жалуются на репертуар диджея. Мол, хочется чего-нибудь старенького, времен разудалого школьничества, но ставят не то — что-то клубное и не очень подходящее для пламенных танцев.

Танцы происходят еще в одном месте — в баре «Тройка», который находится на центральной площади и собирает основную тусовку до самого закрытия. Диджея здесь нет, но Светлана Лобода способна расшевелить благодарную публику даже в виде саундтрека к основной, застольной программе. Здесь танцуют лихо и достаточно самоотверженно, а все попытки документально зафиксировать это пресекают сотрудники заведения.

Раньше бар «Тройка» приглашал диджеев и устраивал насыщенную культурную программу для отдыхающих. Бар, по свидетельствам очевидцев, ломился — негде было упасть яблоку или наотдыхавшемуся.

— Много людей? Ха-ха-ха, обычно их в три раза больше! — смеется парень по имени Дима. — Все на учебу разъехались, теперь нужно до лета ждать.

— Вот смотри, простая арифметика: сначала здесь заплатил за вход, а потом еще в ДК, — загибает пальцы еще один местный тусовщик. — Прикинь? Почему в одном месте сразу нельзя выпить и потанцевать? Зачем платить два раза?

---

Оказаться внутри Дома культуры ночью можно за символическую плату в 3 рубля — за эти деньги администрация учреждения иногда оказывает дополнительные услуги: наливает чай и кофе, потому как любой алкоголь здесь строго запрещен.

— Мы хотели на втором этаже сделать бар и даже купили барную стойку, — рассказывает Галина Николаевна. — Но специалиста, который готовил бы безалкогольные коктейли, не нашли. Так эта идея и заглохла.

Местные работники культуры вроде бы стараются организовать досуг молодежи и выдумывают всякое разное. Пролоббировали даже продление дискотеки до трех часов ночи, чтобы у тусовщиков было достаточно времени вытанцевать из себя все, что необходимо.

Сейчас в пустоватом зале с пятиметровыми потолками, дискошаром и светомузыкой страстным голосом украинская повзрослевшая малая Алина Гросу сообщает в пустоту, что хочет баса, а возле ДК мнутся ребята.

— Че мы там щас будем? Дергаться, как два инвалида? Там только две бабы танцует! — диктует расклад пацан, парусом раздувающий карманы красивых спортивных штанов.

— Не бабы, а девушки, — поправляет кореша еще один тусовщик.

Ребята решают подождать до часа ночи, когда прочие увеселительные заведения попрогоняют народ прочь и те двинут в сторону единственного крупского рейва.

Наконец пространство заполняется крупской молодежью, и диджей — местный инженер, который на ставку работает в ДК, — наваливает бас, прогоняет хит за хитом и заставляет уже подогретую публику как следует взмокнуть.

«Курточка моя так хорошо сидит на ней!» — пищат девчата: композиция «Тает лед» заставляет огроменные каблучищи приступить к медленному, но методичному демонтажу аккуратного паркета.

— Веселье — дело рук самих веселящихся, — наблюдает за танцами Галина Николаевна. — Если ты сам по себе унылый, то никто тебя не заставит.

Крупских ребят заставлять не нужно, здесь веселье бьет ключом и только изредка сменяется изящными медляками. Искренне и нежно парень берет девичью руку в свою и кружит подругу в милой топталочке.

— Мы здесь мирно живем, все друг друга знают, — оглядываются по сторонам местные ребята. — Но если заварушка случается, то в ней полгорода участвует: брат за брата. Но это все редко случается, так-то город тихий.

— Так и напиши, — многозначительным взглядом добавляет важности сказанному Дима, который приехал на дискотеку из деревни Бобр неподалеку. — Люди у нас хорошие, живем мы мирно, добродушно. И никого не трогаем…

Словно в подтверждение этих слов Jah Khalib разгоняет волны трогательным медляком, и десятки парней в мечтательной круговерти прожигают пламенным взглядом дыру в стене, соседнем доме и бьют прямо в ночное небо в попытке достать звезду для своей партнерши.

Проходит мгновение — и вот уже десятки девичьих голосовых связок до скрипа напрягаются от пронзающего барабанную перепонку крика Бьянки. «Наступит но-о-очь», — композиция уроженки Беларуси производит эффект разорвавшейся бомбы, и даже те, кто уже не очень попадает в ритм, самозабвенно стучат ногами о паркет.

Крупский кэжуал в пропорции один к трем разбавлен торжественным пафосным стилем «на выход»: это постсвадебная тусовка передислоцировалась из «Стекляшки», закрытой на спецобслуживание, в Дом культуры. Пацаны в рубахах красиво гнутся молодыми березками, девушки снимают туфли на каблуках и высвобождают внутреннего танцора по максимуму.

И вот наступает кульминация вечера: по стенкам хрустального сосуда культуры эхом разлетается звонкий латиноамериканский бит, мужской голос проникновенно выпевает Despacito, и где-то посередине танцпола весело несется белоснежная яхта, а озорной дельфин машет из соленой воды плавником и подмигивает крупскому весельчаку.

---

Дальше танцы идут по нарастающей, и Макс Корж описывает типичный быт маленького города где-то в утробе Беларуси. «Ночь, крыши частных секторов, собаки лают со дворов», — слышат повзрослевшие малые саундтрек к своей повседневности и наваливают крепкие, осмысленные танцы под утробный хрюкающий бас. Вечеринка вот-вот закончится, и крупский тусовщик это чувствует. Это потом будут афтепати на заправке и угар до утра, а сейчас время рассказать всему миру: эта ночь сгорит дотла!

Дорожные сумки в каталоге Onliner.by

Читайте также:

• «Вам, минским, это диким кажется, а у нас позитив». Репортаж из ночного клуба в глубинке, где и самбука вкуснее, и танцы душевнее
• Так «горит» Береза! Репортаж из райцентра, где вечеринки жарче, чем в столице
• «Надо поскромнее себя вести. Красивых девушек боятся даже в Минске!» Одна ночь и две жаркие тусовки в Глубоком

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by