Ослепительные скидки в Каталоге Onlíner

Сибирь — пугающе огромна. Расстояния между населенными пунктами становятся все больше, стоп все хуже. Буквально у каждого водителя припасена своя история про медведей.

— Ловлю я рыбу, значит, на речке, вон за тем лесом. Вижу — Миша огромный метрах в 30 выходит. Ну я, как и положено, верещать начинаю на всех частотах, как уже не раз делал. А тут на звук ко мне медвежата любопытные — шась! Медведица с ревом на меня, я с ревом в реку. Еле спасся! — рассказывает сибиряк Егор, подвозивший пару километров между селами. — А вы в палатке спите? Ну красавцы! Не бойтесь, в принципе, тронуть не должны, в этом году ягоды много.

Мы с Саньком переглянулись. Стоит ли говорить, насколько чутким был наш сон в последующие таежные ночи.

Вообще, есть несколько правил для подобных случаев. Ходить по лесу шумно, т. к. зверь сам не стремится вас встретить. Оставаться неподвижным, если встреча таки состоялась. Не снимать рюкзак, стараясь казаться больше. И главное — во время ночевок не хранить еду в палатках! Имея чрезвычайно острый нюх, медведь за километр учует «ништяки» и может не устоять. Отныне по совету бывалых все припасы на ночь мы подвешивали на дереве.

150 км до Красноярска. Счет 38:43, лидирует Саша. Устроив соревнование, мы с самого утра бросаем камни в богом забытую бочку на обочине. Мы опять застряли. Словно по закону подлости, я как раз договорился о вписке на этот вечер. Это был первый раз, когда мы поехали за деньги. Саша предположил, что, зависнув на трассе, мы рискуем «проесть» куда больше, нежели заплатили бы, проехав злополучный участок. Вечером, чудом словив интернет, мы через BlaBlaCar договорились с водителем. Cбив цену за 150 км до 600 российских рублей. Что ж, нужно быть гибкими и не упираться только в автостоп.

Красноярск, 4950 км

Два дня с трепетом внимая божественным трелям микроволновки, мы не выходили из дому. Саша монтировал ролик, я писал. Хозяин квартиры Рома даже подшучивал над нетипичной аморфностью гостей. Позже, чуть прогулявшись по городу с десятирублевой купюры, мы съездили на знаменитые красноярские столбы и хорошенечко по ним полазили.

Напевая незабвенную «Восемнадцать мне уже», я гладко побрился перед отъездом, немало озабоченный ухудшением стопа. Вдруг вид наивного юнца, голосующего на обочине, растопит черствые сердца сибиряков. Не знаю, этот ли фактор сыграл решающую роль, но до Иркутска мы не стояли более 20 минут.

Чем дальше на восток, тем больше праворульных авто.Владелец небольшого автосервиса Володя пояснил, что, во-первых, сказывается близость Японии а во-вторых, эти авто неубиваемы.

— Взяв какую-нибудь праворульную Toyota Camry года эдак 2007-го, — продолжает парень, — много лет не будешь знать горя.

Вова и Андрей — друзья-напарники, гоняющие машины из Новосибирска в родной Тулун. Дома, придав лоска и «подшаманив», продают. Ребята взяли нас на борт как раз когда гнали два джипа и «Ладу». Чудо отечественного автопрома, как шутят парни, всучили им на сдачу.

— Вот смотри, эта тачка 89-го года, считай, ровесница твоя. Я днище подварю, и песня будет, — говорит Андрей, указывая на Nissan Terrano. — А этот лом 2010 года, а на нем уже ехать стремно, не говоря про сгнивший кузов.

Ночная трасса, дождь, наши каменные лица жмурятся встречным авто. Нестерпимый скрежет дворников служит аккомпанементом симфонии двигателя, придавая ей завершенность. Я за рулем, Саша штурман, сзади подобранные по пути иркутские автостопщики. Все перевернулось с ног на голову.

Рассвет застал нас за баранкой, широкими мазками окропляя небо. Соприкосновение с шоферской романтикой наполнило философским спокойствием. Войдя в роль, мне даже захотелось, засучив рукава, открыть капот, забыв, что совершенно не шарю в механике. Здорово, что подвернулась возможность помочь хорошим людям.

Чем восточнее мы забираемся по России, тем выше цены на бензин и продукты.

— Леса у вас бескрайние, красота, — стандартно начинаю диалог, прощупывая нового водителя на общие темы.

— Да разве ж это лес! Нет леса в округе больше, сам посмотри. Один молодняк кривой на гари. Воруют, а потом поджигают. Работы совсем нет никакой. Сам ворую, деваться куда? — отвечает сибиряк.

За последнее время центральная Сибирь сильно изменилась. Выросшие, словно грибы после дождя, китайские лесопилки планомерно превращают некогда благодатный край в очередной Чжэцзян. Много разговоров про экспансию трудолюбивых соседей довелось нам услышать на этом отрезке.

Иркутск, 6000 км

Легендарный город на Ангаре вовсе не стоит на берегу Байкала, как многие думают. От Иркутска до ближайшего берегового поселка Култук 100 километров. В Култук мы попали ночью вместе с бурятским водителем Сергеем.

Байкал, 6100 км

Полжизни я ждал этой встречи. Полжизни он пел мне во снах голосами бурятских шаманов. Я неоднократно порывался увидеться, но постоянно что-то мешало.

И вот огромный таинственный Байкал сводит холодом ступни. Я словно в ступоре стою с котелком, боясь пропустить нечто сокровенное. Любопытные нерпы смеются над очередным зачарованным. Я не в силах противиться этому гипнозу.

На вписке в Красноярске мы познакомились с хорошими ребятами из Екатеринбурга и девушкой из Питера, которые тоже ехали на Байкал стопом. Дождавшись их в Култуке, мы вместе двинули в небольшой поход по КБЖД (Кругобайкальской железной дороге). Раньше это был один из участков Транссибирской магистрали, но в 1949-м, после строительства другой ветки, участок утратил стратегическое значение, став тупиковым. Ныне это прекрасный памятник инженерного искусства, напичканный множеством туннелей.

Для туристов запустили даже экскурсионный ретропаровоз с соответствующим ценником. Стоимость билета — 4500 местных рублей, но это явно не наш формат. Пусть суетливые китайцы вперемешку с чинными европейцами изнывают от жары в душных купе. Нам и Байкалу не нужны посредники. Закупив продуктов на несколько дней, мы неспешно побрели вдоль берега. Радоваться закатам над кристальной водой можно бесплатно.

За пять дней мы добрались до конечной станции КБЖД — порта Байкал. «Парома в Листвянку не будет, идет шторм», — разнеслось по толпе, ожидающей переправы. Мы и десятка два иностранцев оказались отрезанными стихией от цивилизации.

Благо руководство порта, по-человечески войдя в положение, предоставило кров всем страждущим. С веселым разноязычным гулом толпа занимала места в коридорах здания администрации. Утром погода наладилась, и бесплатный паром перевез всех.

— Давай так: если в течение четырех часов ловим тачку — то едем на Ольхон, если нет — то гоним дальше по маршруту в Улан-Удэ, — предложил Саша.

Ольхон

Культовое место, овеянное множеством легенд и мифов. Это самый крупный остров Байкала со своим уникальным микроклиматом. Именно здесь еще живы шаманские культы, несмотря на обилие ряженых для туристов.

Звезды сошлись, встрече суждено было состояться! Несколько мелких попуток — и мы уже слушаем теорию о плоской земле и мировом заговоре против славянства от Аркадия. Хранитель славянских традиций едет по делам к самой переправе. Ради Ольхона я готов выслушать любую дичь.

Километровая очередь автомобилей на переправу свидетельствовала, что об уникальности острова известно не только нам. Два бесплатных парома денно и нощно доставляют партии авто в туристическую Мекку. Но их усилий явно недостаточно. В среднем ожидать приходится около 5—6 часов. Для местных очередь отдельная, и многие норовят втиснуться под эту марку. Созерцание разборок с регулярным мордобоем служит хоть каким-то развлечением скучающим людям.

Все дороги острова ведут в поселок Хужир. Именно там струйками во все направления распределятся отдыхающие. Многие, забронировав одну из комнат в хаотически настроенных базах, остаются на месте. Мы даже не справлялись о ценах. Шесть тысяч километров были проделаны не для того, чтобы слушать музыку и визг какой-нибудь четы Ивановых из Сургута.

Найдя безлюдное место километрах в 20 от Хужира, мы на несколько дней провалились в молчаливое созерцание. Лишь изредка прерывая тишину вопросами: «Макароны или гречка?» Невозможно составить целостное впечатление о Байкале, не побывав на Ольхоне: он действительно уникален и разительно отличается от Байкала в районе Листвянки.

После Ольхона мы вернулись в Иркутск, где вписались в местный дом для всех. Иркутским ДДВ была съемная 3-комнатная квартира на окраине. Обстановка была знакома до боли — штабелями спящие бродяги, душевные разговоры за чаем, новые потрясающие люди, крайне полезные советы.

Улан-Удэ, 6380 километров от дома

По своему обыкновению, за день до предполагаемого въезда в город я отправил пять запросов на Couchsurfing. Спустя несколько часов один из хостов подтвердил, что готов принять.

Александр — первый заместитель директора в Улан-Удэнском инженерно-педагогическом колледже. У него прекрасная трехкомнатная квартира в хорошем районе. Одна из комнат редко пустует, ибо в ней всегда гости. Уплетая восхитительное абрикосовое варенье, я смотрел на Александра и думал, что все же движет такими людьми. Судя по насыщенному событиями профилю в Facebook, вряд ли человеку скучно и не хватает общения. Наверное, это со мной что-то не в порядке, раз бескорыстность и доброту я пытаюсь анализировать.

Утром мы отправились в знаменитый Иволгинский дацан, фантастические истории о котором слышали от многих.

В общем: жил лет сто назад один выдающийся монах, ставший впоследствии ламой. Предвидя приход большевиков и гонения на религии, он написал подробную инструкцию своего захоронения и впал в глубокую медитацию. Ученики сделали все по-написанному. Спустя время тех, кто не успел скрыться, расстреляли, а сей факт предали забвению. В начале двухтысячных нашлась тетрадь, и парня откопали. Все так же восседая в позе лотоса, монах не подавал никаких признаков разложения. Ученые даже зафиксировали подвижность суставов и крайне замедленные процессы жизнедеятельности. Понятное дело: чудо, реликвия, толпы паломников, новые фантастические подробности и т. п.

Мы попали в монастырь аккурат на какой-то местный праздник, когда реликвию выставляли на обозрение. Простояв около часа в беснующейся очереди, мы с Сашей таки узрели бурятское чудо.

Еще на входе сверкающий лысиной монах попросил спрятать камеру, вежливо указав на табличку «За съемку штраф 5000 руб.». В светлом накуренном благовониями зале на возвышении восседал пожелтевший Итигэлов. К нему подходили и прикладывались к одеяниям. «У кого-то сегодня будет вечеринка», — шепнул Сашка, окидывая взором бесчисленные гастрономические подаяния монахам. Специальные столы прогибались от щедрот прихожан. Там было все: от пряников и сыра до водки и вина. Мы покидали дацан со странным ощущением, не сильно одухотворившись.

Не думаю, что я вправе рассуждать об увиденном в таком ироничном контексте, но хочется верить, что столь выдающийся человек как Итигэлов едва ли имел цель устраивать по праздникам подобные балаганы.

Сам же Улан-Удэ добавил в нашу копилку трэш-достопримечательностей очередной трофей! Крупнейшая голова Ленина в мире сурово взирает на бурятов с главной площади. Масштаб потрясает и повергает на трудовые социалистические подвиги!

Затянув прощание с Александром, мы покидали город поздно вечером. Отъехав километров 60 от Улан-Удэ, в потемках побрели по ночной трассе. Жаркая бурятская степь радушно распахивала нам объятия.

— Эээ, вы кто? Вы че тут забыли?! — леденяще прозвучало рядом с палаткой, когда мы уже крепко заснули. Теперь я не знаю, что может бодрить сильнее, чем подробный вопрос, адресованный тебе ночью. В кромешной темноте я сжимал маленький нож и судорожно искал фонарик. Санек отвечал на вопросы, стараясь придать голосу как можно больше уверенности и непринужденности.

— Ааа, ну вы, парни, отсаженные! Кто же спит в таком месте? Мы думали, копы! — говорят ночные гости, коих уже успели рассмотреть. Дело в том, что мы устроились на ночлег рядом с зарослями конопли. Бурятские растаманы трухнули не меньше нашего, в потемках наткнувшись на палатку.

Граница с Монголией, 6610 км

Приграничная Кяхта — последнее место, где мы можем спокойно объясниться, не прибегая к жестам. Два месяца пути, 77 попуток, шесть с половиной тысяч километров, десятки по-настоящему замечательных людей. Нас пугали гопниками, медведями, отсутствием цивилизации, невозможностью автостопа. Как много стереотипных представлений о России исчезло за этот период. Вряд ли мы приобрели некую бродяжью мудрость, но точно распрощались с огромной кучей шаблонных представлений о жизни.

Полуденный зной, очередь из десятка автомобилей на погранпереезде. Пешком пересекать границу запрещено, только авто. Негласный прайс за перевозку — 200 рублей с человека. Жара склоняет к согласию. Прыгнув в тачку монгола-перевозчика, смиренно ожидаем.

— Туризм, — расплывшись в глуповатой улыбке, отвечаю я работнику таможни. После чего в свободное место паспорта водружается веселый штампик с юртой.

Позади подготовительные курсы к путешествию, теперь все по-взрослому. Отныне мы чужие, беспросветно далекие для каждого встречного, с кем сведет его величество путь. Теперь мы непонятные носители чуждой культуры и менталитета, для которых можно смело задирать любой ценник вдвое.

Водрузив рюкзаки, мы делаем первые шаги по пыльным дорогам неведомой страны, о которой ровным счетом ничего не знаем. Что ж, тем интереснее!

Читайте также: 

• Кругосветка 17/18: двое парней бросили хорошую работу, взяли по $600 и отправились за приключениями
• Кругосветка 17/18. Минск — Алтай: дневники Саши и Егора о первых неделях приключений. История №2