— Мне без одного года 90 лет, — сразу упрощает подсчет Юзефа Игнатьевна и показывает себя на обложке районной книги, посвященной победе. — Это книга от Ленинского района — вот здесь я. А вот моя сестра, она умерла недавно. Почитайте, интересно.

Зина из статьи — и есть наша героиня.

— Когда родителей убили, нас из деревни в Докшицком районе забрали партизаны. Так мы оказались в бригаде «Железняк». Тогда мне было 13 лет, — вспоминает Юзефа Игнатьевна.

На самом деле, может, и больше. Жизнь оказалась настолько насыщенной, что конкретные даты и возраст вымываются из памяти, когда тебе под 90.

— Мы ходили в разведку. Особенно в те места, где жили до войны. Там оставалась наша тетка, а мы, пользуясь этим, выяснили данные о скоплениях немцев.

— Когда война окончилась, две мои старшие сестры вышли замуж за партизанов. Я осталась одна и поселилась в дедовой хате (нашу разрушили). Уважение со стороны было огромное. Меня в молодом возрасте избрали депутатом районного совета. Хотя отца моего не все любили: он до войны был председателем колхоза и организатором всего этого колхозного движения.

Тема войны не отпускает ветерана. Юзефа начинает часто дышать от волнения:

— Вспоминаешь — страшно и сейчас.

После войны в родной деревне снова организовали колхоз. 16-летняя девушка устроилась туда на уборку картошки. Тут приезжают из райфинотдела и спрашивают: кто хочет поехать учиться на бухгалтера колхоза?

— Я и откликнулась. Слышите?! С «лесной школой» за плечами… Так я поехала в Вилейку. Жила там как дома, меня кормили, учили. Потом вернулась и стала бухгалтером колхоза. Но своей хаты так и не было. Поэтому я пошла к председателю и сказала, что хочу поехать в Минск. Он ответил, что, несмотря на мое депутатство, отпускает меня. Это был 1952 год.

В Минске Юзефа участвовала в восстановлении города, работая на стройке.

— Тогда мужчины и женщины работали одинаково — рабочими. Позже мне дали работу полегче, и я стала кладовщиком.

Потом она была прессовщицей и сатураторщицей. На пенсию Юзефа Игнатьевна пошла то ли при Брежневе, то ли при Андропове. Точно помнит, что была тогда уборщицей на белорусском телевидении. Главное другое: выход на пенсию задел предпринимательскую жилку.

— Надо было чем-то заниматься, чтобы не сидеть. Первые лет пять я шила. У меня швейная машина — я производила и продавала платья и тому подобное, легкое. Потом стали глаза уставать. И я пошла на рынок.

Точные годы старта челночного бизнеса мы так и не выяснили. Юзефа Игнатьевна помнит, что начиналось все с Комаровского рынка. В середине девяностых здесь процветала торговля импортной одеждой.

— Мы работали вместе со старшей сестрой и ее мужем. Сначала на открытом рынке, потом под крышей. Николай Степанович, муж старшей сестры, во время войны брал «языка», потом дошел до Берлина — нашей ветеранской компании давали места.

Что касается трещины в мировоззрении при переходе из рабочего класса в предпринимательский, то никаких мук ветераны не испытывали.

— В Союзе, да и до сих пор, отношение к торговцам было плохое. Мол, челноки, ай! Неприятно это, конечно, и несправедливо. Человек работает, что-то достает, продает, платит налоги в общую казну. А как иначе жить? Мне стыдно не было никогда. Я работала для себя и детей.

Пять лет назад умер муж Юзефы Игнатьевны. Сегодня она живет в квартире с котом Барсиком. Но себе не изменяет в главном принципе — надо двигаться.

— Утром поднимаюсь часов в девять, завтракаю и специально пешком иду на работу. Мне до рынка «Свелта» идти минут 15. Рядом сад, водоем — одно удовольствие от прогулки. Днем стараюсь не есть, чтобы прийти домой и поужинать с аппетитом.

Мои подружки-пенсионерки сидят на скамеечках и смеются: иди, мол, с нами уже посиди. А я в шутку отвечаю: зато у вас все болит, а я в порядке. В прошлом году лежала на большом обследовании в больнице. Так мне сказали, что никаких болезней, кроме возрастных, у меня нет. Сердце некрепко, но бьется. Только руки советовали не поднимать высоко, поэтому развешивать товар мне помогает сын или сосед по «Свелте».

На рынке наша предпринимательница сидит на солнышке, прикармливая голубей. Покупателей сейчас мало, поэтому работа спокойная. К сожалению.

— Раньше я брала товар в России, ездили в Гродно. Сейчас, конечно, уже не до поездок. Немного сосед помогает, привозит мне. Но в основном продаю запас, то, что накопилось за годы. Еще пару лет назад было нормально. Потом стало сложнее: сертификаты, налоги, контроль. Теперь вроде все успокоились. Зачем нам эти сертификаты? Мы платим налоги и платим. Я про сертификаты сильно и не интересуюсь: у меня не дубленки с шубами.

Главное, что беспокоит предпринимательницу, — отсутствие денег у покупателей. Мы пришли в конце «пустого» дня, когда не случилось ни одной продажи.

— В последнее время все очень плохо продается. Денег нет. А мне хочется и детям своим помочь. Им зарплаты не хватает, на учебу внукам надо. Были бы дети плохие, то я бы не делилась. А так вот сложились обстоятельства, что надо. Пенсия у меня 420 рублей. А рынок… Иногда только-только хватает, чтобы заплатить 150 рублей (аренда и налог). Иногда и от пенсии «отщелкиваю» на предпринимательство. Рынок мне немножко идет навстречу — я вешаю товар широко: рядом бокс свободный, за который я не плачу.

От вопроса, сколько денег нужно пенсионеру для жизни, героиня уходит и отвечает, как большинство мам и бабушек:

— Ну, мне-то хватит, а детям же надо! Конфетку, кофе себе позволяю. Одежды не покупаю: хватило бы времени то, что есть, доносить. Квартиру оплатить. Но детям же надо! А мне уже сколько… Продала кофту на пуговицах пару дней назад — и хорошо. Уже плюс к пенсии. Стоила она 45 рублей, очень хорошая кофточка.

Еще Юзефа Игнатьевна хвастает, как хорошо научилась продавать. Современные «сейлы» назвали бы это активными продажами.

— Я же советую, видя, что идет человеку или не идет. Проходила мимо пара молодых ребят. Я им: постойте-ка, у меня есть кофточка прямо для вас. Они меряют и потом говорят: это как же вы узнали, что нам это нужно? — предпринимательница довольно вспоминает. — Я же вижу ваш возраст и вашу фигуру!

В общем, будете проходить мимо «Свелты», заходите в 9-й сектор.

В конце ветеран, предпринимательница и пенсионерка в одном лице просит об одном:

— Лишнего не пишите: все хорошо. В войну было плохо, а сейчас можно жить. Муж квартиру получил, и неплохую. Я не жалуюсь. Пенсию платят. Сколько мне еще работать? Не знаю, но буду двигаться до последнего. А что денег у людей меньше стало… Думайте сами, где выход из ситуации!

Фотобумага в каталоге Onliner.by

Читайте также:

• В параллельной реальности белорус зарабатывает $1000 в месяц и претендует на пенсию в $400. Почему от этого остается 40%?
• «А твой „филиал Третьяковки“ мы прикроем». Пенсионер и тату-модель переодевают друг друга на свой вкус
• «Раньше ходили с мужем по ресторанам, а теперь ищу суповой набор подешевле». Пенсионеры о своих бюджетах и тратах