Последние 20 из 400 километров до деревни Пруд Городокского района Витебской области мы едем по укатанному зимнику. Сугробы здесь намело уже больше недели назад, лес постепенно густеет, ветки деревьев сплетаются вверху. Связь пропадает, навигатор сдается и показывает белое пятно. В конце концов наше авто застревает в сугробах и дальше ехать просто отказывается.

— Здесь только «Нива» и выручает, легковушки тут никак, — выходит из вишневой «Лады» щуплый длиннобородый Янак, приехавший нас спасать. Достаем машину из снега, закрываем и пересаживаемся к нему.

— Меня зовут Арина, я не всегда «р» выговариваю, — деловито протягивает руку для знакомства пятилетняя дочь Янака. — У меня еще братик есть, Артур. Ему шесть месяцев.

«К нам приезжали из сельского совета, как увидели стиральную машину и посудомойку, обзавидовались»

В Пруде зимой мертвая тишина, нет привычных звуков: шума машин, мычания коров, скрипа колодезного ворота и людских разговоров. Летом сюда наведывается пару дачников, а в остальное время — никого. В дом с резными наличниками и глухими высокими воротами Гресские переехали три года назад из Чашникского района, до этого почти пять лет прожив в похожей умершей деревне Липовец.

— Какие там блага цивилизации не пускают людей из города в деревню? Туалет, душ и водопровод? — смеется Янак. — Так вот у нас тут все удобства. Бойлер, душ, стиральная машинка — автомат и посудомойка. Они подключены к бочке. Воду для них носим из колодца.

— Как правило, бочки хватает, чтобы постираться, вымыть посуду и быстро принять душ всей семье, — показывают дом хозяева. — Посудомойка на самом деле сильно экономит воду. На мытье посуды в ней уходит 9 литров воды, в то время как при мойке вручную — почти 30 литров. И это существенно, если носишь воду из колодца. В общем, при нынешних технологиях можно обустроить прекрасный быт и в деревне. Ничуть не хуже городского.

— К нам приезжали из сельского совета, чтобы проверить условия проживания детей, так удивлялись, как это мы стиралку и посудомойку подключили, — смеется Янак. — Потом говорили, мол, лучше бы к вам не ездили, а то обзавидовались. Мол, половину наших деревенских к вам на экскурсию нужно возить. Там не у каждого стиралка, душ и канализация сливная есть.

Возле холодильника — коробки с овощами и фруктами. В автолавке семья не нуждается: раз в две недели ездят за продуктами за 20 километров в Езерище либо же за 100 километров в Витебск, иногда и в Минск.

— Главное — распланировать и на всякий случай сделать запас. Мало ли что: заметет или непогода какая случится, — объясняет хозяин дома. — Но основные продукты, конечно, все свои: картошка, морковка, свекла, лук, соленья, варенья, яйца и все остальное. Пока из хозяйства у нас куры и пчелы.

Электричество, к слову, на удивление стабильное для таких деревень: пропадает только пару раз в год. Янак говорит, что пока ситуация некритичная, но при случае готов купить и дизельный генератор. Дом семья отапливает дровами: газ в умирающую деревню никто не проводил.

— Есть еще компьютер (телевизор мы не смотрим). В принципе, вот и вся техника, — заканчивает экскурсию Янак и приглашает нас в большую комнату, разделенную на две части шкафами.

Для пятилетней Арины Янак соорудил спортивный уголок: поставил шведскую стенку, повесил гимнастические кольца, канат и школьную доску. Говорит, что все сделал своими руками — вплоть до школьной доски, которую покрыл специальной краской.

— Это мне на день рождения папа с мамой подарили, — Арина ловко взбирается на кольца и делает свой коронный прогиб.

— Так как жилье у нас здесь временное, ремонт делать не стали, даже обои не переклеивали. Все силы уходят на свой дом, — извиняется за старые обои жена Янака и приглашает попить чайку с дороги.

«Свадьбу сыграли деревенскую, по народным обычаям»

Янак родился и вырос в Минске: его родители переехали сюда на учебу в вузы, поженились и остались. После базовой школы парень учился в автомеханическом техникуме, а потом поступил в БНТУ на специальность «инженер-конструктор». Распределение отрабатывал в одном из конструкторских бюро столицы.

— У меня в студенчестве и потом были хороший заработок и подработки. Купил машину, потом жил отдельно от родителей, получалось откладывать. Честно говоря, будущее в Минске могло быть неплохим. Что жизнь сложилась бы — это точно, — Янак угощает нас блинами с куркумой и творогом и наливает чай на травах. — Но в столице мне не нравилось. Постепенно стал замечать, что людей все больше и больше, пробки, толкотня, шум и гам. Стало неуютно и как-то тесно. Почему уехали именно в деревню? Про сельскую местность я мечтал с детства. Еще лет в 10 рассуждал, как бы придумать так, чтобы жить в деревне. А все от дедушки. Он у меня жил в Столбцовском районе на хуторе, и я там проводил все каникулы. Почти влюбился в деревенский уклад.

Яна окончила Белорусский государственный медицинский университет по специальности «врач-педиатр».

— Я с удивлением узнала, что парня, который мне понравился, зовут так же, как и меня, — укачивает на руках маленького Артура Яна. — Мы познакомились, стали встречаться, а потом и съехались. Как сейчас помню: двухкомнатная квартира с высоченными потолками, хоть и требующая ремонта, стоила $100 в месяц.

Но Янак все говорил, что хочет уехать в деревню. Я в душе была не против, смущала только финансовая сторона вопроса. Спустя три года нашей совместной жизни я все же решилась. На тот момент мы стали увлекаться идеями ЗОЖ: отказались от алкоголя, других вредных привычек и перестали есть продукты с химическими добавками и консервантами. И жизнь на природе подходила как нельзя лучше. Да и уверенности в муже прибавилось.

Пара стала искать место для жизни. Ребята решили, что очень хотят жить не в большой деревне с множеством соседей, а на хуторе. И определили главные критерии для будущего дома: деревня должна быть практически безлюдной, но с электричеством и подъездными дорогами.

— Это не потому, что мы какие-то социопаты или бежим от людей. Причина проста: никому не мешать своим укладом жизни, — говорит Яна. — В деревне ведь как: курица залетела в огород, козы грядки потоптали — и все, скандал. А здесь простор, животные ходят где хотят, их никто не трогает. Да и ты не переживаешь, что вдруг как-то кому-то помешаешь.

Первый свой дом они обустроили в Чашникском районе в такой же умирающей деревне Липовец, купив его за $1000.

— Нам казалось, что это совсем невысокая цена. Местные смеялись и говорили, что мы переплатили как минимум втрое, — вспоминает пара.

— На тот момент я работала по распределению в Минске. Как узнали, что в район хочу, за три дня перераспределили в больницу соседней с Липовцом деревни. И это удивительно: обычно такие заявления рассматривались месяц. Дали полторы ставки. Янак стал заниматься сельским хозяйством: огород, козы, лошадь. Научился печь хлеб, делать творог и сыр, пасеку свою поставили, мед продавали, — рассказывает Яна. — Тут же и свадьбу сыграли в октябре 2008 года. Решили устроить все в национальных белорусских традициях: надели народные костюмы, в сельсовет отправились на лошадях, на столе были белорусские блюда и напитки. Гости такой свадьбе удивились, но все прошло душевно и здорово.

— Через два года появилась Арина, — подкладывает блины и варенье из ревеня Яна. — Потом в дома возле нас стали заезжать соседи, стало тесновато и как-то не так уютно, как раньше. Поэтому уже посещали мысли о переезде, но было жалко бросать дом. И тут уехать из Минска в деревню захотела сестра Янака Настя. События сами подтолкнули к решению: мы поняли, что нужно переселяться всем вместе. В итоге нашли Пруд, а за полтора километра — такую же глухую деревню Ключ. Собрались и рванули сюда, за 400 километров от Минска. В Пруде поселились мы, а в Ключе — Настя с мужем. Начали здесь строительство, жили в палатке под стройкой, пока было тепло, а как похолодало, попросились в этот дом.

— Я, наивный, думал, что за год со строительством управлюсь, но нет: вот уже третью зиму здесь проводим. Хозяева не против, мы же за домом следим, — объясняет Янак. — Часто спрашивают, за счет чего мы живем сейчас и ведем стройку. До декрета жена работала на скорой в Витебске. Да, добираться было далеко, но ей нравилось. Зарплата на полторы ставки там была 550—600 рублей. Я занимался стройкой, кроме того, у меня есть свои подработки. А еще до сих пор пеку на продажу свой хлеб и обмениваю или поставляю знакомым. Ну и медом заниматься не бросил. В итоге доход получался очень и очень неплохой. Инструменты и технику купили напополам с сестрой: вот эту «Ниву», трактор, пилораму и другие инструменты.

«Уехали из Минска — совсем перестали болеть и стали физически крепче»

— Еще часто знакомые и родственники спрашивают нас: мол, а что с садом и школой для детей и поликлиникой? — рассуждает Янак. — Но жена у нас медик, необходимые лекарства всегда под рукой. Сад пока у нас дома, занимаемся с Ариной сами, еще раз в неделю возим ее на подготовительные занятия в Езерище. К тому же мы часто выбираемся в гости, так что общения у нее хватает.

Вся семья одевается на прогулку: вместе со слепым псом Грэем ведут показать свои владения и большую стройку.

— Родители, понятно, были в шоке от нашего поступка — что мои, что Яны. Мои родители думали, что это она меня сводит, а ее считали, что я так дурно повлиял. Но потом приняли наше решение и теперь даже рады, — объясняет Янак.

— В сельсовете — что в Чашникском районе, что тут — к нам сразу отнеслись настороженно, — вспоминает он. — Мол, у меня длинные волосы, борода, жена часто ходит в юбке. Все решили, что мы сектанты или приехали просто побаловаться, — скептично ко всему относились. Но постепенно привыкли. Нам регулярно чистят дорогу, звонят, беспокоятся, как мы тут. А мы помогаем, если что-то нужно: к примеру, ухаживаем за памятниками Второй мировой.

— Мы стараемся подходить ко всему разумно. Если неудобно в юбке, то почему не надеть брюки? — объясняет Яна. — Если в дорогу нужен памперс — значит, будет памперс. Если не хочет ребенок сегодня заниматься, пройдем что-то завтра. Конечно, экспериментируем, что-то пробуем. К примеру, был опыт сыроедения, но продержаться долго не смогли. Пробуем новые методики воспитания: к примеру, ничего не запрещать детям, все объяснять и уделять как можно больше внимания.

Дом Янака и Яны стоит на пригорке возле речки, недалеко от бобровой плотины. Пара купила старую деревянную хату, Янак поднял фундамент, расширил дом и буквально недавно закончил накрывать крышу металлочерепицей.

— Это невероятно классное ощущение, когда сам, своими руками строишь дом для семьи, — говорит Янак. — Конечно, можно было бы нанять строителей. Но делать самому хоть и дольше, но намного интереснее. Во время работы приходят совершенно другие мысли о жизни, о твоем предназначении. Начинаешь задумываться над такими вещами, о которых в городской суете ты бы никогда не подумал.

— И потом благодаря деревне и физическому труду мы на себе почувствовали, как стали здоровее. У детей практически нет простуд, мы сами очень редко теперь болеем. Это и логично: нагрузка на дыхательную систему гораздо ниже. Я вот сам стал чувствовать себя физически сильнее, — добавляет Янак. — Еще один плюс — безопасность. За детей здесь не нужно бояться так, как в городе.

— Вы не подумайте, мы не против города. Мы ездим туда в гости и за покупками. Но он для нас — вещь дозированная, — отмечает Яна.

Мы возвращаемся к вишневой «Ниве». Время отправляться в Минск. Яна просто втискивает нам ссобойку в дорогу, несмотря на протесты.

— Знаете, что самое главное в этой деревенской жизни, даже несмотря на трудности? Ты здесь свободен. Здесь такая свобода, которой в городе и в помине нет. Ты сам хозяин своего дома и своей земли. И это очень здорово, — крепко пожимает руки на прощание Янак.

Санки в каталоге Onliner.by

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. sk@onliner.by