Борис Гребенщиков по образованию — физик, Слава Бутусов — архитектор, я занимался живописью, Витя Цой был большим мыслителем. Мы говорили о философии, литературе, искусстве — получалось, что в тусовке находились люди очень широкого кругозора. А самое важное заключалось в том, что нам было о чем сказать. Не так давно мы в Питере отмечали 35-летие Ленинградского рок-клуба. Собралось много старых музыкантов, вспоминали славные деньки — это действительно были необычные, духоподъемные времена.

А потом в какой-то момент в музыку пошли не философы и поэты, а профессиональные музыканты. Они играют сейчас на европейском уровне, лучше, чем мы, в тысячу раз, но при этом они не так часто задаются фундаментальными вопросами, их скорее интересует форма, нежели содержание. И это проблема не только русскоязычной музыки, она глобальная. Появляются на международной рок-сцене новые замечательные коллективы, но таких групп, как Pink Floyd, таких чуваков, как Джон Леннон, Джим Моррисон, Боб Дилан, я не вижу.

Рок в свое время стал мейнстримом. Мне понравилась мысль одного композитора, который считает, что музыкальные формы умирают, как и люди. «Для того чтобы по-настоящему понять Бетховена, надо жить во времена Бетховена», — уверен он. И это очень тонкое наблюдение. Отголоски музыкальных направлений можно услышать и сейчас, но энергия мира уже другая. Я не говорю, что рок уже «всё». Я вижу, что на наши концерты ходят те, кто разбирается в жанре, чувствует нюансы стиля, формы. Рок — это уже не музыка протеста, а, возможно, музыка эстетов. А основная масса людей, конечно, ходит слушать попсу.

И ведь ничего нового не произошло. Вспомните, в начале прошлого века была «Могучая кучка» композиторов — Бородин, Мусоргский, Римский-Корсаков, их в России знали от силы тысяч 20—30 человек. Остальные играли на балалайках и пели матерные частушки.

Мир очень ускорился. Людям, к сожалению, и читать-то времени нет. Возникает масса причин и условий для усреднения музыкальных форм как раз в области мысли. Новые технологии выдают скоростную, поверхностную, суетливую информацию, от которой современного человека просто плющит, давит тысячетонной плитой. Я не брюзжу, что интернет — это плохо. Наоборот, понимаю, что в нем можно найти практически все, достаточно глубже копнуть. Но вот на поверхности плавает все больше какая-то муть.

Но это ничего, это пройдет. Подобное повторялось уже множество раз. Ленинградский рок-клуб собирался в свое время как импрессионисты — в кафе «Ротонда». Единомышленники ели друг у друга смыслы прямо из ладоней. Это была точка, где все сошлось: время, судьбы, люди, энергия. А еще было ожидание светлого будущего, что очень важно — оно расправляет крылья у молодого человека, он начинает иначе думать. Мы смеялись над заскорузлыми, нафталиновыми культурными стереотипами, хотели чего-то нового, свежего. Мне кажется, нечто похожее происходило и в период культурной революции начала XX века, после — в 60-х годах, когда появились такие имена, как Бродский, Вознесенский, Окуджава.

А сейчас, на мой взгляд, происходит накопление критической массы. Взрыв произойдет, безусловно, и вполне вероятно — рванет уже через несколько лет.

Люди, в том числе и музыканты, все больше задумываются о здоровом образе жизни, и это прекрасно. Мнение о том, что измененного сознания можно добиться только с помощью алкоголя или наркотиков, — полная ерунда. Я ни одной хорошей песни под алкоголем не написал. Когда ты выпиваешь, тебе просто кажется, что ты что-то гениальное чиркаешь, на утро просыпаешься и выбрасываешь этот мусор. Сознание, измененное посредством алкоголя или наркотиков, — это птичий язык. Он скорее бессмыслен, построен на примитивных чувствах, эмоциях, как у животных. И меня больше волнует, что сегодня все больше людей начинают говорить не на языке разума, а вот именно таким птичьим говором: «да пошел ты!» — «сам пошел!» и т. д.

И поэтому за музыкантами остаются старые задачи — призывать слушателей оставаться людьми. Напоминать, что мы Homo sapiens, что будет очень печально, если мы вновь деградируем к Homo erectus. Давайте сохраним свой разум и постараемся не разговаривать на птичьем языке.

Мы уже достаточно давно не были в Беларуси. Последнее выступление было года два назад в Минске, и вскоре завершим монтаж фильма по этому концерту. Группа ДДТ сейчас работает над новой программой, которая называется «ДДТ История». Есть время разбрасывать камни, а сейчас настала пора их собирать. Это — история одного человека, парня Юры Шевчука, с чего он начинал и к чему приплыл. Песен у нас очень много, и самой тяжелой задачей будет выбрать те, которые действительно отражают время и состояние души каждого этапа. Возможно, некоторые из фрагментов этой программы мы сыграем и на фестивале МОСТ, который пройдет 2 июля.

Читайте также:

• Солист группы «Чайф» Владимир Шахрин: штрафовать «тунеядцев» — абсолютно глупая затея

• Музыкант Вячеслав Бутусов: все великие шедевры приходят свыше. Кому нужна чужая блевотина, если своя противна?

• Экономист Антон Болточко: деноминация — какое будущее ждет белорусские деньги