Леонид Борткевич: «„Песняры“ зарабатывали для страны миллионы долларов, а суточных мы получали тогда по $9»
В сентябре этого года легендарному белорусскому коллективу «Песняры» исполнится 45 (!) лет. Сто́ит только вдуматься в эту цифру, и понимаешь, что уже не одно поколение выросло на их песнях. А они, хоть и в разных составах, но продолжают традицию и главную идею Владимира Мулявина — чтобы как можно больше людей пели их песни. Сегодня в нашей рубрике «Медиаперсона» — заслуженный артист БССР, голос которого стыдно не знать. Песни «Алеся», «Александрина», «Белоруссия», «Березовый сок» в его исполнении уже стали белорусской классикой. Вторым его увлечением после музыки была архитектура. Как ни удивительно, но столичный кинотеатр «Октябрь» — его дипломный проект. Однако сегодня разговор не об этом. В преддверии концерта «Золотые голоса золотого состава ансамбля „Песняры“», который состоится 10 апреля в концертном зале «Минск», Леонид Леонидович рассказал Onliner.by о прошлом, настоящем и будущем.
* * *
Трудно поверить, но с 2003 года это будет первый концерт «Песняров» в Минске. Почему так? Тут много всякого. С одной стороны, может, и мы виноваты, а с другой — нашлись и иные люди, которые считают себя «Песнярами». Так получилось. Наверное, судьба такая. А вообще, у нас много концертов в России, каждый год выступаем в Германии и Израиле. В этом году поедем в Америку, где концерта ждут уже полтора года.
Этим концертом мы хотим вернуть бренд «Песняры», потому что его немного опустили. Хотим, чтобы люди вспомнили те песни, которые мы пели. Ведь у них сейчас ностальгия по нашей музыке. Видимо, им надоела попса. Душа требует мелодии и драматургии.
За годы существования через коллектив прошло более 50 человек. Нам сегодня совсем не обидно, что по миру ездит не один коллектив «Песняров». Но если бы был Мулявин, то клоны, конечно, не появились бы. Было бы только два коллектива: мы и «Белорусские песняры». Но цель-то была, чтобы все пели песни «Песняров»… И то, что сейчас молодые поют наши песни, — это прекрасно. Но если посмотреть на ситуацию с творческой стороны, плохо, что столько развелось клонов.
Когда нас послали на первый заграничный концерт, а это был 1975 год, мы приняли участие в международном фестивале «Медем» в Каннах. На него приглашались артисты, которые выпустили больше всех пластинок в своей стране за год. У нас был тираж 45 (!) миллионов. Тогда поехала Алла Пугачева и трио «Ромен». Нас предупредили: не удивляйтесь, аплодисментов не будет, потому что в зале сидят мировые менеджеры, которые отбирают артистов на гастроли. Но на последней песне они аплодировали нам стоя. После отбора во время банкета буквально все менеджеры готовы были подписывать с нами контракты. Но мы не могли этого сделать, у нас ведь был дядя из КГБ. Он-то и давал им контакты «Госконцерта», в подчинении которого мы были.
В 1976 году нам организовали двухнедельный тур по США. Нашим менеджером был Сэд Гаррис, который сделал нам рекламу, как у The Beatles. Мы объехали 15 штатов, все концерты были аншлаговыми. Слушали нас тогда молодые американцы. За эту поездку нам платили по $9 суточных, в том числе и Мулявину, и техническим работникам. За этот тур мы заработали около миллиона долларов, но все отдали государству. Сэд Гаррис, когда провожал нас, стал на колени в аэропорту, стукнулся головой о пол и сказал: «Ребята, я на вас заработал миллион долларов за такой короткий срок!»
Через год мы опять поехали в Америку и нам предложили сделать мировой тур. Как оказалось, этот вопрос решался на уровне Брежнева, и он нам не разрешил. Был уверен, что мы начнем петь западные песни, а еще захотим там остаться. Хотя мы могли сделать, как The Beatles: проехать и заработать столько денег для государства! И при этом мы бы никогда там не остались! Потому что все были патриотами, у нас были песни о родине, о ее красе, о своих девчонках. Да и они бы нас не поняли. Мы были интересны и ценны своим колоритом. Ведь тогда никто не думал, что есть такая группа, которая играет фольклор с роком, и причем настолько профессионально. Тогда это было очень ново и потрясающе.
Мы даже перевели песню «Крик птицы» на английский язык. И это была единственная песня, которая не прошла никак. Они не поняли, что это было.
Когда нам предложили выпустить первую пластинку на «Мелодии», оказалось, что вживую мы пели и играли лучше, чем на записи. Мы не знали, как писаться. Нам дали наушники с минусовкой, а мы-то привыкли слушать друг друга, сливаться, подхватывать… Тогда я предложил фонограмму слушать через динамики, чтобы мы могли слышать друг друга. После этого все стали так записываться.
Первый раз я ушел из «Песняров», проработав там 10 лет. Я всегда мечтал закончить ВГИК или ГИТИС. Поехал сдавать экзамены в Москву и не сказал об этом Мулявину. По специальностям получил три пятерки. Поступил заочно на режиссуру. Тогда взяли только десять человек, а документы подали около трех тысяч. Это был 1980 год. Я решился ему сказать, что поступил в ГИТИС, когда нам Машеров вручил «заслуженных». Он сурово посмотрел на меня и сказал: «Выбирай: „Песняры“ или ГИТИС?»
Не то чтобы я ушел сразу. Целый месяц передавал свои партии Игорю Пене. Первый концерт, когда я слушал «Песняров» из зала, был в Донецке. Я плакал. Это был конец света. Я не понимал, что так может быть.
С тех пор мы с Мулявиным больше не общались. И он, естественно, был обижен на меня.
Когда мы уезжали с моей бывшей женой (четырехкратной олимпийской чемпионкой) Ольгой Корбут в Америку, думали, что это будет на год или два, а получилось на 10 лет.
Тогда, конечно, звездой была супруга, а не я. Меня почти не знали. В конце концов, понятно, мне это надоело. Я был «муж Тэтчер».
Я очень люблю The Beatles и их альбом Abbey Road. И до того как приехать в Америку, мечтал получить эту пластинку с автографами. И вот как-то мы были в гостях на Гавайях у президента кинообъединения 20th Century Fox, и он спросил, что мне подарить на день рождения. Ну я ему сказал о мечте. Он ответил, что к обеду у меня будет альбом с автографами. Я удивился и не поверил. В обед за нами прибыл вертолет, и мы полетели в Ханну (небольшой городок на островах). Нас привели в красивый дом. Мы были в белом зале, когда в него зашел Джордж Харрисон. Он, конечно, вспомнил про «Песняров», попросил спеть ему что-нибудь. Я исполнил «Ой, цветет калина». Вот так мне подарили альбом Abbey Road с автографом Джорджа Харрисона.
Пока жил в Америке, всегда хотел перенести свой дом в Минск. С этим чувством проживал каждый день. А когда приехал сюда, время поменялось. Я понял, что здесь можно жить, как и там.
После 10-летнего перерыва вернуться в коллектив меня попросил сам Мулявин. Он месяц гостил у меня в Америке и все время повторял: «Что ты здесь делаешь? Твое место на сцене. Возвращайся». В 2000 году я приехал по его приглашению на «Золотой шлягер». Пел «Березовый сок» и думал, что меня забыли. Но публика вспомнила, стоя слушали, а я чуть допел, потому что слезы наворачивались. И тут я решил: все, никаких Америк!
То, что создал Мулявин в музыке (а у нас было очень много песен и композиций, которые просто выбрасывались на публику, но не шли), можно еще сто лет использовать. Написано было столько! И все эти песни мы помним и будем этот материал сейчас восстанавливать.
А вообще, мы могли остаться без гения. Когда Мулявин приехал в Минск устраиваться на работу, он забыл чемоданчик на вокзале. В филармонии Владимир Георгиевич пробыл несколько часов, а когда вспомнил о пропаже, поехал на вокзал. И как увидел на той же скамейке свой чемодан, решил остаться. Говорил: «Вот это люди!»
Как распадались «Песняры», я рассказать не могу: меня тогда с ними не было. Но я не думаю, что этому мешала жена Мулявина Светлана Пенкина. Мне кажется, что Владимиру Георгиевичу за столько лет было тяжело, может, самому немного надоело.
Сейчас я слушаю только классику и The Beatles. Не сижу дома: то на рыбалку, то по грибы с друзьями езжу. Живу сегодняшним днем и завтрашним.
Я не понимаю, как сегодня люди живут в депрессии. Если мне плохо, я застилаю бильярдный стол и пишу картины.
Сегодня сложно удивить кого-то чем-либо. Тогда не нужно было никакой рекламы. На заборе написал «Песняры» — и все уже знали. Сейчас другое время — не наша музыка на крючке у молодежи. Я слушаю, что пишут современные музыканты, и хочу сказать, что в Беларуси нет шоу-бизнеса. У нас, кроме «Сябров» и «Верасов», нет никого. Ну и «Ляписы» имеют свое лицо. И при этом у нас много талантливой молодежи, но чего-то действительно яркого пока нет. А все потому, что нет планки. Нет тех «Песняров», которые были.
С появлением денег все стало проще. И к сожалению, чем больше денег в искусстве, тем больше теряется душа. Сейчас искусства нет, оно дремлет. Ни в телевидении, ни на эстраде, ни в цирке — везде все в упадке, и ничего не трогает. Но мы надеемся, что шоу-бизнес вернется в Беларусь после нашего концерта и не останется равнодушных.
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. db@onliner.by
